Феанаро/Курво часть 2 (1/1)

?Всё-таки сбежал!??— подивился мысленно Феанаро, когда стройная, скрытая до поры во тьме фигура сына возникла за окном.—?Я тебя всё равно люблю,?— бормотал Курво, вцепляясь в протянутую ему руку. —?Я знаю, ты не хотел плохого.—?Ты от него сбежал,?— констатировал Феанаро, гладя прохладную руку сына своей?— горячей.Он говорил это скорее самому себе, но осознавать, как сильно сын к нему привязан, было приятно. Он обнял Курво, перегнувшись через низкий подоконник, потом растворил раму шире, подхватил сына под колени так же легко, как в детстве, и перенес в комнату. Устроил у себя на коленях и прижал к груди, не отпуская, слыша, как успокаивается его дыхание и любуясь, как тот прикрывает глаза, смежает веки и засыпает. До дома Финвэ было неблизко, и весь путь он проделал в полной тьме, чтобы не выдать себя, и неудивительно, что так вымотался и устал,?— и уснул на руках отца.—?Хороший мой…Феанаро бережно устроил его на своей постели, снял верхнюю одежду, вычистил ее?— а потом устроился рядом, приобняв сына. Оба крепко уснули. Курво вырывался и глухо стонал во сне, но стоило ему услышать голос отца, который согревал его, лучше укрывая,?— и он снова успокоенно сопел и проваливался в глубокий сон. Феанаро же не спал, а грезил, припоминая случившееся.—?Ты не понимаешь,?— звучал холодный голос Финвэ. —?То, что он так к тебе привязан… Оказался привязан… Это не говорит о тебе хорошо. Это не говорит о твоих успехах. Даже наоборот.Увещевания эти были неприятны.Прошло уже несколько десятков дней с тех пор, как Финвэ, увидев располосованную спину внука, решился забрать Атаринкэ к себе; Феанаро же он и близко запретил показываться. Впрочем, такое случалось регулярно и не было чем-то выходящим из ряда вон. Но забрать у него сына! Феанаро злился. Как назло, казалось, что именно Курво ему всё время и не хватало, остальные казались чужими, и только Курво?— его родным и собственным. Нельо по своему обыкновению совершенно бестактно спросил, что случилось; Кано молчал?— но казалось, что если он раскроет рот, то сумеет высказать нечто такое, что мало обрадует всех их. Один Морьо был на его стороне. Тьелко уехал, как назло?— наверное, ему сейчас здесь было и не место, Феанаро непременно позволил бы себе лишнего с ним и снова жалел бы о том.Едва небо посветлело, сын вскочил.—?Вернешься к нему? А я думал, ты насовсем.—?Нет. Слугам попадет. Он вернется к вечеру с охоты.Но он вернулся раньше, и не с охоты, а сразу сюда. Дверь отворилась, Финвэ чуть пригнулся. Шурша, прополз змеей по полу синий тяжелый плащ.—?Ты неправильно делаешь,?— обратился он к Феанаро. —?Я не могу посадить тебя под замок,?— это было уже к Курво. —?Что толку? Отец и так держит тебя в клетке.Курво взглянул на него с искренним недоумением.—?Ты и так не можешь вырваться. С моей стороны будет негуманно… Я не хочу, чтобы ты разрывался между двумя домами. Ты уже не дитя. Пойми, поднимись повыше над своими чувствами?— и взгляни. Ты поймешь, что он тобой играет.—?Что? —?возмутился внук. —?Нет, нет, нет, нет… Это неправда.—?Ты доиграешься. Ты его сломаешь.Как будто он был игрушкой!—?Макалаурэ потребовалось и того меньше!—?Он таким родился! —?огрызнулся Феанаро, но быстро успокоился.На лице Финвэ была безмерная усталость и горечь?— совершенно, по мнению Курво, неуместная и оттого казавшаяся напускной.Феанаро, на удивление и вопреки его пламенности, не кидался на Финвэ. Даже смотрел с улыбкой. Даже поклонился. Как будто знал, что тот расстарался и приехал сюда напрасно, и вообще всё зря, и говорил он зря и пустые вещи, и всё совсем иначе.Когда Финвэ ушел, отец снова поманил его к себе. Курво тоже поклонился и подошел с радостью. Тот прижал его к себе; оба постояли, вжавшись друг в друга, и Курво обвил руки вокруг его шеи.—?Я ведь тебя не держу. Ты можешь жить где хочешь, отправиться, куда хочешь.—?Я не…Но отцу не нужны были эти объяснения.—?Понравилось тебе у Финвэ?—?Красиво там.—?Ну, у нас тут временное жилище. Тоже можем заняться этим, вымостить пол камнем, подберем цветной гранит и устроим мозаику. И витражи… Помнишь, как отливать цветное стекло?—?Но слишком уж там пышно. Кругом эти… богатства. Рукой ничего не задеть: сразу уронишь чернильницу или свиток,?— бросился опровергать его слова Курво. —?И вслух ничего не скажи. Всё не в простоте. Всегда боишься, что не так.—?Так ничего и не понравилось? —?притворно вскинул брови Феанаро.—?Арафинвэ понравился. С ним легко. Он всегда смеется. И всегда готов помочь.Да, это на него походило: Арафинвэ бывал услужлив и добр, и Феанаро раньше приписывал это его восхищению перед собой, пока однажды не понял, что так?— ровно и по-доброму, умея подобраться к каждому?— Арафинвэ ведет себя со всеми.—?Да, с ним легко,?— кивнул Феанаро согласно. Он вообще мог припомнить много моментов, когда ему с младшим братом было легко или даже слишком легко, точнее, слишком приятно, чтобы отпускать его от себя; он вообще был единственным, о чем он жалел, покинув дом Финвэ сам.—?И ничего нельзя. И каждый раз надо носить парадное. Обед? Переодевайся. Еда не то событие, чтобы…Феанаро расхохотался: так это было забавно и приятно слышать, так отвечало его собственному ходу мыслей.—?Правда? А я бы тебя сейчас отправил в купальню и переодел,?— подхватил он его на руки, невзирая на то, что тот брыкался, как молодой бычок. —?Ночью ты пробирался не вдоль дороги, а по оврагам.Курво недовольно отстранился и заставил-таки отпустить его на землю.—?Я думал, ничего страшного; ты все равно в запыленной одежде после работы в мастерской. —?И решился открыться, подумав:?— Они говорят про тебя плохое, но я не верю,?— продолжал сын. —?Они не знают тебя так близко, как я. Они думают, я слабый, но я сильный. Такой же, как ты, отец. —?И он сам подхватил Феанаро: это казалось небрежным, почти грубоватым, особенно то, как крепко он прижал к себе отца,?— но стоило взглянуть в глаза сына и увидеть благоговение и искреннее обожание, чтобы развеять эту иллюзию.—?Тебе от меня достанется, как только отпустишь,?— пообещал он сыну, но сам в действительности ничего делать не собирался?— даже наоборот, планировал наблюдать, что тот решится сделать и как далеко зайдет.—?Тогда я не отпущу, и всё.—?Никогда?Курво уже успел дотащить его до бассейна и уложить на край, усевшись сам верхом. Вместо ответа он помотал головой: рот у него был занят шнурком на рубахе, который спутался в узел и не желал поддаваться пальцам.