Часть 2 (1/1)

—?Это нужно…—?Это бессмысленно,?— коротко отрезал Феанаро, и в одной этой фразе ясно было, что сын унаследовал от отца ясность и твердость духа. И уверенность, и способность провидеть,?— и оттого риск лишиться наследника уязвлял Финвэ еще сильнее. —?И это ни к чему не приведет. Даже если ты и отыщешь ее.—?Я, по крайней мере, сделаю все возможное, чтобы ты смог сделать ее своей, кем бы она ни была,?— зло сказал Финвэ. Злость, разумеется, относилось к той неведомой деве, которая посмела так измучить его сына.А потом он услышал, как сын?— не может быть? —?смеется. Правда, негромко и печально.Он присел на краю постели снова, с нежностью склоняясь над ним, но Феанаро тут же недовольно отвернулся к стене, показывая, что разговор окончен.—?Почему ты не хочешь позволить мне использовать последний шанс? —?вырвалось у Финвэ.Наверное, в голосе его звучало искреннее отчаяние, потому что Феанаро после его слов безразлично пожал плечами и сказал, что отец волен делать, что ему угодно?— разве он, как почтительный сын, посмеет ему перечить? Пусть ведет сюда хоть всех дев Тириона.Как ни велик был дворец Финвэ, но и он не смог вместить всех нолдорских дев разом. Пусть даже и только тех, которых любимый наследник мог видеть хоть краем глаза за свою жизнь. Бесконечно тянулись вереницы дев, рыжих и черноволосых, веселых и задумчивых, тоненьких и крепких, но ни одна не вызывала в сердце Феанаро ни малейшего отклика и не нарушала биения его сердца. Равнодушно взирал на них прекрасный сын Финвэ, и бледность его лица не разбавляла краска смущения. Лекарь сидел рядом с ним, держа его за тонкое запястье, но размеренные еле уловимые удары сердца не сбивались. От света Лаурелина до света Тельпериона, раз за разом, тянулась вереница дев, но однажды и она иссякла, а ответа на вопрос, кто же та, что так смутила душу Феанаро, не было.Финвэ чувствовал попеременно то ярость, то робкую надежду; под конец на него напала апатия, схожая с той, что испытывал Феанаро. Собственный сын стоит на пороге Мандоссэ, а он бессилен что-либо с этим сделать! Осознавать бессмысленность проделанного было особенно больно. Ему уже передавали, что сын несколько раз терял сознание и совершенно отказывался есть. В вечное валинорское лето лежать, укрывшись одеялом, было жарко, Феанаро укрылся только до пояса, и было видно, что на груди под кожей видно верхние ребра. Он устало прикрывал глаза, точно не было сил держать их открытыми, и почти не вставал, даже от целебных отваров отказывался и слабым, но непреклонным жестом отстранял их, и все это терзало отцовское сердце невыносимо. Финвэ не находил себе места нигде, и за что бы ни принимался, мыслями возвращался к сыну, да и как иначе?Он осмотрелся, сидя в своих покоях. Все, казалось, предвещало страшную потерю: и кошка, которая утром поймала ласточку и оставила у него под порогом, и сладкий нектар на тычинках огромных цветов, что алели за окном и в котором увязали осы и пчелы. Индис?— и та показалась Финвэ беспокойной. Впрочем, это было неудивительно?— ей наверняка передалась его напряженность.Следом вошёл, позвав нолдорана, слуга.—?Твоему сыну дурно, владыка. Мне казалось, он бредит. Он говорил о свете золота, а ведь сейчас час Тельпериона.?Кажется, его не разодрал дикий зверь и не увел с собой темный враг эльфов, а все же?— как это страшно?. Финвэ сжал губы, и лицо его застыло в маске скорби и непреклонности. Он обернулся к жене.—?Прости, мелиссэ, придется тебя оставить. Я должен быть с сыном в этот горький час.Индис встрепенулась и порывисто схватила его за руку.—?Позволь пойти с тобой.?Она не хочет казаться безразличной к моему горю?,?— подумалось ему, но все же он позволил и, невесело улыбнувшись и взяв жену под руку, спустился с ней вместе к покоям сына.В палатах принца стояла тишина, а горький запах целебных трав подчеркивал горечь в сердце владыки. Он, пригнувшись, вошел, смотря на наследника и сидящего подле него Тирмо. Неслышно встала рядом и Индис. Феанаро, едва завидев их, порывался подняться, но не смог и вновь упал на подушки, прерывисто выдохнув. В широко открывшихся его глазах плескалось что-то… Испуг? Удивление?—?Тебе нехорошо? Слабость? —?обратился Финвэ к сыну.Тот не ответил, и он обернулся к Тирмо?— тот смотрел на королевича, казалось, с удивлением.—?Что с ним? —?повторил он.Целитель обернулся несколько раз то на него, то на Феанаро, погладил ладонью его лоб, а затем встал.—?Выйдем, владыка. Я всё объясню.Финвэ подивился его неожиданной уверенности, но вышел, оставив жену с сыном наедине.—?Я отыскал причину,?— объявил Тирмо. —?И, увы, болезнь твоего сына неизлечима.—?Болезнь? Ты говорил мне, им владеет любовь!—?Да. Но его страсти суждено остаться неутоленной и безответной.—?Ты отыскал ту деву? Кто она? Почему?— безответной?—?Посуди сам, владыка. Не все можно принести в жертву его любви. Расстался бы ты, к примеру, с супругой ради того, чтобы сын оставался счастлив?Финвэ издал вздох. ?Мне следовало ожидать, что этим все кончится?,?— подумал он.—?Он так ее ненавидит?—?Он ее любит, государь. И я спрашиваю снова, смог бы ты расстаться с супругой ради счастья сына? Я бы со своей?— нет.Финвэ смотрел на него в замешательстве. Но продолжалось оно недолго.—?Ты?— может быть. Но я не таков, и увидишь, если ради этого мне потребуется… Но… Индис?Похоже, осознание смысла слов лекаря пришло к нему лишь теперь, совершенно ошеломив.Тирмо кивнул.—?Да, мой государь. Феанаро полюбил твою супругу, и это я могу сказать со всей уверенностью. Лишь она одна заставляет его сердце биться чаще.Тогда нолдоран, словно не слыша его и крепко о чем-то задумавшись, вернулся в покои сына. Он подошел к Феанаро и сел рядом, взяв его за руку; он впервые за долгое, очень долгое время выглядел по-настоящему удивленным, точно на него обрушилось нечто непредвиденное. Голос его был неверящим, но не бесстрастным. Он дрожал, прерываясь.—?Я знаю о твоем чувстве, сын мой, и не пожалею для тебя ничего, поверь: так ты дорог мне. Объясни лишь одно: как такое могло случиться?Финвэ не колебался ни секунды. Оставалось последнее небольшое препятствие: надо будет только как-то объяснить Индис, что отныне она принадлежит Феанаро, но ведь она поймет его?— непременно должна понять! Он ведь никак не может лишиться единственного сына, которого срочно надо спасти, пусть для этого и придется расстаться с женой.—?Объяснять ничего не нужно, атто,?— вздохнул наследник и начал свой рассказ.***Валмар стоял среди гор, но Индис, сестра Ингвэ, видела их редко. Давно, еще в то время, как валар призвали народ ваниар, обещая им свое покровительство и защиту, Ингвэ привел их сюда, но с тех пор тысячи раз свет Лаурелин сменялся светом Тельпериона, и она успела позабыть их и богатую дикую природу этого края. Брат, по крайней мере, иногда выезжал на охоту, а ей хватало и того дворца и тех садов, что Ингвэ возвел и устроил в городе. Но со временем даже самый дивный сад может наскучить, а певчую птицу не удержишь в золотой клетке, так что Индис пожаловалась Ингвэ на скуку.—?Я давно подумывал о том, чтобы устроить новый сад из того клина леса, что граничит с Валмаром на юго-западе,?— принялся он расписывать будущие вымощенные дорожки, устроенные там каскады фонтанов и кварцевые светильники, что будут украшать деревья наподобие фантастических плодов. —?Так что ты могла бы пойти и выбрать, какую местность хочешь увидеть благоустроенной и ухоженной прежде всего. А я на обратном пути с охоты встретил бы тебя там и еще раз проехался с тобой вдоль реки, чтобы посмотреть, что тебе приглянулось и что там лучше сделать. Может быть, через речку не помешает построить новый мост…Индис кивнула и пошла туда сразу же, как смогла. Поскольку она была сестрой короля, то отправилась она в путь, разумеется, вовсе не в одиночку. С ней было несколько подруг, но у одной её мельдо жил как раз на окраине леса, и она осталась там. Другая шла с ней долго, и Индис с ней вместе пели, плели венки из душистых лесных цветов и более забавлялись, чем всерьез раздумывали о будущем парке. С собой у них был и легкий завтрак, и бумага с пером, чтобы зарисовать местные пейзажи и набросать контур этого самого парка.—?Ну, довольно гулять напрасно по этим местам. Хоть они и хороши, надо не забывать о деле,?— и Индис, развернув лист бумаги и сверившись с картой, окинула лес внимательным долгим взглядом. Небо потемнело к горизонту, возвещая не то о скором часе смешения древ, не то о надвигающемся дожде. Ей хотелось бы оглядеть этот клин леса весь, но для этого было бы неплохо забраться повыше. К счастью, как раз за речкой начиналась возвышенность, которая уступами спускалась к воде. Вода не успела проточить камень, мешавший ей на пути, и русло реки здесь дробилось на несколько мелких бурных ручьев.—?Я, пожалуй, заберусь туда и зарисую сверху это место. Хоть мост здесь и не устроишь, а оно мне нравится.Спутница ее осталась далеко внизу и тоже принялась старательно зарисовывать план места?— и речку, и край леса, и опушку,?— а Индис начала взбираться наверх. Речка была мелкой, и первый ручей она перешла, не омочив даже края платья и перебираясь с одного камня на другой. За первым уступом скалы открылся целый каскад маленьких ручьев, сбегавших вниз. Вода разбивалась об валуны, и в воздухе висела радужная взвесь из мелких капелек. Водопад был невысок, но красив, и Индис, вдоволь налюбовавшись, забралась выше. Здесь камни громоздились один на другой, создавая уступы и обрывы, и ей иногда приходилось, уцепившись за край, подтягиваться, чтобы забраться наверх, но Индис не жаловалась. Взбираясь, она представляла себе, как чудесно здесь станет, стоит высечь в скале несколько лесенок, которые будут вести наверх…Да, величественный вид с вершины скалы стоил того, чтобы туда лезть. Воды реки переливались в сиянии Лаурелина, зелень лесов сверху казалась мягкой и бархатистой, кроны деревьев были маленькими, как веточки мха, когда разглядываешь его вблизи, а сам лес и низина, куда сбегали сотни мелких ручьев, расстилались перед Индис, как на ладони. Лишь бы ей хватило слов и умения описать всё это Ингвэ! Ну, если ее умения рисовать не хватит, она непременно ему споет. Впрочем, брат поверит и так. Но это не значит, что не нужно запомнить получше это место и, пользуясь обзором, посмотреть, где и правда не помешали бы лесенки и мост. Перо летало по бумаге, быстро запечатлевая ее мысли и образу, что стояли у нее у уме… Вдруг капля воды упала на него сверху, размывая не высохшие чернила. Индис подняла голову, откидывая упавшие на лоб тяжелые золотистые пряди волос. За одной каплей последовала другая, третья, и она быстро сложила листки вчетверо, не давая им промокнуть, после чего укрылась за самым верхним выступом скалы, куда косые струи дождя не долетали.Налетевший дождик был хоть и силен, но недолог, и скоро прекратился, заставив зелень кругом еще сильнее похорошеть и расцвести, а еще совершенно намочить и без того гладкие скалы. Спуск вниз теперь представлял собой опасный путь, где с каждого покатого валуна можно было сорваться вниз; но Индис сперва не успела оценить то, какими скользкими стали камни, а потом, прокатившись часть пути вниз, решила, что дороги обратно нет, а дожидаться чуда, стоя на обрыве, можно долго. Итак, она встала на краю того самого камня, куда так легко было забираться снизу вверх, и оценивала взглядом расстояние до нижнего уступа. Перепрыгнуть? Нет, она была довольно легкой и ловкой, но ведь нога может соскользнуть… Поверхность его блестела от влаги. Он был равно красив и опасен, с рыжими разводами, оставленными водой, и зелеными вкраплениями кристаллов. А потом он стал черным от того, что на него упала чья-то длинная тень. Индис подняла взгляд на незнакомца: он явно был из не из свиты ее брата, как она надеялась. Одежды его украшал крупный вышитый желтым герб Финвэ, а с плеч спускался сзади короткий темный плащ. Волосы отливали холодным блеском даже в теплом свете Лаурелина, и блестели, рассыпавшись по плечам. Лицо его больше говорило о веселье, хотя гордый профиль выдавал твердость духа. А вот взгляд был внимательным и участливым. И Индис поняла, что этот нолдо тоже разглядывает ее с интересом. И прежде, чем она произнесла: ?Ты не мог бы протянуть мне руку, мой лорд?,?— он сам быстро подошел к краю нижнего камня и, опираясь одной рукой на край верхнего, помог ей спуститься. Она оперлась о его руку, готовясь спрыгнуть, но вместо этого его руки уверенно и крепко обхватили ее талию.?Я могла бы и сама?,?— хотела возмутиться она, но, поскольку благодарность была сильнее, то только улыбнулась.—?Спасибо. Я боялась сорваться.—?Да, там приличный обрыв,?— нолдо смерил его взглядом, посмотрев вниз.Теперь, когда он нахмурился, становилось особенно ясно, что он совсем юн. И она определенно его совсем не знала… А все же он был симпатичен, особенно когда улыбался. Улыбка освещала его лицо, разом придавая ему и красоты, и приветливости. И Индис очень хотелось увидеть его улыбку снова. И тогда она запела, рассказывая ему об этой скале, об водах ручья, которые срываются вниз водопадом, и о каждой мелкой капле, в которой переливаются яркие цвета леса, неба и камня, а он ее слушал, удивленный и завороженный.