10 (1/1)

Второе сентября.FLASHBACKВ последние месяцы я только и задумываюсь, какая дата смерти будет наиболее красивой, при условии, что мой день рождения четырнадцатого января. Жаль, сорок первого числа не существует. Это выбивает меня из колеи.Ранним-ранним утром, когда до боли сильный холод в комнате заставлял дрожать и зубы должны были начать стучать, ей было все равно, она ничего не чувствовала. Патрисия стояла у окна и с пустым взглядом смотрела на безлюдный кампус, положив руки на талию. Жаль, с первым этажом нельзя было с собой покончить. Она автоматически открыла окно на проветривание, потому что не могла терпеть душный воздух (хоть при температуре плюс восемь снаружи он не мог быть таким внутри), она всегда везде открывала окна, потому что так можно было почувствовать свежесть.Ни сильный ветер, завывающий на улице, ни мелкие капли дождя, который должен был ливануть с минуты на минуту, не волновали Патрисию так, чтобы нырнуть под одеяло. Она в действительности не ощущала, что замерзает. Она ощущала только свою сухую кожу на руках, что выводило ее. Эта зима полностью лишила ее витамина D, и иногда по утрам после умывания кожа лица шелушилась настолько, что собиралась кусочками, и ее приходилось сдирать.Любые наши переживания всегда оказываются настолько пустыми, что потом мы даже не помним повода для плача. За исключением некоторых. Некоторые мы будем помнить всю свою гребаную жизнь.Конец FLASHBACKЧто пошло не по плану, ведь вероятность того, что человек потеряет надежду на самом рассвете, ничтожно мала? Почему в такое время Патрисия с полнейшим отчаянием стояла в комнате, где не чувствовала холода и не хотела даже начинать этот день?Просто все началось задолго до этого.Просто когда накануне Патрисия выбрала не отца Жоффруа, чтобы рассказать ему последние новости и поделиться своими переживаниями, а свою комнату, чтобы лечь и начать слушать музыку, а потом заснуть и наутро почувствовать себя более-менее нормально, она ошиблась.Она действительно легла и начала слушать песни, проведя так два с половиной часа, а потом опять: неожиданный (или в этот раз более ожидаемый) приступ отчаяния, ненависти и презрения к себе, злобы на весь мир и незаконную к ней несправедливость. Невыносимо. Ей уже давно было плевать на то, что другие люди могли подумать: сколько можно выебываться? Жизнь прекрасна. Живи и радуйся, сука. Другие живут в нищете, без родителей, без любви и всего прочего. У тебя же есть все!Но что ?все? было у Патрисии? Ей стало лень доказывать обратное много-много лет назад. Кто-то действительно может посчитать такое поведение неблагодарным, но это не тот случай. Она знала, что ее жизнь не прекрасна и она не обязана радоваться. Потому что чему было радоваться и чем она отличалась от тех несчастных? Денег ей родители присылали настолько мало, что за неделю она теряла сознание три раза, и все из-за голода, поэтому на самом первом курсе пришлось бегать по разным подработкам. Она жила без родителей все эти два года, и это значило совсем не то, что они не были с ней в Новой Зеландии. Они вообще никогда не были с ней: не понимали, не уважали, не поддерживали, обзывали, наказывали, избивали, издевались, ненавидели… Общались ли они с ней все эти два года? На каждое сообщение девушки просто молчали, будь то просьба или анекдот, и лишь иногда-иногда могли сказать: нет, у меня нет денег; нет, я тебе это не куплю и не пришлю. А любовь… Что ж, сейчас Пат было полных девятнадцать, а первый и последний роман у нее начался семь лет назад, о чем можно было говорить.Это страшно. Грубым, жестоким, закрытым, скрытным человека делает только отсутствие любви. Абсолютно нормально, что люди понимают это где-то в двадцать, даже если и не испытывали этого чувства раньше, потому что мы не умеем разговаривать в год, точно так же в восемнадцать мы не умеем признавать любовь самым главным в жизни.Настоящие друзья, как и дети,?— одни из самых больших сокровищ, которые посылает людям Бог. Истинных друзей нужно беречь. А у Патрисии был только один?— лучший друг Джузеппе Моретти. Настоящий друг, который не испытывал любовного влечения. Истинный друг.А больше у Патрисии никого и ничего не было. Она совсем недавно узнала, или поняла, что люди часто рождаются с различными наследственными предрасположенностями к чему угодно. Наверное, у нее была такая к негативным мыслям и подавляющему настроению. Интересно, а существовала ли подобная к одиночеству? Потому что, кажется, Патрисия обладала и этим. Врожденный пессимизм, острая чувствительность, мгновенная обидчивость, молниеносная вспыльчивость и многое другое. Как с таким она вообще прожила девятнадцать лет? Хотя, люди живут и с чем-то похуже.И в последние годы, особенно в Новой Зеландии, нельзя было не потратить плачевный час возле зеркала с психологом в отражении и не пожаловаться на то, что больше невозможно жить. Или не просидеть час в кресле, размышляя над тем, есть ли люди с подобными проблемами, насколько они у них сильны по шкале и как они с ними борются.А потом ты просто принимал реальность такой, какая она есть, отходил от окна, заправлял постель в четыре утра и сидел, как дурак, встречая рассвет с пустой головой, потому что думать о чем-то угнетающем и пожирающем тебя уже просто физически не мог. Красивое, однако, небо.Так Патрисия и просидела до пяти часов. В одно мгновение она как будто отмерла или отошла от гипноза, невзначай глянула на черный будильник на столе и как-то слишком радостно сказала.—?О, уже пять.Да, и чем можно было занять себя на три с половиной часа? Она сильно благодарила Господа, что уже второй день подряд пары начинались в половину девятого, ведь таким образом меньше времени наедине с собой, хэй, большой палец вверх. Но, как видно, Патрисия компенсировала это тем, что просыпалась в четыре утра. Никакой разницы.В комнате не стало теплее. И светлее на улице тоже не стало. Наоборот, гроза приближалась, краски сгущались и настроение все быстрее падало в бездну без выхода. А Патрисия все еще не ощущала холода, одетая лишь в серую футболку на размер больше и короткие черные шорты. Хотя руки и ноги давно сделались ледяными, а кожа стала еще суше. Девушка села за стол и включила ноутбук. Снова задумалась о своей ничтожности. Сейчас она зайдет на Ваттпад, увидит, как нескольким тупоголовым и бездарным авторам настрочили настолько тошнотворные и смехотворные комментарии, что испортит себе настроение на ближайшее время?— хотя куда еще хуже,?— и вновь поразится, почему талантливым людям никто не пишет отзывы, не снимает по их произведениям фильмы, не делает их знаменитыми. Короче говоря, увидит, что на ее работы снова ноль реакции. Даже ноль новых просмотров.Она ненавидела Николаса Спаркса, не хотела вдаваться в его биографию, ?гениального и способного ко всему Козерога?, но вдруг у него все начиналось так же?— с отзывов, как и у этих неспособных авторов? На самом деле, не стоит обвинять таких людей, как Патрисия. Ты можешь стараться настолько сильно, а выше собственной головы все равно не прыгнешь и уж точно не окажешься сильнее судьбы. Потому что если она захочет, чтобы ты еще лет десять был талантливым, но незамечаемым автором, так и будет. И ты ничего с этим не поделаешь, кроме как не перестанешь возмущаться и поражаться. А еще сетовать. И плакать.Девушка откинулась на стуле, ожидая, пока тупой Ваттпад загрузится, и с досадой произнесла.—?А может, слабым и, на самом деле, абсолютно неталантливым людям Бог и посылает такие подарки: тысячи подписчиков, отзывы, популярность? Они же ведь слабые, как они могут чего-либо добиться, если не с божьей помощью? А может, и здесь действует это правило: сильные должны сражаться, сами, ведь они сильные и так далее, загрузилось нахрен.Она начала шарить по сайту, переходя на те фанфики, которые высвечивались ей в рекомендованном. И снова: тысячи подписчиков, сотни отзывов и только хвалебные слова, наподобие ?Эмили, Вы?— мое спасение! Я не знаю, что бы делала без Вас! Ваш фанфик послужил лекарством для моей простуженной души, которая наконец излечилась. Кажется теперь я могу вдохнуть полной грудью и снова начать жить как и много лет назад. Вы?— настоящее сокровище. Спасибо Вам за эту работу и спасибо Вам, что Вы есть! С любовью, Ваш самый преданный читатель?.—?Ты что, ебанутая? —?с неподдельной яростью сказала Патрисия. —?Эта Эмили, что ли, дочь Николаса? Совсем народ ахуел. Стивену Кингу такое не пишут. Суки.?Если бы меня спросили, что для меня счастье я бы ответила: Ребекка?.—?Если бы меня спросили, что для тебя счастье, я бы ответила: дура ты конченная!?Ребекка пробудила ко мне желание жить снова?.—??Во? мне, а не ?ко? мне, тварь тупорылая. Ты посмотри, эта Ребекка походу приемная дочь Николаса, наверное, ее биологический отец?— священник, раз она всех воскрешает и прививает любовь к жизни снова!?Ребекка, я ваш преданный читатель навечно. Ваше произведение заставило меня вдохнуть глоток свежего воздуха, оно заставило меня будто вдохнуть жизнь, оно заставило меня ощутить вкус жизни?…—?Скотина ты гребаная, ты это уже писала, и что ты вообще пишешь, убогая малолетка? Как ты экзамен по английскому сдашь? —?поэтому Патрисия резко переключилась на другой фанфик.?Единорог пятьдесят пять, вы мой любимый единорожка!??—?О, бывшая жена Николаса. Единорог, потому что захотела не сразу раскрывать то, что он был ее мужем. Интересно, долбанашка, а ты видела еще единорогов, раз этот твой любимый? У тебя шизофрения??Я переживала за Руби и Ричарда так, как не переживала за свои отношения и отношения своих подруг?.—?Да они были вообще у тебя, такой ебанутой? Не переживала, потому что их не было??Спасибо вам приогромнейшее?.Патрисию выводили любого рода ошибки, особенно в словах, и девушка, как всегда в стиле разъяренного быка, выдохнула носом так, что ноутбук чуть не улетел в стену.?Эта пара навсегда в моем сердце. Потому что эта пара?…—?Господи,?— начала скулить Патрисия и за секунду свернула всю свою лавочку, немного прифигев, что на часах было уже шесть. Конечно, она порадовалась, ведь как здорово, что с активным участием в каком-либо деле напрочь забываешь о своей грусти. Но потом она возвращается так же быстро, как и уходит.Пат положила локти на стол, а сама неспеша легла на них, вздыхая и думая.Да, такая деятельность заставляет проснуться. Но зачем это надо? Зачем я так обзываю этих жалких и глупых людей? Они, возможно, пишут от чистого сердца, просто не знают орфографию и пунктуацию. Но нет! Я делаю так потому, что это верх тупизма, куда смотрят их родители, они готовы какую-то Эмилию и Розмари возносить до небес, ставя превыше Господа, а в действительности они даже без понятия, девушка за этим ником или парень, они ничего ни о ком не знают! И ни о чем!Патрисия тяжко выдохнула и подняла взгляд, уставившись в обычную, даже ничем не примечательную стену. Это ее будущее. Стена. Без славы, миллионов, мопса…А еще: Бог не посылает нам испытания, которые мы не могли бы выдержать.Медленно повернула голову к окну и посмотрела на светло-синее небо с быстро проплывающими темно-серыми облаками.—?Что ж, тогда Бог явно переоценил меня.—?Сегодня будет аж двенадцать градусов, вот что значит смотреть прогноз погоды заранее,?— уже абсолютно веселая, бодрая и решительно настроенная Патрисия ходила по комнате и кое-где поправляла вещи, которые, например, должны были лежать на других местах. Жаль, что это все было наигранно. Имитация хорошего настроения. Просто чтобы не умереть. И она не смотрела прогноз погоды. —?А два дня назад я прокололась, выйдя в теплом кардигане по старой памяти, хотя уже лето, все, ура, наконец. —?Признание своих ошибок?— одна из характеристик сильного и мудрого человека. В последние годы признавать свою неправоту даже было в кайф. Тем временем девушка зашла в ванную комнату. —?Привет, ?Вог?. Меня зовут Патрисия Уэйнрайт, и сегодня я покажу вам, как… Нет, не покажу, потому что у всех ?крутых? людей есть масла, сыворотки, тоники и еще какая-то дребедень, а у меня,?— Патрисия нахмурилась, когда мелким шрифтом начала читать то, что у нее имелось:?— мицеллярная вода,?— произнесла она наполовину с вопросительной интонацией, потому что больше в шкафу не увидела ничего. Пат задумалась. И чем же она все это время ухаживала за своей кожей? Холодной и мицеллярной водой? Но ее лицо всегда выглядело отлично, без темных кругов под глазами, без мешков, отеков, прыщей… Ей не нужно было никаких средств, да и много макияжа она не любила, боялась тонального крема.Патрисия раздраженно выдохнула и поставила средство обратно в шкафчик. Почистила зубы фиолетовой щеткой?— ее любимый цвет,?— вытерлась фиолетовым полотенцем и снова надела фиолетовые тапочки, потому что в ванной всегда хотелось стоять на плитке босиком, чтобы чувствовать приятную прохладу. Так смогла скоротать еще полчаса.Делать дома все равно уже было нечего, поэтому Патрисия начала медленно одеваться, чтобы пройтись по улице. Но не так, как она сделала это накануне.FLASHBACKСнова становилось стыдно. Патрисия смотрела на восток, который всегда был нетронутым на закатах?—?он был голубым или темно-синим, и на запад, который наводил на тоску, но также и на восхищение своим величием. Хотелось бы решиться. Все в округе будто бы стерлось с лица земли. Не было слышно ни звуков машин, ни лая собак, ни смеха детей. Патрисия смотрела по сторонам и думала, что застряла в вечности и не может больше бороться со своим одиночеством. Но каждый божий раз она все равно выбирала остаться одной, в тишине, в спокойствии и в страшных мыслях отчаяния.Тяжело выдохнув и опустив голову, Патрисия направилась к калитке, которую тихо закрыла за собой, а затем подошла к остановке, но не чтобы пожаловаться отцу Жоффруа?—?а чтобы вернуться домой.В автобусе она несколько раз жалела, что выбрала именно этот путь; возможно, он показался ей ошибочным на мгновенье, ведь иногда лучшим средством избавиться от душевной тяжести было рассказать об этом кому-то, послушать историю, дождаться рекомендации. От песен можно получить совет, но нельзя рассказать им то, что у тебя внутри. Нет, можно, конечно, но ты окажешься неуслышанным. Хотя, с людьми так тоже часто бывает. Но все равно ничто не могло заменить живое общение.Зайдя в комнату и кинув сумку в первом попавшемся направлении, Патрисия испугалась. Она боялась своих таких состояний. Горько на душе. Горячо и горько. Это было необъяснимо, но если постараться вникнуть, что-то вроде стадии после перегорания и стадии до того, как нужно было решиться на нечто важное. И так ты мечешься очень долгое время, что тебя даже иногда тошнит, ведь ты не понимаешь, что с тобой происходит, чего-то ждешь, но неясно, чего, чего-то хочешь, но чего, непонятно. И все время тяжело. Поэтому лучшим решением было сразу занять себя чем угодно.В полной темноте девушка села на край кровати и, смотря куда-то в ночную пустоту, начала разматывать наушники. Если образовывался узел, это был плохой знак. Всю жизнь в узлах.Мисс Уэйнрайт легла поперек кровати, даже не сняв ботинки и даже не переодевшись. Но музыка снова не доходила до нее, она ее просто не слышала, она опять боялась. Что с ней творилось? Почему опять было так невыносимо плохо и грустно? Она лежала на кровати, смотря в потолок, и ей уже просто насточертело вытирать слезы, раздражающе скатывавшиеся из уголков глаз на постель. Ни одна песня не помогала. Ни одна не могла поднять настроение и ни одна не могла понять состояние.Прошел час, и уши уже начинали болеть, но Патрисия не знала, чем ей заняться еще и можно ли было вставать с кровати, поэтому просто мучила себя дальше, быстро-быстро переключая композицию за композицией, чтобы не допускать тишины. Громкая тишина была не в новинку. Ее Патрисия тоже очень боялась. Ладно остаться одному в толпе, но остаться одному наедине с собой?— куда страшнее.Второй час позади, и ничего не изменилось, за исключением увеличившейся боли. Не только физической. Когда-то Патрисия ожидала от этого места совершенно другого: большого количества новых знакомых, нескольких настоящих друзей, первой любви, а не влюбленности, образованных и интересных преподавателей, огромного разнообразия действий, исполнения мечт, веселья, смены атмосферы на более теплую, дружескую и жизнерадостную. Такую, какой была она сама. До того, как поняла, что здесь ее ждут только минуты, часы, дни, месяцы, годы одиночества в слезах с адским желанием покинуть этот мир.И спустя еще полчаса стало настолько невыносимо, что Патрисия резко поднялась с кровати и вышла из комнаты. Ее тушь потекла, но впервые в жизни ей стало настолько плевать на мысли или слова охранника общежития, что она просто миновала его, широким и решительным шагом выйдя на улицу и направившись на свой пляж. Мимо гулявших по аллеям пар и компаний, кои смотрели на Патрисию странно и даже шарахались ее, мимо стоявших рядом со своими машинами мужчин, которые кричали вслед, спрашивая, все ли хорошо. Мимо всех и всего на свете, в этой спортивной форме и кроссовках, с не уложенными волосами и потекшей тушью Патрисия шла и просто хотела, чтобы ее сбила машина. Но она не могла позволить себе прыгнуть под нее, потому что таким образом она бы стала грешником, который совершил суицид, а единственное, чего хотела она, это уйти быстро и безболезненно, но несамостоятельно. И последние месяцы так и прошли: в частых прошениях о том, чтобы ее просто забрали, ведь здесь ее не держало уже ничего, а тяжелее становилось с каждым прожитым днем.Дорога плавно поднималась в гору, а справа внизу давно виднелся океан, и Патрисия, идя по краю бордюра, каждый автомобиль молила об одном.—?Давай. Давай! Просто наедь на меня. Давай.Но все водители проезжали мимо очень аккуратно.—?Давай. —?Что-то бессознательно удерживало ее ногу на бордюре, не давая ступить под колеса. —?Поверни руль. Ты не будешь виноват. Ты не будешь.Но ничего не выходило.Пришлось громко плакать на сыром и холодном песке у океана, смотря на удивительно светлое небо с ярчайшей Луной и серыми облаками, между которых поблескивали звезды.—?Как я могла докатиться до такого, как? —?Действительно, подобного еще ни разу не случалось. Сейчас она окончательно перестала дорожить своим самым большим подарком?— жизнью. —?Раньше же ведь такого не было. Никогда,?— после произнесения очередной фразы вслух Патрисия начинала плакать с новой силой, задыхаясь от резких порывов ветра и отворачиваясь из стороны в сторону. Кажется, в эту минуту она начала ощущать холод, поэтому поднялась на ноги и подошла к воде. —?Как я могла докатиться до этого? —?Страх был смешан с разочарованием и презрением к самой себе. —?Все же было нормально. Всю жизнь просто нормально. Серо, обычно, рутинно. Сейчас же я просто сгораю. —?Она снова горько заплакала, ощутив на щеках новые горячие слезы, а потом холодный ветер, превративший эти слезы в лед. Какие бы трудности она ни испытывала за эти девятнадцать лет или как бы сильно ей ни ?разбивали? сердце, она и вообразить не могла, что четко будет знать, чего хочет?— погибнуть. И сейчас ей стало еще страшнее. —?Спасибо, что у меня есть это место,?— она неаккуратно вытерла мокрое лицо слегка трясущимися руками и продолжила делать это весь свой монолог. —?Спасибо, что здесь я независима, у меня никого нет, могу выйти на улицу в любое время, хоть это и неправильно. Могу выйти и поплакать,?— она всхлипывала и смотрела вниз, на воду, что прибывала и убывала, и думала, что зайти в нее и пуститься вперед тоже вариант, только сейчас океан слишком холоден для этого. —?Прости меня, Господи,?— она сделала глубокий вдох и подумала о том, насколько же ей стыдно и паршиво. —?Просто прости,?— и снова заплакала.Поэтому обратный путь, размеренный и долгий, Патрисия шла с курткой на голове, тем самым прячась от разочарованного взгляда Бога, и еле перебирала ногами, пока уставшая и разбитая не вернулась в свою комнату.Но сил на то, чтобы встретить рассвет в другой одежде, все же хватило, поэтому Патрисия, зачем-то переодевшись в то, в чем обычно спала, подошла к окну и положила руки на талию. Но она ведь знала, что больше не уснет.В последние месяцы я только и задумываюсь, какая дата смерти будет наиболее красивой, при условии, что мой день рождения четырнадцатого января. Жаль, сорок первого числа не существует. Это выбивает меня из колеи.Теперь не было чувства лени, как сутки назад. Теперь не было ощущения бессилия и безразличия. Теперь не было ничего. Всего понемногу: дыхание, моргание, передвижение, зевота, покашливание, мысли о первой паре, домашнем задании, ближайших двух часах. Но все равно никаких эмоций.Любые наши переживания всегда оказываются настолько пустыми, что потом мы даже не помним повода для плача. За исключением некоторых. Некоторые мы будем помнить всю свою гребаную жизнь.Конец FLASHBACKГром. Он ведь был совсем недавно, несколько дней назад. Но Патрисия, всеми мыслями уже пребывавшая в лете, серфинге и солнце, отвыкла от такой погоды. Она немного вздрогнула от неожиданного и громкого звука, когда закрывала шкаф. Взглянула на окно и за шторами как раз смогла застать красивую и длинную молнию, показывавшуюся уже не раз. Просто девушка очень была занята переодеванием. Снова во все черное.Патрисия размеренным шагом подошла к окну, прихватив с тумбочки кольцо в виде леопарда и медленно его надевая.—?Каждый раз видя молнию или слыша гром, я думаю о том, что же из них возникает раньше,?— она усмехнулась, оглядев кампус, который вот-вот должен был начать утопать в ливне, ведь такие смешные задачи Пат решала в далеком детстве. —?Но я знаю, что из них раньше. Давно знаю,?— с грустной улыбкой произнесла она, посмотрев на небо, снова заметив молнию, а вскоре и услышав гром. —?Потому что скорость света во много раз быстрее скорости звука,?— сказала она на выдохе и развернулась, направившись к креслу. —?Что, снова дождь? —?с улыбкой, совсем неудивительно: только первые дни лета. —?Поверить не могу, —?с сарказмом. —?Долбанный новозеландский климат. —?Разговаривать вслух в полном одиночестве было совершенно нормально. Особенно сидя в красивой позе. —?Спасибо, что сегодня снова не погуляю перед учебой, Господи,?— сказала Патрисия, вновь немного улыбаясь и постукивая пальцем по ручке кресла, пока не припомнила свои страшные желания накануне, мгновенно не провалившись под землю от стыда, поэтому перестала думать о Боге. Она сделала вдох и посмотрела на свои руки. Они нравились ей. Они были какими-то правильными, не длинные и не короткие, не толстые и не худые, с ровными пальцами и красивыми ногтями. Единственная радость. Сквозь пиджак не было видно вен, но Патрисия всегда вспоминала, как когда-то в детстве у нее засела в голове мысль, что на руках они должны виднеться, но не слишком сильно, однако и не слишком слабо. Так, как у нее. Идеально. И девушка улыбнулась. —?Вены. —?Ей вспомнилась песня, а за окном снова послышался гром, после которого капли начали бить по подоконнику. —?Еще один год пробегает по моим венам,?— она ударила по ручкам кресла и поднялась на ноги.А вот по-настоящему взрослой загадкой для Патрисии было следующее: когда идет дождь, хороший это знак или плохой?В коридорах уже многолюдного Университета лампы на потолках были настолько яркими, что казались прожекторами на футбольном поле, просто потому что на улице стоял мрак. И вспомнив про эти прожекторы, Патрисия прикинула, каким образом поедет заниматься к своей команде после занятий. Пока все нормальные люди с Форума будут присутствовать на заключительной репетиции, Патрисия будет страдать дома, изнывая от лени и вновь пожирающих мыслей. А вечером отправится готовиться к турниру. Феноменальный человек. Наверное, она просто знала, что за весь учебный день наговорится со своими одногруппницами, поэтому в конце него просто захочет свалить в тишину.Поднимаясь по широкой массивной лестнице на третий этаж, Патрисия поглядывала в окна и так не хотела, чтобы дожди продолжались. Еще и практически темнота давила на психику.В конце коридора она увидела свою группу, люди которой сейчас общались между собой так, как будто делали это искренне. Хотя почти каждый ненавидел друг друга. За исключением Патрисии. Она ненавидела всех, но ее любили все они. И ей не хотелось ступать дальше, ведь она припомнила вчерашний радушный прием, первый день после каникул, море лицемерия и океан фальши. Терпеть это было практически так же невыносимо, как и то, что случилось накануне. Но она увидела Энди, ее когда-то лучшую подругу. И только при виде нее у Пат на устах мелькнула слабая улыбка.На самом деле, Энди Карпентер никогда не носила статус лучшей подруги мисс Уэйнрайт. Просто на первом курсе нужно было разбиться по группам или парам. Естественно, разумеется. И Энди и Пат сами притянулись друг к друг. Люди сохранили прежние составы по сей день. За исключением Патрисии. Она потеряла всех. Когда-то она начала больше общаться с Ароной, которая никогда не отходила от Анжелины, хоть Патрисия этого и не видела, и Энди медленно начала отплывать от мисс Уэйнрайт по течению, будто кораблик, спущенный на воду и никогда уже не смевший вернуться обратно. Патрисия корила себя за это. Когда она отпустила ее? Да, это было когда-то в том или в том месяце, в середине или ближе к концу, но почему именно так случилось? Арона не стоила того.—?Одни мгновения утрачены, другие останутся.?День так долго тянется??— выражение, с которым Патрисия распрощалась еще в школе. В Университете дни всегда пролетали быстро, иногда хотелось повторить ту или иную пару или отмененное занятие и посиделки с друзьями в кафе на первом этаже. Этот же день казался просто мигом. А дождь не прекращался. И Патрисия, сидевшая на последней парте и все это время внимательно слушавшая своего преподавателя, вдруг снова перевела взгляд на окно и сразу погрузилась в воспоминания, подперев лицо рукой. За ними приходило осмысление всего того, что вспомнилось. Нужно было делать выводы, но в любом случае вывод всегда получался один: она не видит своего будущего, она его даже не хочет. Она просто устала и знает, что то, чего так сильно желает, никогда не случится, так зачем впустую мучиться, когда можно покончить с собой прямо сейчас?Дни становятся короче, и я пытаюсь заглушить свои страхи.Стоя у окна в коридоре, Патрисия абстрагировалась от всего: тупой болтовни одногруппниц и гула серой массы. Она лишь вспоминала тот ужас, о котором молила ночью, и ей действительно становилось страшнее с каждой секундой. Как можно было искренне желать смерти?Но среди шума Пат услышала смех Энди, подошедшей ко всем с Лекси Дрейк. Раньше Лекс прогуливала пару за парой, но когда сдружилась с Энди, примерной и честной студенткой, этот грешок за ней испарился. Патрисия стала смотреть только на них, в душе улыбаясь, хоть и, как каждый раз, с грустью думала о том, что это она должна была все еще оставаться на месте рядом с ней.Мерзкие и хорошие, аморфные и нормальные одногруппницы стояли небольшой толпой и смеялись с того, что им рассказывала Энди. Патрисия подошла ближе, начав дослушивать историю и тоже посмеиваться. Мисс Карпентер просто врезалась в высокого симпатичного мальчика, от чего покраснела, и Лекси с этого добро угорала. Патрисия с улыбкой кивнула и посмотрела в сторону. Мальчик, подумала она. Они все называют их мальчиками. Кто-то в них врезается, а кто-то с ними обнимается, как Анжелина на переменах. Мальчики. Такое легкодоступное и такое недосягаемое.Окно, в котором деревья сходили с ума, качаясь от сильного ветра; стекло, за которым мало что было видно, потому что капли не оставляли на нем ни одного живого места; и небо, которое, на удивление, наконец стало немного светлее. А Патрисия, еще не прекратившая улыбаться, думала о том, что хорошие люди действительно делают нашу жизнь лучше, ведь она только что была вовлечена в рассказ, совсем забыла о страхах и переживаниях и только в конце вновь подумала о том, чего ей, возможно, не хватало, хоть и ненавидела это признавать, считая подобное неподобающим и неуважительным по отношению к себе. Поэтому самыми громкими словами в этой университетской смеси смеха и разговоров были слова Патрисии.—?Тени ночи медленно исчезают.Существуют пары, в которые погружаешься с головой, пытаешься вникнуть в каждое слово преподавателя, понять все, что говорят все, выйти победителем и умным человеком. И на таких занятиях вообще не следишь за временем. А оно бежит быстрее гепарда. А ты, поднимающий голову спустя полтора часа, наконец видишь солнце и ясное небо. Последние капли на листьях, приземляющиеся на асфальт. Прохладный воздух свежести. Слышишь похвалу, которую говорит профессор. И получаешь комплимент, что делает Анди Макалистер?— несильно красотка, но сильно модница. Глупенькая девушка, которая любит все красивое. Но в этом есть и твоя вина?— ты родилась с чувством красоты и стиля, поэтому выбрала такую неповторимую подвеску в виде совы.Ещё один день, чтобы оставить все позади,?—?счастливо подумала Патрисия, когда сидела за столом в кафе на цокольном этаже. Она почувствовала некоторое ощущение свободы, облегчения, радости. Раз на раз не приходится. Здесь виновато не только твое настроение, с которым тебе доведется проснуться. Настрой преподавателя, одногруппниц, проверочные, другие внешние факторы тоже на все это влияют. Каждый день разный до невозможности.Арона и Анжелина, будто две дурочки-подружки, держась за руки, сразу после звонка убежали в каком-то неизвестном направлении, точно не туда, куда последовала вся группа. Удивительно, но Патрисия о них даже не думала. Сейчас ей было поразительно хорошо, а все из-за удачной пары. Так совпало, что она, Энди, Лекси, Анди и лучшая подруга последней?—?Дарин Келли —?все сидели в кафе за одним столом, ели и изредка разговаривали.Патрисия сидела во главе стола, но молчала больше всех. Она смотрела в окно, где видны были только ноги проходивших людей. Но она знала: на улице солнце, приятный ветерок и ясная погода. И улыбка все это время не сходила с ее лица, а позитивные мысли одна за другой врывались в голову. Это ли не было счастье?Доброе утро, жизнь! Такая красивая и яркая.Теперь по-настоящему доброе утро. Наконец можно было выйти на свежий воздух. Все та же компания: Энди под локоть с Лекси, Анди плечом к плечу с Дарин, шли, смеялись и что-то обсуждали. И Патрисия, за ними, с счастливой улыбкой, и они все каждый раз оборачивались и кричали: ?Патти, не отставай!?.Много людей на первом этаже, каждый занят своим делом. Здесь и преподаватели, серьезно беседовавшие друг с другом, и студенты, списывавшие домашнее задание и смотревшие Ютуб в кафетерии. И открытая дверь на улицу, которую видела Патрисия и решила переступить ее порог как можно скорее, чтобы стать еще счастливее.Какой-то паренек придержал ее для девушки, когда она начала закрываться, а мисс Уэйнрайт, пробежав мимо, подарила молодому человеку свою самую искреннюю и радостную улыбку, предвещая, что скоро вдохнет запах свободы?—?чувства, которым так сильно дорожила.Остановившись у входа в Университет, Патрисия щурится от яркого солнца и сразу же перебрасывает шарф еще два раза, чтобы укрыться от ветра. И все это время не перестает улыбаться, потому что хорошо, свежо, бодрит, но от этого даже смешно. Ветер развевает ее волосы в разные стороны; Патрисия ненавидит, когда ее укладка портится, но сейчас она об этом не думает, это все напоминает ей детство: шарф, плевать какие волосы, неподдельная улыбка и радость всему на свете: солнцу, ветру, огромным белым облакам, подружкам, спустившимся с лестницы и ожидающим. Наконец кому-то поистине есть дело только до тебя.Энди не могла поверить, что у Патрисии было настолько хорошее настроение, поэтому просто смотрела на нее с замиранием сердца, молясь, чтобы так длилось вечно. Лекси просто досконально изучала ноги и туловище Пат и ухмылялась. Дарин делала практически то же самое, отмечая, какой классный стиль у ее подружки по своей любимой группе?Imagine Dragons, а Анди закрывала рукой глаза от солнца и махала Пат, чтобы та поторапливалась.А Патрисия же просто смотрела по сторонам, на небо, на облака, солнце, людей, детей, не в состоянии нарадоваться, что впервые за долгое время чувствует себя так счастливо, старалась запомнить этот момент, этот аромат, эти ощущения. Она опустила взгляд на девушек и усмехнулась, начав спускаться по лестнице, будто ребенок, и, подбежав к ним, не могла собрать мысли и обдумать предложения по поводу того, куда они сейчас отправятся. Она продолжила:Я возвращаюсь в те дни, когда я была молода…Патрисия полностью доверилась вкусу подруг и просто последовала за ними, расслышав только Сабвей, чему обрадовалась еще больше. И укутавшись в свой шарф, в котором спрятала довольную улыбку, и положив руки в карманы джинсов, Патрисия увидела, как Энди, ставшая идти рядом с ней, спросила, как дела, а потом сказала.—?Мне же написал вчера тот самый Джош, о котором я тебе рассказывала. И сейчас кажется, будто…И сейчас кажется, будто жизнь начинается сначала.—?I’m on my way home, on my way home,?— играло в наушниках Пат, когда она действительно шла домой.Мимо парка, где на своей любимой лавочке вчера сидела с Джузеппе. Он был таким милым и чувственным, переживавшим за свою подругу. Он всегда таким был, и как же она любила его.Вчерашний день кажется таким далеким, таким далеким,?—?с улыбкой, медленно, довольно, неспеша перебирая ногами, доставая электронную карточку от комнаты.Но резко останавливаясь и не настраиваясь больше на ленивый лад: прийти, прилечь, начать смотреть Ютубчик, страдать не дай бог… Поэтому Патрисия пулей забежала в комнату и взяла в ванной только краску для волос, положив ее в рюкзак и мигом вернувшись в коридор. Пока имелось желание и силы, надо было действовать.—?I’m on my way home sending postcards talk.Сидя в почтовом отделении и прикидывая, как можно было красивее закончить письмо, Патрисия обратила внимание на уведомление из Твиттера.Кири. Да, Патрисия ?? Где только мы с тобой не виделись, но на почту я еще не приходила ?? Через минуту буду ??Патрисия. ??????—?Зачем ты вообще пришла, Кири? —?Патрисия чувствовала себя виноватой, потому что ради нее абсолютно не нужно было так утруждаться. Девушка, сидя на стуле, полностью развернулась к своей подруге и посмотрела в ее яркие карие глаза. —?Дождь, слякоть, холод, Кири!—?Что значит зачем? —?спросила мисс Огден, сворачивая зонт. —?Может, увидеть наконец свою подружайку?Они добро улыбнулись друг другу.Патрисия рассказала, как впервые посылает письмо родителям. Она написала его с чувством, с охотой и искренностью. Как впервые с такой решительностью пришла на почту и совсем не боялась людей, нового места и такой ответственности.—?Кажется, когда наступает момент невозврата, по-любому соберешься духом и сделаешь все, что требуется, в лучшем виде.—?Ну да, это точно,?— Кири улыбалась, сидя на стуле рядом, с интересом слушая Патрисию и наблюдая, как та убирает бумагу в конверт.—?Это как у меня на первом курсе не работала карточка и мне пришлось одной идти в банк и решать эту проблему!—?Да, ты рассказываешь эту историю уже три курса.—?А что? —?с забавными жестами?спросила Патрисия с целью вызвать смех, что у нее и получилось. —?Хотя, приехав сюда, я все везде делаю одна, так что уже пора перестать удивляться.—?А как Арона? Давно с ней не общалась, не отвечает что-то,?— Кири усмехнулась, но всем своим видом показывала, как ей обидно.Патрисия настороженно на нее посмотрела, закончив разбираться с конвертом. Кири Огден, обычная новозеландская девушка девятнадцати лет, которая была хорошей, отличной знакомой мисс Уэйнрайт с самого начала. У Кири было каре и черные жесткие волосы. Черные брови красивой формы и карие, как самый сладкий и вкусный шоколад, глаза. Она была красивой. Очень красивой, невысокого роста девушкой, с добрым сердцем и неподдельным уважением и любовью к Патрисии. И как этого ангела мог кто-либо обижать? Ах, да, Арона точно могла.—?Как Арона может не отвечать тебе? Хотя у нее всегда первые дни уходят на то, чтобы выслушать истории каждого о его лете,?— Патрисия запнулась и неохотно исправила себя,?— то есть зиме, погулять, пофотографироваться и так далее. Не знаю, хм,?— слова Кири действительно озадачили мисс Уэйнрайт, она задумалась, нахмурившись.—?Ладно,?— улыбнулась Кири, благодарная Патрисии за ее вечную участливость в любом деле. —?Забудь об этом. Ты, кстати, так радовалась окончанию дождя, когда мы общались утром. А я уже привыкла за столько лет к поздним зимним ливням. Или ранним летним. В любом случае сейчас за окном снова льет дождь,?— немного устало проговорила мисс Огден, уставившись с улыбкой на подругу.—?Ничего,?— грустно улыбнулась Пат. —?Я рада любому сюрпризу природы.Они вышли из почтового отделения и остановились под козырьком здания, смотря на небо. Снова стальное и непробиваемое. И куда подевалась та яркость и свежесть, когда Патрисия, будто девочка, прыгала по ступеням и радовалась ясной погоде? Но она ведь была рада любому сюрпризы природы. И не солгала. Именно в Новой Зеландии поняла, что красиво все: и дождь, и слякоть, и шторм, и засуха. И ценить надо каждый миг. Наконец она осознала это, она, тонкой чувствительности и творческой натуры человек.—?Говорят, сегодня до конца дня будет такое,?— сообщила Кири. —?Страшно ходить, молнии сверкают, гром гремит, скоро начнутся потопы, океан бушует. Эх. Люблю такое время.Патрисия засмеялась, припомнив то, что сказала сегодня утром.—?Вот что значит смотреть прогноз погоды заранее,?— она повернула голову к Кири. —?Вот только я его не смотрела.Патрисия вдохнула этот воздух с пронзительным запахом дождя и улыбнулась.До конца дня будет такое? Ха. Хорошо, что я успела отправить открытку. Что ж. Привет из эпицентра шторма.Тренировка с ребятами, понятное дело, отменялась. Патрисия заканчивала переписываться с ними в Вотсапе, а точнее, выслушивать нытье и по сотому разу любоваться плачущими смайликами. Почему никто не мог просечь фишку с ее любимой улыбающейся луной? Она была священной. Она?—?божество. Лучший смайл на свете. У нее был брат?—?улыбающееся солнце. Патрисия его тоже обожала. Но луну больше. Интересно, только Пат придавала такое огромное значение простым смайликам?Девушка улыбнулась напоследок, добро поразившись своим необыкновенным мальчикам, и отложила телефон, вернувшись к домашнему заданию.Еще одна ночь, занавес опускается.Патрисия пыталась вникнуть в отрывок произведения, который ей нужно было проанализировать, но мысли того сделать не позволяли.?Добрый день, Энн!??Привет, Патрисия, привет!??Я, конечно, нежданно-негаданно, но у вас не будет времени меня покрасить???Как раз есть свободный час между клиентами. А в какой цвет???Черный?.Этот день был хорошим,?—?Патрисия дописывала предложение и начинала улыбаться.Несмотря на то, что совсем недавно ей было настолько невыносимо, что хотелось умереть, сейчас все было очень даже неплохо. Но такие спуски и подъемы переживать удастся не каждый раз. Хотя именно это Патрисия и делает последние несколько лет.Я слушаю тишину, пронзительно кричащую.—?I can see the sunrise rising from the smoke.Перестав писать и выпрямившись, сидя на кровати, Патрисия посмотрела на свой телефон, из которого играла песня, а затем на окно, по которому текли струйки воды. На душе спокойно, и ни одно плохое воспоминание еще не завладело здравым смыслом.Узнаю ли я когда-нибудь, будешь ли ты рядом со мной?Но кто? На примете у Патрисии никого не было. Она задала этот вопрос в пустоту. Но может, Вселенная и услышала ее.Одиночество неизбежно для Патрисии. Закончив с домашней работой, ей снова стало нечего делать. Так зарождались страдания. Дарин сегодня рассказывала о масках, покупных и в домашних условиях. Но Патрисия не зарабатывала, как отец Дарин, поэтому никакие из этих масок позволить себе не могла. Она вообще не зарабатывала, но у нее имелись небольшие сбережения, однако что такого должно было произойти, чтобы Пат взяла их и потратила на маски и всевозможные средства по уходу за кожей? А крем для ее сухих рук скоро должен был закончиться.Было бы у нее хоть что-то, особенно патчи, которые Пат никогда не пробовала, она бы сейчас устроила себе небольшой поход в СПА-салон, но… но, но, но.Но Патрисия все равно отправилась в ванную, чтобы воспользоваться своей единственной мицеллярной водой. Туши больше не было на ресницах, а значит, выйти в люди Патрисия сегодня уже не могла. Но она к этому уже привыкла.Она смотрела на себя в отражении и вспоминала все приятные моменты за сегодня.Сначала Энди с утра, затем увлекательнейшая пара, а потом их необычная редкая компания на лестнице посреди неожиданно рассеявшегося неба и выглянувшего солнца; письмо домой, встреча с Кири; и песня, сопровождавшая весь этот день.Как жаль, что Пат снова не увиделась с мистером Гилфордом. Как жаль, что она не пошла на заключительную репетицию. Ей было не столько лень, сколько мерзко встречаться со всеми участниками Форума, которых понабрали с разных факультетов. Снова новые знакомства, снова люди. Нормальными там были только давние знакомые Пат Джиджи и Белла Хадид и Софи Смит, но со всеми ними девушка планировала душевно поговорить завтра. Завтра. Не так уж и долго осталось. Патрисия должна была выглядеть непревзойденно. Она сможет достойно одеться, но без достаточного количества косметики, ей казалось, все пройдет не так, как ожидалось. Однако она перестала об этом думать, когда вспомнила, как чуть не решилась пойти на репетицию, когда случайно (конечно, специально) проходила мимо временного кабинета мистера Гилфорда в надежде встретить его где-то на своем пути. Но не встретила. Так же, как и осталась верна себе и не посетила ни одну репетицию.Но кое-кого Патрисия все же там повстречала, хоть сама и не видела. Найл в тот момент тоже направлялся в кабинет мистера Гилфорда, только чтобы зайти и задать несколько вопросов. Патрисия, разочаровавшись в своем грандиозном плане, достала из кармана телефон и погрузилась в сообщения от Кири. А Найл, засмотревшийся всю дорогу на оранжерею во внутреннем дворе, которая была видна сквозь французские окна, не придал значения тому, кто проходил мимо. Так они и не увиделись снова.Завтра она обязана была его увидеть. Если не будет встречать первое время, то сама найдет и поздоровается. Она ужасно соскучилась. Она хотела хотя бы краем глаза посмотреть на мистера Гилфорда.Развернувшись и открыв дверь ванной, Патрисия увидела перед собой ее зал, ее комнату, где она жила с пяти до семнадцати лет; такой большой, прямоугольный, такой уютный и с желтым светом от светильников по периметру.Я на пути домой.В нем ничего не изменилось, даже ее рабочий школьный стол и их двухъярусная кровать, хотя Дилану скоро семнадцать. Все переживания позади, вот она, счастливая жизнь.Вчерашний день кажется таким далеким.Как и все эти шесть лет в Университете. Но теперь она с семьей, которая сидит на диване, и с ненавидимой ею собакой ее любимого брата, что прыгает и вертится вокруг нее. Возможно, никто из них не изменился и никогда не изменит обращения к ней, но зато теперь она не одинока.Я на пути домой, чувствую себя хорошо и плохо.И снова слышит гром за окном, а потом видит, как льет дождь. Но в Лондоне они не идут с июня по сентябрь. Так что он скоро закончится. И не нужно будет говорить: привет из эпицентра шторма.И Патрисия делает несколько шагов вперед и вновь погружается в темноту, прерывающуюся только от одной настолькой лампы, направленной на кровать справа. А слева ее кресло, а напротив рабочий стол. И боль, которая никогда не прекратится.Это была слишком долгая дорога.Почувствовав, как резко закололо с левой стороны, Патрисия немного скрючилась. Надо было больше есть. Или причина не в этом?Она тихо дошла до подоконника и уперлась в него руками. Все тот же кампус, утопавший в ливне. И те же молнии и гром. Но Патрисии уже было все равно. Она знала, что завтра случится что-то хорошее. Не хорошее, а просто начнется Форум. Он уже и так есть хорошее. А больше ей ничего не надо. Она старалась жить моментом в последние годы, так что без сомнений была убеждена: после будет грустить больше обычного, разрываться от плача и испепеляться от одиночества, поэтому нужно насладиться ближайшими днями. Ведь этот учебный год, согласно предчувствию, будет очень тяжелым. И снова гром, пугающий и возвращающий в реальность. Реальность, которая и так уже очень тяжела.—?Нет,?—?Патрисия горько улыбнулась, поняв, что никуда отсюда не денется. Она не вернулась домой. И никогда уже не вернется в тот дом. Она все еще была здесь. Она кивнула. —?Даю свой идеально запломбированный зуб, океан сегодня бушует. Я по-прежнему живу в эпицентре шторма.