Глава 17.3 (1/1)

?Сам себя провозглашающий порядок является только прикрытием хаоса?(Теодор Адорно)—?Ну разумеется, могли ли они назначить встречу в нормальном месте? —?прорычал Мелькор, хлопая обледеневшей дверью старенького такси. Проржавевшая с внутренней стороны ручка жалобно скрипнула, но поддалась, нехотя схватив засов.Мелькор шмыгнул покрасневшим носом и на всякий случай запер дверь изнутри. Этот исторический артефакт демонстрировал твердое намерение отвалиться по дороге на полном ходу.К слову, только третий по счету таксист согласился их довезти до места назначения, продиктованного Майроном, и только по тройному тарифу.Двое предыдущих заказы отменили сразу, один даже сообщил, что готов доплатить?— лишь бы туда не ехать.—?Говёное место?— этот Арвалин,?— согласно крякнул со своего места закутанный в тулуп таксист. —?Я туда стараюсь не соваться без лишней надобности.Мелькор и Майрон переглянулись.—?А что там, в этом районе? —?подозрительно уточнил Мелькор.—?Дык это, там в конце прошлого века ткацкие мануфактуры были в изрядном количестве,?— охотно откликнулся водитель. —?А к ним общежития прилагались. Производство тяжелое, грязное, в общежитиях тех мрак всегда творился. А потом там еще крематорий построили, стало совсем плохо. Небо в том районе всегда серое, будто там и солнце-то не появляется. Его еще построили с тех. нарушениями, так что иной раз к обеду там дождь из пепла шел. Так или иначе, а в начале прошлого десятилетия производство стало убыточным, заводы ткацкие и прикрыли. Бросили всё, как было, со всем оборудованием. Там потом подростки местные всё ходили: окна били, костры жгли, тащили всё, что не приварено было. Общежития тоже официально прикрыли. Но то официально. Куда ж оттуда идти тем, кто там жил, там и так был один сброд. Потому там иные дельцы подсуетились и выкупили себе те общежития в собственность за копейки да стали их сдавать. Так что сами понимаете, кто там сейчас и как живет. Вот в одно из таких общежитий, выходит, и наш с вами путь лежит. А крематорий, значится, до сих пор там пашет.Мелькор покачал головой.Ситуация изрядно осложнялась, и теперь нужно быть готовым не только к бестолковым протеже Готмога; но и к местным жителям, встреча с которыми неизбежна и всегда требует весомых аргументов. Ну, хотя бы кастета.Он взбешенно выдохнул, взметнув облако ледяного пара.Обогрев в машине не подразумевался, очевидно, даже на этапе проектирования, поэтому сейчас Мелькор чувствовал металлические пластины в ботинках, в буквальном смысле, кожей.Сегодня?— самый холодный день этой зимы. Теплая метель и снегопады прошлой недели резко сменились агрессивным минусом и ярким солнцем.Он бросил быстрый взгляд исподлобья на Майрона.?Ничего такого, мне просто важно убедиться, что он одет достаточно тепло?.Натолкнулся на такой же внимательный, критически оглядывающий его взгляд.—?Чего? —?спросил Мелькор и повторно шмыгнул.Майрон не ответил, только молча, не отводя взгляда, расстегнул высокий воротник-стойку теплого зимнего пальто и стянул с шеи длинный, песочно-бежевый шарф плотной вязки.—?Да не, ты чего, неудобно,?— автоматически отказался Мелькор.Как в одном из тех случаев, когда отказываются, не подумав, просто по некому надуманному и навязанному ?правилу хорошего тона?.Майрон молча потянулся и намотал два теплых свободных узла прямо поверх распущенных по спине черным гладким полотном мелькоровых волос.—?Ты замерз,?— утвердительно отметил он. —?А я в порядке.Таксист крякнул:—?Да, вы бы не отказывались от шарфа-то. Холод сегодня собачий, а вы, я смотрю, совсем по-осеннему одеты.Мелькор глубже зарылся в плотную кожу куртки и сунул нос в пушистое тепло.Майрон не пользовался никакой парфюмерией: ни духов, ни ароматических масел, ни отдушек в шампуне или геле для душа. Поэтому шарф пах только шерстью и тонким, почти неуловимым запахом согретой кожи шеи. Запах этот исчезал настолько быстро, что Мелькор пальцами прижал к носу плотную шерстяную ткань и прикрыл глаза, жадно втянув на всю глубину легких.Он знает этот запах. Он остается на губах, если провести ими от кадыка в сторону, к тому месту сразу под ухом, даже легкие, почти невесомые прикосновения к которому против воли вырывают из Майрона судорожные выдохи. А если там же, на шее, легко прихватить одними зубами, призом будет резко, дугой навстречу выгнутая грудь и дрожь в ледяной руке, упрямо упертой в центр груди.Тот же запах останется на пальцах, если всей ладонью широко притянуть к себе за загривок или запустить руку в волосы, стягивая плотную резинку.От этих мыслей ведет как от водки.Мелькор открыл глаза и бросил на Майрона пьяный взгляд, чтобы обнаружить, что всё это время тот наблюдал, не мигая.Понять всё многообразие смыслов, таящихся во взглядах Майрона, никогда не было задачей из легких, их дешифровке надо обучать в институте. Но иногда у Мелькора получается.Он озорно подмигнул и улыбнулся Майрону предназначенной только для него улыбкой, почти неслышно, искренне добавив: ?Спасибо?.—?Дык это,?— подал голос таксист. —?Самое-то что обидное. Арвалин этот находится совсем рядом с центром. Навигатор почему-то всегда через центр маршрут показывает, вот и вам тоже. Да только из-за старых построек всё перегорожено и никак не попасть. И куда власти смотрят? Давно пора снести всё и нормальную прямую дорогу проложить. А так нам с вами через все окраины придется объехать. Еще долго, не серчайте.—?Я сейчас свяжусь с Готмогом и всё у него уточню,?— Майрон вынул из кармана телефон, едва завидев, как тёплый взгляд Мелькора мгновенно вскипает направленным мимо него бешенством.Он снял теплую зимнюю перчатку, оставшись в тонкой, белой, плотно облегающей руку наподобие хирургической.Остаток пути ехали молча. Майрон писал бесконечное количество сообщений, а Мелькор вытапливал на промороженном окне такси следы от подушечек пальцев, заставляя себя поверить, что чуйка его?— дрянь, и всё сегодня пройдет нормально.Просто прийти, оборвать этих на первой же песне?— на первом же куплете,?— сказать всем, что он об этом думает, и отправиться обратно, заплатив какой угодно тариф таксисту.***Всё началось с того, что она подарила ему фенечку.Конечно, будь ей доподлинно известно, что он ни разу не снимет ее в течение девяти лет, она не стала бы сплетать черное с белым. Ведь способность оставаться таковым в течение долгого времени?— общая проблема всех белых вещей на свете.Конечно, будь доподлинно известно ему, что пальцы иных мастериц вяжут фенечки не только из нитей, но и из душ ненагулявшихся холостяков, и нитями, чье существование не подтверждено официальной наукой, связывают с душами собственными?— он, возможно, не стал бы так легко принимать тот подарок из зала.Но никому ничего не было доподлинно известно. И не было желания сверх необходимого обретать то, что, как утверждают некоторые библейские персонажи, преумножает скорбь.…Он толкнул дверь трейлера, и, всколыхнув занавеску из мелких бусинок, вошел внутрь. Лучи утреннего света, пахнущие теплой пылью, заставили их заискриться?— вопиюще-дешевым и несносно-волшебным сверканием. Невольно остановился, любуясь. Нет, на такие подарки от мира имеют право только дети. Доступная красота. Бесценна и обесценена. Она все еще умела видеть ее и показывать другим, но, в отличие от подруг, никогда не пыталась выдать это умение за нечто большее?— за трансцендентную мудрость, произведение тайного ведического знания и прочее. Она не увлекалась атрибутикой свободы.Ей просто нравилось, как они блестели.?А если ты еще в состоянии замечать красоту в мелочах,?— говорила она,?— значит, свободно и твое сознание. Пока что?.Сама же по себе она не была красива в общепризнанном смысле этого слова. Но когда эти смуглые пальцы мягким жестом убирали за ухо локон темнее воронова крыла, общественное признание волновало его меньше всего на свете.Он отчетливо постучал костяшками по стене трейлера и громко откашлялся. Прошел в торец этой диогеновой бочки?— мимо перевитых цветными нитями книжных полок, мимо столика с раскладом Таро и початой бутылкой абсента, мимо покачивающихся на сквозняке ловцов снов. И постучал снова?— над большим скомканным одеялом, в контурах которого угадывался абрис человеческого тела.—?Доброе утро,?— добавил он, наклонившись и приподняв одеяло за край, громким шепотом. —?Ты, как я погляжу, уже давно встала и привела себя в порядок. А теперь снова решила прилечь?Молчание.—?А если я сварю кофе? Лиииии? —?позвал он, легонько тряся безвольно мотающийся кокон. —?Выезжать через пятнадцать минут. Ты помнишь про существование будильников?—?А мой будильник всегда приходит вовремя,?— голос был на удивление четким, хоть и приглушенным подушками. —?Еще и кофе варит.—?Какая наглость.—?Разве так мужчина разговаривает со своей женщиной?—?Сейчас я?— директор группы, который разговаривает со своей вокалисткой, опаздывающей на подписание контракта и явно…Рука змеей метнулась из-под одеяла, схватила его за галстук и втянула внутрь, в темноту, где его ждал мягкий, томный поцелуй с запахом корицы и абсента.—?Зануда,?— проворковала Ли. —?Я уже давно готова.—?И что ты делаешь? Я десять минут завязывал этот галстук.—?Я завяжу за одну,?— пообещала она, и дальше какое-то время слова были не нужны.Потом выяснилось, что галстук завязывать она умеет только фигурально выражаясь. И что фигура эта его не устраивает.—?Милый, мы опаздываем,?— оповестила она, впустив в трейлер облачко табачного дыма пока он, чертыхаясь, возился с ?чертовой удавкой? перед зеркалом. Зеркало было украшено ракушками и голышами с соседнего пляжа. —?Сколько ты еще собираешься наводить марафет?С улицы пару раз просигналили. С вежливым намеком на раздражение.—?Возьми это и похорони как символ моих стремлений сделать так, чтобы хоть кто-то в этом балагане выглядел прилично,?— процедил он, сдирая с шеи галстук и пихая Ли в руки. Ли, не растерявшись, мигом обвязала им непокорные кудри.—?Руи, солнце, ты попутал. Тебя еще не избирают в президенты. Мы просто…—?Мы просто едем заключать договор с лейблом. Всего-то пара лет бродяжничества и адской работы.—?Мы же цыгане от рок-н-ролла. И ты это любишь, забыл?—?Люблю, люблю больше жизни, но тебя люблю еще больше, женщина. Ты дашь мне поворчать?Ли изобразила самодовольную улыбку и лихо запрыгнула в припаркованный на гравиевой дорожке ?шевроле? с откидным верхом.—?Доброе утро, Тенек, оооо, боги, это не машина, а сковородка! Ты не мог в тени припарковаться, прости за каламбур?—?Кто ж знал, что вы там на полчаса застрянете,?— флегматично проворчал рыжий водитель?— он же барабанщик группы?— которого за катастрофическую худобу и впечатляющий рост звали то ?Таником?, сокращая от ?Таникветиль?, то ?Жердью?, не сокращая ни от чего, то?— особенно в это жаркое лето?— Теньком. Издевательски.—?Шипение слышишь? Это дымится моя задница. Молодец, Тенек, хорошо придумал,?— Ру, скрипя зубами, старался усидеть на раскаленной коже сиденья. —?Сраный филиал Ада устроил.—?Хватит ныть, бо-ооосс,?— протянул барабанщик, ловким кивком скидывая со лба на нос темные очки. —?По дороге заедем в ?Макдак?. Ты, Руи, возьмёшь ?колу?, а ты, Ли, уболтаешь мальчика на кассе на бесплатный стакан льда.—?А ты что делать будешь?—?А у меня?— пол-литра водки в бардачке. Без меня вы ничто.—?Тенек,?— Руи метнул на водителя тяжелый взгляд,?— ты вообще помнишь, куда мы едем? Ты идиот?На помощь сконфузившемуся Теньку с заднего сиденья подоспела Ли, громком шепотом оповестившая Тенька, что миссия их важна невероятно, именно поэтому они задержались на полчаса, а ей приходится носить на голове дурацкий реверанс в сторону корпоративного этикета?— ведь иначе жизненно важный контракт не спасет ни их революционная музыка, ни даже белый костюм Руи.—?С вами просто невозможно,?— Руи скрипнул зубами, отворачиваясь от Тенька и упрямо буравя глазами линию океана.Далекие кучевые облака тянулись по горизонту монотонным товарным составом, а ветер криками чаек хлестал щеки наотмашь. Пахло пляжем. Они вырулили на скоростную магистраль и мчались в сторону большого города за большим будущим. Он помнил это очень хорошо.***?Майрон, да, прости, на этой неделе накладки с реп.базой?— корпоративы. Пришлось тащить вас в эту дыру. Но не беспокойся, я вас встречу?,?— онемевшими от мороза пальцами набирал Готмог, широко вышагивая по хрусткому снегу. Тротуары здесь не чистили ни разу за время, что он снимает хату в этом клоповнике.Хоть пальцы промерзли еще минут десять назад и отказывались отогреваться в заледеневшей куртке, Майрону он должен был отвечать нормально. И дело тут вообще ни разу не в прослушивании.Ему хотелось отвечать нормально. Хотелось, чтобы он думал о Готмоге только как о профи, а не как о шантрапе из подворотен. Потому что Майрон?— это лучший, сука, лучший музыкант, с которым он вообще работал. И единственный, кого зауважал еще сильнее после совместных репетиций.Он спрятал дешевый побитый телефон в карман и сунул руки поглубже в дутую куртку, пытаясь привести в чувство окоченевшие пальцы.Идти ему еще около получаса, по расчетам, как раз успевает.Что обидно, сегодня есть даже бабло на такси, но кто поедет в эту жопу? Вот и приходится пешком. Сюда даже автобусы забили ездить.Последние дни летели как шлюхи с небоскрёба?— он был нарасхват. Даже гниды, которые пытались его кинуть не далее, как в октябре–ноябре, приползли к нему, хоть и говорили, что больше не свяжутся с таким отморозком.Новый год для него?— время великой жатвы, и он не упускал ни одного шанса. Ему нужны были деньги,?— много сраных денег,?— чтобы наконец записать свой сольник и свалить из этой выгребной ямы. Ему нужно выстрелить, нужно звучать из каждой дыры, чтобы никто не имел шанса пропустить его треки мимо ушей. И тогда он-то уж воспользуется шансом на всю катушку.Пустое брюхо липло к позвоночнику.В непрерывном потоке он уже забыл, когда жрал и сколько спал в последний раз, не помнил дат и дней недели. Было только очень много однотипной работы: говёных заказных песен, одних и тех же на каждом корпоративе. Менялись только зажравшиеся рожи вокруг да дерьмовость стаффа варьировалась примерно от ?дерьмо? до ?пиздец, вы бы мне еще ложки с трещотками дали, уроды?.Вдруг он замер, схваченный новой мыслью. Вынул телефон и быстро набрал новое сообщение:?Главное, ни в коем случае не поднимайтесь без меня. Позвони мне, дождитесь меня у подъездов. Это важно?.Он вернул замерзший телефон в карман, не дождавшись доставки, и ускорил шаг. Не хватало только, чтобы они приехали раньше него.Родной угол вытянутой обшарпанной общаги уже показался на горизонте, когда он услышал за спиной раздавшееся из темных подворотен:—?Гражданин, постойте-ка.Готмог замер.Сука.Этот зашкварный протокольный лексикон в местах типа Арвалина никогда не сулил нихера хорошего.Каждый из их племени в городе знает: недовыполнил план?— пиздуй в Арвалин, голуба, там куда не копни, чистых нет.Но сегодня,?— сегодня,?— Готмог был кристально чист и даже трезв. Даже ножа с собой нет?— не подкопаешься.Он резко обернулся на сто восемьдесят градусов, боднув хмурым взглядом двух патрульных в бушлатах.—?Чё надо? —?любезно поинтересовался он.—?Документы ваши будьте добры,?— в тон ему ответил один из них, что был повыше и пошире в плечах. Лица его, впрочем, Готмог всё равно не увидел за поднятым воротником.Какие, в жопу, документы. Кто, блять, будет брать с собой документы на такие шабашки, на которых пропадал сейчас он.Готмог взбешенно выдохнул, приложив немало усилий, чтобы загасить первые потоки дерьма, готовые сорваться с языка. Нахер, нахер, потом пришьют нецензурную брань в публичном месте или оскорбление при исполнении.Зашарил по пустым карманам, главным образом, чтобы протянуть время.—?Да нет у него ничего. Какие документы, ты посмотри на него,?— ядовито протянул тот, что пониже.Тот, что повыше, подозрительно сверкал глазами из-под казёной шапки.—?И верно. Небось и прописки нет. Никакой. Эй, парень, а ну дыхни.Готмог замер. Сжал зубы. Бросил вспыхнувший презрением взгляд, но с силой выдохнул перед собой, взметнув облако ледяного пара.—?Не пахнет,?— с некоторым сожалением принюхался высокий.—?Значит, наркоман,?— торжественно объявил низкий.Готмог не выдержал.—?Вы бы так реальных преступников ловили, как до нормальных граждан докапываетесь. В этом районе хоть половину жителей перережь, вы на вызов не приедете.В целом, патрульные должны были оценить, какое количество нецензурных слов он опустил в своей обличительной речи.Но они не оценили.Готмог увидел, как резко они подобрались. И мысленно прикинул в голове, какие шансы у него есть, чтобы ломануться сейчас вперед и удрать, скрывшись за первой же помойкой.—?Даже не думай,?— процедил высокий. —?Сам пойдешь или тебе руки заломить, паскуда?Блять.БЛЯТЬ.Ему нужно выгадать еще немного времени. Хотя бы чтобы отправить еще одно сообщение.—?Да есть у меня документы,?— протянул он с нарочитой ленцой и достал телефон.Увидел по своему последнему и самому, блять, важному сообщению ошибку доставки.Сука.Тупой кусок сраного пластмассового говна!Нажать на кнопку повторной отправки?— последнее, что он успел перед тем, как у него забрали телефон, выкрутив запястье за спину.***Тенек действительно притормозил у ?Макдака?. Руи, демонстративно отвернувшись, изучал окрестности, в то время как его компаньоны внаглую шли осуществлять диверсию их предприятия.—?Не напрягайся, харизматический лидер,?— посоветовала Ли, отвешивая легкий щелбан по кончику его щегольской, еще почти белоснежной шляпы с пером какой-то хищной птицы. —?Нам же ехать часов пять, почему нельзя расслабиться? Не делай из мухи слона.—?Жвачку купите,?— буркнул лидер. —?Я не позволю вам дышать спиртными парами на представителей лейбла.—?Ты же нам все равно не позволишь и рта раскрыть.—?И то верно,?— миролюбиво заметил Тенек, получил еще один тяжелый взгляд и поспешил ретироваться. Ли чмокнула воздух губами и потрепала его по щеке.—?Ладно, милый, не скучай. Смотри, какая маленькая очередь, через часок будем.Руи коротко закатил глаза, еще раз напоминая себе, что не просто так заставил этих оболтусов выехать на три (ладно, на два с половиной) часа раньше срока.Он максимально отодвинул сиденье, вытянул, насколько мог, длинные ноги, откинулся назад и приготовился к томительному ожиданию. Солнце пекло нещадно даже в тени, шея потела под непокорной черной шевелюрой. Руи быстро пожалел, что не догадался попросить Ли заплести ему какую-нибудь хитрую косу?— липнущие волосы начинали страшно бесить. И гвалт очереди, подогретой жарой до кондиции фанатов противоборствующих футбольных клубов?— тоже. Коротко говоря, бесило все, поэтому чумазая девица, подошедшая к машине в надежде выклянчить пару купюр, застала Руи в не лучшем расположении духа.—?Привет. Можете купить мне молочный коктейль? А я вам спою песню.Руи медленно повернул голову и окинул девицу мрачным взглядом через узкую щелку между очками и шляпой. Совсем еще девчонка, рыжая, чумазая, на руках грязных фенек?— до локтя, бусы из какой-то дребедени. В руках гитара, разумеется. Глазищи?— прямо зеленые, глядит так, будто злых, измученных жарой мужиков в жизни не видела.—?Я тебе сам о чем хочешь спою. Денег?— нет. Иди давай,?— обрубил он, отворачиваясь и надвигая шляпу на лицо. Дышать стало трудно, зато девица вместе со всем остальным миром пропала из поля зрения. Намек вполне ясный.Его подергали за рукав.—?Ну что еще?! Я же сказал…Девица протягивала ему смятую банкноту. Такую же грязную, как ее пальцы с вековым трауром под ногтями.—?Мне не нужны деньги. Если вы не хотите, чтобы я пела, может, купите мне коктейль просто так?Руи просто таращился на нее, пытаясь смекнуть, в чем здесь подвох. Из-за жары думать было почти больно.—?Мы точно о ?коктейле? говорим? Я, может, не в курсе нового сленга?—?О ванильном коктейле, если точно. Из ?Макдака?.—?Да ну. А тебе самой что, религия купить запрещает?Девчонка вздохнула, опустив глаза.—?Я не могу.—?Почему? —?Руи невольно заинтересовался.—?Не могу туда пойти.—?Охрана, что ли, не пускает? За то, что аскаешь на стоянке?—?Аскать?— не преступление!—?Ну, а чего тогда?—?Больно…—?Больно?—?Угу.Рыжая выразительно кивнула на свои ноги. Руи, предчувствуя недоброе, перегнулся через борт машины. Калека? Девчонка?— калека? Что у нее с ногами?И расхохотался на всю стоянку.?Калека? стояла на газоне, переминаясь босыми черными пятками у краешка зеленой границы. Ближе подойти она уже не могла?— между травой и машиной начиналась полоса раскаленного асфальта.—?Что смешного?! —?возмутилась рыжая. —?Перестаньте ржать как гиена!Руи пытался разогнуться и смахивал слезы из-под очков.—?И давно ты тут торчишь?.. Сиреночка?..—?Почему ?сиреночка??—?Ну, а как же? Обитаешь на этом маленьком острове, посреди моря раскаленного асфальта, подзываешь неосторожных путников песнями… Давно пришла-то?—?Часов в пять утра,?— насупившись, призналась девчонка. —?Мы тут стоим неподалеку. Хотела нааскать на завтрак до очередей. А потом взошло солнце и…—?И ты застряла до вечера, так?—?Да! Вам смешно, всем смешно, а ведь хоть бы один такой веселый поесть купил! —?лицо сирены мгновенно исказилось, подбородок покрылся ямочками и Руи понял, что в тяжелом утре девчушки он стал последней каплей. Той самой каплей, которой придется разбираться с последствиями чужих упражнений в словесной эквилибристике.—?Ладно, ладно, не плачь только! Сейчас покормим тебя и докинем до дома. —?Руи поспешно выбрался из машины. Макушка девчонки едва доставала до верхней пуговицы его пиджака.—?Дядя, а вы дылда,?— юная сирена аж приоткрыла рот. —?А вам не жарко?—?Белый отражает солнечные лучи,?— вздохнул Руи. —?Ты бедуинов видела? Ладно. Где стоите?—?На Пятой лагуне, только туда только катером или по гальке. Машиной никак не получится.—?Это ты босая по гальке шла?—?Я?— часть природы, природа?— часть меня.—?Видимо, асфальт в часть природы не входит.—?Нет.—?И обувь?—?Ванильный коктейль входит. —?Девчонка страдальчески изогнула короткие бровки. —?Очень пить хочу.—?Да, точно,?— спохватился Руи, быстро прикидывая, в состоянии ли оказать неотложную помощь. Теплая водка из бардачка никак не могла спасти ситуацию.—?Ладно. Давай я донесу тебя. Там в очереди стоят мои ребята. Сначала сделаем частью тебя местный фаст-фуд, а потом решим, куда тебя дальше. Только не касайся меня своими пятками, пожалуйста. Я в жизни не видел ничего, что больше соответствовало бы понятию ?чернее ночи?.—?Постараюсь. Вас как зовут?—?Руи. А тебя?—?Мне теперь нравится имя Сирена.—?Что ж, очень приятно, Сирена.Они церемонно пожали друг другу руки, после чего Руи подхватил девчонку и понес к источнику умопомрачительных запахов и вредной пищи.—?Смотри не убей никого своей гитарой.—?А вы правда музыкант?—?Давай на ?ты?, после двадцати тоже есть жизнь, знаешь ли. И с чего ты взяла?—?Ну… ТЫ же сам предложил спеть.—?А. Ну да, точно. Вообще-то, это была фигура речи, но да, музыкант. А вон та красивая девушка в очереди и рыжая швабра рядом?— моя группа.—?У рыжих нет души.—?Ты же сама рыжая.—?А у меня много душ.—?Хиппарские заморочки. Избавь меня.—?А сам-то…—?Чего?— сам?—?У тебя в шляпе перо буревестника. Скажешь, это просто так?—?Вообще-то, я думал, что это перо сокола.—?Тогда это был сокол размером с индейку!—?Мне сказали, что сокол.—?Перо индейки!—?Сокол.Так, пререкаясь и используя черные пятки Сирены как таран, они протолкались к Ли с Теньком.—?Руи похитил ребенка! –объявила Ли во всю силу легких, едва их завидев. —?Ну наконец-то. Ты был слишком правильным, я знала, что и у тебя есть темная сторона. Впрочем, лучше бы ты, например, любил лакрицу.—?Я люблю лакрицу.—?Тогда это уже перебор.—?Ли, Тенек, это Сирена,?— проговорил Руи, игнорируя очевидное желание компаньонов поразвлекаться за его счет. —?Сирена, это Ли и Тенек. Сирена оказалась в положении, хм, русалочки. Если вы присмотритесь к ее босым пяткам, то сможете представить на их месте рыбий хвост.—?Дама в беде? —?уточнил Тенек.—?А ты, стало быть, заделался Принцем? —?мурлыкнула Ли. —?Мне уже ревновать?—?Ревновать?! —?возмутилась ?русалочка?, цепляясь за шею Руи. —?Он же мне в отцы годится!Тенек непочтительно хрюкнул, но, в отличие от Ли, хотя бы попытался это скрыть. Последняя, не таясь, пугала очередь совершенно недамским хохотом.—?Щас как уроню! —?процедил Руи, сверкая глазами. —?Мне всего двадцать шесть!—?Ого, а ты покраснел!—?Мелкая пакость!—?Не верь ему, милая,?— Ли, отсмеиваясь, утирала слезу. —?На самом деле, он родился умудренным старцем, сразу с проседью и с коренными зубами.—?Фу.—?Да. И еще у него чувство юмора хромает на обе ноги.—?Жуткий собирательный образ. Вы правда встречаетесь?—?Боюсь, что да.—?О, а вы быстро спелись, как я погляжу. Может, сама ее понесешь?—?Нет, милый, кто же тогда поправит твою шляпу?—?А скажите, что это у него перо буревестника?—?Все мы думаем то, что позволяет нашему мозгу тешить себя иллюзией стабильности. И давай-ка на ?ты?.Веселая компания испытывала терпение Руи еще с полчаса. За это время Сирена успела несколько раз перекочевать из рук в руки?— и даже ненадолго успела обременить Ли всеми своими четырьмя десятками килограммов,?— а так же обнаружила неплохую интуицию, быстро нащупав все ?можно? и ?нельзя? их маленькой стаи. Особенно ее впечатлило то, что вожака тут, похоже, было принято пытаться довести до белого каления: Сирена включилась в игру сразу же.—?Очередь, как в дамский туалет,?— посетовал Тенек. Руи обмахивался шляпой, Ли со стоящей у нее на мысках Сиреной изображали что-то, похожее на вальс. —?А прикиньте… Все это время мы реально стояли в очереди в дамский туалет?—?Вот вы с Руи туда и пойдете, значит. —?Ли попыталась выполнить изящный пируэт, но свободу движений стесняла цепляющаяся за ее талию Сирена. —?Не пропадать же усилиям втуне. А то мне что-то не хочется.—?Мне тоже,?— сообщила девчонка. —?Из меня вся лишняя вода испаряется вместе с потом.Руи бросил очередной взгляд на часы:—?Будем делать то, что можем, с тем, что имеем, там, где мы есть. Еще одну очередь я вам отстоять не позволю. Без того опаздываем.—?То есть в запасе у нас не три часа, а всего полтора? Ой, милая, не упади, у нас под ногами?— лава.—?Всего полтора,?— подтвердил Руи, сделав ударение на первом слове.—?Солнце, дыши. Это просто контракт с лейблом.—?Давай я тут буду решать, что было просто, а что не очень,?— не выдержав, рявкнул Руи.Компаньоны ответили молчанием; Ли с Сиреной замерли посреди неловкого балетного па и уставились на него как на последнего обломщика. А как еще называют того, кто пускает коту под хвост общее веселье?Руи буркнул что-то себе под нос и ретировался в соседний магазин. Номинально?— за сигаретами, по факту?— проветриться. Хотя бы здесь обошлось без очереди, поэтому он нагло перекурил три раза перед тем, как возвращаться к остальным.Лето стрекотало оголтелой какофонией цикад и кузнечиков, притаившихся в разнотравье полей. Раскаленный воздух над трассой плыл маревом и пах жаром. Момент ?здесь и сейчас? перед судьбоносным изгибом дороги был так плотен, что его можно было пощупать, запомнить до последнего колоска и положить в карман памяти. Остаться в нем навечно, растягивая мгновение, и пребывать в счастливом неведении относительно того, что случится с ними через несколько часов.Курить одну за одной и отстраненно думать, заметно ли вообще со стороны, что он волнуется.Тешить себя надеждой, что не очень.—?Рууу-иии! —?донеслось со стоянки. Руи изничтожил бычок щегольским ботинком и направился к своим, размышляя по пути о всей многогранности этого слова.?Свои? тем временем преуспели как в захвате как еды, так и уличного столика. Сирена, судя по оберткам, упихивала в себя уже третий гамбургер. Ли не отставала, свободной рукой прореживая ряды теньковской картошки. Трапеза проходила в сосредоточенном молчании, а сами трапезничащие напоминали львов, пожирающих свежезаваленную антилопу. Хотя места было еще много, вся компания сгрудилась под тенью от зонтика.Когда Руи подошел, главная львица, не отрываясь от куриного крылышка, энергично толкнула задом бета-самца. Тенек, не желавший отдавать свое место в тени без боя, глухо заворчал, но все же выдвинул часть тощего тела на солнцепек, чтобы Руи мог сесть.—?Так, - провозгласил Руи через некоторое?— непродолжительное?— время, когда от добычи остались одни кости, а вся компания сыто отвалилась на спинку сиденья. Сам Руи сидел прямо, не рискуя даже локти поставить на грязную столешницу. И черт же его дернул надеть этот белый костюм. —?Я понимаю, что пока это все похоже на веселое дорожное приключение, одно из тех, которые на нас посыплются буквально послезавтра как из рога изобилия, когда мы поедем на Фэасток…—?Вы поедете на Фэасток?! —?мигом воспряла Сирена.—?Сирена,?— Руи потер переносицу. —?Давай ты пока немного помолчишь?—?Я уже не Сирена. Мне теперь нравится имя Ариэль. А возьмите меня с…—?Ты не можешь менять имя каждый час только потому, что оно тебе понравилось! —?взорвался Руи.—?Ты просто завидуешь, что теперь моя крестная Ли, а не ты. Или ты слишком старый, чтобы быстро адаптироваться под новую информацию? —?Ариэль невинно захлопала глазами.—?Мне двадцать шесть, глупый ребенок!—?Я не ребенок! Мне шестнадцать!—?Пигалица!—?Старик!—?Милый, а можешь еще так постоять? —?простонала Ли, обмахиваясь унизанной перстнями ладонью. —?От тебя падает такая приятная тень. И руками побольше помаши.Руи кашлянул, одернул фалды пиджака и опустился обратно. Проклятая девчонка, как бы она себя ни называла, отплясывала джигу на его авторитете?— последняя капля к жаре, бессовестности спутников и пугающей неизвестности впереди. А день, в котором ты ничего не контролируешь, по глубокому убеждению Руи, априори не мог быть хорошим.—?Руи, я просчитал все варианты,?— подал голос Тенек. —?Только не падай, нам действительно придется взять ее с собой. По крайней мере, в Арьядор. Или оставить здесь,?— быстро добавил он, поймав взгляд компаньона, тяжелый, как вся духота этого дня. —?Но тут же проходной двор. Она найдет неприятности себе на задницу еще до полудня. Ты только посмотри на нее.—?Спасибо, уже насмотрелся. Поэтому охотно верю про неприятности,?— сумрачно обронил Руи. Веско помолчал. —?И все же, мы не можем просто взять и утащить с собой первую встречную несовершеннолетнюю девчонку, которую даже не знаем. Вообще-то, это называется похищением.По вытянувшимся лицам спутников было понятно, что в таком свете они ситуацию не рассматривали.—?Ну Руи! —?взмолилась Ариэль, в свою очередь вскакивая на ноги. —?Я же все равно застряла здесь до вечера! А вас я хотя бы знаю! Пожа-а-алуйста,?— протянула она, молитвенно сложив ладони. —?Вы даже не вспомните, что я с вами.—?Очень сильно в этом сомневаюсь. Я каждую секунду буду помнить, что ты с нами. Я уже помню, что… Ли, я ВИЖУ, как ты ей подмигиваешь!—?Мне просто что-то в глаз попало,?— нагло ответила Ли, картинно смахивая из-под века воображаемую соринку.—?Да вы спелись у меня за спиной! Думаете, мне мало ответственности за вас двоих?! Нужно докинуть еще несовершеннолетнюю девчонку до кучи, чьего настоящего имени мы даже не знаем?!—?Надо заметить,?— протянула Ариэль,?— что ваших настоящих имен я тоже не знаю.—?Уела тебя,?— хохотнул Тенек и тут же осекся.—?Руи, ну пожалуйста,?— Сирена-Ариэль подняла на Руи зеленые глаза. —?Я правда нормальная. Ну, почти. Вы мне все очень нравитесь. Я не дурочка, я понимаю, что у вас важное дело. Обещаю не мешаться, не лезть под руку и не выводить тебя. А еще… ладно, можешь называть меня Сиреной, если тебе хочется.—?Вот уж обойдусь!—?Значит, ты согласен?Руи закатил глаза так отчаянно, что разглядел поля собственной шляпы.—?Будто вы оставляете мне выбор. —?Он поднялся и оглядел компанию с высоты своего роста. Было две головных боли, стало три?— вот и весь его актив перед шишками с лейбла. В обещание Сирены-Ариэль не крутиться под ногами он не верил ни на йоту.—?Пятиминутная готовность. Я пойду мыть руки. И чтоб к тому моменту, как я вернусь, все сидели в машине.—?Вас поняли, босс,?— пропела Ли, растянув ?босс? сочным оперным контральто на всю стоянку. —?Ой, ну извини. Все-все, я серьезная.Как только Руи, подозрительно оглядываясь на спутников, скрылся за углом, компания сдвинула локти и сбилась в заговорщицкий кружок.—?Нам надо быть у следующей заправки через полтора часа,?— быстро заговорил Тенек, водя пальцем по замусоленной карте. —?Вот здесь. Я срежу, через город не поедем, там везде билборды с сами-знаете-кем.—?Он что, действительно из-за этого так расстроится? —?спросила Ариэль громким, привлекающим внимание шепотом.—?О, милая,?— усмехнулась Ли, приложив палец к губам. —?Ты даже не представляешь, на какие ухищрения мы идем, чтобы оградить нашего бесстрашного лидера от некоторых неприятных, расстраивающих, выбивающих из колеи моментов жизни.—?Нам пришлось задержаться на два часа, потому что в трех километрах от нас ребята разбирают сцену фестиваля, на который нас не пригласили,?— Тенек убрал в футляр очки в тонкой оправе, спрятал карту в нагрудный карман. —?Остается только надеяться, что они уже управились. Я выяснил, что у этих же прокатчиков в полдень халтура на Дне независимости Палисора.—?Мы укладываемся по времени? —?уточнила Ли.—?С трудом. Буду гнать. Руи думает, что у нас в запасе еще часа полтора, но он не знает про пробки на въезде.Ариэль только хлопала глазами.—?Вы не слишком его оберегаете?—?Не слишком, милая,?— доброжелательно отозвалась Ли. —?Понимаешь, у моего мужчины есть пагубная страсть…—?Ты! —?вставила Ариэль, и обе прыснули.—?Ну, я в том числе. Но мне приходится каждую минуту соперничать со страстью все контролировать. Все-все, понимаешь? Руи прекрасный музыкант и лидер, но относительно некоторых вещей ему лучше оставаться в неведении и не нервничать.—?И много этих вещей?—?Ну… —?протянула Ли.—?Много,?— Тенек поднялся, отряхнул крошки с гавайской рубашки, кричащей на окружающий мир пальмами и попугаями. —?Так что наша работа?— сохранять его удивительную работоспособность, исключая некоторые факторы. Пойдем.—?Значит, у тебя в бардачке на самом деле нет водки?Тенек сделал большие глаза.—?С ума сошла что ли, девчонка? Конечно же есть.Солнце подползало к полуденной отметке, набрасываясь на путников при каждой остановке. К счастью, ближайший населенный пункт?— а вместе с ним и светофоры?— Тенек предусмотрительно объехал. Летели вперед без задержек, музыка вторила легкому пути. Ветер трепал темные кудри Руи, мягко шевелилась опушка пера неизвестной птицы на ослепительно белоснежной шляпе. Девушки на заднем сиденье оживленно болтали об астральных путешествиях и осознанных сновидениях, а Тенек слился всем существом с дорогой и не подавал голоса?— только блики мелькали на стеклах темных очков. Руи позволил себе расслабиться.В мерной очередности мелькающих сосен, в полосках облаков, в шорохе трассы притаилась новая песня.Пока только настроение?— дорожный фантом без музыки, с ритмом столбов и пиццикато птичьих стай.Закуривая, он проводил задумчивым взглядом обширный пустырь по правому борту, который выглядел так, словно на него совершила набег стая человеческой саранчи. То ли вытоптала, то ли съела всю растительность, раскидала пластиковые стаканчики из-под пива и унеслась на поиски других плодородных полей.—?Руи, напомни еще раз, каков план? —?подал голос Тенек, отвлекая его от дальнейшего созерцания пустыря.Выглядел он в своих солнечных очках обманчиво круто.—?План прост,?— ответил Руи, поворачиваясь к водителю и выбросив странное место из головы. —?Встретиться с представителями лейбла и подписать контракт на выгодных условиях. Свалить на их плечи весь промоушн и заниматься только тем, что у нас получается лучше всего.—?Сексом? —?уточнила Ли с заднего сиденья. Руи крутанулся, наливаясь багрянцем до полей шляпы.—?Не при ребенке же!—?Мне шестнадцать,?— закатила глаза Сирена-Ариэль.—?А что, боишься, что она как-то неправильно поймет? Милая, если что?— Тенек тут ни при чем, мы поддерживаем моногамные отношения, хотя Руи, скорее всего, имел в виду музыку. В этой сфере у нас, конечно, одна сплошная разнузданная оргия.—?Ооо,?— Сирена восторженно захлопала глазками.—?Хватит смотреть на нее так, будто все, что она говорит?— круто,?— проворчал Руи, резким движением опуская козырек шляпы. —?А ты, Ли, прекращай нести чушь.—?Не я же виновата, что все, что говоришь ты?— это НЕ круто,?— парировала Сирена.—?Кто-то обещал быть тише воды, ниже травы.—?Ой, я забыла. Ты мне напоминай иногда.—?Ну, мать вашу.—?Ты про план говорил, Руи,?— напомнил Тенек, давя усмешку. —?Что там у нас дальше? Подписать контракт, зажить красиво?—?Ага,?— Руи вытянул, насколько возможно, длинные ноги, сполз вниз по сиденью и нахохлился, мигом сделавшись похожим на большую сердитую птицу. Перо в шляпе усиливало впечатление. —?Это был идеальный, а, следовательно, невыполнимый план. Потому что на деле все будет не так.Молчание длилось до тех пор, пока Ли послушно не спросила: ?А как??.—?Во-первых,?— Руи явно оттаивал, завладев всеобщим вниманием. —?Надо понимать, что мы для них никто и звать нас никак.—?Так, а зачем вы им тогда? —?спросила Сирена.—?Потому что мы хороши. И они это знают. Так же они знают, что поскольку, как уже говорилось выше, мы никто, они могут диктовать нам свои условия. Что и будет происходить на ваших глазах. Так что говорить буду я, а вы?— помалкивать. Сирена, или как тебя там, ты?— тем более.—?А мне говорить можно? —?бархатно спросила Ли.—?Только про то, как изящно подобран галстук директора под цвет его пиджака. Или стен. Или их сраного паркета. Не важно. Только не перебарщивай. Тенек может говорить, но только когда мы перейдем к юридическим вопросам.—?Ну, спасибо,?— буркнул Тенек.—?Я хочу, чтобы все это хорошо усвоили,?— Руи обвел компанию взглядом тяжелым и цепким, так, что на лицах девушек даже притухли улыбки. —?Я ясно выражаюсь? Все меня услышали? Подтвердите, если услышали.—?Ясно,?— вразнобой ответила компания.—?А если они не захотят подписывать контракт на твоих условиях? —?спросила Сирена.Руи промолчал, напряженно глядя на дальнюю полоску леса.Город встретил их предсказуемо плохими дорогами и непредсказуемыми пробками на подъезде. В заторе из сияющих на солнце машин и умирающих от жары водителей компания провела не меньше часа. Вишенкой на торте стал огромный мусоровоз, воняющий прямо перед носом их кабриолета выхлопными газами. Теньку никак не удавалось его объехать, Руи, поскрипывая зубами, все чаще поглядывал на часы, а девушки, заявив, что пешком и то будет быстрее, выбрались из машины и пошли вперед по травянистой обочине. Возможно, до города они и впрямь дошли бы первыми, если бы Руи не загнал обеих обратно в салон, заявив, что лучше две полуголые изжаренные девицы в машине, чем две полуголые девицы, бредущие вдоль оживленной трассы. Девицы неохотно согласились и растеклись по заднему сиденью.Наконец поехали; пробка осталась позади, а лесополоса сменилась каменными джунглями узких улочек, магазинами, ларьками и светофорами. У универсама Руи велел остановиться, и в машину компания вернулась с холодной газировкой, мороженым, а Сирена?— в шлепках на черную босу ногу. Посвежевший Тенек мягко вдавил педаль газа, оставляя позади последний пит-стоп перед конечной целью путешествия. Впереди замаячили высотки, мелкие продовольственные сменились торговыми центрами и фирменными бутиками. Ребята въезжали в центр города.—?Ну, я так понимаю, это здесь,?— проговорил Тенек, притормаживая у белоснежной высотки, чья геометрия вспарывала голубое небо модернистскими фантазиями архитектора. Просторный внутренний двор, вымощенный сверкающим камнем, сиял на солнце как огромная сковородка?— воздух аж маревом шел. Претенциозный фонтан, представляющий из себя огромный шар, почему-то истекающий водой, журчал в этой пустыне оазисом.***Такси уехало, стартанув со скрипом шин. Мелькор проводил его удаляющийся бампер тяжелым взглядом. Будто беспечно отпустил вертолет спасателей, находясь на необитаемом острове. Или в открытом ледяном океане.При мысли о льде он зябко повел плечами.—?Ну чё там? —?протянул он, мрачно оглядывая тёмные, местами выбитые и прикрытые листами картона и газетами окна высоченного, вытянутого на восемь подъездов общежития. Серые блоки со швами бетона четко давали понять: всяк сюда входящему нужно оставить на входе надежду. А еще деньги и ценные предметы.Где-то рядом одиноко завыла бродячая собака.Несмотря на полдень, солнце уже купалось в розовато-золотистом мареве, напоминая о том, как короток зимний день.Майрон озадаченно посмотрел в экран.—?Обещал встретить, но сейчас не отвечает на звонки.—?Хрен с ним,?— Мелькор пожал плечами, не сводя глаз с древнего, раненого, но не сдохшего, и потому еще смертельно опасного монстра перед ними. —?Есть же точный адрес?—?Есть номер квартиры.—?Ну, пошли искать, холодно.Проплутав между заколоченными подъездами не меньше пятнадцати минут, они всё-таки вышли на нужный?— находящийся в середине здания, но гордо поименованный ?1? грязно-рыжей половой краской рядом со входом.Вошли в его тёмное нутро, сочащееся запахами кошек, сгнившего мусора и омерзительно дешевой жратвы. Мелькор напрягся. На холке, кажется, даже волосы встали дыбом от ощущения опасности. Бывал он в таких местах, и не было ни одного раза, когда бы ему это понравилось.Он обернулся и жестами указал Майрону, что тот должен делать: молчать, закрыть нос воротом пальто и не сводить взгляда с пространства позади них. Майрон спокойно медленно кивнул, подтверждая понимание. Тогда Мелькор крепко впился пальцами в его запястье,?— его из захвата вырвать сложнее, чем ладонь,?— и повел строго за собой, след в след.Конечно, ни одной сраной лампочки. Огромное пустое пространство, когда-то представлявшее из себя вестибюль, теперь щерилось со всех сторон гниющей затхлой чернотой. Но надо быть полностью отбитым, чтобы доставать в этом месте смартфон для освещения дороги.Он двинулся наощупь, распихивая перед собой тяжелым ботинком мусор и осколки битого стекла. На пятом шаге в сторону от него, в темноту, оглушительно громко покатилась по бетонному полу пустая стеклянная бутылка. Он резко замер. Майрон прижался спиной к его спине. Они стояли на месте до тех пор, пока она не ударилась о дальнюю стену и не замерла на месте.В остальном?— тишина была абсолютной, будто все обитатели этого места затаились в ожидании сумерек.Не исключено, что они одичали настолько, что в ночи охотятся стаями. Не исключено также, что там, снаружи, он слышал вой вовсе не собаки.?Надо идти назад и вызывать такси, в бездну это всё?,?— Мелькор тяжело вздохнул, стараясь не дышать глубоко, когда вдруг нащупал долгожданную первую ступеньку лестницы.В этот момент в темноте, недалеко от того места, где остановилась пустая бутылка, раздался шелестящий шум, будто от гигантского мотка плотной полиэтиленовой пленки, помноженный эхом заброшенного помещения до оглушительного треска.Майрон резко обернулся на звук и прижался к спине Мелькора еще плотнее, не сводя напряженного взгляда с пространства за ними.Шорох повторился, а следом?— усилился.Мелькор прикинул, что, в принципе, его смартфон сойдет за тяжелый тупой предмет, главное?— бить наверняка. Поэтому он подтащил Майрона ближе, заставив подняться на пару ступенек и снова встать за своей спиной. Перехватил его запястье левой рукой, правой же, держа смартфон в кармане, отключил его экран и достал наружу, сжав так, чтобы ударить наотмашь.Треск резко прекратился. А следом сменился металлическим лязгом крупных звеньев цепи по бетонному полу.Мелькор тяжело сглотнул: против бродяг с металлическими цепями его телефон вряд ли устоит. Нужно отправить Майрона наружу, чтобы он успел вызвать хотя бы полицию, и перекрыть неизвестным дорогу, чтобы они его не догнали.Он уже слегка дернул его за запястье на себя, чтобы шепотом отдать приказ ?Беги?, когда к металлическому лязгу добавилось низкое угрожающее рычание. Цокот когтей по бетонному полу, лязг цепи и понижающийся рык, готовый сорваться в отчаянный лай.Значит, собака.Значит, наружу дороги нет, никто из них не успеет дернуться в сторону двери, светящейся в полной темноте белоснежным прямоугольником, будто фантастический портал на свободу. Насколько хватит длины её цепи, Мелькору знать не хотелось. Он молча подтолкнул Майрона к тому, чтобы подниматься.Он преодолел спиной вперед не больше шести ступенек, когда внизу, прямо перед ним загорелись два глаза.—?Бежим,?— тихо сказал Мелькор.Рык оборвался оглушительным лаем. Собака рванула вперед, а затем?— металлический лязг цепи оборвал лай на скулёж: длины цепи не хватало, чтобы она могла забраться на лестницу. Но она бросалась вперед снова и снова, оглашая все здание отчаянным, отражающимся от стен сорванным хриплым брёхом.Они взлетели на несколько этажей вверх, не заметив расстояния. На первых двух этажах была непроглядная темнота. На лестничной площадке между третьим и четвертым сохранилось крошечное тусклое окно.Мелькор подвел Майрона ближе к свету, с тревогой рассматривая его лицо.—?Ты в порядке?Очень бледный. И глаза огромные. Впрочем, у него самого сейчас вид вряд ли лучше. Но Майрон кивает и говорит одними губами: ?Мы пришли. Наш?— четвертый?.Мелькор оглядывается на фойе?— пустой, слишком просторный, заброшенный зал, выходящий на три двери.О расточительный монументализм местной архитектуры крошилось абстрактное мышление.—?Какой номер? —?шепотом уточняет Мелькор.—?Тринадцатый.—?Какой?!—?Я не шучу, тринадцатый. Он слева, пойдем.Мелькор накрепко перевивает пальцы с ладонью Майрона, снова идет первым.Пол здесь выложен осколками мраморной плитки, залитой бетонным раствором. Пахнет уже лучше, можно хотя бы вздохнуть. У грязной двери, торчащей из-под дешевой тряпичной обивки кишками войлока, нет ничего, похожего на звонок.Мелькор, не церемонясь, трижды пинает дверь мыском ботинка.За ней не задают ни одного вопроса. Только тихий щелчок?— и дверь медленно, с оглушительным скрипом открывается внутрь, в абсолютную темноту, пахнущую жаром свеч и чем-то, похожим на сладковатый запах театрального грима.Они слышат длинный, протяжный всхлип.—?Кто вы? Что вам нужно? —?это молодая женщина. Голос хриплый, но не как бывает от сигарет. Так бывает, скорее, если безостановочно рыдать всю ночь, срываясь в безнадежный вой.У Мелькора от отчаяния в этом голосе по спине бегут ледяные мурашки.—?Простите, мы, видимо, ошиблись,?— начал он. Очевидно, придется вызванивать этого гада Готмога, чтобы разобраться. Эта квартира сквозит таким омерзительным запахом утраты, что даже этот обмудок не мог назначить им встречу в подобном месте.—?Мы к Готмогу,?— упрямо говорит Майрон, не трогаясь с места. Видимо, перспектива идти вниз прямо сейчас радует его куда меньше призрачной надежды разобраться во всем здесь. —?У нас была запланирована здесь встреча с музыкантами.Всхлип обрывается. Мгновение за дверью становится тихо и темно, будто пусто.Следом ускоряющийся стук каблуков выносит к ним в тусклый свет дверного проёма совсем молодую, миниатюрную девушку в старомодном траурном черном платье в пол с высоким воротником-стойкой. Голову её покрывает тонким кружевом чёрная вуаль, спускающаяся сплошным потоком ниже груди.У неё густо накрашены чёрным покрасневшие, воспаленные глаза, и от отчаянных рыданий серо-чёрные разводы краски тропинками застыли на мертвенно-бледном лице.—?Вы не ошиблись. Но здесь какое-то недопонимание. Мы ждали вас… вчера,?— она говорит прерывисто, очевидно, сдерживая новую волну рыданий. —?А сегодня… сегодня…И она срывается в тихий плач, такой, будто плачет испуганный ребенок в темноте.Мелькор чувствует себя неуютно и глупо.Он ненавидит, когда кто-то плачет. Но что ему сейчас сделать? Какие слова подобрать, чтобы она успокоилась? Он даже лица-то её толком не видит.—?Эмм… Нам, наверное, лучше уйти. Приносим извинения, что побеспокоили в такой недобрый для вас час,?— наконец, выдавливает он.—?Нет! —?вдруг вскрикивает она, резко оборвав тоскливую мелодию слез. —?Пройдите, пожалуйста. Не уходите. Готмога нет второй день. Он должен был прийти вчера, но его нет, и я здесь совсем одна. Мне очень… очень грустно. Я обещаю напоить вас горячим чаем, если вы немного побудете со мной. Совсем недолго, прошу вас.Мелькор бросает взгляд на Майрона. Тот лишь уверенно кивает и первым заходит в квартиру, впрочем, чтобы тут же замереть на пороге, будто вкопанный.Не успев среагировать, Мелькор врезается в его спину и заглядывает вперед через голову.Странное многоугольное помещение с черными провалами дверных проёмов вдоль граней стен.Низкий потолок в пятнах ржавых разводов. Отклеивающиеся по углам желтоватые обои с узором из полевых цветов?— проклятие каждого жилища, ремонт в котором делали лет двадцать назад.Вышорканный дешевый ковер, который когда-то, вероятно, был красным, но теперь щерится на мир буро-бардовыми нитками, окаймляющими сквозные дыры. В свое время он был небрежно брошен, очевидно, чтобы тщетно пытаться скрыть истертые до серости доски паркета.Освещением служат только толстые свечи?— они чадят жарким пламенем, расставленные по полу вдоль каждой из стен. Есть два окна, расположенные на углах, но оба они завешены отрезами плотной черной ткани.Из мебели?— по самому центру стоит большой письменный стол, вокруг которого попарно расставлены четыре раздавленных кресла. Из их поручней и сидушек сквозь разошедшуюся до волокон обивку выглядывают куски грязного поролона.Но, безусловно, не это великолепие заставило Майрона замереть и, даже более того, слегка попятиться.Гроб.По центру стола стоит открытый двухметровый гроб?— самый простой, из необработанных сосновых досок. И даже отсюда было видно, что он не пуст.—?Это что? —?всё, что смог выдавить ошарашенный Мелькор, неосознанно впиваясь пальцами в локоть Майрона.Впустившая их девушка разразилась новым потоком отчаянного воя, в котором, скорее, угадывалось, чем слышалось:—?Это мооооооооооой брааааааааааааааат.—?Нам пора,?— резко говорит Мелькор, ощущая новые волны крупных мурашек, теперь уже приподнимающих волосы на затылке.Он тянет Майрона за локоть, чтобы выйти, но тот, неожиданно, упирается, завороженно глядя строго перед собой.—?Майрон, айда, очнись. Сейчас не время зависать. Пошли.Наконец, тот оборачивается и смотрит на Мелькора долгим взглядом.—?Нам нужно остаться.—?Чего?!—?Нам нужно остаться.—?Я расслышал с одного раза. Но нам, действительно, очень пора. Ты забыл, наверное, мы торопимся, у нас есть срочные дела,?— Мелькор делает страшные глаза, с нажимом произнося последние слова.Майрон медленно снимает верхнюю перчатку. Накрывает ладонь Мелькора на своем локте и буднично, спокойно заявляет:—?Мы совершенно свободны и на сегодня у нас больше дел нет.Девушка не обращает на них никого внимания. Она только плачет, и плачет, и плачет. И, видимо, от долгого, страшного горя в её покрасневших глазах больше не осталось слез. Слышно только надсадное, почти звериное завывание.Ладонями в кружевных черных перчатках она прижимает к глазам под вуалью бывший белоснежным платок, весь в разводах от косметики.—?Ты с ума сошел? —?передразнивая отрешенный тон Майрона, отвечает Мелькор.Тот лишь упрямо мотает головой.—?Мы останемся, разберемся, что произошло и почему возникла такая чудовищная накладка и такое омерзительное недопонимание. И я найду Готмога, где бы он ни был, потому что не верю, что он мог так нас подвести. Он бы предупредил меня, если бы мог.Мелькор ядовито улыбается. И в одной этой улыбке сказано больше любых ?Я же говорил? и ?Нужно верить своим глазам?.Майрон стоит так напряженно, что его невозможно сдвинуть с места. И ситуация не кажется достаточно критичной, чтобы тащить его волоком или за шкирку. А это значит, что Мелькор останется здесь, с ним, в любом случае.В ответ он только с деланым безразличием пожимает плечами, как бы говоря: ?Хочешь просидеть полдня в одной комнате с покойным и его сестрой, которая явно в истерике, в самом опасном месте, в котором, вероятно, был в своей жизни?— кто я такой, чтобы тебе помешать??В конце концов, с одной девушкой, даже если она решит их ограбить, справиться проще, чем с неизвестным количеством деклассированных элементов и минимум одной собакой в полной темноте.Лай по прежнему громогласным эхом отскакивал от обмерзших обшарпанных коридорных стен, и эту задачу ему также предстоит решить.Мелькор вздохнул. И сам закрыл входную дверь.—?Вы говорили о чае,?— мягко напомнил Майрон, обращаясь к подскуливающей девушке в черном, и снял верхнюю перчатку со второй руки.—?Чай! —?она резко вскинула голову и ахнула. —?Простите, я такая невежливая. Умоляю, простите меня. Присаживайтесь, пожалуйста. Какой вы предпочитаете? Черный, зеленый, травяной, белый?Слегка опешив от такой широты выбора, Майрон деликатно улыбнулся:—?Если можно выбрать, то зеленый, пожалуйста.—?Я вас поняла,?— на изможденном, опухшем от слез лице проступила понимающая улыбка. —?Подождите, всего пять минут. Не уходите, пожалуйста.Подобрав юбку, она почти бегом скрылась в черноте одного из коридоров.Оставшись наедине, они огляделись.Мелькор скептически почесал подбородок и медленно прошел к креслу, стоящему у дальней стены. Бросил быстрый взгляд в гроб. Под тончайшим кружевом там лежал совсем молодой человек. Черный костюм и вычурная белая рубашка с высоким воротником. Ярко-лиловые, цвета марганцовки, волосы спускаются на одно плечо. Вторая половина головы выбрита налысо, до блеска. Густой насыщенный макияж: яркие брови, насурмленные чёрным веки, накладные ресницы, алые губы. Заострившееся, будто восковое лицо с выпирающими скулами. Тонкий нос с крупной горбинкой поблескивает толстым стальным кольцом в ноздре. Руки сложены на груди, под окоченевшими пальцами, завершающимися короткими черными ногтями, лежит узкая свеча.Мелькор вздохнул.Что ж, кем бы ни был этот парень, при жизни он явно был одной с ним породы. Разве что, пожалуй, более склонный к драматичной театрализации.Засаленная до черноты обивка кресел не вызывала желания в них расположиться даже у равнодушного к бытовым удобствам Мелькора.Он смог заставить себя только встать за спинкой и опереться ладонями. А затем с интересом наблюдал, как Майрон осторожно, на носочках прошел через комнату и непередаваемым взглядом осмотрел предложенное ему для сидения место.У него даже глаз дернулся.В итоге, похоже, испытав целую гамму чувств, он ограничился тем, что резко выдохнул, расстегнул верхние пуговицы пальто, вынул из внутреннего кармана белоснежный платок и зажал им нос и рот.Они не сказали друг другу ни слова. В тяжелой давящей тишине, прерываемой только треском свечей, стуком чашек в глубине того коридора, где, по всей видимости, пряталась кухня, и заливистым лаем с лестничной клетки, каждое слово казалось избыточным.Достаточно было взгляда.Майрон посмотрел хмуро и прямо, слегка изломил брови.?Прости меня пожалуйста, но иначе было нельзя?.Мелькор только досадливо махнул головой в ответ.?Проехали?.Майрон достал телефон, нажал несколько кнопок и включил громкую связь.Комнату огласила тоскливая мелодия пустых гудков. Они шли непрерывно около минуты, и затем оборвались. Он повторил эту операцию трижды?— безрезультатно.—?С Готмогом что-то случилось,?— уверенно заключил Майрон и помахал аппаратом в ладони. —?Я набираю экстренную службу.Мелькору сейчас больше всего хотелось бы раздраженно протянуть: ?Да и хер с ним, забей?.Но он бросил взгляд на мертвенно-бледное, заострившееся до кукольности лицо в гробу, и почувствовал?— впервые с такой ясностью,?— острый укол беспокойства.Какой бы занозой ни был этот продажный говнюк, Мелькору хотелось бы сыграть с ним еще раз.Пусть даже придется его ставить на место или самому гнаться за уровнем и техникой.Последнее, чего ему бы хотелось?— это встретиться с Готмогом при схожих с нынешними обстоятельствах.Но разве можно всерьез представить, что с этим маленьким куском ожившей чистой злобы может произойти что-то по-настоящему плохое?Мелькор помнит, как тот умеет выбивать заслуженный гонорар из жлобоватых администраторов ночных клубов. Также как помнит железную хватку на своем локте. Сама жизнь, подкидывая ему подлянки, рисковала получить левый хук в челюсть. Ну и что с таким могло случиться? Захлебнулся собственной желчью? Так разозлился, что взорвался? Играл с поездом и проиграл?Но он уже вынимает и включает собственный телефон. Бурчит:—?Я наберу полицию.***Сирену, побежавшую помочить ноги в шарообразном фонтане, остановил гневный оклик охранника. Положив руку на рацию, он решительно двинулся через двор к разношерстной компании.Руи предупреждающе поднял руки, как бы невзначай перегораживая путь.—?Все в порядке, извините. У нас в этом отеле назначена встреча.Охранник, оказавшийся на голову ниже Руи, тянул шею, чтобы рассмотреть, кто же там еще прячется за спиной этого рослого мужчины в белоснежном костюме, так нелепо контрастирующим с рыжей купальщицей.—?У вас у всех тут встреча? —?с подозрением уточнил он.—?Какие-то проблемы?—?Вы знаете, что это пятизвездочный отель и у нас принят строгий дресс-код?—?Мы не постояльцы. У нас деловая встреча с сотрудниками лейбла в их номере. Мы поднимемся, обсудим вопросы и уйдем.—?Мы музыканты,?— сообщила Ли.—?Оно и видно,?— охранник окинул красноречивым взглядом рыжего мужика в сутенерской рубашке и двух девиц: одну в сланцах на босу ногу, нечесаную, шорты обрезаны так коротко, что карманы болтаются на бедрах?— да сколько ей лет вообще?! —?и вторую, загорелую до черноты, высокую, худющую, шорты вообще не пойми, есть они, или нет, а вот чего точно нет, так это бюстгалтера под огрызком майки… Потом панорамный обзор наткнулся на каменный взгляд дылды в шляпе с дурацким пером?— ох и стремный же тип,?— и охранник стушевался, выставив как щит кусок данной ему власти.—?По дресс-коду не пропущу!—?Да у него синдром консьержа! —?театральным шепотом заявила Сирена.На лице охранника отобразилось просветление: теперь-то он точно знал, к какой маргинальной группе ?это? надо отнести и что с ?этим? надо делать, а Руи стрельнул на галерку быстрым суровым взглядом.—?Послушайте,?— начал он со вздохом. —?Ситуация неприятная. Давайте поговорим как нормальные люди. Это очень важная встреча, мы ехали несколько часов, все устали, но нас не предупредили про дресс…—?Эй, а ты что-то имеешь против музыкантов? —?вперед выступила Ли, которая явно не собиралась спускать на тормозах последнюю фразу в их адрес. —?Ты кто такой, чтобы с нами так разговаривать?—?Ли, уймись,?— прошипел Руи, схватив подругу за локоть и склонившись к самому уху. —?Я разберусь, не усложняй, я очень прошу.—?Да вы цыганки какие-то, то ли бомжихи, то ли девки продажные с сутенерами, топайте отсюда!Руи открыл было рот, но Ли уже полыхнула.—?А ну повтори! —?Пытаясь стряхнуть железную хватку с предплечья, она кинулась вперед разъяренной поджарой гончей. Руи, гневно морщась, старался вклиниться между зачинщиками ссоры. Тенек тоже двинулся на передовую, где явно требовалась помощь, впрочем, какая именно и кому, он не мог разобраться и только беспомощно крутил головой. Сирена, решив, что уже можно дать себе волю, поддерживала Ли с галерки, а Ли через Руи переругивалась со вспотевшим охранником, который что-то бормотал в шипящую рацию.—?Лучше бомжихой быть, чем тупым жирным охранником! Долой ваш Вавилон! Ли, задай ему! —?кричала рыжая.Начинался хаос, а через двор к ним решительно двигались еще два мужика в белых форменных рубашках.—?Тихо! —?рявкнул Руи одновременно на всех разом.Охранник сделал шаг назад?— уж больно внушительно сверкали глаза из-под полей шляпы. Тенек заткнул рот Сирене, которая, впрочем, и сама все поняла, Ли с темнеющим следом от хватки Руи на предплечье, отступила и набычила голову.—?Что за чертов балаган развели?! Вы! —?рявкнул он, ткнув пальцем в охранника. —?Вас тут что, болонкой на клиентов тяфкать поставили, за ногу кусать, как подвернулась возможность?! Вы обозвали девушек бомжихами и продажными девками и, клянусь, я за такое набил бы морду, не будь в повестке дня кое-чего поважнее! Но, если что, сразу после?— с огромным удовольствием! И если вы продолжите вести себя как урод, будьте уверены, я сделаю так, чтобы это дошло до вашего крутого пятизвездочного руководства. А вы! —?Он сделал крутой разворот на сто восемьдесят, нависая над компанией грозовой тучей. —?Тем более должны были помнить о том, что вот это?— не то, ради чего мы пахали два года и ехали к черту на куличики! Сирена, или как тебя там! Ты обещала, мать твою, молчать!Сирена вжала голову в плечи. Головы в плечи, впрочем, вжали и охранники с Теньком.—?Я думала, уже можно,?— пролепетала Сирена, но Руи уже метал молнии в Тенька. —?Ты! Какая, блять, от тебя помощь в этом путешествии была, кроме как притащить в бардачке кипяченой водки? Что ты стоял как вкопанный?! И, наконец, ты.Ли смотрела на него с каменным лицом, исподлобья.—?Как ты могла разменять все, чего мы достигли, на удовольствие полаяться с вот этим? Ли! Я же сказал, что все улажу!Руи вздохнул, казалось, тяжело.?— Я искренне разочарован.Ли молча сверила его взглядом.Руи оправил лацканы пиджака и повернулся к охране.—?Полагаю,?— проговорил он,?— что Я по дресс-коду подхожу. И что вы меня пропустите.Последнее не звучало как вопрос.—?Встречаемся у машины через два часа,?— сказал он, не поворачиваясь. —?Я постараюсь все уладить. Хотя вы максимально облегчили мне задачу. Спасибо.Команда проводила взглядом его удаляющуюся белоснежную спину.—?Ой,?— только и сказала Сирена.Ли никого не стала дожидаться, круто развернувшись в противоположном направлении. Казалось, ее скулы заострились настолько, что резали воздух, а линией сжатой челюсти можно высекать искры. Сирена, на секунду замешкавшись, подхватила чехол с гитарой и бросилась следом.Тенек негромко застонал, глядя, как затворяются двери за прямой, очень прямой спиной Руи. Ссора в команде?— как раз то, чего лично ему сегодня не хватало. Когда эти двое лаялись, то искренне считали, что весь мир сошелся клином на их конфликте и расхреначить под флагом ссоры все, что попадется под руку?— не столько право, сколько необходимость. Тем же, кого сверхскоростные экстремумы взаимной обиды могли невзначай задеть крылом, рекомендовалось держаться подальше?— или отдаться потоку.На последнее Тенек согласиться не мог, сколь бы ни хотелось психануть за компанию и оставить всех упиваться своими болячками. Черт возьми, он тут, вообще-то, тоже жертва чужого темперамента. Да, Руи мог положить голову на плаху во славу своей суровой принципиальности?— и, к сожалению, не только свою. И, да, особым терпением он никогда не отличался.Как и Ли.И кому теперь все это расхлебывать? Ему, ему. Побыть боксерской грушей для Руи?— пускай себе седлает своего любимого конька и всласть проедает Теньку плешь на тему ответственности и предусмотрительности, отвлечь Ли на что-нибудь безобидное, пока не успела наворотить дел, и при этом самому как-то уцелеть. Ах да, еще не потерять девчонку. И увести всех из этого треклятого города в целости и сохранности?— впрочем, кому какое дело, что только у него в этой компании достало этой сраной ответственности (бездна, до чего же кислое словечко!) получить чертовы права?!—?Бляяяя,?— простонал Тенек в небеса, обреченно развернулся с грацией человека, только что получившего солнечный удар, и поплелся?— а потом и побежал,?— за стремительно удаляющимися девушками.Если Руи отправился спасать их мир, то Тенек собирался спасти живущих в нем.Ли неслась вперед, печатая шаг, казалось, без особой цели. Сирена, с вызовом сверкая глазами на каждый любопытный взгляд, бежала рядом, создавая забавный контраст с длинноногой подругой. И если прохожим девушек, ярких, эпатажных и мало одетых, игнорировать было невозможно, то на Тенька мало кто обращал внимание. Скорее даже совсем никто не обращал; к тому моменту, как ему наконец удалось нагнать подруг, Тенек обтерся о столько потных тел и гавайских рубашек, что и в самом деле начинал чувствовать себя бесплотной тенью.—?Ли! —?выдохнул он, не рискуя хватать ее за предплечье, где наливался багрянцем отпечаток от пятерни Руи.Великая бездна, эта ссора будет иметь такое же долгое послевкусие, как хорошее вино. Впрочем, когда он в последний раз пил хорошее вино? И пил ли он хоть раз в жизни хорошее вино?—?Ли, погоди ты!Ли досадливо дернула плечом, будто пытаясь отогнать назойливую муху. Напряженная прямота ее спины зеркалила осанку Руи. О, в этот момент они были так похожи в своем индивидуальном бешенстве, что, несомненно, взбесились бы еще больше, скажи им кто об этом. Тенек?— точно не собирался. Тенек собирался делать свою работу. Ведь, как говорил их, мать его, лидер, у каждого в команде есть своя работа.Работой Тенька было отвести беду. Самому не став при этом громоотводом, если получится.Другой вопрос, что успокаивать людей у него всегда получалось достаточно хреново.—?Скажи хотя бы, куда мы идем! —?взмолился он, уверенный, что Ли безразлично пожмет плечами и двинет дальше. Святое право безмерно обиженной, в конце концов.К его удивлению, голос подала Сирена, которую он недальновидно вычеркнул из уравнения. Девчонка фривольно?— если не сказать бесстрашно,?— повисла на смуглой руке Ли:—?А мы идем слушать музыку! Ну, где твои уши?Теньку и в голову бы не пришло как-то по-особому прислушиваться к музыке, будучи в городе, поскольку лилась она из каждого утюга?— саундтрек городской жизни, пестрый и безликий одновременно. Однако тут он волей-неволей навострил уши. В отдалении глухо бухала одинокая бас бочка?— и это явно была не запись.—?Кто-то чекается, похоже.—?Пойдем посмотрим!—?А что делать? Мы и так уже идем. За каким-то хреном,?— добавил он вполголоса, устраиваясь в хвосте процессии.В конце концов, по сравнению с тем сонмом потенциально опасных идей, на которые была способна разъяренная Ли, мысль послушать живую музыку казалась не худшей.Так он думал поначалу.***—?Готмог, значит? А фамилия?—?Косомот,?— цедит Готмог, уперевшись лбом в толстые железные прутья. —?Ударение на первое ?о?.С тоской наблюдает, как в небольшом черном пластиковом контейнере, бережно установленном на рабочем столе рядом с локтем патрульного, почти безостановочно оживает и разражается злой вибрацией его мобильный.Патрульный, старательно пыхтя и последовательно нажимая клавиши указательным пальцем по одной, вносит какие-то данные в допотопный компьютер, надрывно шумящий кулерами на всё крошечное помещение, провонявшее бомжами, крысами и сыростью. На деревянной лавке в клетке позади Готмога скрывается в серой темноте какая-то вонючая куча, и ему не хочется ни присматриваться, ни прислушиваться к её содержимому.—?Мобильный телефон, зарядное устройство, пачка сигарет с зажигалкой внутри, стандарт обезболивающих таблеток?— нужна экспертиза, чтобы подтвердить состав, три связки ключей, набор отверток, плеер и сто восемнадцать тысяч наличными,?— крякает патрульный, занося информацию в компьютер. Поднимает глаза, смотрит с хитрым прищуром. —?Нехило. Идеальный набор для грабителя, верно? Признавайся, у кого украл?—?Заработал,?— выдавливает Готмог, прижигая мрачным взглядом, как тлеющей сигаретой.Патрульному не по себе. Он гасит саркастическую улыбку, ведет плечами. Но говорит с уверенностью:—?Как же, знаем мы ваши заработки. Это где такие деньжищи платят?У Готмога лицо сводит судорогой от гнева. Он до белых костяшек впивается в прутья клетки, прижимается к ней, будто хочет раздвинуть их руками, и шепчет, теряя голос от бешенства.—?Не твоего ума дело. Хоть один косарь пропадет, и я, клянусь…Патрульный с интересом подается вперед, ложась локтями на стол. Ядовито улыбается:—?И ты?— что? Угрожаешь сотруднику при исполнении?Готмог чувствует, как пальцы дрожат. Шипит:—?Предупреждаю.Патрульный усмехается, откидывается на спинку жалобно скрипнувшего разбитого металлического стула:—?И что ты мне сделаешь? Я прямо сейчас запишу, что при себе было восемьдесят пять тысяч, и? Для дела и этого хватит. Ну, чего смотришь? Нечего сказать?Готмог скалится, приподнимая верхнюю губу в неприятном подобии улыбки.—?Дохуя мне чего есть тебе сказать,?— тянет он. —?Подойди только поближе.Патрульный отвечает улыбкой. Садится ровно с видом самоуверенным и спокойным, насколько позволяет отмерянная ему кроха власти. Возвращается взглядом к компьютеру для заполнения формы.Только на самом дне глаз на мгновение метнулся страх, а пальцы свело дрожью.Его коллеги ушли в наряд, и прибыть должны не раньше, чем через полтора часа.А наедине с этим бешеным он чувствовал себя очень неспокойно. Железная решетка между ними начинала казаться слишком неуверенным аргументом. Складывалось полное ощущение, что Этот еще немного побесится и порвет прутья. Или просочится сквозь них.Он бы отпустил этого придурка, если бы мог. Себе дороже.Больной, как бешеная собака. От такого чего угодно жди. Особенно в Арвалине.Но он давит:—?Не выйдешь отсюда.Возвращает взгляд к злым, налитым кровью глазам за решеткой и шипит:—?Гарантирую.Готмог в бешенстве ударяет по прутьям сжатым кулаком.В приступе чистой ярости он никогда не чувствует боли, пусть даже стальные прутья лопают кожу на костяшках.—?Сука,?— говорит он.Разворачивается и бьет в решетку тяжелым ботинком.Повторяет:—?Сука!Патрульный вздрагивает, но продолжает заполнение формы так, будто ничего необычного не происходит.—?Извините,?— раздается тихий голос из кучи позади Готмога. —?А вы не могли бы не орать? Здесь, вообще-то, отдыхают.—?Ты вообще что,?— Готмог оборачивается и смотрит с брезгливым интересом. —?Овощ?Некто садится в тени на грубой деревянной лавке и протирает треснувшие очки краем грязной кофты. Усаживает их на переносицу.—?Попрошу без оскорблений,?— говорит он и подслеповато щурится, разглядывая Готмога в темноте. —?Не овощ, а кандидат физико-математических наук.—?А ты-то тут что забыл, кандидат?Серая тень пожимает плечами.—?Оказался не в том месте. Сегодня пятнадцатое, надо понимать, что всем надо год закрывать. И им,?— он кивает на пыхтящего патрульного. —?Им тоже.—?Сегодня четырнадцатое,?— на автомате поправляет Готмог, буравя тяжелым взглядом стену. Выдыхает. —?И я это знаю точно, у меня на четырнадцатое назначена важная встреча, которую я проёбываю, сука, прямо сейчас.На лавке морщатся, будто эта грубая лексика причиняет физическую боль.—?Посмею не согласиться. Я совершенно точно знаю?— сегодня вторник, пятнадцатое декабря. Я знаю это, потому что меня задержали вчера, а сегодня я должен был выйти на первый день на новую работу. —?Он тяжело вздыхает. —?Вероятно, меня уже уволили.Вспыхнувшая искра сочувствия к попавшему в переделку бедолаге сменяется чувствами более сильными.Готмог минуту смотрит в стену, стыкуя в голове события, даты и дни недели. И когда понимает, что кандидат прав, чувствует поднимающуюся вверх по спине волну крупных ледяных мурашек.—?Вот это объёб,?— шепчет он и хлопает себе ладонями по лбу. Прячет в руках лицо и резко садится на корточки, пытаясь привести в норму дыхание. Срывается и орёт. —?Блять! Блять! Да что за сраная неделя!—?Эй, ты,?— неуверенно тянет патрульный. —?Хватит орать, а то мы тебя тут быстро успокоим.Готмог бросается к решетке, приникает к ней всем телом. Шипит:—?Слышь. Дай мне мой телефон. Мне надо ответить на звонок.—?Не положено,?— хмуро отвечает патрульный, глядя строго в экран монитора.—?Ты видишь, он без конца звонит? Это очень, бляха, важно. Это вопрос жизни и смерти.—?Я его вырублю сейчас, меня тоже эти звонки достали.—?Бля, да не вырубай,?— Готмог зажевывает губу и идет на отчаянный блеф. —?У меня мамка больная, я ответить должен. Ну, один раз поведи себя нормально, что тебе стоит. Я никому не расскажу.Аргумент про мать подействовал. Патрульный бросил за решетку хмурый взгляд, затем нехотя пошарил в лотке рядом с собой и двумя пальцами вынул телефон. Повернул экраном к себе. Расплылся в едкой улыбке.—?Ну, если у тебя мама записана в телефоне как ?мудак чернявый?, то, полагаю, у неё, действительно, не всё в порядке.Готмог на момент задыхается. Если ему всё это время обрывает телефон Мелькор?— то всё, пиздец.—?Просто дай мне ответить на один вот этот звонок. Десять секунд разговора. Хорошо, пять! Пять секунд. Я должен их предупредить.Патрульный с усмешкой качает головой. Пролистывает историю вызовов и притворно вздыхает.—?Ты еще и брехун каких поискать. Среди всех пропущенных, а их у тебя, кстати, семьдесят четыре, ни одного нет от матери. Развести меня решил? Подельнички, небось, названивают? Я их номера тоже пробью. Ух, держись, если они у меня по базе проходят.—?Хорошо. Хочешь правду? Лови правду. Я перепутал числа. Был уверен, что сегодня четырнадцатое. Но сегодня?— пятнадцатое. У меня в квартире двое сумасшедших, у одного из которых пятнадцатого, то есть сегодня, День рождения. А двое не сумасшедших приехали на встречу со мной и сейчас, скорее всего, там же. Я должен был быть с ними и контролировать эту ситуацию. Но я здесь, с тобой, а двое ни в чем не повинных в моей квартире сейчас в смертельной опасности и не подозревают об этом. Теперь яснее?!***Пройдя наискосок приятно тенистый парк, компания оказалась на небольшой площади.Было людно; в недвижном воздухе повисли ароматы хот-догов и поп-корна. Праздные гуляки, привлеченные многообещающей возней техников, топтались у сцены и пытались аплодировать после чека каждого инструмента. Смущенный вокалист увещевал в микрофон, что пока ничего не началось, но ?воооот-вот начнется?. Над сценой красовалась растяжка с надписью ?Free Dooms?.—?Какой-то фест,?— констатировал очевидное Тенек.—?Скорее детский утренник,?— Сирена сморщила нос. —?Ты видел время?—?Ну, а что, все по стандарту. Сейчас отыграют пионеры, к вечеру завезут тяжелую артиллерию. Интересно, кто у них хэды.—?Хочу пообщаться с оргами,?— отрывисто бросила Ли и с грацией черной кошки скользнула вперед, к палатке звукорежиссера. Тенек с Сиреной, используя чехол с гитарой как таран, двинулись следом, раздвигая перед собой плотную людскую массу. Чем ближе они продвигались к сцене, тем неохотнее люди уступали отвоеванные места?— Тенек даже получил несколько ощутимых тычков под ребра.Рядом с палаткой звукорежа Ли приседала на уши мужчине в заправленной в штаны футболке. Заправленная в штаны футболка?— максимально дурацкий наряд для жаркого лета,?— позволяла с легкостью идентифицировать любое должностное лицо, старающееся соблюсти некое подобие дресс-кода.Кобура с рацией на широком ремне и вовсе не оставляла пространства для сомнений.Когда всклокоченные Тенек с Сиреной протолкались к Ли, она как раз пожимала руку Заправленной Футболке.—?Отлично, ребята! —?ее глаза горели азартом, слишком лихорадочным, чтобы его разделять. —?Мы участвуем!—?Мы?— что?! —?отвалил челюсть Тенек.?Урааааа!??— раздалось у него за спиной.—?В смысле, участвуем? Где? Здесь?!—?Все нормально,?— Ли кивком распрощалась с организатором и будничным тоном ввела команду в курс дела. —?У них как раз слетело несколько групп из первого отделения, так что они с радостью согласились.—?Согласились на ЧТО?! —?выпалил Тенек, не веря своим ушам. Да, он собирался отвлечь Ли, пока она не перекипит… но вышло так, что Ли прекрасно отвлекла себя сама?— и вот теперь придется разгребать еще и эту кучу.—?Выступать, разумеется,?— Ли посмотрела на него как на умалишенного, хлопая темными ресницами. —?Тенек, ты чего?—?Перегрелся,?— серьезно кивнула Сирена, встав рядом с подругой и сочувственно изламывая бровь. Тенек отстраненно подумал, что если их дороги в скором времени не разойдутся, мало что будет прочнее и опаснее этого тандема.—?Так, хорошо, давайте поговорим так, будто никому еще не выветрило в машине последние мозги,?— Тенек поднял ладони и медленно выдохнул, успокаивая в основном сам себя. —?Во-первых. С какой программой ты собираешься выступать, если один из наших участников сейчас НЕ с нами, так как занят подписанием контракта?—?Один из наших участников наглядно продемонстрировал свое отношение и бросил нас на улице,?— мило пропела Ли тоном светской дамы, но в этой беззаботности Тенек уловил достаточно арктического холода, чтобы не развивать тему. —?Хрен знает, чем он там сейчас на самом деле занят и кому что подписывает. Меня больше интересует, чем занять нас.—?Хорошо,?— осторожно протянул Тенек, ничуть не обманываясь по поводу того, что милая улыбка Ли на самом деле является хищным оскалом. —?Хорошо. Но вопрос остается?— с какой программой ты собираешься выступать?Ли пожала плечами.—?Сирена, милая, ты какие песни знаешь? ?Дикую розу? знаешь?—?А то!—?А ?Сверхновую??—?Моя любимая после ?Омута озер?!—?Ну вот, видишь,?— нежно проговорила Ли, улыбаясь Теньку с плотоядной мстительностью. У нас есть гитара, два вокала и барабаны?— чем не группа? Ведь группа?— это значит вместе, верно??Не лучшее время, чтобы высказываться в защиту Руи?.Тенек ограничился тем, что закатил глаза в немом жесте неодобрения.?Да какого черта я лезу, пусть сами разбираются. Хрен с ним. Пять минут позора?— и буду поминать Ли эту историю до скончания века, так, чтобы устала извиняться?.—?Эй, ребята, ребята! Это вы у нас новенькие?Компания синхронно повернулась. К ним споро проталкивался работник сцены, в буквальном смысле роняя на ходу тапки.—?Выходите первыми, через пять минут! Как вас объявить?!—?Через пять минут? —?просипел Тенек, оседая. —?А чек?—?Какой чек, мы уже на сорок минут опаздываем, там губернатор приехал! На первой песне вас отстрою! Там идиот один только что пластик на бочке пробил, меняют, так что давайте. Как объявить, быстро!—?Пиздееец, а нам как играть без бочки тогда?..—?Не ссы,?— рассмеялась Сирена. —?Принимай все, что с тобой происходит, как подарок Вселенной!—?Нахуй такие подарки!—?Ребята, я вас сейчас так и запишу. У вас название есть?—?Молчи! —?взвился Тенек, видя, как Ли открывает рот, чтобы выдать название их основного коллектива. Он не мог без содрогания представить, что будет, когда Руи узнает об их самоволке, а если они еще и пропиарят свой позор на все местные газеты?— тогда вот вообще пиши пропало. По задумке Тенька, Руи вообще ничего не должен был узнать об этом загуле?— и уж за это он собирался костьми лечь.—?Эээээм… Секрет!—?Секрет? Это название такое, или вы говорить не хотите? —?съехидничал техник.—?Нет-нет-нет, не так,?— Тенек мучительно мял переносицу. Да нормальные названия, бывает, и по месяцу не придумываются, а тут от него нагора выдавать требуют. —?Ну же, девчонки, помогите! Какое там у нас было еще… крутое слово?—?Костер,?— подсказала Сирена.—?Хрень!—?Ээээ, ребят, вы сейчас на ходу выдумываете или мне вас как ?Секретный костер? записать?—?Дайте им еще минутку, они сейчас вспомнят,?— промурлыкала Ли.—?Ты сама помочь не хочешь?!—?Нет,?— легко сообщила она. —?Это твой звездный час.?Твою мать. Я же не Руи, меня-то за что?!?—?Тайный огонь? Бенгальский огонь? Во! Бенгальский огонь! —?Сирена продолжала сыпать идеями, дергая Тенька за рукав. —?Бенгальский огонь!—?Да слышал я. Фигня. Тайный… огонь?—?Тогда уж пламя,?— смилостивилась Ли. —?Тайное пламя?—?Тайное пламя ничего так…—?Переведи все на иностранный язык, и будет звучать круто,?— подсказала Сирена. —?Житейская мудрость.—?Все, записывай нас как Secret Fire! —?провозгласила Ли, хлопая скептичного техника по плечу. —?Как тут на сцену забираться?—?Лестница сзади. Провода мне там не оборвите, эй!Но компания уже мчалась вслед за Ли.?Вот же хрень, вот же хрень, вот же хрень?,?— крутилось у Тенька в голове заевшей пластинкой, покуда руки на автомате выполняли привычные манипуляции.Барабанные палочки, перемотанные скотчем, ему одолжили, а вот с установкой дела обстояли куда сложнее. Бас бочка, которую техники спешно приводили в рабочее состояние где-то за кулисами, отсутствовала как таковая, но это было не единственным наследием горе-ударника из предыдущей команды.И многих горе-ударников до него.Тенек, чертыхаясь, пытался отрегулировать флор том, поставленный ровно под таким углом, чтобы при каждом ударе лупиться ободом о малый барабан?— нет уж, спасибо, только платить деньги за сколы ему не хватало! —?и одновременно жалел, что у него нет пары запасных рук (или запасных минут), чтобы подтянуть подструнник. Пластики на томах пестрили щербинами, да и в целом установка дышала на ладан.Ясное дело, что все более или менее серьезные команды тут везли свой стафф, а вот ему придется работать с тем, что имеется.?Точнее, с тем, чего не имеется?,?— хмуро подметил Тенек, когда мысок ноги топнул вместо привычной педали в пустоту.?Что ж, как там Сирена советовала? Что-то типа ?хэээй, чел, наслаждайся процессом?? Вот и буду наслаждаться. Без бочки. И без надежды?.Вокруг Сирены, регулируя вокальный и инструментальный микрофоны, суетилось сразу два техника.Хорошая, но видавшая виды гитара уже болталась на цветастом ремне на плечах у девчонки. Ли, не обнаруживая ни капли волнения, с присущей ей кошачьей грацией лениво прохаживалась по сцене, отчего первые ряды, состоящие в основном из мужчин, подались вперед и маслянисто заблестели глазами. Ли, наслаждаясь вниманием, поглядывала на них сверху вниз, похлопывая по ладони петлей микрофонного шнура?— ни отнять, при прибавить, то ли укротительница, то ли Госпожа. Сирена перешучивалась с техниками?— словом, никто, кроме Тенька, как отметил сам Тенек, вообще не парился.—?Ли,?— шикнул он, когда на сцену вышел ведущий. Микрофон предсказуемо зафонил.?За мониторы! Отступи, бля, за мониторы!??— зашипели техники.Толпа, заслышав этот старый как сам шоу-бизнес призывный сигнал, потянулась к сцене. Все, что раньше было затылками, профилями, хот догами и пивными банками, внезапно стало лицами?— и Тенек с некоторым ужасом понял, что лиц этих не так уж и мало. Если не сказать больше?— лиц откровенно много, а прямо перед сценой находится стол, за которым, чтоб он треснул, сидят Большие Шишки при Галстуках, что делает их как минимум на сотню рангов одёжного статуса выше Заправленной Футболки. А рядом с шишками стрекочут громоздкие телевизионные камеры.—?Ли! Сирена! —?еще отчаяннее зашипел он. —?Девчонки, что это за хрень? Я думал, это зашкварный фест, а у них тут сраное, мать его, телевидение! И какие-то дядьки при галстуках до кучи.—?Это губернатор,?— прошептала в ответ Сирена. Она аж светилась от предвкушения. —?Почетный член жюри.—?Какого еще жюри?—?Так ведь конкурс.—?Блять,?— Тенек уронил голову в руки. —?Я не понимаю. Мне на сцену даже установку в минимальной комплектации поставить не могут, а у них тут конкурс с губернаторами и плясками с бубном… Так, ладно. Ладно. Все усложнилось. Теперь мы не имеем право облажаться.—?Мы и не собирались.—?Но шансы все еще охрененно высоки!—?Не кипишуй,?— спокойно произнесла Ли, задумчиво глядя в зал. Она выглядела куда более собранной, чем в начале всей этой авантюры; во всяком случае, глядя на нее, Тенек решился поверить в то, что подруга знает, что делает. —?Тенек, это шанс. Подарок судьбы. Мы выжмем из него все, что возможно.—?Выглядишь одухотворенно,?— проворчал барабанщик. —?Давай только никто не догадается, что у нас сегодня первая репетиция? Огласите сет-лист, пожалуйста. Там мужик уже начал про молодые таланты и про подающих надежды?— мы, видимо, у них из этой категории.—?Две песни. ?Дикая роза?, я начинаю одна, Сирена вступает на втором куплете, ты вливаешься так, как посчитаешь нужным. Ее все знают, если публика не мертвая?— подхватят. Вторая?— ?Заклинание?.—?С ума сошла?! —?Тенек с недоверием помотал головой. —?Ты собираешься петь новую песню Руи… Без Руи?—?Да,?— жестко оборвала Ли, стрельнув колючим взглядом. —?Именно это я и собираюсь делать. Но не потому, что зла на него, а потому, что это его лучшая песня и я хочу дать шанс именно ей.—?Только не говори, что ты еще и победить хочешь.—?Конечно, хочу,?— сверкнула улыбкой Ли, под неуверенные аплодисменты направляясь к залу.Большую часть своей профессиональной карьеры барабанщик проводит, лицезрея задницы родного коллектива?— если повезет, на эти задницы будет хотя бы приятно смотреть. И если уж расценивать ситуацию с альтернативной точки зрения, Теньку предстоял самый удачный концерт за последние годы. К сожалению, иных плюсов в происходящем, кроме как созерцание двух красивых девушек, он найти не мог.Над ухом прострекотало, и Тенек чуть не подпрыгнул, готовый отбиваться палочками. Камера. Они притащили чертову камеру на кране. Увидел в объективе собственное отражение?— маленькое и перевернутое.Ладно. Ладно, просто сделай это. Тенек рассеяно вытер ладони о штанины.Ладно.?Руи нас убьет?,?— пронеслось в голове.?Это же безумие?.Почему-то без присутствия самого Руи его собственная рассудочность, будто бы полностью перетекшая в физическое воплощение высокого парня в белой шляпе, делала ручкой. Да, он бывал немного занудным… Хорошо, не немного.Руи бывал страшным занудой, но все вместе они уравновешивали друг друга. Там, где математическая рассудочность схлестывалась с импульсивностью, в кровавых ссорах рождался островок надежности. Скорее даже кочка… Но, оглядываясь назад, он видел череду этих кочек, долгую, долгую дорогу через болото, в котором потонули, распавшись, все их знакомые группы.Никто еще не заходил так далеко. И вот?— из уравнения выпала всего одна переменная, и Тенек чувствует на своем лице дыхание хаоса. Капитана смыло за борт, и пьяный корабль несется тьма знает куда.Ли поставила на этот кон все их фишки, и только теперь он понял, насколько азартным игроком она была на самом деле. Азартным до безумия, ненасытным в желании испытывать судьбу.Он должен был ее остановить! Нужно было быть жестким, но Тенек так привык быть хорошим исполнителем (как кредо по жизни, ?хороший исполнитель?), что, видимо, усыпил в себе что-то интуитивно-врожденное.Например, чувство самосохранения.?Бездна меня дери, или я просто трушу!?В любом случае, их уже понесло течением.Рыжая девчонка в ореоле собственных волос, гитара?— больше, чем она сама. Море лиц. Темный силуэт Ли, тонкий, почти исчезающий в контровом свете палящего солнца. Короткий кивок.?Ты просахатил все решения, которые должен был принять за этот день. Это последний шанс, мужик, когда ты можешь что-то изменить лично для себя. Решай, чем будут для тебя следующие десять минут. И, возможно, от этого зависит твое самоуважение. На всю оставшуюся жизнь?.И Тенек решил.Очарование свободного падения?— вот, что видел Тенек в тот день со своего места барабанщика.Сирена сыграла арпеджированный аккорд, дав Ли поймать тональность. И Ли зашла с козырей?— она действительно вступила одна.Досадный гомон, висящий над толпой подобно рою мошкары, прибило к земле благородным бархатом этого контральто. Голос тек словно патока?— не по верху, а понизу, вопреки законам физики.Разливался смолой, гипнотизировал, манил, оплетал. И властвовал. Властвовал даже над Теньком, которому за выслугой лет, вроде бы, и привыкнуть пора бы было.Но так нет же.Чего Ли умела?— так это забираться в мозг. Вп-е-ваться, как говаривал Руи. И, шутки шутками, но что-то там действительно было еще?— помимо удивительно густого, богатого обертонами тембра и умения с этим подарком природы управляться.?А вот тебе еще загадка. Никогда не смогу понять, как в ней вообще… помещается столько голоса. Тощая же такая…?К концу первого куплета известной фолковой песни Тенек немного забеспокоился: зал стоял с отвисшими челюстями, но челюсть, как и следовало предположить, отвисла и у Сирены, которая таращилась на подругу во все глаза. Шансы на то, чтобы пролюбить вступление во второй куплет?— где вместе с девчонкой примерился вступить и Тенек?— росли с каждой секундой. Магию гипнотического голоса грозило развеять смазанное вступление, но к счастью, к тому моменту, когда они вышли на самый тонкий лед, Ли взяла все под свой контроль.Драматическая фермата, нота, тающая за линией горизонта; напряженная тишина, уже звенящая обещанием звука.Зал готов скандировать, но не знает, что, поэтому просто начинает орать, громче, громче, вознося их на гребень волны.Ли поворачивается, ее глаза огромные и немного безумные, ей тоже страшно, но?— широкий кивок, заряженный энергетикой?— после такого мимо доли не промажешь! —?и они вступают все вместе.Зал беснуется, будто его уже грели самые забойные группы. Зал беснуется, несмотря на жару, плавящую асфальт. Несмотря на хромающую на бас бочку ритм секцию, несмотря на непопадание в доли, на забытые кое-где слова, на пару левых аккордов.Беснуются и музыканты?— так, будто играют в последний раз. Либо в первый.Камеры уже не смущают?— Теньку уже откровенно посрать, он чувствует себя так, будто хряпнул полбутылки коньяка и ловит золотой момент. Одна песня тянется целую жизнь, и жизнь, конечно, эта принадлежит какому-то совершенно безумному рок-н-ролльщику, умершему молодым. И когда Сирена передает Ли гитару, и та пробует струны, Теньку уже не страшно ничего. Потом, возможно, его будет трясти от адреналинового отходняка, и ему действительно понадобится полбутылки, но сейчас?— нет, не страшно. Он высокого поднимает скрещенные палочки, и зал отвечает ему.—?Спасибо, друзья! —?орет Ли в микрофон. —?Сегодня для вас играет группа Secret Fire! И следующая наша песня…***—?А вот и чай!Майрон вздрогнул и резко вскинул голову от телефона, когда услышал этот пугающе радостный голос.Хозяйка квартиры избавилась от кружевного покрывала на голове и вытерла серые тропинки слез на щеках. Молоденькое бледное лицо её при этом стало выглядеть еще более юным. Ярко-лиловые волосы цвета крепкой марганцовки были совсем такими же, как у покойного, растрепались кислотными всполохами вокруг лица.Она бодро простучала каблуками через всю комнату и застыла перед Майроном с деревянным подносом.—?Оу… —?удивленно вскинул он брови.Он ожидал от этой квартиры чего угодно. Чая в гигантских глиняных кружках без ручек и в сколах, засаленных до того, что рисунок почернел. Чая из ведра. ?Заварки? как больницах.Но только не чистейших крошечных пиал для чайной церемонии, и не такого же чайника искусной ручной работы. Он обернулся в поисках места, куда можно было бы поставить поднос, но она лишь мотнула головой.—?Наливайте себе, пожалуйста. Я подержу, мне не тяжело.Он спешно убрал по карманам перчатки, телефон и платок. Осторожно взялся за чайник, но она отрицательно покачала головой.—?Нет, не так. Сначала обдайте пиалу кипятком из этой колбы. Воду слейте прямо на поднос, она уйдет. И только потом наливайте чай. Это уже третья вода, поэтому не переживайте, вкус не будет слишком насыщенным или горьким.Майрон уважительно кивнул и принял правила этого сложного ритуала. После чего налил в пиалу предложенный чай, чутко слушая ровное дыхание девушки рядом с ним.—?Это лучший чай, что у нас есть,?— с теплом отозвалась она. —?Больше пятнадцати лет выдержки. Уверена, вы будете впечатлены. Мы с братом… мы с ним всегда очень любили чай. Он большой ценитель… был.Она быстро вскинула взгляд к Мелькору:—?А вы будете чай?—?О, спасибо, я как-то так,?— он помахал в воздухе небольшой плоской фляжкой.В ответ она лишь кивнула.Тревожно бросила взгляд на озирающегося Майрона.—?Присаживайтесь, пожалуйста.—?Спасибо, но я… ээээ… люблю стоять,?— выдавил он из себя с деликатной улыбкой.Мелькор за его спиной фыркнул. Бросил, глядя девушке в глаза.—?Ваши кресла слишком грязные, он брезгует на них садиться. И я, кстати, тоже. Будет здорово, если у вас найдется простая табуретка.Девушка на мгновение зависла. Затем сморгнула и проронила:—?О… и верно. Сейчас я всё принесу, конечно.Она поставила поднос прямо в гроб на колени усопшего и скрылась в другом тёмном коридоре.Взгляды Мелькора и Майрона пригвоздились к этому подносу.—?Ты считаешь, это нормально? —?с сомнением протянул Мелькор.—?Я… не уверен,?— ответил он. —?Возможно, она просто расстроена. Не надо было тебе говорить, что эти кресла грязные.—?Но они грязные!—?Мы бы замечательно постояли. Тем более, что не собирались задерживаться. От этих запахов у меня, если честно, уже немного шумит в голове.Мелькор не успел ответить?— хозяйка вернулась, бодро стуча каблуками, с двумя простыми черными табуретками в руках. Поставив по одной возле Мелькора и Майрона она прошла к гробу и как ни в чем не бывало, стала наливать чай себе.Майрон вынул свежий платок и снова приложил к носу, внимательно оглядывая её действия.—?Мы не представились друг другу,?— начал он. —?Меня зовут Майрон, а это…—?Мелькор. Я знаю вас.—?О, наслышаны о нашей работе?..—?Нет, я видела вас в своих снах.Майрон напряженно замолчал. Мелькор позади него тяжело закашлялся, подавившись виски из фляжки.—?А меня зовут Мэассе,?— невозмутимо закончила она.—?Спасибо, очень приятно. —?ответил Майрон и нетерпеливо пристукнул ботинками по полу. —?А Готмог… Когда вы виделись в последний раз? Он говорил, что мы должны прийти сегодня?—?Нет, он говорил только про четырнадцатое декабря, мы готовились.—?Нам кажется, с ним что-то случилось…Она засмеялась?— даже запрокинула голову от смеха.Игривый громкий хохоток?— и она снова стала скорбно-сосредоточенной.Слишком быстро.Поднесла пиалу к губам и сделала небольшой глоток, глядя Майрону в глаза.Он только сейчас заметил, что у неё один зрачок шире другого.Кажется, такое бывает от травмы.Или от психических заболеваний.—?С Готмогом? —?она изогнула тонкую бровь. —?Что с ним могло случиться? Вы разве с ним не общались никогда?—?Солидарен,?— с мрачной усмешкой ответствовал Мелькор из своего угла. —?Считаю беспокойство излишним, но для успокоения мы направили везде запросы.Майрон вновь вернулся взглядом к девушке. Посмотрел пристально и прямо.—?Хорошо. Расскажите тогда пожалуйста, что же произошло за один день, что сегодня вы… в таком положении. Готмог знает о случившемся?Мэассе застыла, глядя одновременно на Майрона и сквозь него.Замерла с пиалой в руках.Взгляд остекленел.Вместо ответа она вдруг набрала в грудь воздух и затянула, витиевато вибрируя голосом:?Пади на колени пред силою ТьмыМоли её милости, в ней есть спасение.С начала времен я взыскую червонной зимы,Что холодом выжжет узор отчуждения,…пусть нас ждет поражение…ждет поражение…?.Майрон замер на своем месте. Вежливая улыбка медленно стекла со ставшего жестким лица. Он напрягся всем телом и низко опустил голову, не сводя с Мэассе немигающего взгляда. Совсем как волк, учуявший в лесной чаще след крупной добычи.Голос.Он пронзил насквозь. Нанизал на себя, протыкая тембром грудную клетку навылет. Даже головная боль утихла перед его властью. Мощный, сильный, данный самой природой. Не выжженный и не утомленный изнуряющими концертами, не выхолощенный многочасовыми записями. Низкий с легкой хриплотцой и при этом соблазнительно-женственный, он раскрывался бархатно-фиолетовым цветом, как нежнейшие лепестки цветов.В контрасвете недоброго посыла текста песни рисовался силуэт мрачной жрицы, способной выпевать будущее, оживлять прошлое, рвать и ткать нити реального.Мэассе вернулась к нему остановившимся взглядом.Сделала еще глоток и прикрыла глаза, сосредоточившись на песне.?Кто умер?— воскреснет, вернется с кровавым рассветомОн будет Другим, обращенным в тьму светом,Его ты узнаешь по линиям рун на предплечьях,По дикому взгляду бесшумного зверя?.Ошеломленный Майрон, забывшись, сделал ответный широкий глоток, опустошив всю пиалу разом. Бросил в пустую ёмкость рассеянный удивленный взгляд: это по-настоящему вкусно!Затем вернулся жадным взглядом к девушке.Мэассе приходилось нелегко.На лбу выступила испарина, брови страдальчески изломились.Будто в этот куплет ей пришлось вложить все свои силы и всё своё умение?— больше, чем только вокал и дыхание. Больше, чем вычурная игра тембром и сложные вибрации связок.Будто в песню она вплетала саму себя.?Свет чёрного солнца пронзит светлый град,Затопит багряным и вязким закатом Мощеные улицы, мраморный плен анфилад.…Сквозь плотные сумерки, истинной древнею мглойНадвинется наш смертоносный отряд?.Она завершила на мощном мажорном аккорде, затянув последнюю ноту так сильно, что она зазвенела в воздухе чистым хрусталём.Майрон резко выдохнул. В голову дало сильной горячей волной, заставило пошатнуться на своём месте.Он приложил пальцы ко лбу, пытаясь удержать ставший неподъемно тяжелым череп. С трудом поймал фокус на тягучем взгляде Мэассе, которая загнанно дышала и, похоже, чувствовала себя так же?— странно.Рывком расстегнул две верхние пуговицы наглухо застегнутой рубашки, которая резко стала горячей и удушающе тесной.?Я не в порядке?,?— в ужасе подумал он. —??Это реакция на голос или на то, что она налила???Что бы это ни было, я должен предупредить Мелькора?.Внезапное новое ощущение отвлекло его от этой последней разумной мысли.Он поднес к глазам руку, разглядывая тонкий нейлон перчатки.Каждое волокно ткани показалось ему выпуклым и уникально обособленным от других. Невыносимо тактильным.Каждой подушечкой пальцев он почувствовал текстуру внутренней стороны перчатки, и это свербящее ощущение захватило его сознанием целиком.Он несколько раз сжал и разжал кисть, пытаясь справиться с нарастающей волной зуда от окружающей кожу тесноты.Мелькор на своем месте замер и забыл вдохнуть, напряженно рассматривая хрупкую сгорбленную фигурку Мэассе.Эта песня.В этом месте, при этих обстоятельствах она докрошила остатки веры, что происходящее?— реально.—?Откуда ты её знаешь? —?он услышал собственный громоподобный голос, будто со стороны.Мэассе и Майрон одинаково резко вздрогнули и обернулись на него, словно забыли, что они не одни.Он не собирался спрашивать, но вопрос вырвался сам собой.Ему казалось, эту песню забыли все, кроме него самого.Самая первая.Песня, с которой начались ?Secret Fire?.В фан-сообществе ходило много легенд про неё. И самой устойчивой была байка, будто участники группы поклялись друг другу на крови, что навсегда скроют свои настоящие имена и жизни, чтобы их творчество осталось свободным от их судеб. Ходили слухи, что они продали души, чтобы написать песню, которая возвестит миру о рождении новой звезды.Звучит как бред.Как бы то ни было, а известными они стали в один момент?— и именно с этой песней. А имен участников группы до сих пор не знает ни один фанат.Они всегда, на всех альбомах подписаны только псевдонимами. Они не давали интервью, и ни один организатор не видел их паспортов.И когда группа трагически распалась?— все они исчезли, словно обратились в пыль. Или в дым от резко задутой свечи. Тонкий бикфордов шнур, затушенный за мгновение до взрыва. Кто они, где? Кем стали? В каких коллективах пели после? Мелькор не знает, сколько ни искал.Переводя дыхание, Мэассе прикрыла глаза и поднялась на носочки. Тихо растягивая себе под нос мелодию, вскинула руки и медленно закружилась вокруг себя, поднимая куполом жесткую ткань юбки.—?Это песня разгара и угасания,?— пропела она, не открывая глаз. Словно сама себе. Словно в комнате больше никого не было. —?Под неё рождаются и умирают. Это магическая песня силы, созданная великим Мастером, и её суждено было петь в этот день. Значит, ваш визит сегодня также не случаен.Она резко выдохнула и мелко переступила ногами, выдав крупную дробь каблуков. Вскинула руки в сложных пассах, завела песню заново, низко-гортанным голосом, как один шаманов, которых Мелькор встречал только на Севере.Абсурд всего происходящего усыплял, заставлял мозги отключаться: голова отказывалась верить, что это происходит наяву.Реальность дробилась на набор абстрактных, не связанных между собой элементов, как звуковые дорожки разных инструментов на записи. Если их качественно свести вместе, то получится песня. Но если просто запустить сплошным потоком?— получившаяся какофония пустит кровь из душей вопиющим диссонансом.Словно выйдя из такси в этом месте, Мелькор попал в убогое третьесортное артхаусное кино или дурной сюрреалистичный сон, от которого никак нельзя заставить себя проснуться силой намерения.Ему пришлось хорошенько встряхнуть головой, чтобы сбросить с себя, как пелену, это наваждение.?Да она, похоже, истинно безумна?.От ясности этого осознания он вновь ощутил ледяные мурашки на спине. Ему никогда раньше не приходилось иметь дела с настоящими сумасшедшими.Желание уйти отсюда немедленно достигло того пика, на котором Мелькор интересом поглядел на завешенные окна.Майрон резко обернулся к нему и важно кивнул:—?Она права.Мелькор бросил скептический взгляд:—?В чем?—?В том, что всё это неслучайно. Ты же слышишь? Слышишь, о чем она поет?Он снова обернулся к ней, глядя на бесоватую пляску с алогичным восторгом.Неожиданно засмеялся, прикрыв глаза тыльной стороной ладони.—?Мэассе, я всё понял! Конечно! Наконец-то это сложилось у меня в голове. Не может быть так много совпадений в один день, верно?Она на мгновение замерла, благосклонно кивнула ему и продолжила свой жутковатый изломанный танец.Мелькор посмотрел на светлую макушку перед собой с сильной тревогой.Нет, безусловно, у Майрона есть свои странности. Но он, в первую очередь, эргономичен до неживой алгоритмичности каждого выполняемого процесса. И его скорее можно заподозрить в социофобии, чем в тяге к мистицизму или оккультным ритуалам.Мелькор мог с уверенностью сказать, что восторг Майрону не свойственен как класс эмоций.Он протянул руку и дернул его за рукав. На пол со стуком выпала неглубокая пиала, покатилась и с пронзительным звоном ударилась о ножку стола, закрутившись вокруг себя юлой. Но Майрон даже не обернулся.—?Эй,?— Мелькор дернул сильнее, заставив его посмотреть на себя. —?Как ты себя чувствуешь?—?Мне… немного жарко,?— с трудом ответил тот, поймав Мелькора в фокус поплывшего взгляда.Мелькор внимательно осмотрел раскрасневшееся лицо, нервно дергающийся кадык, влажные пряди, облепившие скулы, руку в перчатке, дергающую пуговицы на вороте рубашки.Здесь не настолько жарко, чтобы пот градом тек по лицу.—?Давай-ка выйдем,?— с решительной мрачностью протянул Мелькор и прихватил его за локоть, чтобы поднять.Майрон резко вывернул руку из захвата и сел прямее. Категорично заявил:—?Я не могу уйти, не сейчас. Ты же видишь, она не закончила.—?Не закончила?— что?Майрон обернулся и одарил его изумленным и, одновременно, снисходительным взглядом. Так смотрят на детишек, которые в пятом классе не могут сказать, сколько будет пятью четыре. И еще на идиотов. Да, пожалуй, так смотрят на идиотов.—?Мелькор,?— озадаченно сказал он. —?Мне кажется ты не в себе. Всё в порядке? Разве ты не видишь? Она поет. И это очень важно.—?А что, по-твоему, она сейчас поёт?Резко выдохнув со странным гортанным звуком ?хоммм?, Мэассе сказала пространству:—?Я пела одну из любимых песен Готмога. Но я исполняла её впервые, раньше у меня не возникало такого желания. Сегодня, поистине, великий день. И Майрон воистину мудр, если понимает это. Кстати, ведь у Готмога коллекция таких песен, хотите, я покажу?—?Да,?— мрачно ответил Мелькор. —?Неси их прямо сейчас.Будто повинуясь одной силе его голоса, Мэассе кивнула. Резко села на пол на колени, словно подводя итог своему странному ритуалу, а затем легко подскочила и почти бегом скрылась в одном из коридоров.Мелькор проводил её удаляющуюся фигурку тяжелым взглядом, после чего обошел Майрона и сел перед ним на корточки. Сжал его руки, призывая посмотреть себе в глаза.Тот перевел на него взгляд. Прямой, осмысленный. Только зрачки влажно сияют в глазах полными лунами.—?Майрон,?— Мелькор тревожно перевел взгляд с одного его глаза на другой, взял самый мягкий тон из доступных ему. —?Что произошло?Майрон задумался, будто прислушиваясь к своему состоянию.Несмотря на сбежавшую по шее к груди крупную каплю пота, он уверенно ответил:—?Мне хорошо. Мне очень правильно. Я там, где должен быть.Мелькора этот ответ категорически не устроил.—?Нам нужно уходить прямо сейчас,?— уверенно сказал он. —?Пойдем, не сопротивляйся. Я тебе всё объясню снаружи, идёт?Неожиданно Майрон тепло улыбнулся. Наклонился ниже, к самому его лицу, и замер, внимательно рассматривая.—?Что? —?напряженно спросил Мелькор.Майрон медленно стащил нижние перчатки. Осторожно провел всей ладонью по его щеке к подбородку.Жест категорически личный. Мелькор не ожидал такого проявления чувств в этом месте, практически публично.Но он с удовольствием накрыл ладонь своей и горячо поцеловал у пульса, прикрыв глаза.Майрон нетерпеливо выдохнул. Жадно провел кончиками пальцев по всему его лицу: обвел губы, ноздри, брови, с силой провел по скулам. Замер на шее под челюстью?— и скользнул обеими ладонями на затылок.Прижался горячим лбом ко лбу, с шипением втянул воздух через сжатые зубы.—?Невероятно,?— горячо выдохнул он в кожу. —?Я впервые чувствую тебя так… сильно. Ты такой…—?Какой? —?промурчал Мелькор.—?Очень… —?Майрон посмотрел ему в глаза потемневшим взглядом, склонился губами совсем близко к его губам. —?Очень… приятный наощупь.—?Какой?! —?опешил Мелькор, невольно разрывая касание губ.Усиливающийся чеканный стук каблуков возвестил о возвращении Мэассе. Майрон нехотя отнял руки. Вынул из внутреннего кармана новую пару печаток и встретил девушку с не сходящей с лица улыбкой, решив, видимо, оставить Мелькора без объяснений.Мэассе несла в руке три пластинки. Судя по вытертой на корешках и заботливо подклеенной обложке?— настоящий раритет.Она передала их в руки хмурому Мелькору с великой осторожностью и трепетом.Брови его взлетели вверх, стоило бросить на обложки беглый взгляд. Удивление, граничащее с шоком, заставило отложить разбор странного поведения Майрона.Он осторожно принял пластинки.Все три?— ?Secret Fire?. Могло ли быть иначе? Мелькор устал удивляться.Вот первая, самая старая. Плотный старый картон, будто пластинка из самого первого тиража. Если так, то раритетность её нельзя переоценить. Мелькор не был уверен, что оригинал, не оцифровку, не реплику можно найти сейчас хоть в одной частной коллекции.Обложка?— отдельный шедевр. Розовато-красная вытертая подложка для черно-белой концертной фотографии: под светом софитов на сцене вся группа, все совсем юные. Девушка с невозможно-длинными черными волосами, улыбка которой светится такой радостью, будто светит тысяча солнц?— и видя её, Мелькор сам не может сдержать ответной улыбки,?— обнимает за шею высоченного мужчину, который закрыл лицо рукой от камеры в попытке удержать спадающую щегольскую шляпу с острым пером; на их шеях на широких лентах?— тяжеленные гитары. Чуть поодаль?— молоденькая девочка?— в её лице чистый свет и восторг,?— она также у микрофона, у неё третья гитара и клавиши. Позади всех, за барабанной стойкой, худощавый длинноволосый барабанщик в майке, оголяющей забитые татуировками плечи.Они все одеты?— или, скорее, раздеты?— по моде того времени.Их времени.Бусы из сушеных ягод, перья, камни-обереги, фенечки и кольца. Короткие шорты и воздушные туники у девушек, майки и джинсы-клёш у мужчин. Мелькор с трудом оторвался от созерцания этой эмоционально насыщенной фотографии, перевел взгляд на трек-лист.Под списком из двенадцати песен, набранным простым машинным шрифтом, стояли подписи участников.—?Автографы?! —?не сдержал Мелькор изумления и вскинул ошалевший взгляд. —?ЭТО пластинка с автографами группы?!Мэассе уверенно кивнула. Села рядом с Мелькором прямо на пол, выжидательно поджала губы, с глухой тоской во взгляде наблюдая за его оживлением.Он жадно впился в четыре подписи на красном фоне: размашистая, в резких рваных линиях, жирным маркером подпись щеголеватая ?Ru??— это явно солиста и лидера; рядом с ним, перекрывая его автограф отдельными элементами?— вычурная и в завитках подпись чёрной ручкой ?Ли??— солистка, кто же еще. Две другие он не сумел бы распознать. Одна неуверенная, круглым, будто детским почерком?— три буквы, только ?Сир?, и перечеркнуты сверху неизящным хвостом, и другая, короткая, только буквы: ?и-Т.М?. Наверное, барабанщика? Только что может значить это сокращение, Мелькор представить не мог.Поспешно вынул следующую пластинку.Жуткий рисунок, от которого уставали глаза: испещренный черными тропинками кислотно-желтый круг, расходящийся к краям разноцветными витиеватыми нитями-лучами.Не то солнечные лучи, не то нити паутины.Вся обложка яркая, как кислотный приход. Самый их отвязный, раскрученный и глючный альбом.Когда он вынимает третий, пальцы пробивает дрожь.Черная обложка.Стальные буквы простым строгим шрифтом?— ?D A R K?.Каждая из этих букв впивается Мелькору в мозг, причиняя почти физическую боль.Он последний.Записан с огромным перерывом.Он не похож на предыдущие. Не похож по энергетике на всё их творчество.В нём столько боли, что каждый текст ковыряет тупым ножом всё, что есть живого в душе.Столько боли, что солисты хрипнут и срываются в каждой песне.Это любимый альбом Мелькора.Он знает его наизусть.—?Не могу поверить, что вижу эти пластинки живьем,?— изумленно выдохнул он. —?Не думал, что когда-то их увижу, тем более… здесь. У Готмога, конечно, изумительная коллекция.Мелькор не смог бы сказать, что его удивляет больше. То, что где-то в природе сохранились редчайшие пластинки не самой известной инди-рок группы, которым уже лет тридцать; или то, что сохранились они конкретно у Готмога?— уёбка, в котором Мелькор не подозревал наличия вкуса, так категорично совпадающего со своим собственным.Мэассе усмехнулась, будто бы его мыслям.—?Да уж. Он их стережет как дракон золото. Не говорите, что я их вам показывала. Я просто должна была тебе их дать, иначе ты… возможно, не примешь правильных решений.Мелькор тупо посмотрел на неё, не понимая смысла слов.О чем она?О чем всё время говорит эта бедная больная девочка?От созерцания альбомов обожаемых творцов Мелькор подтаял настолько, что даже ощутил укол сочувствия к ней. Впрочем, не особо сильный. Не такой, который запретит ему сказать ?Нет?, когда пойдет речь о её участии в группе.Телефон ожил в кармане.Мелькор вынул его, чтобы прочитать сообщение от Соронтура.?Есть такой. Ребята нашли, он в отделении в Арвалине сидит. Говорят, все шансы, что просидит долго?.—?А вот и Готмог,?— мрачно заключил Мелькор.Он взвесил в руке телефон, сжал.Задумчиво уставился в пространство, сжал челюсти.Есть связи, которые ты можешь использовать только один раз. Есть те, к кому можно обратиться с просьбой лишь единожды. Такие связи ты бережешь на крайний случай, на критическую ситуацию.Связи Соронтура Мелькор берёг для себя. Судя по настрою его бывшей продюсерской компании, это ему пригодится, и, возможно, в самом скором времени.Но теперь-то у него какой выбор?Нихрена у него никакого выбора.Он тяжело поднялся и бескомпромиссно поднял за руку Майрона. Что-то пробурчал про то, что ?нужно перекурить? и вышел в ледяное пустое фойе, гулким эхом разносящее по зданию звук шагов. На этот раз Майрон последовал за ним без вопросов.***?Вот черт, если я хочу умереть счастливым, надо ловить момент прямо сейчас. Вот черт! Воооооот чеееерт!?Счастье раздувало Тенька как воздушный шарик, делало походку пружинящей, а его самого?— невесомым, лоснящимся от восторга. Ребята кинулись обниматься, едва сойдя со сцены?— формально приличия были соблюдены, но визг девчонок, повисших друг на друге?— и при этом на Теньке?— был, наверное, слышен даже ленивым пожирателям хот догов с галерки.Тенек не возражал слегка оглохнуть. Он и сам орал как психованный.Зал не хотел их отпускать, долго скандировал ?Е-ще! Е-ще!?, и на самом деле было неплохо, что ведущий согнал их именно в пиковый момент, чтобы ощущалось как ?слегка недодали?. Потому что давать, если уж по чесноку, больше было нечего, а Тенек был отнюдь не уверен, что кто-нибудь из них смог бы свалить со сцены добровольно.По венам текла не кровь, а серебряные блестки вперемешку с чистым адреналином; не кровь, а игристое вино. Пузырики щекотали грудную клетку и сжимали горло в нежном спазме?— бездна, да он сейчас расплачется! Тенек смотрел на девчонок, крутя головой, как дурак?— какие же они прекрасные, чистые, совершенные. И сам себе он в тот момент казался прекрасным и совершенным, таким цельным и абсолютно счастливым. Даже говорить казалось излишнем?— зачем? Они все там были, все это пережили, теперь им достаточно кивнуть, чтобы понять друг друга без слов. Отныне они умеют общаться телепатически?— ну, как минимум до конца дня. Все что раньше?— это ?до?. И в свете значимости этого события даже мельчайшие составляющие своей жизни хотелось переоценивать с точки зрения ?после?.—?Кажется, я вот-вот познаю Дзен,?— пожаловался он, все же смахивая слезу. —?Девчонки, я люблю вас.—?А я бы сказала, что вот-вот испытаю оргазм, но, кажется, уже сделала это на сцене,?— пробубнила Ли ему в шею. —?Я вас тоже люблю, ребят. Вы невероятные.—?Слышите? —?Сирена вслушивалась, казалось, не только ушами, но и лицом. —?Они все еще скандируют!—?О, я слышу! Ну теперь точно испытала.—?А я познал.—?Тогда тебе срочно нужно новое имя,?— Сирена повернула свой сияющий лик к нему?— маленький прожектор, не иначе. —?Можно, я буду твоей мамой?—?Давай только без этих ваших хиппарских заморочек.—?Не важно. —?Она свела рыжие брови к переносице, задумалась. —?Ты теперь?— кузнец своего счастья. Поэтому твое имя?— и-Талка Марда. Это значит ?Кузнец Мира?.—?Красиво вроде. ?Мира? в смысле как Вселенной или ?мира? как отсутствия войны?—?Не знаю. Мне кажется, тебе подходит второе.—?Тогда это будет моим именем души.—?Конечно,?— фыркнула Ли. —?Потому что Тенек?— имя твоей тощей жопы.Пока они смеялись, к ним подбежал техник?— тот самый, который вытряхивал из Тенька название их коллектива. Казалось, целую жизнь назад.—?Ну вы даете! В жизни не видел, чтобы обычных цивилов ставила на уши такая музыка. Последняя песня была довольно, ну, мрачной. То есть слова мрачные. Хотя не думаю, что кто-то там расслышал слова.—?Слова я писала,?— сказала Ли, нехотя разрывая их любящий кружок. —?Автор музыки тоже считает их слишком мрачными. Но раз всем понравилось, слово ?слишком? вычеркиваем.Техник окинул Ли оценивающим взглядом, будто впервые рассмотрел по-настоящему.—?А ты,?— он уважительно выпятил нижнюю губу,?— ничего себе так поешь.—?Я пою не тем, куда ты смотришь, дорогой. Мои связки выше.Техник откашлялся, зашарил по карманам.—?Ладно, слушайте. Короче. —?Он протянул Ли бумажный прямоугольник. —?Передали вам от стола жюри. В этом конкурсе вы не выиграете, даже не сомневайтесь. Тут уже известно, кто выиграет,?— он выразительно потер большой палец об указательный. —?Но вот на такой поощрительный приз и первое место не стыдно обменять.—?Благодарю,?— сдержанно ответила Ли, принимая визитку весом в золотой слиток. Тенек, сдерживая восторги, деликатно заглядывал ей через плечо, но общее впечатление профессионализма безнадежно портила Сирена, округлившая рот?— и глаза?— в беззвучном ?Воооооу?.—?Ну, удачи,?— техник коснулся двумя пальцами козырька кепки. —?Буду за вами следить. Как вас там?..Ребята растерянно переглянулись.—?Я забыл,?— первым признался Тенек. —?Что-то секретное. Даже слишком, видимо.—?Набей татуху, раз все так сложно,?— парнишка кивнул головой в направлении толпы людей. —?Тут многие вас запомнили. Может, скоро тоже начнут бить татухи.—?Я вспомнила,?— кивнула Ли. —?Только не думаю, что Руи…Она запнулась; внезапное осознание заставило побледнеть всех троих:—?Руи!!!?— Кто засекал, сколько прошло времени? Кто-нибудь вообще это сделал? —?Тенек несся вперед так, будто его крайне озабоченный вид мог обелить подпорченную карму. Теперь уже девушки едва поспевали следом?— на обратной дороге к отелю они поменялись ролями. Людской поток апатично тек навстречу, выставляя на пути компании локти, плечи и животы. Хотелось посигналить?— но даже будь у Тенька встроенный клаксон где-то в глотке, вряд ли что-то могло заставить расступиться это библейское море. Он знал, что в такие моменты все всегда происходит назло.—?А кто должен был следить? Я? Сирена? —?Ли выглядела не менее обеспокоенной, но для того, чтобы засвидетельствовать это, надо было как минимум обернуться. —?Я думала, ты это делаешь!В любой другой ситуации она была бы безусловно права?— и от этого внутренности Тенька скручивались в узел.—?У меня часов нет! —?кричала Сирена, забавно семеня рядом с длинноногой подругой и заглядывая ей в лицо. —?Принципиально, понимаешь?—?Достойный повод для гордости, дорогая, хотя и в неподходящее время. Не беспокойся, никто тебя ни в чем не обвиняет. Тенек, осторожно!Тенек, не дожидаясь, пока светофор переключится с желтого на зеленый, под отчаянный визг шин и матерные гудки автомобилистов рванул с тротуара. Ли задержалась, одарив водителей сперва непристойным жестом, а затем?— глумливым воздушным поцелуем, и под ругань устремилась за Теньком. Сирена припустила следом, хотя огромный гитарный чехол нещадно парусил.Тенек не сдержался, перешел на бег, завидев впереди красный бочок их машины. Закрутил головой, высматривая эпатажную шляпу. Сердце от короткого спринта подскочило к горлу, дыхание сбилось, а взгляд, наверное, еще с концерта был как у оленя в свете фар?— прохожие косились, еще как косились, но ему было все равно. Добежав наконец до машины, Тенек хлопнул по раскаленному капоту, будто они с ?шевроле? играли в салочки. Некоторое время стоял, опираясь на колени и пытаясь отдышаться. Громко топая, подбежали Ли с Сиреной и в нерешительности застыли рядом. Махина отеля возвышалась над ними белоснежной скалой?— молчаливой и негостеприимной. А Руи нигде не было.—?Может, мы раньше?.. —?несмело предположила Сирена. Тенек, не разгибаясь, молча ткнул пальцем куда-то в небо; подняв головы, девушки увидели циферблат уличных часов. Они, словно по иронии, припарковались точнехонько под ними.—?У них… встреча должна была состояться… в два часа.—?Ооооо…Ли часы мало интересовали?— подперев руками тонкую талию и вытянув красивую шею, она резко оглядывалась по сторонам, ища зацепку для поисков. Людской поток апатично обтекал их со всех сторон?— и казалось, что все следы Руи были им смыты начисто.—?Так,?— Тенек мучительно разогнулся и вытер пот со лба. —?Давайте без паники. Ничего плохого не случилось, никто не потерялся. Только здорово взбесился, наверное… Сначала проверим все ближайшие кафешки. Никто никого не сможет ждать на таком солнцепеке дольше пяти минут, я уверен, что он там. Сидит, ест мороженное с красивой ложечки.—?Звучит мудро,?— протянула Сирена. —?Вот я бы сейчас вдарила по холодному коктейлю. А если бы праздновала подписание этого вашего контракта?— то по двум коктейлям.—?Точно! —?просиял Тенек. —?Контракт! Какие ссоры, если у нас теперь лейбл? Сейчас найдем Руи и поедем праздновать.—?Эй! Эй ты! —?раздалось от решетки. —?А ну пшла отсюда!Тенек с Сиреной обернулись на звук голоса. Ли, подошедшая вплотную к забору, с озадаченным видом стояла перед охранником, в котором барабанщик узнал одного из участников несостоявшейся потасовки. Тот кричал и молотил дубинкой по прутьям, напоминая разъяренного шимпанзе.—?Давай-давай, вали! Шалава!Ли, на сей раз безупречно спокойная, смотрела на оппонента с брезгливым любопытством. Вся ее поза говорила: ?Глядите, люди, я шла по своим делам, а тут вылезло это недоразумение?.Люди действительно начали сворачивать головы и останавливаться, а сценка все больше напоминала зоопарк. Охранник заметил это и перестал бить в набат; вместо этого он отступил назад и указал дубинкой на Ли.—?Валите отсюда, хипари сраные. Один звонок?— и окажетесь там же, где ваш дружок.Ли распахнула глаза, роняя маску неколебимого презрения.—?Подождите! —?Тенек протолкался вперед и вцепился пальцами в решетку. Он понимал, что переговоры так не ведут, но ничего не мог с собой поделать. —?В смысле?— там же, где наш дружок? Это где?Охранник, загадочно усмехнувшись, пожал плечами.—?А хрен его знает.—?Слушайте, ну давайте без этого… —?в отчаянии начал Тенек, и тут взгляд его упал на будку КПП. Кто-то сидел там вполоборота и наполовину скрывшись в тени, но барабанщик безошибочно узнал в нем охранника, с которого началась вся кутерьма этого дня. К носу тот прижимал пакет?— кажется, замороженной фасоли?— и как-то пристыженно, исподтишка косился на них.—?Где наш друг? —?твердо спросил Тенек, отступая от забора.—?Увезли,?— с удовольствием ответили ему.—?Куда?—?А куда вонючих хипарей обычно увозят? Я не знаю.—?Тенек, пойдем,?— зацедила сквозь зубы Ли, хватая его под локоть и утаскивая прочь от забора. —?Я знаю, где он.—?Валите давайте! Хипари сраные! Чтоб вас…—?У тебя изо рта воняет! —?прервала его тираду Ли, быстро обернувшись.—?И ты плешивый! —?добавила Сирена, спешно ретируясь, чтобы окончание фразы ?Ах ты мелкая…? потонуло в уличном гаме.Быстрым шагом они поднялись вверх по улице.—?Так ты знаешь, где он? —?уточнил Тенек.—?Тут всего одно отделение на весь район, если ничего за пять лет не изменилось. Тусили с друзьями на фесте,?— пояснила она в ответ на вопросительный взгляд. —?Как видишь, дорогу до сих пор помню.—?Знатно, видимо, тусили,?— протянул тот.Оставшийся недолгий путь преодолели в молчании.***Мелькор закурил, вздохнул.Ответил на вопросительный взгляд мучительным изломом бровей и набрал номер из последнего сообщения.Соронтур взял трубку после первого же гудка. Вместо слов?— шершавое молчаниеМелькор помял переносицу, тяжело привалился плечом к стене, наблюдая, как в холоде коридора на фоне тусклого окна от Майрона идет густой пар.Передал ему сигарету и начал в трубку:—?Мужик, я знаю, что уже осточертел. Но… Ты говорил, что у тебя есть связи. Есть какие-то возможности…Соронтур тяжело вздохнул.—?Я говорил это про тебя и про твое дело, где всё притянуто за уши, а не про парня без документов, которого замели с сотней кусков в кармане в разгар гонки за планом.—?Я знаю, знаю. Я понимаю, как всё это стремно выглядит и обещаю, что больше к тебе с подобным не приду. Серьезно, дальше только наше с тобой дело и только в рамках того, за что я плачу. Просто это… ну, нельзя его там оставлять. Я знаю, что попал он по глупости. Шабашил, видимо, да попался. Послушай…—?Ладно. Не продолжай. Я сделаю. Уже делаю. Если всё получится, то это будет очень быстро. Если не получится?— то не получится совсем. Кстати, я смог забрать кое-что из твоих вещей, могу привезти, мне удобно сегодня. На адрес Майрона?—?Нет, я в Арвалине. Адрес скину в чат, я его так не помню.На том конце напряженно замолчали.—?Ты?— где?—?В Арвалине.—?Что ты там делаешь?Мелькор фыркнул.—?А какое это имеет значение?—?О, древние боги, Мелькор. Не ершись, я не пытаюсь тебя контролировать. Но это самое кошмарное место в городе, как тебя туда занесло?Мелькор грустно усмехнулся.Глядя пустым взглядом строго перед собой, Майрон возвращает ему сигарету. Мелькор затягивается так, чтобы всадить горький едкий дым поглубже в легкие.Наконец, отвечает:—?В моем нынешнем положении местечко как раз мне под стать.Соронтур дышит в трубку. Молчит. Видимо, думает. Вздыхает, словно принимает волевое решение.—?Хорошо, тогда переиграем. Я сам приеду за твоим другом, и заодно завезу тебе вещи.—?Он мне не друг.—?Рад за вас,?— хмыкнул Соронтур. —?Будь на связи, отключаюсь.Мелькор отбил вызов и с наслаждением сделал новую затяжку.—?Можешь не рассказывать, я всё слышал,?— Майрон забирает у него сигарету, чтобы закончить её одним коротким вдохом.Он гасит окурок о грязный пол и оглядывается в поисках урны.—?Такой роскоши здесь точно нет,?— хмыкает Мелькор. —?Бросай как есть.Майрон пожимает плечами. Достает из внутреннего кармана небольшой пакет на пластиковой молнии-застежке и бросает туда окурок. Затем сворачивает пакет и осторожно кладет в карман.Нужно было время на длину сигареты, чтобы он взял себя в руки и собрался.Бросил взгляд искоса и едва заметно улыбнулся.—?Спасибо.—?Чего это?—?Ты легко мог этого не делать, но ты…—?Не напоминай.—?Эй,?— Майрон призывает вернуть взгляд. —?Ты все сделал правильно.—?Я знаю, но… —?Мелькор вынимает следующую и со смаком закуривает. —?Но. Очень, блин, очень тяжело делать всё правильно, когда приходится общаться с такими уебанцами.Майрон смотрит на него прямо, не выражая никаких эмоций. Пожимает плечами.—?Нет никаких ?но?, ты сам знаешь. И нам пора возвращаться.—?Нахуй? —?Мелькор морщится. —?Я думаю, нам стоит валить. Прямо сейчас.Майрон достает смартфон, задумчиво вращает его в пальцах.—?Если ты скажешь, что она нам не подходит, я категорически не соглашусь,?— тихо говорит он. —?Она идеальна. Она больше, чем я хотел. Больше, чем то, на что я позволял себе рассчитывать. Я не могу уйти.—?Майрон,?— Мелькор тяжело вздыхает и смотрит в ответ, прищурившись сквозь дым. —?Она не в себе. Она очень больна. По-настоящему. То, что там происходило?— это мрак какой-то.—?Она то, что нам нужно,?— занудно повторяет он. —?Остальное неважно. Дай мне записать одну песню с ней, и я докажу, что возможности её голоса поразительны.—?И что ты будешь делать с ней на концерте, если её приплющит также, как десять минут назад? М? Скажешь фанам, что так и задумывалось?—?Её так не приплющит.—?Нет?—?Нет.—?Хорошо. А что тогда это было? Ты же, вроде, разобрался?Мелькор смотрит с прищуром. То, что Майрона во время её песни тоже чем-то накрыло, требовало пояснений.Майрон отводит взгляд?— в сторону и вниз. Качает головой.—?Это… сложно. Боюсь, я не смогу объяснить. Не сейчас. Посмотрим, если я всё понял правильно, то ты сам всё увидишь. Пока просто поверь, что в её действиях был смысл.—?Просто поверь… —?Мелькор усмехается. —?Был смысл… Хрен там. Мы вернемся домой, и ты мне всё расскажешь.—?Ладно,?— Майрон улыбается и ловит взгляд Мелькора. —?Дома расскажу во всех деталях.Мелькор устало мотает головой, упирается затылком в стену. Грустно усмехается.—?И всё-таки… Блять, Майрон. Никто так не собирает группы, ты понимаешь? Никто. Представь, что Намо бы так собирал свою банду?—?Если бы Намо её услышал, он бы забрал её раньше, чем она допела,?— категорично ответил Майрон. —?Можешь мне поверить. Я вообще не понимаю, как она согласилась на прослушивание у нас. С такими данными её карьера должна идти почти вертикально вверх с самого старта?— и до звёзд твоего уровня. Когда я представляю, как вы зазвучите с ней дуэтом, у меня мурашки бегут даже по лицу.—?Хм. Возможно, но согласись, что…За ближайшей к ним дверью с нацарапанным рядом номером ?13? раздается надсадный визг электрогитары, плавно отстраивающийся в искусные переливы. С них узнаваемо начинается ?Извне?.Мелькор и Майрон переглянулись.—?Ну что,?— уточнил Майрон, выразительно изогнув бровь. —?Пора валить? Совсем не интересно, что там?—?Интересно,?— ворчит Мелькор. Выдыхает дым через ноздри и зло тушит сигарету о стену. —?Но если ты опять упрёшься, когда запахнет жареным, клянусь, я оставлю тебя здесь и уеду один.—?Хорошо, оставишь и уедешь, я принял,?— Майрон с готовностью вынимает свой личный ?мусорный? пакет.—?Блять,?— Мелькор взбешенно выдыхает, бросает бычок в пакет и идет первым. —?От тебя вообще не тот ответ ожидался. От тебя ожидалось ?Нет, Мелькор, я не буду упираться?, неужели не ясно? Что ты вот за…Он толкает ногой дверь и замирает на пороге.Вместо чадящего копотью света толстых свечей?— голая лампочка на тонком проводе под потолком. Бывший покойник стоит рядом со столом с пустым гробом и прикуривает от узкой свечи, которую до этого благочестиво сжимал в окоченевших пальцах.Увидев в дверях Мелькора, он церемонно склоняет голову в знак приветствия и прикладывает ладонь к сердцу. После чего пробегается пальцами по грифу, выдав беглую виртуозную гамму, и снова возвращается к мелодичному ритму ?Извне?.—?Так,?— Мелькор сжимает переносицу, стараясь загасить резкий приступ головной боли, и закрывает за собой дверь, пропустив вперед Майрона.Слишком много информации?— мозг начинает её отторгать.Гитарист также церемонно приветствует Майрона, а затем хрипловато, будто простуженно, говорит:—?Что ж, господа, вероятно, желают получить объяснения тому балагану, что был здесь устроен.Он сбивает пепел в тяжелую хрустальную пепельницу и встряхивает головой, когда берет особенно драйвовый аккорд.—?Господа имеют на это полное право,?— завершает он.—?Так,?— повторяет Мелькор сжимает кулаки.Он чувствует, как изнутри поднимается ледяная чернота бешенства. Расползается за пределы тела, гасит и так слабый свет лампочки до тускло-желтого.Он говорит нарочито тихо, но так, что в звучании его голоса глохнет даже электрогитара:—?Вы тут так развлекались что ли всё это время, ребята? Развлекались, играя в похороны?! —?он непроизвольно приподнимает верхнюю губу в оскале. —?Вы думаете, у нас времени свободного много, чтобы в ваших тупых розыгрышах участвовать?—?Мелькор, нет,?— возникшая из темноты совсем рядом Мэассе мягко улыбается и заглядывает ему в глаза, касается кончиками пальцев в центре груди. Мелькор не хочет, но чувствует, что ему становится спокойнее. —?Я ведь говорила, мы не ждали вас сегодня. Тебе нужно понять одно: ты хочешь нас услышать или хочешь уйти и послать всё в бездну? Если второе, то не будем тратить слова на рассказ. Но если ты захочешь сам нас услышать?— не Майрон, а ты,?— то мы покажем тебе всё, на что способны. И расскажем всё, что захочешь. Хочешь, я даже расскажу тебе твоё будущее?Она приподнимает от юбки левую руку, демонстрируя ему зажатую в пальцах крупную толстую колоду, гораздо больше обычной игральной.Мелькора от этой дешевой уловки уличных гадалок воротит до тошноты.—?Не надо мне всего этого, своё будущее я сам сделаю,?— он отталкивает от себя её руку, возможно, слишком резко.Мэассе морщится и шипит сквозь зубы:—?Тц! Не трогай их! Мне больно, когда их касается не моя рука.Гитарист проходится по грифу, выдаёт наигранно-трагичную гамму.—?Так что скажете, господа, я зря отстраивался или мы всё же дадим с сестрёнкой жару на ?Извне??Мелькор взбешенно выдыхает и качает головой. Бросает взгляд на Майрона.Ответный взгляд не дает подсказок. Майрон только пожимает плечами, что значит несомненное: ?Хочешь уйти?— пошли сейчас?.Мелькор возвращается взглядом к гитаристу, смотрит, как ловко и быстро летают по грифу подвижные костлявые пальцы с крупными суставами; смотрит, как тот прикрывает глаза, истинно наслаждаясь музыкой?— их с Майроном музыкой.Мэассе, встав рядом, покачивалась в такт ритму песни и расстегивала неудобный высокий воротник несуразного платья.?Надо быть идиотом, чтобы свалить сейчас?,?— понимает Мелькор.Но несколько долгих мгновений борется с клокочущим в горле желанием послать этих шутников ко всем демонам.Наконец, он мотает головой. Сдается.—?Я обещал ему,?— он указывает на Майрона. —?Что выдам свой вердикт, только когда послушаю вас. А слово я свою держу, так что…Он сунул руки в карманы косухи, пожал плечами:—?Не могу понять, чего вы ждете.Гитарист усмехнулся и вступил снова, с самого начала.Никакой ритм-секции.Ни барабана, ни баса.Никого, кто задал бы ритм.И тем не менее, этот парень играл четко, как по метроному?— хотя это на слух Мелькора. Майрон наверняка прямо сейчас внутренне сжимается от количества огрехов. Но он также молчит и не делает попыток прервать их игру, как было на репетиции с Готмогом.Гитарист играет как выпендрежник, конечно, накручивая сверху на сложный ритм, написанный Майроном, кучу своих фишек.Ррраз!Но Мэассе пропускает вступление. С досадой качает головой, и он снова подводит её к началу песни.У неё в руках нет ничего, похожего на микрофон. У них нет ничего, похожего на пульт. Звук должен идти галимый, но, странно, Мелькору даже нравится.Маэссе вступает?— на этот раз она не промахнулась.?Кровавой ночью я приду к тебе,Возникну серой тенью на стене,Меня ты не боишься, ведь мы наединеТы слишком поздно поймешь, что я?— извне!Извне! Извне!Пришел к тебе извне!?Она расщепляет голос почти до чистого гроула, звучит как истинное шипение твари из Преисподней.Мелькор уважительно поджимает губы?— это хороший уровень.Правда, хороший. Нельзя сказать, что он не представляет эту песню без дуэта с ней, но… неплохо.Она встряхивает головой и подбирает ладонями длинные полы юбки, чтобы удобнее встать и шире расставить ноги.Гитарист вступает со своим коротким, но ярким полуминутным соло, которое обрывает резким переходом к плавным и почти романтичным балладным переливам.Мэассе начинает второй куплет?— оперным меццо-сопрано, голосом женственным и глубоким:?Последую с тобой я, куда не позови,Хоть ты всего лишь тень, я знаю?— ты внутри,Я слышу твой голос?— и теряю волю,Не стоит тебя злить мне ?— ты любишь делать больно.Больно, больно! Ты делаешь мне больно?.Что?!Она хочет спеть эту песню на два голоса?— одна?!Сумасшедшая, что у неё от связок останется?Мелькор бросает озадаченный взгляд на Майрона. Тот наблюдает, не мигая, кажется, даже не дыша. До крови закусил нижнюю губу. Весь собранный и настолько напряженный, что кажется, ждет только какого-то одного?— последнего,?— знака, чтобы броситься вперед. Вопьется он в глотку или подпишет бессрочный контракт?— кажется, он еще сам не решил.Да.Тьма дери, да.Она поет на два голоса, заменяя мужскую партию гроулом. А гитарист дает ей перевести дух между куплетами, растягивая проигрыши до мини-соло.На припеве Мелькор с удивлением понимает, что всё это время притопывает ногой в такт и негромко подпевает.Энергетика этого странного дуэта такая специфичная и мощная, что пускает кислоту по венам. Затягивает в их игру, какой бы она ни казалась на первый взгляд болезненно-странной.Что бы они ни делали?— к ним хотелось присоединиться.Вместо положенных трех с половиной минут на записи песня в их исполнении длится больше шести.Когда они заканчивают?— на высочайшей ноте чистого отчаяния девушки, поглощенной демоническим ужасом,?— в квартире резко становится слишком, оглушающе тихо и пусто.Мэассе переводит дух.Кажется, ей достаточно всего трёх глубоких дыхательных циклов, чтобы прийти в норму. Она смотрит на Мелькора исподлобья.—?Ну? —?этот её вопрос вычищен от любой заинтересованности. Ей хочется получить прямой и честный вердикт.Мелькор чувствует со всей силой прямо сейчас: им безразлично, возьмут их или нет. Безразлично, сколько заплатят денег за работу, если возьмут. Более того, они оставляют за собой право отказаться от любых предложенных условий, если им вдруг станет скучно. Такая плотная чумовая спайка голоса и гитары, которая является абсолютно самостоятельной автономной единицей, бороздящей просторы ледяного музыкального космоса вокруг них.Но им, почему-то, важно, что он думает об их уровне. Конкретно он, Бауглир.Мелькор не чувствует ни желания, ни потребности скрывать, что впечатлен.Он уважительно кривит губы.—?Должен признать, это было очень круто.—?Я бы сказал, немного сумбурно и хаотично, но у вас невероятные данные,?— добавил Майрон.Мэассе удовлетворенно кивает.Гитарист снимает электруху с шеи, проходит и по очереди жмет руку Мелькору и Майрону.—?Я Макар. За шутки про телят бью коленом в живот. Впрочем, без шуток тоже могу, но работаю над этим. Вас я уже знаю даже больше, чем вы думаете,?— он усмехается, бросая на Мелькора быстрый взгляд. —?Наслышан.—?Хорошо слышно было из гроба? —?парирует Мелькор ответной ухмылкой.—?Вполне,?— Макар уважительно склоняет голову. Одним кивком дает понять, что признает права на странности других, как и на свои собственные.—?Давайте, всё же, присядем,?— обратилась к ним Мэассе, просительно изломив брови. —?Я очень долго ждала вас, и я не хотела бы, чтобы о сегодняшнем происшествии у вас сложилось неверное представление.Когда они рассаживаются вокруг большого письменного стола, с которого Макар, извинившись, убрал пустой гроб, Мелькор понимает, как местные жители пользуются доисторической древностью под названием ?кресло?.Они просто садятся на спинки, устраивая ноги на замусоленных до черноты подлокотниках, и чувствуют себя совершенно комфортно.—?Может, еще чаю? —?с надеждой спрашивает Мэассе.Майрона передергивает.—?Спасибо, откажусь,?— сдержанно говорит он.—?А вот у меня пересохло в горле, сделай мне, пожалуйста, сестренка,?— Макар смотрит на неё долгим взглядом.Она понимающе кивает. Легко спрыгивает на пол и убегает в один из коридоров.Макар внимательно оглядывает Мелькора и Майрона. Вздыхает.—?На самом деле, у меня сегодня День рождения. Но больше пяти лет назад Мэассе увидела в своих видениях, что смерть заберет меня именно в этот день. А так как видения Мэассе сбываются в ста процентов случаев, каждый год мы пытаемся обмануть смерть и подсунуть ей жертву вместо меня. И вот уже который год, как вы понимаете, успешно.Мелькор усмехается и качает головой.—?Что, звучит бредово? —?понимающе улыбается Макар. —?Ты просто еще не знаешь Мэассе. Знаете, сколько она мне о вас говорит? Уже минимум недели две?— без остановки. Увидела вас во сне, стала мне мрачно вещать, что ?скоро всё изменится?. Ты кстати очень зря отказался от её гадания. Она не предлагает его тому, кому оно не нужно. Скорее всего, уже увидела что-то про тебя, а карты для неё?— предлог, чтобы начать говорить.—?Не пугай их пожалуйста,?— раздалось из коридора. —?Я очень стараюсь выглядеть нормальной.Мэассе вернулась с новым подносом и поставила его на стол перед Макаром.Он втянул тонкий запах и блаженно прикрыл густо подведенные глаза.—?Мой любимый.—?Мы же двойняшки, я всегда знаю, чего ты хочешь, раньше, чем ты об этом подумаешь.—?О, двойняшки,?— Майрон улыбнулся и ухватился за тему, которая показалось достаточно безопасной для светского разговора. —?Значит, у тебя, Мэассе, тоже сегодня День рождения?Мэассе принялась тасовать свою огромную колоду и непонимающе уставилась на Майрона.—?Нет.—?Завтра?..—?В середине марта.Майрон сглотнул и подавленно замолчал, наблюдая за движениями её рук.Макар усмехнулся.—?Я старше на два года. Но, как вы понимаете, не всё является тем, чем кажется.Мелькор наморщил лоб.—?Слишком много сложностей на один день.—?Я понимаю, что это непросто,?— говорит Мэассе. Вынимает из колоды одну карту, бросает взгляд. И её брови удивленно взлетают вверх. Она хмурится и снова начинает тасовать. —?Но я рада, что произошло то, что должно было. Я знаю, Мелькор, что ты не хотел бы с нами связываться. Но боюсь, ты уже связался, и этот момент был предрешен задолго до нашей встречи.—?Мэассе,?— медленно сказал Макар, наблюдая, как кривится лицо Бауглира. —?Твои слова смущают его, он не готов.Мэассе пожимает плечами.—?Есть вещи, которые нужно принять независимо от того, готов ты или нет.Она снова вынимает случайную карту и снова пораженно замирает, разглядывая её. Переводит непонимающий взгляд с Мелькора на Майрона и обратно.—?Что? —?раздраженно уточняет Бауглир.Она прячет карту в середину колоды и разминает пальцами переносицу.—?Ничего. Видимо, я устала. Какая-то ерунда выпадает…—?Просто не нужно гадать, если я попросил этого не делать.—?А я и не на тебя гадала, а на него,?— Мэассе кивнула на Майрона. —?Да впрочем без разницы, у вас все равно одно и то же.—?И что? —?закатил глаза Мелькор.—?Не скажу,?— Мэассе раздраженно ответила ему в тон и устало потерла глаза. —?Я не готова это трактовать, чтобы никого не обидеть. Я правда сегодня устала.—?Я не выношу фатализма,?— процедил Мелькор. —?Не перевариваю все эти слова про рок, судьбу и предрешенность. Ненавижу всё, что связано со сраными гаданиями. Это какой-то бред.Мэассе сочувственно поджала губы.—?Я понимаю тебя. Так чаще всего и бывает: те, чьей жизнью правит рок, не могут с этим смириться. И не должны.Мелькор взбешенно выдыхает, и только открывает рот, чтобы сказать ей всё, что об этом думает, как она бросает на него спокойный благожелательный взгляд и говорит одними губами: ?Тише?.Мелькор замирает, теряя всякое желание орать. Будто с одним коротким словом она передала ему бесконечно долгое послание.Он резко понял, что нет никакого смысла говорить вслух то, что она и так о нем прекрасно знает.Также как понял, что они УЖЕ спаяны, сплетены в один узел, и чем раньше он это примет, тем больше результата они смогут добиться.—?Блять,?— коротко выдыхает он.Мэассе кивает.—?Не переживай, мы тоже не от всего в восторге. Но мы готовы. Я думаю, у нас всё получится. Чтобы убаюкать твое желание взять свою жизнь под контроль, ты можешь взять время на обдумывание. Но времени не так много. Можешь не тратить его просто так и быть достаточно мудрым, чтобы признать неизбежное.—?Звучит дерьмово,?— криво улыбается Мелькор.—?Ты же сам не раз думал об этом. Ты сам понимаешь: то, что за такой огромный срок команда из популярного рок-музыканта и профессионального менеджера не смогла найти в свою банду никого?— это не случайно,?— Мэассе бросила на него выразительный взгляд. —?И нет, твои прошлые работодатели тут не при чем. Вернее… Они имеют к этому отношение, но совсем не то, о котором ты думаешь. Да о чем я! В этой истории с самого, тьма её, начала нет ничего случайного! Мы очень сильные музыканты, Мелькор. Мы долго вас ждали. Давай работать.—?Давай,?— эхом отвечает Мелькор и встряхивает головой, пытаясь отогнать наваждение. —?Вернее… блин! Мэассе! Завязывай с этими штуками.Она улыбается и разводит руками.Телефон Мелькора разрывается вибрацией.?Соронтур?.Он отвечает на звонок и поднимается. Прохаживается по комнате к окну, пряча свободную ладонь в карман джинсов.Когда он отошел, Майрон бросил на Мэассе напряженный взгляд.—?Что ты там увидела, на картах, о чем не захотела говорить?Она внимательно посмотрела на него и подалась вперед, понизив голос.—?Чего ты боишься?Он задумался.—?Не знаю. Смерти, болезни. И пожалуй… проиграть. Я боюсь проиграть.Она улыбнулась с легкой укоризной. Как улыбнулась бы учительница неправильному ответу отличника.—?Не бойся ничего из происходящего. Всё в порядке. Просто,?— она пожала плечами. —?Расслабься.—?Что? —?Майрон озадаченно нахмурился. —?Ты о чем?—?Всё,?— заявил подошедший Мелькор. —?Нам привезли Готмога, и Соронтур весьма щедро согласился докинуть нас с тобой до города. Пошли спускаться, пока у него там колеса с внедорожника не открутили.—?Пойдем,?— Майрон поднялся, с трудом отцепляясь взглядом от Мэассе. —?Как я понял, мы всё решили. Поэтому сообщаю, что репетиции…—?…по средам,?— хором закончили за него Макар и Мэассе.—?Нет,?— ответил Макар на его ошалевший взгляд. —?Это не Мэассе во сне увидела, это нам Готмог все уши прожужжал. Среда у него?— день, когда его нельзя трогать. С утра бегает на взводе и выезжает с запасом в несколько часов.Майрон бросил на Мелькора выразительный взгляд, но тот лишь завел глаза.—?Кстати,?— вдруг вспомнил Бауглир. —?У вас там псина бешеная на первом этаже. Макар, ты сможешь нас проводить?Макар и Мэассе непонимающе переглянулись.—?Бешеная псина?.. А, погоди. Ты про Хуана что ли? Добрейшее животное, с рук ест, ты чего.Мелькор покачал головой.—?Пошли проводишь, я не хочу остаток этого года провести, делая прививки от столбняка.***Аккуратный зеленый двор со служебными машинами. Пятна колышущихся теней на белых стенах, табличка рядом с дверью. Все тихо-мирно, но, будь Тенек котом, шерсть стояла бы дыбом. Ох и не любил же он подобные места. Когда еще не вошел?— а уже хочется смыться.На подходе к зданию Ли, словно оробев, замедлила шаг, потом и вовсе остановилась.—?Иди лучше ты,?— промямлила она на вопросительный взгляд барабанщика.Тенек, нахмурившись, повернулся к ней.—?Ли, пойдем. Не важно, почему он здесь оказался. Сейчас ему нужна твоя помощь.Она понуро кивнула, нервно кусая щеку.—?Ты прав. Конечно.—?А вот тебе, Сирена, лучше остаться. Окей? Подождешь нас снаружи?Сирена согласно тряхнула волосами.—?Эй. Помнишь? —?и она произнесла одними губами: ?и-Талка Марда?.—?Не волнуйся,?— барабанщик подмигнул с уверенностью, которую сам же считал совершенно безосновательной. —?Справлюсь уж.И вот они идут по коридору, один вид которого вызывает клаустрофобию, вслед за молчаливым провожатым. Ли идет напряженная, прямая?— будто на эшафот. Тенек, стараясь не споткнуться о бугрящийся линолеум, замыкает процессию.Светом в конце тоннеля становится телек на столе участкового, венчающий этот лабиринт узких перешейков. Телевизор шкворчит и плюются помехами как сковородка?— впрочем, служителя закона, мирно пишущего рядом протокол, это не смущает?— и Теньку не сразу удается сообразить, почему шипение кажется знакомым. Почему-почему. Да это же они, там, в телеке! Только что отыграли песню Руи, а теперь охочая до живенького камера мечется между скандирующей толпой и визжащими девчонками. А вот и его, Тенька, счастливый еблет.А совсем рядом, в клетке три на четыре, стоит сам Руи. Его белый пиджак заляпан кровью, кровь капает с костяшек правой кисти. Он молча смотрит на них, пока ?они? из телевизора вопят от радости.Взгляд Руи черен.—?Ваш товарищ? —?поинтересовался, подняв глаза от документа, молодой человек в погонах. С такой интонацией уместно было бы произнести что-то вроде ?Ваша собака??Ли молчала, предоставив все переговоры Теньку. Ее взгляд отчаянно метался по каменному лицу Руи?— будто утопающий в проруби силится ухватиться за лед. И соскальзывает, соскальзывает…У Тенька было такое чувство, словно ему заморозили внутренности. Он бы многое отдал за то, чтобы Руи просто на них наорал. Покрыл благим матом, устроил выволочку и грозно молчал всю дорогу домой?— что угодно, только не этот пудовый взгляд, под которым даже дышать тяжело.?— ?Secret Fire?! Запомните этих ребят! —?неслось из телека. —?Сегодня они покорили этот город! Невероятное открытие фестиваля!Блять, да выключи ты это уже.Тенек откашлялся, стараясь абстрагироваться от происходящего. Благо, сейчас Руи смотрел не на него?— зато между ним и Ли воздух стал вязким и черным как деготь.—?Наш.Молодой человек поцокал языком, возвращаясь к протоколу.—?Зачем же порядок нарушаете? Курортный город… А вы людей избиваете.Тенек глубоко вдохнул, заранее смиряясь с тем, что зря потратит слова. Руи, во всяком случае, свои явно решил оставить при себе.—?Понимаете,?— обреченно начал он. —?На самом деле, люди там сами первые начали. А наш друг просто защищался.—?Вы там были?—?Ну, в начале…—?Когда мы приехали на вызов, вас там не было. Так что лапшу мне на уши не вешайте. С какой целью в городе?—?Мы музыканты.—?А ТЫ что здесь делаешь? —?неожиданно нарушил молчание Руи, уставившись куда-то мимо Тенька. Тот резко повернулся?— за ним в обнимку с гитарным чехлом стояла Сирена. Вызывающую рыжину ее волос не смог притушить даже мрачный сумрак местных кулуаров. Девчонка перетаптывалась с ноги на ногу и выглядела еще младше своих лет.?Проклятие!??— прошипел про себя Тенек.Человек в погонах пристально всматривался в Сирену.—?Погоди-ка. —?Он заинтересованно окинул взглядом всю компанию и наклонил ручку к телевизору. —?А это не вы там сейчас только что были?Тенек начинал буквально чувствовать нехватку воздуха под взглядом из камеры. Он готов был поклясться, что в том углу, где стоял Руи, сделалось заметно темнее?— и это нихрена не было связано с освещением.Ли молчала, будто потеряла дар речи, едва зайдя в здание. Отпечаток какого-то кромешного, неизбывного горя на ее лице становился тем явственнее, чем дольше они с Руи продолжали играть в гляделки. Происходило что-то безмолвное. И это начинало пугать.—?Да, это мы,?— неохотно признал Тенек, стараясь не смотреть на душераздирающую сцену. —?Мы правда музыканты. Произошло недоразумение, понимаете? Мы приехали подписывать контракт с лейблом и…—?Тот охранник начал первый! —?выпалила Сирена. Ее голос, ставший по-детскому звонким, эхом отразился от стен. —?Руи ни в чем не виноват! Он нас защищал, а мы его потеряли! А знаете, как он обзывал его девушку?!—?Сирена,?— шикнул Тенек. —?Молчи, только хуже делаешь!—?Он вас обзывал? —?вопрос был обращен к Ли, но отвечать пришлось Теньку:—?Да, нас провоцировали, поэтому…—?Вы хорошо поете.Ли продолжала хранить молчание, ведя немой диалог. Тенек сомневался, что она вообще осознает то, что происходит вне этого мучительного канала связи. Потом напряжение оборвалось?— будто трубку повесили?— и Ли, быстро опустив голову в занавес волос, спешно вышла.Молодой человек проводил ее взглядом, снова цыкнул, покачал головой и демонстративно смял протокол. Тенек судорожно вздохнул?— оказывается, он с полминуты игнорировал собственные легкие.—?Ладно,?— зазвенели ключи, клацнул замок камеры. —?Идите уж. Только больше не нарывайтесь. Документов у вас с собой нет, конечно?Тенек неопределенно пожал плечами.—?Мне нужны ваши имена и подписи. Ставим автографы, господа музыканты. По очереди.—?Оух… Имена.—?Какие-то проблемы?—?Ну,?— неловко усмехнулся Тенек. —?Я бы с большей охотой прилюдно снял штаны.—?Простите?—?Да так, ерунда. Профдеформация, можно сказать.***Огромный внедорожник сложного переливающегося из чёрного в синий цвета, сыто урчащий мощным двигателем между голодных многоэтажек, казался здесь опасно-инородным телом.Соронтур, судя по всему, из машины выходить побрезговал. Забаррикадировался внутри и нервно оглядывался, поджидая Мелькора.Когда Мелькор и Майрон вышли из подъезда, куривший на крыльце Готмог выдохнул дым, щелчком отбросил бычок в сугроб. Поджал губы, сжал челюсти до желваков.Подошел ближе.—?Здорово, мужики,?— начал он и осекся. Покачал головой. —?Бля, такой объёб. Я просто мудила.—?Готмог, всё в порядке, ты чего,?— Майрон озадаченно посмотрел на него. —?Ты ни в чем не виноват. Мы рады, что у тебя всё обошлось.На слове ?обошлось? Готмог метнул затравленный быстрый взгляд на Мелькора. Не усмехнется ли с презрением?Но Мелькор рассматривал его прямо и молча, и если что-то и думал об этом, то по виду не разберешь, что именно.Готмог сокрушенно помотал головой.—?Да я… сука… я даты перепутал. Когда понял, так пересрался, что чуть всё там не разнес. Не знаю, что эти,?— он махнул головой на подъезд. —?Могли учудить. Я, вроде как, чувствую себя ответственным. Вы… если что не так, вы скажите мне… пожалуйста.Майрон и Мелькор переглянулись. Словно о чем-то договорились, молча обменявшись мыслями.Майрон пожал плечами.—?Что ж, видимо, так было нужно. Мы прогнали одну песню и обо всём договорились. Завтра репетиция будет совместная.Готмог кивнул. Попинал тяжелым ботинком хрусткий лед на крыльце.Соронтур сдержанно посигналил.—?Нам пора,?— бросил Мелькор, оглянувшись на машину и показав водителю раскрытую ладонь.Готмог выдохнул. Решился. Вскинул голову.—?Мельк. На пару слов тебя можно? —?он неопределенно махнул головой в сторону.Мелькор обернулся на Майрона, но тот уже развернулся и медленно пошел к внедорожнику.Он вернулся взглядом к Готмогу. Тот не выдержал. Шмыгнул, низко опустил голову.—?Я… это… короче…Мелькор оглядел страдальчески сведенные брови и упрямо напряженные носогубные складки.Похоже, Готмог твердо вознамерился выблевать сегодня слово ?спасибо?, и сейчас собирал все силы, чтобы наступить себе на горло.Благодарить за помощь того, кого презираешь всем сердцем?— каково это? Пожалуй, не из легких.Мелькор сделал то, что ему несвойственно: поставил себя на место Готмога.Вздохнул, устало улыбнулся.—?Готмог, забудь. Всё в норме.В ответ?— хмурый взгляд исподлобья, словно он не поверил, что в этой зажравшейся самодовольной скотине найдется достаточно благородства, чтобы не унижать барским требованием благодарности. Такой же случай шикарный, чтобы отыграться за все, что он при знакомстве наговорил.—?Только ты… Будь осторожнее.Это всё, что добавляет Мелькор. Он смотрит спокойно, но Готмог чувствует, как этот взгляд пригибает к земле.Как обычно.Тяжело с ним?— пиздец.—?Угу,?— тот понуро кивнул.—?Эй, я серьезно. Береги себя и не парься о всякой херне. Давай, я поехал.—?Мельк,?— окликнул Готмог. Впервые посмотрел открыто и прямо. Сжал челюсти и подал для рукопожатия разбитую обветренную ладонь с костяшками в бурых ссадинах.Мелькор крепко пожал протянутую руку. Задержал её в ладони, хлопнул Готмога по плечу.—?Давай, завтра без опозданий, время помнишь? —?он развернулся, подмигнул на ходу.—?Помню,?— Готмог хмуро усмехнулся, с озадаченным любопытством разглядывая ровное покрывало бесконечно-длинных черных волос, рассыпавшихся по спине.?Он чего, расчесался, что ли? Или, типа… как это… нарастил? Волосищи до колен. Хрен этих богачей разберешь?.Когда огромный, как корабль, внедорожник, отъехал, Готмог шмыгнул носом и достал треснувший в сегодняшних поединках смартфон.Открыл записную книжку.Помедлил, рассматривая список из больше чем девяноста пропущенных вызовов.Открыл редактирование контакта и на мгновение замер пальцем над экраном.Затем решительно сменил имя с ?Мудак Чернявый? на ?М.Бауглир Работа?.—?Это было так трогательно,?— глумливо усмехаясь, сообщил ему Макар. —?Жаль, я не могу плакать, у меня грим потечет.Он стоял в дверях подъезда, опираясь на косяк плечом.Готмог криво улыбнулся.—?Хули уши греешь, мудила?Макар поморщился.—?Тебя вот дурака жду, дабы сопроводить к месту жительства. А то ведь тебя только оставь?— сразу влипнешь в неприятности. Готможка в беде.Готмог убрал телефон, сунул руки в карманы и нарочито лениво, вразвалку подошел к подъезду.Встал рядом с Макаром, бросил тоскливый взгляд куда-то в стремительно чернеющее небо. А когда тот расслабился, сделал резкий обманный выпад и зажал подмышкой голову несчастного.—?С Днем рождения тебя, обмудок,?— приговаривал он, взлохмачивая ядрено-лиловые волосы. —?Всего блять хорошего и денег побольше. И мозгов.—?Сука ты,?— Макар умыльнулся и засадил острый кулак ему под ребра. —?Пошли уже, не жрал же небось ниче.—?Не жрал,?— подтвердил Готмог, выпуская голову из захвата. Последовал шаг в шаг за своим провожатым. Потрепал в темноте собаку, отчаянно бьющую хвостом и требующую ласки. —?Бля, Хуан, отъебись, чё в морду лезешь. А у тя, Макар, сыш, пожрать что ли че-то есть?—?Для тебя у меня есть жирное наваристое нихуя. И бутылка пива.—?Пиво?— это аргумент. А ты хули как баба накрасился. И оделся тоже.Макар в темноте возмущенно прицокнул.—?Что бы ты понимал в декаденсе и нарочитой театрализации, деревенщина.—?Так только пидоры говорят, ты в курсе? —?Готмог ловко увернулся от удара ноги и усмехнулся. —?Вы с твоей дурной сестрой не сильно чуваков напугали?—?Твои чуваки сами кого хочешь напугают. Особенно Мелькор. Он когда орать начал, у нас лампочка заморгала.Готмог в два шага догнал Макара и пошел рядом.—?Эй, а че он орал, расскажи?—?О, это долгая и прекрасная история,?— начал Макар с издевательской ухмылкой. —?Пусть он тебе на репе завтра сам расскажет. Вы же друганы лучшие.Он засмеялся и тут же поморщился от ощутимого пинка под задницу тощей коленкой.—?Друг у тебя смешной конечно,?— с хохотком сказал Соронтур, поглядывая в боковое зеркало заднего вида.—?Он мне не друг,?— на автомате поправил Мелькор, гипнотизируя пустым взглядом золотую дорожку света фар.Прямая нечищенная дорога уходила вперед стрелой. В чернильных сумерках снег казался тёмно-синим. И ни одного фонаря. Ни одного прохожего. На километры вперед ни одного горящего уютным светом окна. Или хотя бы магазина. По обеим сторонам высились недружелюбные заколоченные здания бывших мануфактур.Единственное, чего сейчас хотел Мелькор?— это выехать в оживленную часть города без происшествий. Только на это он направлял всю свою сосредоточенность, пристально поглядывая на дорогу и по зеркалам с пассажирского сидения.—?Ну, не друг, хорошо,?— послушно согласился Соронтур и замолчал.—?А что с ним, почему смешной? —?отозвался Майрон с заднего сидения.Соронтур обернулся и с интересом посмотрел на него.—?За дорогой следи,?— тут же хмуро отреагировал Мелькор.Соронтур усмехнулся, долго внимательно посмотрел назад через зеркало, поймав в нём взгляд Майрона.—?Майрон, а мы с вами, кажется, впервые видимся вживую? Я только со слов Бауглира про вас знаю.—?Можно на ?ты?,?— кивнул он, в ответ пристально рассматривая острый ?орлиный? профиль и собранные в короткий пижонский хвост волосы. —?Да, у нас немного разные сферы.—?Сферы, в которых мы приглядываем за нашим общим другом.Майрон нахмурился.Мелькор, впрочем, не отреагировал, глубоко погруженный в свои мысли.—?Не думаю, что слово ?приглядываем? здесь корректно,?— голос Майрона лязгнул металлом. —?Учитывая, что мы оба?— его нанятый персонал, фамильярность недопустима. Так что про Готмога?Соронтур хохотнул и покачал головой.—?Будь по-твоему. Ну да, про Готмога. Выяснилось, что его когда принимали, на восемнадцать тысяч меньше в протоколе записали. Так он их пока не вытряс из патрульных, не успокоился. Я уж, если честно, подумал, мы там проблем не оберемся. Но вроде бы обошлось. Там все выдохнули с облегчением, когда я его забрал. А, еще он бомжа какого-то с собой вытащил. Отказался без него уходить.—?Бомжа? —?удивленно вскинулся Мелькор.—?Да. Он всё говорил, что это не бомж, а учёный, но я, конечно, слабо верю. Как-то звали его… Том. Том Бомбадил.—?Ну и имечко,?— усмехнулся Мелькор.—?Да уж, идеальное имя для бомжа,?— ответил Соронтур.Фраза повисла в воздухе.Остаток дороги они ехали молча.***—?Ауле Тамильдо.И Тенек поставил угловатую закорючку напротив своего имени.—?Вы?—?Йаванна Палуриэн.—?А лет вам сколько?—?Достаточно мне лет!—?Ладно-ладно! Вы?Руи надел шляпу, поправил перо.—?Эру Илуватар,?— сказал Руи и поставил размашистую подпись.Тенек неловко семенил по коридору вслед за молчаливым Руи, не зная, как и с чего начать разговор. Он знал, что облажался?— и отчего-то знал, что Руи тоже знает. Причем с приставкой ?именно??— облажался именно он. Выводу на диалог это знание не способствовало.Они вышли на крыльцо, где солнце было особенно ласково ко всем бывшим узникам. Ли сидела поодаль, спиной к ним?— в пальцах тлела сигарета.Руи, кажется, только сейчас заметил, что его пиджак заляпан кровью, и меланхолично забросил его на плечо. Наблюдая, как он, закуривая, прикрывает пламя зажигалки ладонью со ссаженными костяшками, Тенек судорожно метался мыслями. Он чувствовал бег времени почти физически. Сейчас он пойдет к ней. И либо Тенек скажет что-то прямо здесь, либо не скажет никогда, и это будет висеть между ними вечно.—?Слушай, мужик… —?что именно тут вообще можно сказать он, правда, не придумал. —?Прости. Я, в общем…—?Заткнииись, Тенек,?— сипло простонал Руи, откидывая голову назад и глубоко затягиваясь. Прищурился на солнце, длинно выдохнул. —?Забей. Все нормально.Потом с неожиданной заинтересованностью опустил взгляд куда-то вниз?— на Сирену.—?Эй.—?Чего?—?Тебя… Блять, тебя правда зовут Йаванна?Тенек прыснул. Потом улыбка тронула и губы Руи, и он захрюкал уже в голос?— нервы просто требовали какого-то выхода эмоций.—?Че за имя такое?—?Че за имя, че за имя. Мои родители были хиппи.Теперь похрюкивали уже все трое?— не то, чтобы был какой-то особый повод для веселья, но ржать почему-то очень хотелось.—?Сами-то!—?Сама-то. Мелкая.—?Иди обратно в КПЗ!—?Сейчас сама туда пойдешь.—?Ли! Он меня запереть хочет! —?заорала Сирена, кидаясь к подруге. Ли обернулась к ним, быстро вытирая щеки тонким запястьем?— сигарета дымилась в пальцах. Нашла глазами лицо Руи.—?Тихо. Пошли отсюда,?— скомандовал он. —?Иначе нас всех запрут. Поговорим в другом месте.И все четверо быстро зашагали прочь от отделения.Желание свалить из этого города поскорее было общим?— не стали тратить время даже на еду, просто забрались в машину и ехали до тех пор, пока по левому борту не заискрилась голубая полоска. На первом же съезде Тенек свернул и, прошелестев гравием, припарковался на обочине.Волны шептались по-вечернему мягко. Даже крики чаек, обычно резкие, растекались в вечернем воздухе как акварель на мокрой бумаге. Мир притих.Тенек с Сиреной бродили по песчаной косе, откапывая мыском ботинка то раковину, то отшлифованный кварцевый голыш, и показывали друг другу самые интересные находки. Руи и Ли сидели на пирсе, и океан лизал им пятки как добрый пес. Они снова молчали, но его ладонь лежала на ее ладони. Оба глядели вдаль.—?Secret Fire… —?задумчиво проговорил Руи и невесело усмехнулся. —?Ну и кто это придумал?—?Как-то само. Как я и говорила, у нас не было времени думать.—?Судя по твоему рассказу, оно вообще все?— ?как-то само?,?— фыркнул он, не отрывая глаз от горизонта. —?Очень удобно.—?Ты еще злишься? —?Ли вглядывалась в его четкий профиль. Руи вздохнул и, не поворачиваясь, слегка сжал ее руку. Черно-белая фенечка соприкоснулась с черной.—?Длинновато,?— протянул он вместо ответа. —?Придется сократить.Они снова замолчали.—?Знаешь… может, сегодня все действительно случалось само. Может, это было тем, что называют Судьбой. Череда случайных событий, которые не были случайными. Это меня убивает.Он вздохнул и поджал губы в подобии капитулирующей улыбки:—?Чувствую себя раздавленным.—?Ру…—?Я понимаю,?— продолжил он, доставая из нагрудного кармана визитку и вертя ее в пальцах,?— что, возможно, все сложилось даже лучше, чем я планировал. Но дело не в том, что оно сложилось лучше. Дело в том, что это планировал не я.Ли молча слушала, сжимая его руку.—?Я всегда считал, что пресловутая ?свобода воли??— дар, недооцененный человечеством. Никто не знает, как его использовать по-настоящему. Все просто мыкаются по жизни, ища местечко потеплее. Все их так называемое волеизъявление заключается в выборе между разными кусками пирога, но этот шарик всегда катится по наклонной. Ты ведь знаешь, что магия?— это искусство вызывать изменения собственной волей. И абсолютно не важно, изображаешь ты для этого пассы руками или пассажи на гитаре. Возможность захотеть?— и сделать, умение создавать что-то там, где этого раньше не было, способность действительно, физически менять мир?— вот что меня всегда чаровало. Почему люди не понимают этого?Ты любишь обвинять меня в стремлении контролировать все. Ты говоришь, что все контролировать невозможно. Мне это известно?— и все же, я лучше возьму на себя ответственность за это ?все?. Пусть и невозможную ответственность, но я не стану ничего пускать на самотек. Мой шарик умеет катится вверх, понимаешь, Ли? Ты знаешь это. И я достаточно силен, чтобы увлечь с собой еще много, много шариков. Практически все, что я имею сейчас?— результат моих действий. А не превратностей Судьбы.—?Даже я? —?усмехнулась она.Руи кинул на нее быстрый взгляд и, пойманный на слове, дернул уголком рта.—?Хорошо, давай сойдемся на том, что наши шарики сами катились друг к другу.—?Это ли не Судьба?—?Нет! Возможно. Проклятие, Ли. Я ненавижу слово ?судьба?, произнесенное с мечтательным придыханием. Я готов со скрипом мириться с ее подарками?— хотя я не считаю, что наша встреча была предрешена. Я сделал себя таким, какой я есть, ты сделала себя?— и однажды мы увидели друг друга.—?Сначала я увидела тебя в своем раскладе Таро, милый.—?И теперь,?— продолжал Руи, игнорируя ее замечание,?— словно в насмешку, я осыпан теми ее дарами, о которых не просил?— в обмен на то, что все мои собственные планы втоптаны в грязь. В обмен на мою Силу. Ты понимаешь? Эти подарки Судьбы?— это все Троянский конь.—?Ты расскажешь, что произошло на встрече?—?Не больше, чем рассказал в машине.В воду перед ними плюхнулась жирная чайка и, покачиваясь на волнах, оценивающе уставилась желтым глазом в красных прожилках. Руи раздраженно махнул ногой, окатив птицу мелкими брызгами?— но та и не подумала убираться.—?Там нечего рассказывать. Группа им была уже не нужна?— они только что подписали контракт. С Улмо. Джаз. Кому сейчас нужен, нахрен, джаз. Теперь они хотели только сольного исполнителя. Но мы для них слишком мелкие сошки, чтобы оповещать нас об изменении планов.—?И ты отказался.—?Как я мог не отказаться.Они снова замолчали, потому что не любоваться на заходящее солнце, когда оно кидает рябую блескучую дорожку прямо к твоим ногам?— просто невозможно.—?Так что ты теперь будешь делать? Что мы будем делать?Руи снова достал из кармана визитку.—?Я,?— сказал он и качнул кистью, будто оценивая ее вес,?— приму этот подарок Судьбы. Этот аванс от медиахолдинга и это обожание зрителей, пришедших в восторг от песни, которая должна была их напугать. Приму название, которое вы набросали на коленке, но которое, увы, уже слишком запалено, чтобы его менять. Но все это?— с условием. Я основываю собственный лейбл. Никто нам больше не указ.—?Тебе просто необходимо плыть против течения, правда?—?Я справлюсь.Ли опустила пальцы ног в воду. Парное молоко.—?Скажи, что я нужна тебе на этой дороге. Скажи, что ты можешь, но не хочешь идти один.—?О чем ты? —?он изумленно поглядел на нее. —?На эту дорогу, как ты красиво выразилась, я бы даже не ступил, не зная, что ты идешь по правую руку от меня. И эта рыжая швабра?— по левую. Впрочем, теперь у нас, видимо, двое рыжих в команде. Прости, что иногда воспринимаю все это как должное.Ли сгорбилась, судорожно выдохнув.—?Иди сюда,?— Руи прижал ее к плечу. —?Я не хочу быть один только благодаря тебе.—?А я,?— проговорила она. —?Не могу. Там, в отделении, я это поняла. Наши фенечки. Я думала, что сплела их, чтобы привязать тебя к себе?— да-да, не хмурься, но ты ведь все равно не веришь во все эти привороты? —?но на самом деле привязала к тебе себя. Это намертво, Руи. Это навечно. Я без тебя уже не смогу.—?Ты отчаянно драматизируешь, но я ничего не имею против. Кроме того, тебе и не придется.—?Правда, мистер зануда?—?Правда,?— ответил он и рассмеялся, когда она, сделав вид, что поправляет цепочку на ноге, окатила его мелкими брызгами.—?Бездна! И эта женщина написала такие мрачные слова на мою прекрасную мелодию. Поверить не могу, что это кому-то понравилось.—?А тебе понравилось?—?Понравилось. Но сначала пришлось подбирать свою челюсть с пола.Ли хитро улыбнулась, привалившись к его плечу.—?Никакая это не Судьба, Ру. Это все наша песня, которую мы сотворили вместе. Две наших воли слились и создали заклинание, меняющее судьбы, рушащее миры, созидающее и разрушающее. Там, где она прозвучит однажды, ничего не останется таким, каким было до того. То, что должно было умереть?— умрет, то, что не должно было умирать?— воскреснет. Это больше, чем мы можем понять, но это создали мы с тобой.—?В таком случае, ее исполнение следовало бы запретить, чего мы сделать не сможем?— это же первый хит группы Secret Fire… И я срочно должен что-то сделать с этим дурацким названием…С пляжа доносились крики и ядреные ругательства?— Тенек, спотыкаясь, носился за жирной чайкой, по всей видимости, стырившей его очки. Сирена медленно кружилась, пританцовывая босыми ногами по остывшей гальке, и что-то напевала себе под нос. В лучах заходящего солнца все это выглядело идиллически-мирной пасторалью.—?А еще,?— добавил Руи, чуть пихнув залюбовавшуюся Ли плечом,?— отныне ты должна выступать только в этих шортах. Песня?— ничто. Это все твои шорты. Шорты Судьбы. Шорты Вершения. Магические…—?Заткнись,?— засмеялась Ли, возвращая ему тычок. —?А от сейчас полетишь купаться вместе со своей шляпой!—?Шорты Везения. Тайные Шорты Пламени…—?Кто умер, воскреснет, вернется с кровавым рассветом,?— тихо пела Сирена, медленно кружась с блаженном трансе. Остановилась, улыбнулась, глядя на то, как носится по пляжу Тенек, оставивший попытки отбить свои очки у одной конкретной чайки и мстящий сразу всем, на две темные фигуры на фоне заходящего солнца, пихающие друг друга под ребра и взрывающиеся хохотом, когда шляпа, венчающая одну из них, спорхнула-таки на волны, на застывший ?шевроле?, притушивший свой ярко-красный до бордового. И на себя?— рыжую веснушчатую девчонку в фенечках до локтя?— со стороны. На них на всех. Закрыла глаза и продолжила свой медитативный танец:—?Он будет Другим, обращенным в тьму светом…Одна за другой промаргивались звезды.