Глава XXXIV. (2/2)

Но то помещение, где были мы, казалось бы достаточно просторным, если бы не длинная, тяжелая ширма прекрасного бардового цвета, напоминающего мой собственный чейдинхольский дом. В этой же части комнаты были диван, стол с парой стульев, шкаф и еще какая-то ерунда, которая была мне совершенно неинтересна. Так что вернемся к ширме. Подозреваю, за ней находилась… хм, кровать. Комод. Ну, знаете, в любом случае заглянуть туда я была не против. — Знаешь, раз уж ты меня сюда вытащил, можно было бы хотя бы предложить чашку чаю. Ага?

Люсьен промолчал, задумчиво изучая чьи-то мелкие каракули. Я снова вздохнула.— А еще я люблю песочное печенье и торты. С ореховым кремом. Ореховый крем – что-то потрясающе, ты знал? По-моему, это очень интересно.

Лашанс аккуратно подписал контракт. Он намеренно меня игнорировал. Честное слово, намеренно. Что заставляло меня его провоцировать еще больше.— Другие вещи бывают не менее вкусными и интересными, — игриво сообщила я, касаясь пальцами ног его колена. Рука Лашанса замерла вместе с пером над чьим-то контрактом.— Согласен, — усмехнулся вдруг Люсьен, пододвинув ко мне одну вторую стопку бумаг вместе с пером.

Подавив разочарованный возглас, я, собравшись с духом, нахально выпалила: — А я не согласна.

Коротким движением руки я столкнула бумаги со стола на пол. Лашанс резко встал, опрокинув стул. Я тут же поднялась следом.

Наконец-то.— Покажешь, что у тебя за ширмой? — Невинно поинтересовалась я.***Винсент пришел посреди ночи. Примерно, во всяком случае, точно я бы не смогла сказать, хотя, если верить Люсьену и его водяным часам, так оно и было.

Врасплох он нас не застал, к тому времени я от скуки уже сама подписывала контракты. Вернее, не совсем от скуки. Я их просматривала, и, надо сказать, это было интересно. Писала я куда медленнее Лашанса, он справлялся быстрее, хотя ему надо было заполнить все пропуски, а мне – лишь поставить подпись. Правда, чем дальше, тем быстрее у меня это получалось. Попутно читая задания, я всерьез радовалась, что я не дома. И даже была благодарна Люсьену, что он вытащил меня оттуда. Я бы сама скорее умерла от скуки в четырех стенах, чем Лотта. Она-то точно найдет, чем заняться. И, надеюсь, не нарушит данного слова, хм. — О-о-о да, Бургу это понравится. — Удовлетворённо улыбнулась я, пробегая глазами контракт. — А за что этого парня заказали?Люсьен коротко глянул на свиток и тут же вернулся к бумагам. Их осталось меньше десятка. — Это опасный серийник, вырезал половину поселения Путь унылости. Заказал какой-то стражник. А это важно? — Не поняла, — растерялась я. — Тебе должно быть всё равно, за что кто-то должен умереть, Нэннифэр. Тебя должно волновать лишь кто, когда и где. И как. Всё.— Да я вовсе не… — Тебе всегда важно узнать, почему кого-то заказали. Достаточно вспомнить твои одержимые глаза, когда ты выпытывала про Руфио. — В его взгляде что-то мелькнуло, но я не уловила, что. — Не питай иллюзии о том, что мы – бич справедливости. — Если бы я питала такие иллюзии, я бы… — Не убила Руфио, пока не узнала бы всё о нем. Я понял тебя, не принимай всё так близко к сердцу. Это было предупреждение. На будущее.Я нервно подписала контракт. — Аккуратнее.— Да-да, знаю.

Когда Лашанс отложил последний контракт, казалось, почувствовал какое-то облегчение, и я его даже поняла. Вообще, там были не только контракты, но среди последних попадались и такие, которые планировались через очень долгий срок, так что я даже перестала удивляться большому количеству бумаг.

Люсьен коротко зевнул, прикрыв рот рукой. После прислушался. Я сразу же напрягла слух. — Винсент. — Отрывисто сообщил Лашанс, поднимаясь из-за стола.

Я отодвинулась на стуле, оглядываясь на лестницу.

С коротким, характерным звуком откинулась крышка люка. Чья-то фигура в тёмном плаще плавно спрыгнула с высокого расстояния на пол, аккуратно приземляясь на подошвы чёрных сапогов. С ума сойти, ему даже в голову не пришло воспользоваться лестницей! Ха, готова поспорить, он всегда выделывает такие финты, когда приезжает к Люсьену (ни за что не поверю, что Винсент тут в первый раз). — Как ты... — начала было я с невольной завистью. — Я уже мёртв, Нэннифэр. Рисковать мне нечем. — С улыбкой пошутил Винсент, снимая капюшон и расстегивая фибулу. — Рад тебя видеть. Правда.

Я невольно улыбнулась в ответ. — Спасибо. Я… тоже.— Здравствуй, Люсьен. Надеюсь, не задержался. — Ненадолго. — Кивнул Лашанс. — Как всё прошло? — Вполне, — усмехнулся вампир, как-то инстинктивно касаясь пальцем уголка губ. Я отвела глаза. — Очевидно, Нэннифэр все же согласилась. Тогда давай введем её в курс дела, и вы ляжете раньше. Завтра рано выдвигаться. — Согласен. — Вздохнул Люсьен, зажмурившись и помассировав виски. — Начинай.*** — Итак, — шумно выдохнула я, — значит, Предатель должен быть из Черной Руки, у вас есть несколько версий, которых вы мне не назовёте, причём версий продуманных от и до. Учитывая, что была с ним в Анвиле? — Попросила же. Я… эм… не знаю, о чем ты там подумал, я имела в виду, что мы встретились у придорожной таверны и до Анвила ехали вместе. Просто хочу сказать, что на Предателя он не похож, вот и всё. Я имею в виду, что мне всегда казалось, что человек, испытавший на себе Ярость Ситиса, будет выглядеть как-то… необычно? Или хотя бы сильно изменится.

Винсент и Люсьен напряжённо переглянулись. Первый вздохнул. Я недоуменно нахмурилась. — В чем дело?

Повисла долгая пауза. Неверные языки пламени от стоящего на столе канделябра колебались в воздухе, отбрасывая длинные, дёргающиеся тени. — Видишь ли, сказала ты все правильно, — осторожно произнес Винсент. — И я с тобой абсолютно согласен. Человек меняется. Не моментально, но постепенно в нем происходят сильные изменения. Не во внешнем облике. — Поняла. — Не думаю. Видишь ли, Нэннифэр, мне знакома Ярость Ситиса. Дважды в своей жизни я её видел и один раз испытал сам. — Ты… — Да. Это произошло на следующий год после моего присоединения к Братству. Я жил в Чейдинхольском Святилище. И однажды я сорвался. Инстинкты хищника тогда подавили разум, и в находящемся рядом со мной человеке я видел не друга, а жертву. После ту девушку даже не сумели опознать. — У него побелели костяшки пальцев. — Я потерял сознание почти сразу, совсем немного не дойдя до своей кровати. Мою голову наводнили ужасные мысли, показывающие мне прошлое и будущее, и вырваться оттуда не получалось. Знаешь, как называется то, куда ты мысленно попадаешь, когда тебя навещает Ярость Ситиса? — Мир Грёз, — негромко произнес Люсьен, глядя в твердую каменную стену невидящим взглядом.Винсент кивнул. — Именно. Название напоминает издёвку, верно, Нэннифэр? — Боги, Винсент, да мне-то откуда это зна… — Так или иначе, — неумолимо продолжал он, — видения удовольствия не доставляют. Они лишь мучают, и боль, которую ты в это время испытываешь – она чудовищна. Людей, кто способен был пережить это без посторонней помощи, можно пересчитать по пальцам одной руки – и это за всю историю Братства. Очень многие проглатывали язык, не желая дальше терпеть это, мучиться, сходить с ума, медленно умирая от наполнивших душу кошмаров. Среди спасенных лишь редкие счастливчики могли похвастаться тем, что шок стёр все ужасные воспоминания. — Винсент, я не понимаю, к чему ты... — Ты - из тех счастливчиков.Я ошарашенно уставилась на него. — Что?Его взгляд стал еще серьёзнее. — Я видел, что с тобой происходило, я помогал вытаскивать тебя из того ада, в котором ты пребывала. Это не был яд. Это была Ярость Ситиса. — Он помолчал. — Я навел о нём справки. О том, кто подкараулил тебя в Имперском. Когда-то этот парень был в валенвудском отделении Темного Братства ассасином, пока его не прогнали. Проблема в том, что для Тьмы не существует ничего... бывшего или прошлого. И получилось так, что когда ты спасала свою жизнь, ты навлекла на себя одно из самых страшных проклятий, когда-либо существовавших. — Этого не может быть. — Это так, Нэннифэр. — Он меня отравил. Даже если это была Ярость Ситиса - он меня отравил! Как же я выжила, по-твоему, Винсент? Как? Я бы не сумела выкарабкаться! — Тебе помогла эта вещь, — он хмуро поглядел на украшение на моей шее. — Признаться, понятия не имею, что это, но она была на тебе, когда М'рааж тебя привез.

Люсьен поднялся и, ни слова не говоря, направился куда-то в сторону спальни, лишь у ширмы что-то негромко сказав о том, что ему нужно собирать вещи. Оставаться здесь и слушать разговор дальше у него определенно не было никакого желания. — Ты знал и не говорил мне. — Разочарованно сказала я Винсенту.— Надеялся остановить от глупостей, — он поморщился. — В твоих глазах я вижу упрёк. Поверь мне, Нэннифэр, он лишний. Я помогал тебя спасать и когда лечил во время агонии, и когда не сказал про природу пришедшего по твою душу ассасина... — Почему? Что бы это изменило? — Я это сделал, потому что ты — моя Семья.Винсент встал. Я отрешённо глядела в поверхность стола из соснового дерева и пыталась осмыслить всё, что он мне сказал... и зачем сказал. Это было слишком неожиданно, я не готова к такой правде. Или готова? Винсент ведь никогда бы не сказал мне этих вещей, если бы не считал, что я смогу адекватно воспринять их, обдумать и принять, смириться. Он действительно мне помогал. Всегда помогал. С того самого дня, как я впервые переступила порог Чейдинхольского Святилища и до настоящих времён.Я обернулась на стуле, когда Винсент уже двигался к выходу, наверняка к какой-то комнате, где желал заночевать. Он почти растворился в темноте коридора в своей темной одежде, как я раскрыла губы и произнесла несколько слов. Произнесла невероятно тихо, так, что не услышала сама, но услышал Винсент.Вампир замер. Повернул голову. — Из твоих уст, — медленно сказал он, — это слышать бесценно.Не было сил даже кивнуть. Относительно короткий вечер сумел выжать всю энергию. Я устало вздохнула и закрыла лицо руками.

И через пару секунд почувствовала холодную, словно лёд, ладонь на своем плече, и короткое касание губ на макушке. — Спокойной ночи, Нэннифэр. — Спокойно произнес хорошо, безумно хорошо знакомый и близкий голос. — Ты мне тоже как дочь.