Феанаро/Курво (1/1)

—?Кано!Окрик был громкий и неприятный, но не пугающий. Макалаурэ вообще мало что пугало всерьез: оттенки чувств он считывал хорошо, как и положено творцу, поэту и музыканту, но детской свежести восприятия давно было не вернуть. Сильнее всего его насторожило бы, исходи окрик от отца; но тот не звал его громко?— чаще тихо, и эта вкрадчивость заставляла насторожиться. Этот окрик был иным. ?Отец или Курво?,?— решил он про себя и устало обернулся.Это был брат.—?Что?Тот догнал его в два счета и хлопнул по плечу. Не по-дружески?— брат скорее пытался зацепить его и не дать уйти.—?Резец. Маленький. С деревянной ручкой. Я знаю, ты брал его.—?Что? Нет.Если бы его слова могли так легко успокоить братца!—?Ты заходил в мастерскую. Я видел.—?М-м-м… —?Макалаурэ не ответил, а задумался на миг, и это сыграло против него. Вернее, он хотел ответить: ?Да, заходил, и что с того???— но отбрить парой хлестких фраз, как умел старший брат, Майтимо, не решился, и попытался отстраниться от Курво мягко. Осторожно накрыл его руку своей и попробовал убрать?— не вышло, тот держал цепко. Он попытался выкрутиться по-иному:?— Зачем он мне?Курво не сомневался ни секунды:—?Ты им подрезаешь струны, когда натягиваешь на свою арфу.Это было правдой?— вернее, половиной правды, поскольку в последнее время эта вызолоченная красавица стояла заброшенная, а Кано проводил время в библиотеке за написанием исторических очерков.—?Я не брал,?— только и нашел он что возразить.—?Пойдем к тебе и проверим?—?А если нет, Атаринкэ?Это вырвалось невзначай, но успело прилично взбесить брата. Кано успел сжаться?— как было сказано, не потому, чтобы сильно боялся того, а скорее от нехорошего предчувствия, которое сбылось уже через полторы секунды.—?Тогда ты его достанешь, куда бы ни…—?Атар!Феанаро не стал расспрашивать, что случилось. Он вообще не открыл рта, а молча оттащил одного от другого и кивнул Макалаурэ: не по-доброму, но и без презрения. Скорее, очень понимающе. И дал ему выйти, даже дверь отворил и проследил за тем, как тот поднимается по узкой лестнице. Кано, конечно, слегка трясло от поздно нахлынувшей злости, но ступал он размеренно и спокойно и точно бы обошелся без этого знака внимания. И уже ступив на порог и прикрыв дверь, услышал сзади, из глубины, доносящееся: ?Твой несчастный резец у меня, у меня, у меня, и я в ум не возьму, как можно было забыть за два дня…?Курво молчал и, наверное, по обыкновению своему просто зло кусал губы.На этом Макалаурэ вышел и постарался выкинуть поскорее случившееся из памяти; это у него почти что вышло, не считая появившейся к вечеру одолевающей его страстной тоски и желания уехать куда-нибудь… куда глаза глядят. Отчий дом он любил, да и вообще был не слишком прихотлив, но атмосфера дома временами стояла удушающая.Куруфин, покинутый им, в этот миг действительно молча стоял возле отца. Губы он не кусал. В первый миг гнева он готов был вцепиться в поднявшуюся против него руку, даже к кинжалу потянулся; во второй?— ощутил оторопь. Осознание ошибки окатило его неприятной холодной волной. Феанаро красноречиво проследил взглядом за его метаниями, включая движение руки:—?Что? Давай, давай. Заверши, что начал.—?Н-нет.—?Ты что?— испугался?Это звучало издевательски. Впрочем, Феанаро и раньше предпочитал поддеть его таким образом, наблюдая, как сын выбивается из сил, пробуя повторить созданную его рукой вязь квэнья на листе бумаги?— или выковать такой же гибкий и прочный клинок. Но бояться? Бояться Курво не то что не любил?— считал это самой позорной чертой у любого создания, от эльфа до зверя. Потому клинок он все же выхватил, наблюдая, как отец усмехается и ждет его. Бой был шуточный, и подсечь и без того сбитого с толку Курво было, должно быть, просто; но Феанаро и это не оправдывало.—?Что же ты, Атаринкэ? —?повторил он снова, придавливая сына к полу и прижав клинок к его шее. И имя это в устах отца тоже походило на насмешку. —?Ты что, поддался?—?Отпусти, Атар.—?Макалаурэ минуту назад говорил тебе то же самое.—?Я не знал!Феанаро наконец убрал острие в ножны, но по-прежнему сидел сверху,?— похоже, ему было вполне удобно. К облегчению своему, Курво видел, что тот решил перейти от действий к словам и начать назидательную речь.—?Так, Куруфинвэ, нельзя. Ты удерживал брата силой. Ты обвинял его, не убедившись в его вине.Курво сглотнул и кивнул, насколько позволял прижатый к полу затылок: по крайней мере, медленно опустил веки?— и это был утвердительный жест.—?Ты не должен делать так, Атаринкэ. Посмотри, я держу тебя всего минуту, а ты уже весь извелся.—?Н-нет. —?Собственное положение казалось Курво глупым: не приглашать же отца держать его так сколько угодно?—?Да, я понял. Это больно.—?Тебе не больно. Тебе, Курво, не было по-настоящему больно. И тебя очень давно никто не спускал с небес на землю. И это плохо кончится однажды?— а я не хочу этого. Понимаешь? Потому что ты особенно дорог мне. —?С этими словами отец вдруг мягко провел рукой по его груди таким касанием, в котором, в противовес недавней насмешке, были и забота, и затаенное любование, и интерес. И руки он не убирал, а оставил ее?— горячую, горячее кожи Курво?— под рубахой и кожаным передником, и добавил:?— Я вижу в тебе себя и я не хочу, чтобы ты повторял мои ошибки. Поэтому уж лучше я сделаю это сам. А ты помни меня, и помни, что тебя ждет то же самое, что и меня.—?Что сделаешь, Атар?Феанор приподнялся?— не настолько, чтобы отпустить сына, и продолжил его держать. Курво встал тоже?— точнее, успел только перевернуться и встать на колени, когда отец, ухватив за ворот рубахи, удержал его на прежнем месте и приказал стоять. Курво повернулся только затем, чтобы увидеть, как Феанаро тянется к полке, вдоль которой длинной чередой висели скребки, резцы, обрывки лошадиной упряжи и прочий не слишком тщательно охраняемый инструмент. Затем он услышал отрывистый приказ отвернуться, опустил голову и ощутил хлесткий удар. Отец задрал на нем рубаху, и по прохладной коже он показался настолько же жгучим, насколько и обидным.В этот раз Курво разумно сдержался и не пискнул?— даже к концу, когда хлыст полосовал его так, что не отклониться инстинктивно было невозможно, старался держаться прямо; он удержал слезы, хотя глаза тоже жгло. Вместо этого соленым вдруг стала отдавать слюна во рту?— пока он не сплюнул и не понял, что это кровь и он опять прикусил губу, сдерживаясь. Это не укрылось и от Феанаро: он с непониманием проследил, как капает из угла рта сына прозрачно-красная капля и разбивается об пыльный пол темной кляксой,?— а потом отпустил его. Курво упал на пол?— больше от неожиданности, чем от боли, и сразу вслед за этим ощутил, как отец бережно поднимает его и несет куда-то дальше вглубь дома, сам протирает ссадины ледяной водой. Курво вывернулся, едва только тот закончил и снова натянул на него рубаху.—?…Лежи на животе,?— увещевает его отец. —?Так будет не слишком больно.Курво мотает головой отрицательно и, устроившись поудобнее, снова ловит руку отца и прижимает к груди.