Пролог 2. (1/1)
Вдоль стены на его кухне стоит ряд пустых бутылок из-под ?Белого Орла?.Продавщица Таня в магазине у остановки уже выучила за этот месяц Женины вкусы и даже нашла связь между аппликацией на спине и сортом водки.Дура, конечно...Ксения бросает внимательный взгляд на его куртку. Теперь Евгену кажется, что она и не пьяная вовсе. Он так и не научился ее понимать, предугадывать. Так и не привык к ее резким переменам.— Я вообще с тобой встретилась, чтобы всего лишь передать вот это! — говорит Ксюша и похлопывает по лежащему на столике пакету. — Я же твоя должница...Сразу после развода она купила машину, ?восьмерку?, а через месяц влетела на ней в затормозивший на перекрестке ?ЗиЛ?. Разбила нос, сломала ключицу и ногу. Позвонила почему-то Васильеву: ?Понимаешь, всего-то одну баночку и выпила... Теперь с ГАИ проблемы... Из дому не выйти, из-за гипса...?Женя дал, сколько смог насобирать — две с половиной штуки баксов.Предложил помочь по дому, в магазин сходить...Отказалась.А деньги взяла.— Я тебе говорил, тогда еще — ничего ты мне не должна. Но вот за книги — спасибо большое. Мне их не хватало. Да и нужнее они мне.Ксюша встает из-за стола. Отстраняет его рукой и сама надевает плащ.— Конечно, ты же у нас интеллектуал. Писатель... — усмехается она и Жене опять не понятно, зачем он тут.?Ты никогда не станешь писателем!? — говорила жена не раз. ?Пойми, писатель — прежде всего человековед. Главное в писателе — умение понимать людей. Ты же не можешь понять даже самого себя. Ты вообще ничего в жизни не понимаешь!??Я буду непонятливым писателем, — отвечал Евгений. — Таких, как я, много. Они будут меня читать и радоваться, что не одни. Другие тоже будут читать и радоваться, что не дураки. Не вижу проблемы?.?Вот и я о том же, — усмехалась Ксюша, — не видишь ты ничего?.Они выходят из кафешки под облегченный вздох официантки.Мужики в кожанках торопливо допивают коньяк.Все в жизни нам приходится делать суетливо, кроша, проливая, судорожно глотая, на ходу закусывая, занюхивая, поспешно затягиваясь...Это Женя философствует и понимает, что все-таки пьян.А утром на работу — липовый его больничный закончился в пятницу.На улице морось.Холодно.Надеялся, что освежит, но нет, не тот холод.Сырой и угрюмый.Осень, сука.— Сентябрь какой-то мерзкий... Помнишь, когда женились, какой был? — он спрашивает преувеличенно бодро.Не отвечает.— Пойдем на ту сторону, через подземный переход. Сейчас без пробок за десять минут доедем.— Посади меня в машину. Я хочу домой, — хрипло говорит она.— В Зеленоград? Сколько сейчас?.. Полвторого, не меньше... Совсем уже, да? — Женя стучит пальцем по лбу.Пожимает плечами.— Ты можешь поехать со мной. Я одна сейчас живу. Бабушка у мамы, еще неделю пробудет там.— Спасибо. Мне к девяти на работу. Точнее, сегодня уже. Ксюш, хватит... Поехали, переночуешь, а завтра решишь, как и что.?Что она может решить завтра?? — спрашивает сам себя Евгений.— Завтра уже наступило.Ксюша роется в сумке.— Я сигареты забыла.— Да в сумке они у тебя. Потом покуришь.Он хлопает по карманам. Нащупывает пачку ?орбита?, вытаскивает и выдавливает Ксюше на ладонь пару подушечек. Своей рукой подносит ладонь к ее губам. Губы — те самые насквозь знакомые губы... Четкие, резные, слегка изогнутые капризно, послушно открываются...Главное — добраться до дома.Женя тащит ее за руку в переход. На скользких ступеньках придерживает за локоть и талию. Неожиданно Ксюша прижимается к нему бедром и выдыхает прямо в лицо:— Поехали быстрей.