15. Sunday Morning (1/1)
Oh it's such a perfect day,I'm glad I spent it with you.Oh such a perfect day,You just keep me hanging on,You just keep me hanging on.Темнота уютная, тёплая и безграничная, но меня медленно вытягивают из неё сразу несколько ощущений, заставляющих вспомнить о существовании физической оболочки.Ощущение первое: вакуум в животе. Пустой чуть ли не с позавчерашнего вечера желудок сжимается и издает жалобные стоны — в неумирающей надежде, что про него всё-таки вспомнят.Ощущение второе: ломка во всех мышцах, переходящая в ноющую боль в заднице. Я предпринимаю попытку пошевелиться, чтобы снова найти то состояние недавнего блаженства, но оно, похоже, рассеивается безвозвратно вместе с уютной темнотой.Ощущение третье: возбуждение. Лёгкие поглаживания гуляют по телу, будто нежные волны тёплого моря, постепенно пробуждая ото сна клетку за клеткой. Мягкие губы невесомо касаются век, переносицы, чуть задерживаются на кончике носа и добираются до уголка рта. Он сам по себе ползёт вверх, растягиваясь в улыбке, и губы медленно раскрываются, принимая ленивые поцелуи.— М-м…— Доброе утро, котёнок, — мурлычат у моего рта, лаская языком верхнюю губу. – Голодный?Горячая ладонь кружит по моему животу, который, почуяв спасение, начинает подавать сигналы SOS в полный голос.— Ещё какой…Рука ныряет ниже.— М-м-м…— И какой голод сильнее? — ухмыляется Натсу, медленными движениями лаская мой член.— Это… сложный вопрос…— Ну и к чёрту выяснения.Движения становятся быстрее и энергичнее. Я выгибаюсь, прижимаясь к его тёплому телу, и растворяюсь в сладких ощущениях, которые заставляют отступить и боль, и голод. Мягкий утренний свет проникает в комнату сквозь жалюзи, окрашивает кожу Натсу в золотистый оттенок и рыжими искорками играет где-то в глубине его ещё не до конца проснувшихся глаз. Он смотрит на меня, когда я кончаю, и затем целует долго и самозабвенно.— Честно, Хирото, я ничего горячее в жизни не видел…Я наконец обращаю внимание, что он тоже возбуждён.— Хочешь, чтобы я…— Нет, это подождёт. А то ты совсем с голода помрёшь, — смеётся он и поднимается. Тянется к трубке на тумбочке: — Закажу завтрак в номер.Я делаю попытку сесть, но боль тут же вспыхивает с новой силой, так что приходится сразу встать.— Сильно хреново? — с беспокойством смотрит на меня Натсу.— Терпимо…Я оставляю ему разбираться с меню и отлучаюсь в ванную. Огромное зеркало во всех подробностях рисует картину произошедшего: моё тело расцвечено засосами, как рождественская ёлка — огнями, и я даже не помню, как было оставлено большинство из них. Вчерашняя ночь смешалась в памяти в безумно-сладкий коктейль. Включаю воду и потягиваюсь, чувствуя себя каким-то новым, другим человеком. Весь мир кажется другим. По-другому свет отражается от предметов. По-другому воздух входит в лёгкие. По-другому мысли звучат в голове — беспорядочным, радостным звоном новогодних бубенцов.Натсу.Я.Мы.Вместе.Я люблю тебя.Я тоже тебя люблю.Я улыбаюсь, как идиот, энергично вытираясь, нахожу на крючке халат, надеваю и возвращаюсь в комнату. Очевидно, за время моего отсутствия здесь уже побывала горничная: всё прибрано, а на кровати стоит низкий столик со множеством блюд и мисок, бутылкой белого вина и целым (пусть и небольшим) рождественским гусем. Рядом в позе античного бога-бездельника возлежит на боку Натсу, глядя на меня сквозь бокал вина.Я оглядываю всю эту картину с чувством полного восторга.— Это самый сумасшедший Новый Год в моей жизни.Мы едим досыта, перекидываемся какими-то фразами, смеёмся и кормим друг друга. Затем Натсу ?случайно? роняет несколько капель вина на мою грудь и слизывает их оттуда. Решив, что так вкуснее, он проделывает это с оставшимся содержимым своего бокала, и мы целуемся, а затем снова ласкаем друг друга до оргазма.— Мы так никогда отсюда не выберемся, — смеюсь я, устроившись в его руках и жмурясь от яркого солнца за полуприкрытыми жалюзи.— Никто нас не выгоняет, расслабься, — урчит Натсу в мою шею.— Признайся, ты отдал за ночь в этом номере весь остаток с тура, — посмеиваюсь я.— М-м… ну-у, не то чтобы совсем весь…— Ба-ака.~~Мы всё-таки выбираемся из отеля после полудня, немного пьяные, но скорее друг от друга, чем от лёгкого сухого вина, которое прошло почти незаметно под обильное пиршество. Я всё-таки немного волнуюсь:— Точно сможешь вести?Натсу смеётся:— Ты не видел, под чем я в молодости гонял.— Вот дурной…— Не бурчи, с тех пор я стал взрослым и ответственным, — важно сообщает Натсу и открывает дверцу: — Залезай.Я с сомнением смотрю на сидение, прислушиваясь к ощущениям в пятой точке.— Эмм… Натсу… я не уверен, что…— А-а, я идиот. Чёрт. Давай на заднее, развалишься там, как тебе удобно.Так и делаем. Я устраиваюсь полулёжа на заднем сидении, чувствуя себя увечным бойцом, которого увозят с поля боя, и потому следующие несколько десятков минут всё бесит. Натсу чувствует, не лезет с разговорами. Как обычно, включает какую-то рок-волну и подпевает, качая головой и постукивая по рулю.В кармане жужжит телефон. Смс от Рэна:Брат, как дела? ты сегодня придёшь? ;)Я жую губы, чувствуя, как теплеют уши.Приеду, но чуть позже, Рэн. Не зависай на поле до ночи и не забудь поужинать.Не маленький. Привет Натсу :D— Тебе привет. От Рэна, — честно передаю я.Макушка Натсу застывает:— М-м… он догадывается?— Вроде бы, не должен… — с сомнением говорю я. — Но он всегда был проницательным. И мне не нравятся его ехидные смайлики.— Маленькая задница, — ухмыляется Натсу. — Может, просто ему скажем?— М-м… Давай подождём чуток.Мне бы самому сперва осознать, что у меня теперь есть парень…Натсу останавливается у аптеки и выбирается из машины, пробормотав что-то про капризных принцесс, боящихся врачей. Через несколько минут он возвращается с целым кульком каких-то тюбиков и любрикантов всех видов.— Зачем так много-то? — мои щёки вспыхивают.— Для разнообразия, — мурлычит он.~~Я разглядываю обломки гитары, бережно уложенные в коробку, которую, очевидно, Натсу всё не решается вынести, в то время как его руки скользят по моим плечам и спине. Аромат массажного масла расслабляет и клонит в сон.— Когда купишь новую? — интересуюсь осторожно.— Завтра же утром. Ещё одного дня без гитары не проживу.— А деньги-то остались?— Выпотрошу банковский счёт. Если что, займу. Не беда. На неделе зовут в пару клубов поиграть, так что не переживай, принцесса, без гроша не останемся.— Ещё раз назовёшь меня принцессой — придушу.Натсу рычит и кусает меня за лопатку. Я дёргаюсь, и он взвывает, хватаясь за челюсть.— У тебя не кости, а орудия смертоубийства!..— Будешь знать… ?принцесса?…— Baby, — шепчет Натсу, наклонившись к моему уху. Я снова дёргаю плечами — на этот раз скорее от мурашек, разбегающихся от его дыхания. — Котёнок. М-м… Зайчонок?— Я вообще-то человек, Натсу, — напоминаю сердито. Чёрт возьми, ну что я краснею, как девчонка?..— Сладкий, — предпринимает он ещё одну попытку, лизнув моё плечо.— Не мороженое.— Язва, — со вздохом решает Натсу.Он приподнимается с меня и тянется за каким-то новым тюбиком. Я принюхиваюсь:— Что там ещё?— Антисептик и заживляющий крем. Поиграем в доктора?Отчего-то у меня нет настроения ?играть?, и когда его рука спускается по моим ягодицам и ныряет между бёдер, я напрягаюсь и сжимаю их.— Пациент, будьте добры, раздвиньте ваши ноги, — говорит Натсу развратным голосом из дешёвой порнушки.Я вздыхаю и повинуюсь. Осторожные ласки его пальцев не возбуждают, как вчера, а заставляют лицо полыхать всё сильнее. Мне хочется под землю провалиться от стыда. Поцелуи, которые он время от времени оставляет на моих ягодицах, не улучшают положения.— Ты там всё? — нетерпеливо ворчу я в подушку.— Всё, всё.Он поднимается и переворачивает меня на спину. В его глазах горят смешинки.— Ты так мило смущаешься.— Я сейчас точно кого-то прибью…Натсу захватывает мои губы глубоким поцелуем. Через несколько минут я уже не могу вспомнить, чего так стыдился, и что именно меня возмущало.Натсу… он правда как лето. Как вода, солнце и воздух. Его не может быть много. И сейчас мне хочется его целовать, ласкать, растворяться в его ласках — так сильно, будто мы не занимались тем же самым всю ночь и половину этого дня.Он как наркотик. И страх передозировки сидит где-то в тёмной глубине подсознания, заглушаемый экстазом и полным опьянением разума.Натсу целует, лижет и покусывает мою шею, плечи и грудь, так, будто хочет съесть целиком. Находит губами мой левый сосок, прикусывает и начинает быстро работать языком.Сладкие ощущения посылают по телу разряды тока, я начинаю метаться под ним и стонать что-то неразборчивое. Неужели моё тело настолько чувствительное? Почему ни одна девушка, никогда… может быть, всё дело в том, что это именно Натсу…— Натсу, хватит… я не могу… Натсу… ммммммм…Он поднимает голову, но лишь плотоядно облизывается и переключается на другой сосок. И снова я оказываюсь во власти этой сладкой пытки.Интересно, я могу кончить только от этого?..Но в этот момент Натсу, почувствовав моё состояние, прекращает и шепчет в мои губы:— Господи, Хиро, ты так реагируешь, что мне голову сносит…Да, я очень хорошо чувствую, как ему сносит голову, чувствую своим бедром его твердую, увеличившуюся тяжесть. Не пытаясь даже восстановить дыхание, подаюсь навстречу. Сейчас я хочу его так сильно, что готов наплевать на боль.— Нет, нет, нет, даже не проси. Ты не представляешь, как мне трудно сдерживаться.— Пожалуйста…— Нет.Натсу резко опускается вниз и берёт в рот мой член. Не ожидав такого развития событий, я инстинктивно толкаю бёдра вверх, навстречу такой горячей влажной глубине, погружаясь в его рот по самое основание. Натсу издаёт сдавленный звук, но не отстраняется. Он зажмуривается и начинает сосать, сперва медленно, затем всё быстрее, плотнее и виртуознее. Руками он удерживает мои бёдра от дальнейшей самодеятельности.Захлёбываюсь стонами и не могу поверить, что он никогда этого раньше не делал. Не может быть. В другой момент это могло бы подпортить мне настроение, но только не сейчас. Не хочу думать ни о ком третьем. Сейчас нас двое, и мы полностью принадлежим друг другу…Натсу открывает глаза и соединяет наши взгляды.— Натсу… я…Но он не даёт мне кончить. Выпускает меня и меняет позицию, устроившись между моих ног, после чего начинает посасывать яички, спускаясь ещё ниже, разводя ягодицы. Я судорожно втягиваю воздух. Мягкие круговые движения — а потом язык осторожно раздвигает стенки и проскальзывает немного внутрь. Я теряю голову. Это всё слишком, чересчур…— Натсу, пожалуйста…Я слышу сдавленный смешок — и его рот снова охватывает мой стонущий член, быстрыми движениями языка срывая наконец эту туго натянутую струну. Моё тело сотрясают бесконечные волны оргазма, и мир отключается, точно сознание не выдерживает такой нагрузки на органы чувств.Когда моё зрение чуть проясняется, я вижу Натсу над собой. С уголка губ стекает капля; бархатный язык выскальзывает изо рта, слизывая её. Я резко притягиваю его за шею и впиваюсь поцелуем.— Признайся, что ты это уже делал.— Что-оо? — изумлённо отрывается Натсу и смотрит на меня круглыми глазами. — Чтобы я кому-то отсасывал?! Да никогда!— Тогда откуда ты так… так…— Тебя послушать, выходит, что ты сам не без опыта! — продолжает возмущаться Натсу.Значит, ему тогда понравилось…. Я ухмыляюсь:— Просто у меня талант.— У меня тоже, — самодовольно улыбается он и чмокает мои губы. — Талантливые люди талантливы во всем…С этим я не собираюсь спорить.— М-м… Хирото, — Натсу смотрит на меня с хитрой улыбкой. — Хочу ещё раз насладиться твоим талантом…Я хохочу и переворачиваю его на спину.~~Сладко потянувшись, я сажусь на кровати и нашариваю в темноте своё бельё и джинсы.— Может, всё-таки останешься? — поднимается Натсу вслед за мной и обхватывает за талию, приклеиваясь к моему телу, точно рыба-липучка. — Хочу спать в обнимку с Хиро-чаном.— Натсу, мне завтра на работу, надо выспаться…— Вот и выспишься.— Сомневаюсь, — я выворачиваюсь из-под его поцелуев и тянусь за рубашкой. — К тому же, надо привести себя в порядок и сменить одежду, не пойду же я на работу в джинсах.Натсу сдаётся и тоже начинает лениво одеваться.— А ты куда?..— Отвезу тебя.— Да я и сам доберусь. Уже поздно, и ты устал.— Хирото, почему мне кажется, что ты просто хочешь сбежать?Я застываю с рукой в одном рукаве и оборачиваюсь. Ему правда так кажется?.. Но ведь это совсем не так, и мне действительно нужно привести себя, да и свои мысли, в порядок, настроиться на рабочую неделю, к тому же и Рэну я обещал, что вернусь.Я подхожу к нему и обнимаю, прижимаясь лбом к его лбу:— Не смей во мне сомневаться. Заедешь за мной после работы?Натсу расплывается в улыбке:— Заеду.То ли все эти тюбики сделали своё дело, то ли боль прошла сама собой, но на этот раз я сижу спереди рядом с Натсу и не испытываю почти никаких неудобств. Он рулит по вечерним улицам, время от времени бросая на меня взгляды и улыбаясь. Я тоже не могу сдержать глупых улыбок.Уже у моего дома, заглушив мотор, он тянется за поцелуем. Но я его останавливаю.— Натсу… не здесь.— Боишься, что увидят?— Конечно, тут хоть и темно, но…— Ты не собираешься им говорить, да?В его голосе слышится нотка горечи. Я чертыхаюсь про себя. Хотел бы я быть таким же свободным в своих поступках и мышлении, как он…— Я… я скажу раньше или позже, это неизбежно. Просто… давай немного подождём, хорошо?— Пока ты не будешь уверен?— Нет же, Натсу… я и сейчас уверен на все сто. Просто… — ну, как ему объяснить, что я элементарно боюсь сказать близким людям, что встречаюсь с парнем и что это серьёзно, я даже не могу представить их реакции. — Чёрт, всё это сложно...— Сложно? — улыбается Натсу. — Да чего сложного? Посмотри на это так: мы с тобой ведь не какие-нибудь айдолы или публичные персоны, которые пукнуть спокойно не могут — пресса устроит скандал. Никому до нас особого дела нет. Ты простой механик, я простой рокер.Я усмехаюсь:— Люди металла.— Именно. Металл в нас, в нашей крови, и хрен нас кто сломает, — он смеётся и целует меня. — О, а это была крутая фраза. Надо запомнить…Мы снова целуемся, и на этот раз я не могу заставить себя возразить.Действительно… всё могло быть куда хуже. Мы свободны. Мы имеем право прожить свои жизни так, как нам того хочется.Ни перед кем не отчитываясь и никого не боясь.— До завтра, — шепчу я, когда губы Натсу отпускают мои.— До завтра. Люблю тебя, — всё-таки не удерживается он от ещё одного короткого поцелуя.Я вылезаю из машины, взлетаю по лестнице и некоторое время машу ему с крыльца, как идиот. Натсу шлёт воздушный поцелуй. Наконец заводит двигатель и выкатывает со двора.Спохватившись, я опасливо озираюсь по сторонам — вроде бы, округа спит.Влюблённые идиоты.