Часть 13 (1/1)

Цветущих вишен влекущий яд,Воспоминаний зовущий ряд.Я не сказал всё, что хотел : краток подлунный срок.Сонная ночь залита вином – всё, что не ?завтра? – всегда ?потом?…? Майя Котовская (Канцлер Ги)Смеркалось... Миновал час, миновало два - за окном было темно : угловатая, бледная половинка лунного диска несла совсем немного света, море затихло, только где-то за бортом порою грустно вздыхала, а, может быть, плакала птица Нет. На корабле также царила мёртвая тишина - впрочем, Джеймс Крюк не позволял себе заблуждаться на этот счёт - он был почти уверен, что она - обманчива, а значит, он не должен был терять времени - ведь только от капитана зависела сейчас судьба Лауры. Джез видел, что молодая девушка, пусть неосознанно, но всё же чувствует нависшую над ними угрозу, и - что удивительно - готова встретить её, защищаясь до последнего. Забавно, но первое впечатление часто оказывается ошибочным - видит бог, при других обстоятельствах, Крюк охотно принял бы её в свою команду - кто знает, возможно, из неё бы получилась лихая морская искательница приключений, такая же отважная и благородная, как и он сам, но... Сейчас от команды, кажется, ничего и не осталось - отчаявшиеся пираты, словно ударом молнии, в один прекрасный день разделили "Весёлый Роджер" на правых и виноватых. Увы, и он, и леди Барретт остались в меньшинстве.Капитан боялся за Лауру, не за себя. Он знал, упрямая девушка ни за что не отступиться от своих идей. И, как горько бы это не звучало, капитан чувствовал - близиться тот час, когда он силой, против воли Лауры, усадит её в шлюпку, но только лишь для того чтобы спасти от неминуемой гибели. Конечно, та будет угрожать, ругаться, кричать, плакать, и умолять оставить её рядом с ним, но Крюк всё равно не станет слушать: ибо он гораздо легче сможет перенести обиду Лауры, чем её смерть. Пират метался между двух огней. Как же поступить? Говорят, что из двух зол обычно выбирают меньшее. Но разве в подобных случаях бывает золотая середина? И как мы можем быть полностью уверены в "правильности" наших решений? А если он погибнет сам, кто знает, что будет потом с этой несчастной девушкой, совершенно одинокой и сломленной тяжёлыми испытаниями, выпавшими на её долю? А может, милосерднее дать ей погибнуть вместе с собой?Нет, нет! Это вздор, это слишком глупо и жестоко! Разве он может так недооценивать её после всего, что она уже сделала? Так или иначе, пусть только Лаура останется жива, за это капитан мог бы отдать всё, что угодно! Пускай она живёт, переживает, думает, радуется, смеётся... Ведь она так красива, когда улыбается - жаль только, что в последнее время осталось слишком мало поводов для веселья.Помниться, ещё несколько дней назад капитан, сузив глаза, в молчании глядел на стеклянный пузырёк с ядом, надеясь наконец, найти покой и забытье в объятиях смерти. Ему в кои-то веки было плевать на себя, на матросов, на корабль и проклятого Питера Пэна. Он устал. Ему надоело. Он хотел лишь скорее выйти из невозможно затянувшейся игры, в которой ему, по глупой иронии, заранее досталась роль побеждённого.Но что-то изменилось за эти несколько дней. Случилось чудо. Появилась Лаура. Капитан как будто вновь узнавал эту девушку, слушая её, ему открывались новые мысли, оживали давно забытые и спрятанные с глаз долой чувства, мечты и желания. Да он и сам, чёрт подери, ожил за это время, и у него появилась цель. В конце-концов, никто ведь не говорил, что можно перестать бороться! И Лаура была ярким тому подтверждением...Джеймс Крюк всегда с лёгкостью мог рискнуть собственной жизнью, но только не жизнью невесты. Теперь он должен был во что бы то не стало найти выход.Отныне он был вовсе не одинок.Они сидели рядом, откинувшись на кровати - голова Лауры покоилась на плече у капитана, а единственным освещением в каюте была медленно догорающая свеча. Время близилось к десяти часам, когда капитан, собравшись с духом, всё-таки решился поведать Лауре о назревающем бунте, чтобы предупредить её и уберечь от опасности, чтобы она не боялась, зная, что Крюк никогда не оставит её одну... Чтобы она не возражала, понимая нынешнее положение вещей - скрывать его от девушки казалось капитану бессмысленным и подлым - она ведь не дурочка, и так скоро всё поймёт. Пускай же это случиться сейчас, пускай бедная девочка не питает никаких иллюзий - ведь от этого может зависеть её жизнь.Но для того, чтобы подобраться к тому, что только должно свершиться, нужно было заново пройти через то, что уже произошло много лет назад, поэтому капитан, вздохнув, повёл рассказ с того места, на котором оборвал его нынче вечером. Лаура, на лицо которой словно наложился отпечаток тихой печали, внимательно слушала, стараясь не упустить из виду ни одной детали, время от времени нежно сжимая здоровую руку пирата - в этот момент она походила на любящую сестру, готовую спокойно выслушать и помочь натерпевшемуся от жизни брату.Капитан рассказывал, а в ушах у него, будто учащающийся пульс, едва слышно тикали часы, перенося и его, и леди Барретт назад, в прошлое...- Послушайте, я не хотела бы, чтобы эти воспоминания огорчали вас. Правда, мне будет очень неловко...- Ну, Лаура, ответьте - к чему столько беспокойства? Это всего лишь воспоминания. Прав тот, кто сказал, что пока мы чувствуем боль, мы живы. Уверяю, ничего страшного в этом нет. Бояться - глупо, запомните это. Прошлое в прошлом... Но я отвлёкся. На чём мы остановились?Верно. Итак...После того, как мы переместились на "Весёлый Роджер", на корабле начали происходить весьма странные вещи - пропал корабельный журнал, а все компасы, которые мне удалось найти, были неисправны. Но, как оказалось, это были ещё пустяки. Затем началась череда безумных попыток выбраться, но если мне казалось, что сегодня или завтра мы наконец услышим отголоски испанской речи, так как, по приблизительным расчётам, мы находились неподалёку, то на следующий же день выяснялось, что мы ни на йоту не продвинулись вперёд. Мы плавали кругами, всегда возвращаясь к одному и тому же месту - туда, где разбился "Фантом". Дальнейшее я помню смутно... Это было похоже на лихорадку - бесконечные часы жара и несуществующие видения перед затуманенными глазами.И вот, спустя чёрт знает сколько времени, одним дождливым днём, "Весёлый Роджер" всё-таки вынесло на песчаный берег Нет-и-не-будет...Там-то я впервые и встретился с ним... Питером Пэном!Одно лишь упоминание этого имени заставило молодую девушку резко поднять голову.- Питер Пэн? Но ведь это всего лишь маленький мальчик... Это именно он помог мне попасть сюда... Я нахожусь на корабле не первый день, но - хоть убейте, не могу понять той страшной ненависти, которую вы питаете к мальчишке.Джеймс Крюк прищурился, выпрямившись - джентльмена в его душе вдруг снова вытеснил отчаянный пират - взгляд незабудково-синих глаз был холодным и пронзающим насквозь, похлеще острия его собственной шпаги.- Это ваше счастье, Лаура. Говорите, маленький мальчик? Что ж, дорогая, взгляните-ка вот на это - вот, какую услугу оказал мне Питер Пэн! - произнёс капитан, протягивая вперёд правую руку, на которой по-прежнему поблёскивал металлический протез. Лаура, судорожно втянув воздух в лёгкие, зажала рот рукой, чтобы не закричать от ужаса.- Как же... Неужели ребёнок оказался способным на такое?! - прошептала она.Граф Бофорт только фыркнул, легонько поддев подбородок Лауры железным крюком, и вкрадчиво ответил :- А разве мальчик, умеющий летать, изначально не показался вам необычным? В этом случае, полагаю, от него можно было, и можно будет ожидать чего угодно. Вы называете его ребёнком. Но можно ли считать ребёнком того, кто, по-видимому, уже много раз не задумываясь, готовился отнять жизнь у человека, пусть даже злейшего врага? Я, как и вы вначале, недооценивал его... - Голос Джеймса звучал спокойно, но девушке всё равно удалось уловить в нём дрожащие нотки скорее гнева, чем волнения. - Что ж, милая, сами видите. Результат налицо. Мальчишка, отрезав мне кисть, сам же и подарил мне этот крюк. И, клянусь, однажды я лично пожму им руку этого летуна. К слову... Вы сказали, что Питер Пэн помог вам попасть на остров. Как же это ему удалось убедить вас, а потом переправить сюда от самой столицы королевской Британии? Говорите, девочка. Говорите, и, возможно, эти сведения смогут помочь и нам. Вы ведь хотели вызволить меня отсюда, не так ли?- Я умирала, Джеймс, - жёстко начала госпожа Барретт. - От чахотки. Не знаю, может быть, моя единственная служанка, не найдя на следующий день моего тела, также объявила меня бесследно пропавшей, точно так же как и вас когда-то... Может быть, оно и к лучшему. Во всяком случае, вряд ли в Лондоне остался кто-либо, всё ещё горящий желанием отыскать наши следы. Но когда всё закончилось... Появился он, Питер Пэн. Право же, я думала, что это всё мне мерещиться, но мальчик говорил, убеждал меня... Рассказывал о себе, и о волшебной стране Нет-и-не-будет, давным-давно потерянной в лабиринте детской фантазии, куда можно добраться, если только по-настоящему в это верить. Я думала, вас уже нет на свете, Джеймс, а значит и мне тоже нечем рисковать. Не знаю почему, но я согласилась полететь с этим мальчиком на остров. У него была даже крохотная фея, которая посыпала меня, по словам того же Пэна, какой-то волшебной пыльцой... Затем мальчик велел мне подумать о чём-то хорошем, светлом... И я думала о вас. А после - уже летела высоко в небесах. Дальнейшее, кажется, вы знаете сами. Лаура, опустив глаза, закончила свой рассказ, а капитан, нахмурившись, задумчиво пробормотал что-то, чего молодая леди так и не услышала.- В самом деле? Пыльца, приятные мысли - я ничего не упустил? Абсурд! Однако, всё-таки... Вы ведь здесь... - возможно, это сработает - резкая, будто молния мысль внезапно пронеслась в голове капитана, заставив того задумчиво нахмуриться, отведя взгляд.- Джеймс, - спустя некоторое время молчания произнесла Лаура, убирая с лица капитана небрежно упавшую на лоб чёрную, с едва заметной проседью прядь волос, - но за что же Пэн так жестоко обошелся с вами?Пирату не потребовалось времени, чтобы сразу понять, что она имеет в виду - а именно его покалеченную правую руку.- Это случилось, когда я, оставив "Весёлый Роджер" и матросов в одной из близлежащих бухт, отправился на остров, для того чтобы понять, где мы оказались, и сможем ли мы выжить на этих берегах. В лесу я увидел премилого мальчика, от которого, признаться, никак не ожидал подобного нахальства и спеси, которой хватило бы, клянусь, и на взрослого человека. А каково же было моё удивление, когда я увидел, что этот бесёнок может парить над землёй! Это и был Питер Пэн, собственной персоной! И всё же, я попытался узнать у него, где можно поговорить с его родителями, для того чтобы расспросить об этом странном месте, или, по крайней мере, где можно набрать еды! Но мальчишка ответил мне дерзко и коротко, он сказал, что на острове не терпят чужаков, и нам следует убираться отсюда. Но ведь в том-то и дело, что мы не могли уплыть! Попав в Нет-и-не-будет, наш корабль теперь постоянно терял верный курс, и теперь мог плавать только в водах проклятого острова. Потом оказалось, что из жителей здесь обитает только племя дикарей, однако Пэн был вовсе не похож на индейского ребёнка, ровно как и на обычного ребёнка в целом - и в нём, и в его острове была сокрыта какая-то страшная загадка, которую, по моему мнению, лучше и вовсе не знать - тайны этой страны, верно, слишком велики и мощны, если даже в мальчике порою может померещиться жуткий дух... Хотя, если честно, в те времена я мало задавался такими вопросами, но всё никак не мог забыть эту первую встречу с Пэном. Я сдаваться не собирался, и спустя несколько дней, устав от выходок Питера, предложил ему пари - если победа будет за мной, я и моя команда сможет спокойно жить на острове, пока не найдёт способ покинуть его. Если же нет... Впрочем, оно и так понятно. Мальчишка принял моё предложение. Сознаюсь, в чём-то мне была близка его смелость и жажда приключений, и кажется, тогда я, может быть, был бы рад видеть Пэна в качестве одного из своих друзей, но лишь до того, как узнал его лучше.Итак, я предложил ему пари. Нет, это не была дуэль или что-либо в этом роде - я бы никогда в жизни не предложил бы такого неопытному юнцу, но, как оказалось, я вновь ошибся, уговорив его, что пари будет заключаться в следующем : он должен сыграть со мной в шахматы на берегу - вот где я промахнулся, полагая, что легко смогу обставить этого мальчишку! Но уже тогда Пэн был значительно хитрее, чем казалось на первый взгляд.К моему удивлению, играл он достаточно неплохо - во всяком случае, не хуже меня самого в десять лет. Меня, надо сказать, всё ещё забавляла его самоуверенность, и где-то в глубине собственного сознания я открыто смеялся над Питером - даже при всех его сверхъестественных способностях, я не мог ждать угрозы с его стороны. Напрасно... Дело в том, что мальчишка начал выигрывать у меня, более того, он понимал это и не скрывал своего ликования. Меня взбесила его до тошноты радостная, чуть ли не светящаяся физиономия, больно задевшая мою гордость... К тому же, моя изначальная цель должна была оправдать средства : видите ли, я не хотел рисковать матросами, и нам срочно нужно было восполнить запасы провианта, не опасаясь того, что внезапно из ниоткуда появившиеся индейцы застанут нас врасплох. И тогда я, практически не понимая, что делаю, без труда отвлекая внимание Пэна, украдкой спрятал руку, в которой была зажата одна из его фигурок, белая ладья - в море. Мальчишка искренне расстроился, да и, признаться, этого-то я и добивался - одним махом стереть улыбочку этому наглецу, возомнившему себя королём этого треклятого острова... Да, замечу - тогда я всё же подпортил ему день. И себе заодно. Только сейчас я понимаю, насколько глупой была эта затея, и как легко всё обошлось бы, если бы не моё самолюбие... Неожиданно, словно из ниоткуда, вынырнул огромных размеров крокодил, он стремительно приближался, будто бы почуяв неладное. Отвратительная тварь! Быть может, у неё с Пэном есть какая-то связь, которую мне не дано понять, но я уверен, в тот день зверь бы точно сожрал меня, если бы в последний момент я не спасся бегством, с позором оставляя это странное поле боя. Как бы там ни было, следуя условиям нашего пари, Питер победил меня там, на берегу... И с тех пор я остался на этом острове в качестве пленника - победив меня однажды, несносный мальчишка в наших последующих сражениях брал верх снова и снова, тем самым окончательно убивая в моей душе то, что ещё можно было назвать верой. Я многому научился, я сам стал меняться, постепенно становясь частью этого странного мира - так вот появился жестокий пират... Капитан Джеймс Крюк... Ух, какое имечко! Звучит, не так ли? После того случая матросы по моей просьбе сделали этот самый протез... Спасибо им на этом. Крокодил проглотил мои часы... Странно, что завод до сих пор не кончился. Зато теперь их звук отлично выдаёт гадкую рептилию, а потому, едва я заслышу тиканье, как немедленно, хотя и вынужденно отступаю прочь - против этой твари бессильны и пули, и порох - она вечно преследует меня по морям и суше, как скользкий ночной кошмар... Потом судьба позволяла мне ещё не раз встретиться с крокодилом, и однажды эта встреча стоила мне руки. Это, пожалуй, одно из самых страшных моих воспоминаний. Я не буду рассказывать вам, как это было... Я не могу вспоминать об этом. Я скажу лишь, что Пэн, забыв хоть на минутку о том роковом дне, мог бы прийти ко мне на помощь - хотя бы из сострадания. Но ничего подобного не было. Спустя всего несколько дней, Пэн и несколько индейских юношей уже открыто презирали меня. Их оправданием может быть только то, что я сам начал презирать их - притом значительно раньше, опираясь только на интуицию и свои чувства. Презирал - да. Но не ненавидел. Ненавидеть их я начал позже, и постепенно тьма, скопившаяся внутри меня, окончательно застелила мне глаза. С тех самых пор мы и стали врагами. Теперь вы знаете всю историю, Лаура. От начала и до конца. Я рассказал вам это, что вы имели чёткое представление о человеке, с которым сейчас сидите рядом. А теперь скажите... Вы всё ещё остаётесь при своём мнении? Я ведь, всё-таки пират, со всеми вытекающими из этого последствиями. Сейчас, зная всю правду, вы всё ещё питаете ко мне хоть какие-то тёплые чувства? Я хочу, чтобы вы были полностью уверены в своём ответе, каким бы он не оказался. Последнее слово я предоставляю вам.Лаура кивнула, а минуту спустя уже что-то тихонько шептала, уткнувшись Джеймсу в красный бархатный камзол. В глазах девушки светилась любовь. Любовь безнадёжная, отчаянная - такая бывает только раз за всю жизнь, но до самого конца, какая бы участь не ждала их двоих впереди. Только хорошо это или плохо? Как бы там ни было, её решение было очевидно. Но всё-таки капитан решил завершить эту авантюру. Ведь осталась ещё одна вещь, вещь, столь тщательно им умалчиваемая вплоть до этой минуты. Хватит. Хватит прятаться и надеяться на удачу - она давным-давно отвернулась прочь. Сегодня вечером они открыли друг другу сердца, открыли друг другу путь к спасению... Пора, наконец, закончить эти детские игры. Рано или поздно ночь поглощают первые лучи солнца. Рано или поздно может прозвучать предательский выстрел, или холодный клинок, легко, как в масло, может войти в спину неугодного чьей-либо милости человека. В одно мгновение, что перемежает этот самый выстрел, обрывается жизнь. ...Белые лилии. Белые голуби. Белый туман перед глазами. Белый платочек в руках невесты. Но платье её вовсе не белое. Невеста наряжена в траурные одежды, вместо длинного, тащившегося по полу шлейфа по её слезам ползут не высохшие дорожки слёз. Момент, отдаляющий от всего этого, недолго пролежит в далёком ящике. Рано или поздно выстрел всё же прозвучит, но к этому моменту шлюпка, в которой займёт место госпожа Барретт, будет уже далеко от Нет-и-не-будет... Но ведь, как известно, человек предполагает, а господь располагает. Лишь бы эта ночь длилась дольше, лишь бы всё получилось! Кровь дико стучала в висках, и вместе с ней убыстрялся темп ненавистного тиканья часов. Всё получиться, правда? Должно получиться. Смех, да и только... О, Джеймс, быть может, ты и вправду постарел? Почему ты молчишь, капитан? В былые времена ты умел весьма недурно разговаривать с женщинами. Правда, ещё ни одной из них ты не пытался сохранить жизнь. Чёрт возьми, что поделаешь, всё бывает впервые.Он произносит её имя. "Лаура" слетает с его уст вовсе не так иронично и пафосно, как всего пару минут до этого. Та удивлённо вскидывает брови, в её глазах по прежнему - отблеск болезненно мигающих звёзд.И Крюк наконец-то говорит то, что должен сказать - слова исходят из него с невероятным усилием, но он продолжает. Продолжает, но вот замолкает на полуслове. У него нет больше сил. Капитан внимательно вглядывается в лицо леди Барретт - оно, кажется, белеет на глазах. И когда девушка, в конечном итоге, резко поднимается с кровати, в его ушах будто эхом раздается дрожащий от злости и страха голос Лауры - той, новой Лауры, которую он узнал, и которую полюбил заново за эти три дня. Выражение её лица - опустошенное, взгляд девушки был обращён куда-то в чернильные глубины океана за иллюминатором. Но эти слова!..- Предатели. Подлые, трусливые негодяи... Они не посмеют!- Боюсь, что нас никто спрашивать не будет, милая. Наше положение не слишком-то отличается от заключённых под домашний арест. Да, пока у меня есть корабль, и некоторая власть... Но власть, надоевшая большинству, пресекается с самых давних времён, таков порядок. Увы, это жестоко. Однако я всеми силами постараюсь предотвратить грядущую беду. И, между тем, я хотел бы внести маленькую поправку в ваши слова - моя команда вовсе не состоит из трусов. Это просто люди, хотя, конечно, далеко не самые лучшие из них, - негромко заметил капитан, наливая в стакан воды из хрустального графина.- Неужели вы защищаете их? - поразилась Лаура, недоуменно взглянув в усталое лицо Джеза.- Разумеется, нет, - совершенно серьёзно парировал тот. - Но эти ребята, следует признать, не раз наравне со мной, стоя на палубе даже в самую отвратительную непогоду, выводили "Весёлый Роджер" прямиком из самого ада. Да и посмотрите на меня. Разве я намного лучше? Пират, глупец, одинокий старик... Мне тоже далеко до храбреца, девочка.- Нет. Не говорите так, - сказала молодая леди Барретт. - Вы гораздо лучше многих, кого я знала, и мне не важно, что сказали бы остальные. Джеймс, может быть, мои слова покажутся вам глупыми, однако... В Нет-и-не-будет, возможно, нет таких понятий, как "добро" и "зло". Мир не делиться на злодеев и героев, таковыми нас могут сделать только обстоятельства. Но, даже если здесь и есть та тонкая грань, что кидает людей по разные стороны баррикад... Я, не задумываясь, выбрала бы вашу сторону.Вот и всё. Так просто! Глаза в глаза... Лаура остается при своём мнении. И, несмотря на то, что какая-то частичка в душе Крюка отчаянно протестовала против такого фантастического упрямства, капитану всё же нравилось это качество девушки.Могло быть хуже. Теперь всё зависит только от того, как распорядиться случай. И насколько милосердным окажется время. А время, между тем, всё шло. Свеча погасла. Уже и на горизонте, словно факелы, зажглись золотисто-алые искорки наступающего утра. И Лаура, чувствуя где-то над ухом горячее дыхание Джеймса, ждёт этого рассвета. Будь что будет - мгновения, проведённые с капитаном, дорогого стоят. И девушка готова отплатить сполна. Только пусть предрассветные сумерки не таят так быстро... ...Мягкий солнечный свет, словно дым, неспешно лился в капитанскую каюту, а время, будто бы тот пресловутый крокодилий хвост, свернулось длинной зелёной лентой. Часы в желудке чешуйчатой зверюги, кажется, уже пробили пять часов. А сколько им ещё оставалось впереди?Всего пару часов до утра."К чему спешить?" - лениво зевает крокодил, уползая обратно в своё логово смерти и холода, и забирая с собой выгоревший до тла ещё один прожитый день. А значит, сегодня он больше никого забрать не намерен. Но... Этого никто не может знать наверняка. Ведь время, взятое взаймы - крайне ненадёжная штука.