Noche (1/1)

***Дистанция давалась тяжело. Шаг за шагом, Томас приближался к клочку света, зияющему в другом конце чёрного коридора, словно пулевое отверстие в мишени. Луч не двигался?— застыл, приняв форму солнечного зайчика, и отец Ортега молился, чтобы так оно и оставалось. Он не понимал зачем, но знал, что ему нужно добраться до туда как можно быстрее.У вас нет семьи. Нет будущего. Мир не знает о вас, и всем на вас плевать. И сегодня мы узнаем, кто из вас способен на большее… —?грубый мужской бас зазвучал поблизости.Томас судорожно дёрнулся и огляделся. Но вокруг?— беспросветный мрак. Тишина. И ни одной живой души.Сон? Нет, кошмар.Простите, отец Шон! —?испуганный голос совсем юного мальчика.Почему он показался Томасу таким ужасно знакомым?Ортега замедлил шаг, затем прислушался. Тьма словно обволакивала падре с макушки до пят. Она медленно подбиралась к нему, кралась совсем по живому, будто ночной хищник, поджидающий жертву в высокой траве. Томас слышал, как дышала Тьма, сопела, облизывала свою беззубую пасть и силилась не наброситься на него раньше времени. Призрачная надежда?— окно света вдалеке продолжало сиять и манить, и падре быстрым шагом направился туда. Подальше от цепких лап Тьмы. Но сколько туда брести? Мили? Километры??Жила была кошка с лапками из ткани и глазами вверх ногами?Томас узнал хриплый голос Маркуса, когда тот склонился над постелью малыша Габриэля, нашёптывая ему старую детскую песенку. Как иголка вонзается в мягкую игрушку, так и сердце священника кольнула острая боль. Он резко остановился. Где? Откуда исходит звук? Почему он ничего не видит? В нос ударил бальзамический запах ладана. Удивительно жгучий, резкий и неприятный аромат, такой, что Томасу пришлось прикрыться рукой и дышать сквозь крохотные щёлки меж фалангами пальцев.Песенка звучала в голове Ортега снова и снова, как надоедливая рекламная композиция или припев популярной на радио поп-музыки. Мотив лёгкий, посыл?— странный, но запоминающийся. Томас закрывал веки, и страшный сон возвращал его назад?— в чужое прошлое.Смотри на меня, Маркус!Эти голоса звучали с каждым разом всё безумнее. Томас нервно сглотнул, сильнее сдавливая ?крылья? носа подушечками пальцев. Он рванул с места и побежал на свет. Сердце билось неистово, бок закололо, а в лёгких уже не хватало воздуха… Перед глазами замелькали картины прошлого, не его?— Маркуса. Томас будто очутился в голове экзорциста, бегая по чёрному коридору его воспоминаний, а темнота продолжала сгущаться.Вот как выглядит сумасшествие?Яркая вспышка ослепила священника. Он зажмурился до боли в висках, останавливаясь перед столбом света. На мгновение ему показалось, что сон, наконец, кончился и ему удалось выпутаться из лабиринта незнакомой памяти. Но старческий голос, зазвучавший у самого уха, оборвал нить упования в чудо.—?Главное задать правильный вопрос,?— морщинистое лицо слепого было так близко, что Томас разглядел в его невидящих, пустых глазах дьявольски-чёрные зрачки. Старик ухмыльнулся, и, возведя руки к куполу несуществующего храма, вскричал:?— И что теперь, Господи?!***Тело Томаса словно пропустило страшный электрический разряд. Падре вздрогнул, ногтями вцепился в простынь и распахнул глаза, пытаясь вглядеться в окружение. Спасительный свет исчез. На этот раз?— знакомая тьма спальни.Томас прикоснулся к груди. Сердце продолжала учащённо биться, так быстро, будто он действительно бежал пару миль. Футболка едва взмокла. Её пришлось стянуть и кинуть на край постели. Падре не видел, но чувствовал, как мелко дрожат его пальцы. Виной тому кошмар или зябкий сквозняк, сочившийся через распахнутую форточку?— трудно было понять. Ортега постарался вспомнить, читал ли он Вечерню перед сном? Мысли вернули его к тому отрезку времени, когда они с Маркусом воспели молитву?— ?Господи, сделай руки мои…??— и Томас облегчённо выдохнул.Он повернулся на бок и закрыл глаза, желая скорее уснуть. Но на внутренней стороне век будто был выцарапан силуэт проклятого старика, поднимающего свои костлявые руки вверх. Его сухой голос въелся в голову и не давал спокойно отдаться в царство Морфея, а чёрные глаза так и выворачивали душу Томаса наизнанку.Уже через пару минут мучений и возни в постели, падре открыл глаза и облокотился на спинку кровати. Его усталый взгляд упал на расщелину дверного проёма. В ней частично виднелся потёртый диван, кусок мельтешащего телевизора и спина Маркуса.Спит ли он вообще? —?подумал Томас, касаясь ступнями ледяного пола. Сон Ортега покинул. Возвращаться в кошмарные дебри, где явь и фантазии смешиваются в ядрёный коктейль страхов, совсем не хотелось. Томас опасался, что этот водоворот поглотит его и не вернёт назад.Ступая медленно и бесшумно, падре направился к двери и аккуратно отворил её.В маленькой гостиной тихо шуршал телевизор. На экране был мужчина в строгом костюме, что монотонно и равнодушно подводил статистику смертей по Чикаго. Судя по безвольно повисшей голове Маркуса, он уснул сидя, даже не переодевшись и не разложив постель.Томас подошёл ближе. Он собирался выключить гудящий телевизор, но неожиданно для себя передумал и уставился на Кина, внимательно разглядывая его уставшее, но умиротворённое лицо. Спящий Маркус выглядел в разы моложе своего угрюмого и сварливого прототипа из реальности. Морщинки в уголках глаз разгладились, хмурые складки на лбу и на переносице исчезли, губы?— в жизни вечно напряжённые, с опущенными уголками,?— застыли в расслабленной полуулыбке, а ресницы едва подрагивали, видимо, пропуская очередной сон. Томас невольно засмотрелся. И продолжал бы глядеть дальше, если бы Маркус не пошевелился и не забурчал себе под нос какую-то сущую ересь, а затем и вовсе распахнул глаза, окончательно проснувшись.—?Что? —?на лбу вновь появились складки, губы недовольно натянулись, а брови нахмурились. —?Уже утро?..—?Нет, ещё ночь,?— Томас отступил назад, но продолжал изучающе смотреть на Маркуса сверху-вниз. —?Ты уснул и не выключил телевизор,?— добавил он, как бы в своё оправдание. Мало ли что мог подумать недоверчивый и мнительный экзорцист, который, кажется, любого начнёт подозревать, стоит только сделать что-то не так.Маркус заморгал, потёр глаза и, расправляя сильные плечи, уселся поудобнее на диване.—?Кошмары мучают? —?вдруг поинтересовался Кин, пронизывая Томаса любопытным взглядом.—?Нет, я просто… —?опешил Ортега от такого неожиданного вопроса. —?Всё это навалилось так некстати. Снится всякая ерунда,?— и тут же попытался перевести тему:?— зато тебе снилось явно что-то хорошее.—?Отчасти,?— мотнул головой Маркус,?— как я изгонял демона.Томас поёжился. Падре не мог себе представить, что отвратительный и ужасающий ритуал может являть нечто хорошее. Неужели лишь акт экзорцизма способен запечатлеть на лице Кина блаженную улыбку?—?Ты одолел демона?—?Что? —?переспросил Маркус.—?Демона в сновидении. Тебе удалось изгнать его?Маркус опустил взгляд и кивнул. Жест согласия выглядел таким неуверенным и натужным, что Томас готов был постыдить экзорциста за ложь, но совесть не позволяла уколоть Кина за его очередную неудачу. Тем страшнее, что даже во сне у Маркуса не выходило одолеть силы зла. Томас искренне жалел мужчину, но старался держаться поодаль. Падре понимал: Маркус тоже одержим. Одержим своей деятельностью. А Томасу не раз приходилось общаться с теми, кто испытывал зависимость: стоило проявить слишком много сочувствия к наркоману и, благодаря вам, он найдёт сто причин оправдать покупку следующей дозы.Наступила неловкая минута молчания. Отец Кин исподлобья пытливо заглядывал на Томаса, тот же словно застыл в ожидании каких-то действий со стороны Маркуса. Оба?— глупо уставились друг на друга. Каждый хотел заговорить, так как каждому было что сказать, но они боялись. Внутри затягивался невыносимый узел, и Томас первый решил его перерезать. Нажав на кнопку выключения телевизора, он вполголоса произнёс:—?Спокойной ночи.В комнате воцарилась ночь, но падре телом ощущал скользящий в потёмках взгляд Маркуса?— глубокий, пристальный, властный. Он, подобно той Тьме из кошмара, окутывал Томаса полностью, жадно следил за его движениями и неровным дыханием.Во мраке гостиной, Томас впервые подумал, что ему никогда не стать похожим на Кина. Тот столь долго охотился во Тьме, что она обратилась для него родной средой обитания, верным оплотом и домом. Бальзамический дым ладана заменил ему воздух, библия же стала рабочей инструкцией, а не духовным учебником. Крест?— инструмент, сопутствующее профессии орудие. Маркус жил этим.Томас был уверен: в том коридоре Кин тоже бежал на свет. Но Тьма сгустилась вокруг него, вживилась в ещё молодую кожу, впиталась, пустила корни и Маркус стал частью чего-то страшного.Голос того мальчика, что показался Ортегу смутно знакомым…Да. Он действительно узнал его.Голос принадлежал юному Маркусу.***В окно ударил поток холодного воздуха. По коже Томаса побежали мурашки и он осознал, что всё ещё стоит босиком в гостиной. Мимолётное движение руки?— это Маркус утомлённо потёр переносицу.—?Да,?— протянул он. —?Спокойной, Томас.Ортега развернулся и быстро зашагал к себе в спальню. Болезненное ощущение, что Маркус глядел ему вслед?— не отпускало, даже когда падре закрыл дверь в спальню. Он хотел отгородиться. Но разве такой фокус пройдёт с тем, кто находит демонов в людях, с виду невинных и безобидных? Забравшись под одеяло, Томас продолжал чувствовать на себе этот прожигающий взгляд.В сознании всплыла первая встреча с Кином. Их знакомство напоминало столкновение коробки и спички?— искра, отторжение, а затем безумное пламя, обуявшее обоих. Как он тогда сказал?.. ?Езжайте домой, отец Томас. Читайте проповеди, причащайте. Проживите счастливую жизнь. Выше головы не прыгнуть??— так?Счастливую жизнь Томас уже вряд ли когда-то проживёт,?— это верно.Значит, остаётся только прыгнуть выше собственной головы.