Феанаро/Морьо (1/1)

—?Ты уже вернулся из ссылки?Курво не ответил и опомнился лишь тогда, когда Морьо пнул его носком сапога под столом. Но и тогда он не ответил, а молча отвернулся, окинув перед этим брата недобрым взглядом.—?Ты же видишь, зачем спрашиваешь? —?упрекнул его Феанаро; он, наверное, был единственным, к кому Морифинвэ сейчас прислушался бы.—?Я думал, ты там и останешься. Мы даже поспорили с Майтимо… Он говорил, тебе там понравится,?— продолжал Морьо как ни в чем не бывало.—?Да, там хорошо. Никто не проламывает потолок, когда ему зачем-то запонадобилось затащить к себе стол и станок прямо в спальню. И дверь закрывается,?— огрызнулся Атаринкэ к всеобщему смеху; рассмеялся даже сам виновник этой тирады.Кто, к конце концов, мог подумать, что подточенные древоточцами и подгнившие за последнюю сотню лет доски не выдержат веса каменного стола?—?Там закончили отделывать своды и стены главного зала. Белый кварц так и светится.Феанаро кивнул немного раздраженно. Для него в этих описаниях не было ничего нового: он сам посоветовал выточить тонкие панели и спрятал за ними кристаллы, что хранили свет древ: не сильмарили, а их предтеча, они светили ярко, разгоняя тьму на самой высоте, и свод, облитый светом, казался ещё величественнее и выше. Полезно, если пятый сын почерпнет из этого для себя нечто новое. Но ему совершенно не нравилось то, как вслушиваются в рассказ остальные сыновья: нет, точнее, признание мастерства немного льстило, но в остальном… Так странно, ведь Феанаро всегда считал себя превосходящим всех мастеров собственного отца… Но сейчас, когда они сидели на летней кухне, сколоченной наскоро из тонких древесных стволов, рассказы о богатствах и убранстве дворца Финвэ казались насмешкой. Даже и не потому, что бы кто-то из сыновей мог почувствовать себя ущемленным, да и сам он, Феанаро, разве не владел всем? Разве не к его услугам были богатства гор, рек и лесов? Разве он не мог бы позвать сотни и тысячи других нолдор, чтобы возвести себе такие же??Разве это важно, Феанаро? —?спросил он сам себя и ответил:?— Да нет же, нет.? Для него?— никогда. Быть привязанным к одному месту? Немыслимо. Да и потом, за этим надо следить, а и он сам, и сыновья так привыкли к походному образу жизни… По правде говоря, когда он был моложе, то возвращался в чертоги Финвэ свободно, но сейчас, со взрослением Нолофинвэ и Арафинвэ, это становилось всё менее приятно. Не то что бы братья даже были непочтительны… Не то что бы они даже были ему неприятны… Просто он не хотел их видеть. Не хотел?— и всё.—?Надо отправиться в мастерскую сегодня,?— вывел его из размышлений голос Макалаурэ.Тот будто бы задумчиво рассуждал сам с собой, но это раздражало Феанаро тоже.—?Отправляйся, пожалуйста. Незачем спрашивать об этом у меня. Финвэ говорит, что я держу вас в чрезмерной строгости…Остальные, кроме Макалаурэ, рассмеялись. Может, Тьелко не рассмеялся бы тоже, но его не было. А Кано так и сидел в задумчивости. Он обиделся, но виду не подал?— лишь потому, что привык.—?Я просто говорю о том, что мне нужно укрепить стропила. Один я с этим не справлюсь. Может, кто-то из близнецов… Или Курво?— он лучше обращается с инструментом, чем я…Он с надеждой посмотрел на них, но один не хотел видеть его с момента прошлой ссоры, а другие даже не смотрели в его сторону. Да и Феанаро сразу разрушил эти надежды, обняв Амбаруссар.—?Нет, нет, нет. Я сегодня хочу поехать к горным выработкам. Мне понадобится кто-то достаточно легкий и худой, чтобы проскользнуть там: я не успел сделать надежный мостик. И Куруфин бы мне понадобился. Мне нужно будет с кем-то посоветоваться о минералах.—?Ты мог бы взять меня,?— неожиданно заметил Морьо. На удивление он всегда чувствовал себя чужим здесь, если только сразу не ввязывался в спор; обсуждения выработок и выбора материала нагоняли на него скуку.?Что? Я же сказал, кто-то сообразительный, кто хорошо разбирается в минералах?,?— чуть было вслух не возмутился Феанаро, но разумно сдержался и даже кивнул ему. Его остановило то соображение, что они могли и не отыскать ничего интересного: ни топазов, ни серебряных жил, ни предвестника золота и медной руды, зато белый кварц там был с совершенной надежностью: а ведь его понадобилось бы грузить, и для этого требовался бы кто-то достаточно крепкий, но не такой высокий, как Нэльяфинвэ, которому с его ростом в шахте было не развернуться.—?Да, да, ты прав. Отправляйся со мной,?— и Морьо ощутил горячую руку отца на плече.Морьо кивнул согласно, но менее мрачным не стал: его взбесила собственная радость, то, что одно-единственное позволение отца отправиться с ним заставило чувствовать его себя особенным. И куда отправиться? В шахту, работать, и тяжело работать под его окрики и смех близнецов.—?А Курво останется и поможет тебе, Кано,?— продолжал отец. —?Заодно помиритесь.Макалаурэ вздохнул. Он чувствовал в этом уступку себе, но отчего-то вовсе не был обрадован: ему оставалось надеяться только на добрую волю Курво, поскольку сам он мало что смыслил и в том, как заменить одно из стропил, не дав рухнуть всей крыше, и в том, как потом укрепить на обрешетке черепицу. Тот, как назло, встал и направился прочь, даже не доедая своего куска хлеба.—?Куда ты? —?спросил Златокователь у брата с еле скрываемым отчаянием.—?Лестница. Мы так и не починили лестницу. Я просто наколочу еще две перекладины, иначе она не достанет то свеса кровли. Не волнуйся,?— объяснил тот ему подробно, как малому эльфёнку. Была в его тоне насмешка, но у Кано уже не было сил обижаться или бояться дальше; наоборот, он впервые расслабленно вздохнул, убедившись в рабочем настрое брата.Феанаро также поднялся; встали и остальные, не столько боясь того взгляда, с которым он обвел свое многочисленное потомство, сколько желая показать, что не собираются лежать весь день без дела, хотя сидеть за столом, само собой, никому не воспрещалось. Майтимо принялся собирать тарелки, Кано?— рассеянно помогать ему, остальные разошлись по делам. Куруфинвэ, уже отъезжая, окинул взглядом домик: для временного, как он и строился пару сотен лет назад, он был неплох, но сейчас местами рассохся, местами покосился, и даже каменная сухая кладка покрылась мхом и лишайником, точно они торчали тут уже не семь десятков лет, а тысячу или даже больше. И частокол покосился так, что было ясно: дунет ветер посильнее?— и все рухнет, и ручей заболотился и порос тиной и ряской, оттого что день за днем всем недоставало времени его почистить. Зато сюда часто слетались утки, которых можно было пострелять, когда никому не улыбалось тащиться в лес за косулей или в поле за кроликами,?— а в остальном, конечно, жилище казалось на удивление заброшенным и неухоженным. Разве что кузница с её высокой печью казалась явно обитаемой, с покрытой зеленевшей медью кровлей и вечно растворенной дверью; но она стояла поодаль, и сейчас была не видна. Конечно, у них тут не было слуг, как у Финвэ, да Феанаро и презирал эту показную роскошь и все удобства, и не понимал, отчего сейчас злится…Таким же мрачным выглядел и сидевший подле него на повозке Морьо. Он по привычке не ждал от нового дня ничего хорошего. Прежде всего, если отец собирался уехать, можно было отоспаться?— если бы он был чуть сдержанней на язык. Мелкие радости всё же были: к примеру, близнецы, взяв двух коней, оторвались и уехали далеко вперёд, а с отцом Морьо чувствовал себя спокойнее и даже ухитрился подремать, привалившись к его плечу.Он очнулся от того, что сильно тряхнуло на повороте; они приближались к горам, и под колёсами стали попадаться камни. С удивлением для себя Морьо осознал, что лежит на коленях у отца, и тот даже был так заботлив, что укрыл его своим шерстяным плащом: поутру было еще слишком свежо, и до этого всю ночь в щели мансарды, где он спал, нещадно сквозил ветер. Морьо даже вздрогнул, решив, что упал, но тут же ощутил руку отца, удержавшую его.—?Спи. Только кажется, что горы близко.Он гладил жесткие темные волосы сына: сейчас, грязные и покрытые пылью, они казались совсем черными, но стоило ухватить кончик длинной пряди и приложить к макушке, как становилось ясно, что они сильно выгорают в рыжий. Да и в детстве, сколько Феанаро мог вспомнить, Морьо был медно-рыжим, хотя темнее, чем Нельяфинвэ, конечно. Сын замер и прикрыл глаза, но по затаенному дыханию ясно становилось, что он не спит и получает удовольствие от касаний отца; Феанаро не отказал ему в удовольствии и огладил его и по плечам, и по спине, и по груди, где смог дотянуться. Это было забавно, поскольку Морьо всегда казался самым строптивым и своевольным,?— а теперь выходило, что ничем не отличается от остальных, и тот же мечтатель Кано, к примеру, нуждался в объятиях отца куда менее, хотя наоборот, казался таким желающим их.Через полчаса или менее повозку снова тряхнуло. Феанаро натянул вожжи, и лошадь встала.—?Приехали? —?поднялся Морьо.—?Спи ещё. Я проверю шурфы и осмотрюсь. Вряд ли там будет что-то интересное.Над ним посмеялись, но Морьо цапаться с ними не хотелось, и он довольно уткнулся в шкуру, укрывшись плащом. Правда, сон не шел: если подумать, это было вдвойне обидно?— то, что отец даже не надеялся на его помощь и знания и сразу позволил отдыхать дальше, Морифинвэ ведь любил таскать и разглядывать камни ничуть не меньше Атаринкэ, хотя и разбирался в них меньше, а уж на то, чтобы часами просиживать с увеличительным стеклом за столом, рассматривая изъяны в огранке или вырезая тонкий узор, и речи не шло. Можно было, конечно, помочь сверлить или предложить развести огонь и сварить хоть чая, но для этого он уже был слишком зол. На его счастье, Феанаро не дал ему углубляться в дурные мысли слишком долго.—?Поднимайся,?— потряс он сына, и Морьо, как и следовало ожидать, быстро вскочил.—?Я возьму фонарь и пойду вперед? —?предложил Питьяфинвэ.—?Да. Вы оба с братом. Когда нагрузите тележку, отправляйте ее сюда.—?Не понимаю, почему этим не заняться строителям Финвэ.—?Потому что я хочу сам выбрать самые чистые куски и огранить их. И потому что там могут оказаться куски с изъяном. С меня хватило того, что они не сумели даже аккуратно выдолбить отверстия и отколоть их. Делай, что я говорю, Телуфинвэ. Старший из Амбаруссар пожал плечами, но послушался; все вчетвером вошли под низкий свод. Феанаро чуть пригнулся, Морьо ощутил, что вровень задевает макушкой потолок: он мог бы не нагибаться, как отец, но не был уверен, что потолок шахты везде ровный. Близнецы, к его счастью, быстро ушли вперед. Отец вслед им прикрикнул быть осторожней, но те были далеко, судя по отдалившемуся эху их голосов.—?Сейчас приедет тележка, и мы будем грузить отколотые куски кварца на повозку.Морьо только сейчас сообразил, зачем брали двух пристяжных, но вида не подал, хотя разозлился на себя. Необходимость таскать тяжелые куски белого минерала не злила его, а наоборот, успокоила, так что к концу работы он чувствовал себя как вымотанным, так и счастливым. Он скинул длинную рубаху в самом начале, сказав отцу, что испачкается и так, а если не снимет?— она еще и промокнет. И измажется в грязи, конечно, а он еще хочет переодеться в сухое.—?Да, да. Мы ополоснемся потом в ручье,?— кивнул Феанаро. Он будто был равнодушен, хотя втайне оглядывал его самым жадным взглядом, и сам не мог сказать, почему крепкая и сильная фигура среднего сына вызывала такое желание: он не был особенно стройным или вообще хоть сколько-то изящным, и даже казался в плечах и в талии шире него самого. Странно было подумать, что он хочет сам почувствовать себя под ним. Насколько Морьо будет тяжелее? Кроме того, он вообще не казался созданным для таких сложных игр, но чуть позже Феанаро понял, что ошибался.—?Почему они так долго? —?Морьо раздраженно заметил, что близнецы могли бы и поторопиться.—?Они ушли далеко. Может, просто прячутся друг от друга в лабиринте. В прошлый раз они забавлялись именно этим.Точно в подтверждение слов, навстречу им вылетела стайка спугнутых летучих мышей: Феанаро услышал их испуганный писк и заметил мечущиеся тени. Морьо не успел отклониться; его холодные крылья мазнули по виску. Он брезгливо отклонился и отбросил волосы со лба, размазывая оранжеватую глину и серую грязь по лицу, а потом посмотрел на отца с блеснувшей в глазах завистью: лицо Феанаро светилось в полутьме пещеры, и сам он казался ровно таким же, каким и был, когда они вошли сюда, даже не вспотел. Правда была и в том, что он и таскал в десять раз меньше, но Морьо этого не заметил.—?Не буду ждать их,?— бросил он. —?Пойду к ручью.Феанаро последовал за ним и встал на берегу, осматривая его снова и снова; теперь, чистый, с каплями влаги, блестевшими на коже и обрисовывающими мускулы ещё рельефнее, Морьо вызывал ещё больше желания. Он засмотрелся так, что в конце концов встретился с его удивленным и непонимающим взглядом. Сын подошел.—?Отчего ты так мрачен? Хотел бы я сделать статую из меди, и она была бы как твоя кожа,?— начал Феанаро, но был прерван.—?Мне не сравниться с вами, отец. Нет никого прекраснее вас. И одареннее, и… Просто хочу, чтобы вы поняли, каково это?— видеть, что ты никогда не сравнишься… Вы подарили мне жизнь, но что толку?— мне не стать таким же мудрым.Тут он понял, что Морьо ловит его руку и хочет поклониться.—?Зачем, зачем,?— прошептал Феанаро и обнял его. —?Не надо. Не страдай. Я, кроме этого, могу подарить тебе всю свою любовь. Только ты возьми её правильно, Морьо. Иди ко мне,?— и он лег под него, усаживая сына сверху.