Глава XXXII. (2/2)

Я вздохнула, пытаясь разобраться в том, что он говорил. Он это понял. Замолк на некоторое время, обдумывая слова. Он был где-то далеко, внутри себя, не у меня дома и даже не в Чейдинхоле. — Короче, Нэннифэр, не мастак я речи говорить, — наконец, недовольно буркнул он, поднимаясь и сжимая тонкие плечи ребенка. Я перевела взгляд на мальчика. Тот не говорил ни слова, только немного качался из стороны в сторону, желая поспать, но пытаясь это скрыть.— Это не обязательно. — Я тоже поднялась, отставив бокал. — Говори уже, как есть, и покончим на этом. Ни тебе, ни мне нет охоты переливать из пустого в порожнее. Ты хочешь разделаться с этим побыстрее? Отлично. Я тоже, ведь, как ты наверняка заметил, на дворе уже за полночь, а твой мальчик хочет спать.Он вздохнул. Глубоко, всей широкой грудью, защищенной меховым доспехом.— Нэннифэр… — Я слушаю, Бург гро-Балл.Орк как-то странно поморщился, и я поняла, что ему не нравится, как я его называю. Его полным именем. Быть может, дело в том, что он сменил его? Учитывая его нынешний статус, это неудивительно. Но причина в то же время кажется какой-то другой. Не знаю, должна ли я знать ее. Хм. Пожалуй, нет. Не должна.— Йен о тебе всегда хорошо отзывался… — Правда? — не удержавшись, перебила я, чувствуя расплывающуюся на губах улыбку.— Да. — Бург дернул плечом. — И судя по тому, что о тебе говорят, судя по тому, что ты продолжаешь делать… — думаю, он имел в виду Врата. — Судя по всему этому, ты надежный человек – и сильный маг, а мне нужен кто-то, кто будет в состоянии защитить Ло. — Он сжал тонкие плечики еще крепче. Как переживающий отец. Проклятье.

Я усмехнулась. — Вижу, ты хочешь раскидать все по полочкам. Перестать, наконец, ходить вокруг да около, и пытаться сказать мне все прямо. Не утруждай себя. В этом нет нужды. Будем считать, я тебя поняла. — Я скрестила руки на груди.— Итак, Бург гро-Балл, ты ожидаешь от меня, что я возьму к себе в дом совершенно чужого ребенка, дам ему еду, воду, кров, а также защиту от, — я начала загибать пальцы, — каких-то охотников, о которых ты говорил, от городской стражи, от людей из сиротских домов, от своих собственных гостей, от нищих и бродяг, имеющих возможность ежедневно заглядывать в окна, если я забуду задернуть шторы... Ты также ожидаешь, что при этом я не буду покидать своего дома, так как обязана буду защищать этого ребенка от всех вышеперечисленных. Кроме всего прочего, пока я буду ограничивать себя и его в свежем воздухе, воздерживаться от помощи другим людям, которым, несомненно, помощь понадобится, а также ни в коем случае не уезжать из города, так вот, пока я все это буду делать, ты изволишь путешествовать по всему Сиродиилу, ни в чем себе не отказывая.

Он попытался перебить. Я не дала, не обращая внимания на дрожь набирающего громкость голоса.— Удивительная самоуверенность с твоей стороны – так запросто являться ко мне в дом посреди ночи, как ни в чем не бывало, словно бы я – сердобольная крестьянка, а ты – сам король, а не разыскиваемый известный преступник. Ты все еще находишься здесь только потому, что я знаю и уважаю Йена, и не считаю достойным чуть что выгонять его друзей, которые приходят ко мне с чужими, возможно, крадеными детьми. Я не закончила! — подняла я руку, когда он вновь хотел вставить слово. — На самом деле, совершенно не важно, откуда этот ребенок взялся. Неужели все недостаточно ясно? Подумать только, ты так уверен был в том, что я дам добро на это? Что я соглашусь? Откуда мне знать, что это не какие-нибудь аферы? Ты хоть представляешь, сколько раз пытались меня обмануть те, кто притворялись мягкосердечными матерями и благожелательными журналистами? — Нэннифэр, не кричи. — И даже если не так! Плевать, Бург гро-Балл. Если ты думаешь, что я дам обречь себя на такую большую ответственность, пока ты будешь развлекаться в объятиях женщин, то ты совершаешь огромную… — Я заплачу.Повисла тишина. На секунду – не больше. Этого мне хватило для вспышки. — не в деньгах!— Так в чем же? — тихо спросил он, прижав к себе парнишку.Я лишь зло покачала головой. Как ему объяснишь, в чем дело? Как скажешь, что злюсь я не только на него, и на саму себя? Как втолкуешь, что ассасин Темного Братства, ежедневно рискующий своей жизнью и вынужденный постоянно озираться, чтобы не получить удар в спину – не тот, кому нужно доверять опеку?Злость пропала. Вырвавшись на волю, она сочла свой долг исполненным, и исчезла без следа. Я устало опустилась в кресло. — Из меня очень плохая мать, Бург гро-Балл.Он усмехнулся. — И только-то?Я вновь покачала головой. — Это очень много.Он замолчал. Молчал очень долго. Глядя на меня так странно, как я не смогла бы описать. Словно… словно бы я сказала глупость, и сама этого не осознаю. Но ведь это не глупость, совсем не глупость. — Я, — начал он, наконец, — не единожды убил человека. И нарушил многие другие заветы Девятерых. В Сиродиил попал после того, как нужно было смываться из Орсиниума. Это в Хай-Роке, наверняка знаешь. Графа убил не я, Нэннифэр, но так уж вышло, что все свидетельствует против меня. Они не бросили меня в темницу только потому, что некуда было бросать. Я долгое время находился в лапах некромантов. И… когда я встретил Ло, то уже был в розыске. Валандался по миру, вновь скрываясь от стражи, не имея возможности связаться с друзьями или хотя бы выспаться на нормальной постели. Съесть доброй еды. Узнать, где моя женщина. — Он опять посмотрел на меня с необычайной серьезностью. — В тех же условиях приходилось существовать и Ло. Спать вместе со мной на голой земле и есть, что придется. Или вообще не есть, — продолжил он, сообразив, что перед этим неудачно сформулировал мысль. — Думаю, все-таки в доме с опытной чародейкой, с пищей и постелью будет лучше… а? — Он как-то грустно улыбнулся.Я взглянула на прислонившегося к нему мальчика, почти не двигающегося, лишь еле слышно дышащего. Спящего маленького ребенка.И поняла. — Ты хочешь дать ему лучший шанс. — Тихо сказала я, глядя ему в глаза.Он не ответил. Не было нужды подтверждать очевидное.— Несмотря ни на что, ты и сама этого хочешь, чародейка, — сказал он вдруг. Я не отвела взгляда, не шевельнула пальцем, хотя внутри вздрогнула от неожиданности. — Ты хочешь помочь. Не мне – до меня тебе нет дела. Но ребенку… так что тебе мешает?Я не смогла сдержать грустной улыбки. Такой же, как у него две минуты назад.Потому что я не могла рассказать, как мои родители меня бросили, думая, что спасают. Я не могла рассказать, как убегала из замка, охваченная ужасом. Я не могла рассказать, как ехала в повозке со спятившими лошадьми, сама едва живая от страха. Как меня спасла каджитка с темными, красивыми глазами, приютила, взяла под крыло. Как она растила меня… кормила, давала воду и кров… как она делала все то, чего он от меня так ждет. Как она заставила меня забыть все то, чего забывать было никак нельзя. Как я сожгла ее заживо, слушая ее крики.Я не могла рассказать. — Ты дашь ему лучший шанс, — вместо этого произнесла я, — если останешься с ним вместе и никогда с ним не расстанешься, никогда не бросишь его. Никогда. Несмотря ни на что.Он, устав стоять, присел на корточки, одной рукой все еще придерживал мальчика за плечи. Тот стоял крайне неуверенно, слыша весь разговор, но не факт, что понимая его. И он сильно хотел спать. И, кажется, был простужен, судя по зажатому в руке платочку – вернее, лоскутку ткани, который он изредка подносил к носу с характерными шмыгающими звуками.

Бург взглянул на меня, внимательно прищурившись. Внимательно и с легкой усмешкой. Будто бы я уловила главное, но не поняла сути. — Скажи мне, чародейка, у тебя есть любимый человек?Я побледнела. И долго молчала. Пока молчать не стало совсем неприличным. — Нет.Он нахмурился, явно сильно удивившись.— Ну, хоть кого-нибудь же ты любишь? — Обойдись без своих дурацких сравнений, Искатель! — вспылила я.— Даже так… — качнул он головой, а на лице его, ужасном, уродливом, жестком лице мелькнули то ли сожаление, то ли зависть. Он вновь поднял взгляд. — В таком случае я не знаю, как тебе объяснить, Нэннифэр. Кроме тебя сейчас обратиться мне не к кому. И если ты мне откажешь, то мне придется выбирать между двумя дорогими мне людьми.— Но… — Потому что, — продолжил он твердо, не давая себя перебить, — тогда я возьму Ло с собой. Как ты пытаешься мне посоветовать, при этом наверняка осознавая возможные опасности путешествия не по дорогам. Я возьму Ло с собой, и когда мы нарвемся на бандитов, или… — он вдруг запнулся. — Или некромантов… или на стаю волков… я не смогу думать о нормальной борьбе, я буду думать о Ло. И это, скорее всего, приведет к смерти нас обоих. Я – черт со мной. Но погибнет женщина и невинный ребенок. А ты можешь спасти всех троих, всего лишь взяв к себе… взяв к себе Ло.— Всего лишь. — Я скривила губы. — Ты говоришь так, точно это какой-то пустяк. — Не пустяк. Я знаю. — Он вздохнул. — Если ты это сделаешь… и если я выживу… и как-то потом смогу тебе пригодится… что угодно, Нэннифэр. Пока я, черт возьми, не подохну. Что угодно. Только возьми Ло.Я молчала. — Прошу тебя. — Он прижал к себе ребенка. — Что угодно. Любую просьбу. Клянусь. Только помоги.Я отвела глаза. — И все же ты просишь о невозможном.Он облегченно выдохнул. Потому что мы оба знали, что значат эти слова. — А ты все же согласна.— Согласна, Искатель. — Кивнула я. — Оставляй мальчика. Я о нем позабочусь… так, как сумею.

А сама подумала: да, я позабочусь об этом ребенке, как сумею. Но при этом я никогда, никогда не заменю ему родную мать, я никогда не смогу дать ему той любви, что он заслужил. Никогда не смогу, потому что мне такой любви не дал никто. Не смогу, потому что я думала, что знаю, что такое любовь. Потому что я думала, что любовь существует. Потому что я думала, что когда человек живет с тобой пятнадцать лет бок о бок, он все-таки сможет к тебе как-то привязаться, а не избавлять тебя от самых ценных воспоминаний в твоей жизни, не подставлять тебя, не предавать, не сотрудничать с теми, кто желает тебе смерти.Я не обещаю этому ребенку любви попросту потому, что я не знаю, что такое любовь, и, кажется, черная как смола Звезда на моей шее говорит об этом как нельзя лучше. Я не обещаю этому ребенку любви. Но защиту я ему обеспечу. К этому мальчику никто не притронется, пока я не решу, что это безопасно. Никакие люди из приютов, никакие наемники, на которых намекал Бург – никто его не достанет. Потому что я, я лично буду защищать его – магичка, которая помогла затворить Врата в Ад. — Езжай со спокойной душой, Искатель. — Глухо сказала я, глядя на ребенка. — Но прямо сейчас. Не задерживай… ни себя, ни меня.

Он медленно кивнул. В его движениях ощущалась смертельная усталость, я просто чувствовала ее, хотя видела, что он ее скрывает – и скрывает очень умело. Он… сильный. Очень. Я уверена. Не знаю, что случилось с его женщиной, не знаю, как он познакомился с этим мальчиком, но когда он найдет первую и заберет второго, у него будет семья. Настоящая семья. Без предательств, убийств. Без якобы ?лучших шансов?, в результате которых ты остаешься… совсем, совсем один.

Навеки.Бург наклонился к ребенку в плащике.— Ло? — Он легонько, мягко тряхнул его. — Спишь?Мальчик замотал головой – удивительно активно. Упрямое личико все также закрывал капюшон. Спать он не спал, но хотел. Определенно. А вот кое-кто другой сегодня точно не поспит.Я лишь вздохнула. Не могу поверить, что это делаю.

Бург выпрямился. — Думаю, мне нужно хотя бы вас представить. — Он взглянул на меня с какой-то странной усмешкой, которая появлялась на его лице всякий раз, как я заговаривала о мальчике. — Ло, это чародейка Нэннифэр, о которой я тебе… — Не хочу к чародейкам! — гнусаво, как при насморке, сказал ребенок, при этом держа руку с платочком у рта. — Тихо. Нэннифэр?— Не прерывай такую торжественную церемонию, Искатель. Я – вся внимание. — Не хочу-у-у! — загундосил мальчик, шумно сморкаясь в кусочек ткани. — Почему ты меня бросаешь?!Я прикрыла глаза рукой. — Я не бросаю, Ло. Мы уже говорили об этом. Я вернусь за тобой, даже не заметишь, как время пролетело.— Но… — Тихо. Все будет хорошо. — Бург поднял на меня взгляд. — Нэннифэр, это…Он, ухмыляясь, снял с ребенка капюшон. Мальчик отнял от лица руку с платочком. Я ахнула.

Потому что это был не мальчик. — Это Шарлотта. — Закончил Бург. И я поняла, почему он все время так улыбался.Насупившаяся светловолосая девочка лет двенадцати недоверчиво осмотрела меня от домашних туфель до рыжих волос. Я в ответ глядела на нее с изумлением. Девочка покосилась на орка с явной обидой.

Я запустила руки в волосы, уверенная, что мои глаза сейчас раза в два больше обычного. — До встречи, Ло. — Бург гро-Балл потрепал бретоночку по светлой, но очень грязной голове. — Я буду скучать.

— Я тоже… — грустно сказала девочка.Я смотрела на них, двоих, таких безумно разных, но так друг к другу привязанных. Бледный, лысый, в светлых, стального цвета доспехах из шкурок северных животных и маленькая, хрупкая бретонка со светлыми, словно серебро, волосами. Да, пожалуй, именно такими они и были. Серебро и сталь. Сталь и серебро.Бург огромным усилием воли отвел от нее тоскливый взгляд. — Нэннифэр? — Да?.. — Закрой за мной. — Я… Да.