Часть 3 (1/1)

В одном из отделений буфета Томас находит две щербатые кружки и, надеясь, что Маркус не заметит, подозрительно проверяет, нет ли там мертвых ос.?— Сахар? Ответный смешок, очевидно, стоит расценивать как ?нет?. Поставив кружки на стол, Томас притворяется, будто наблюдает за работой кофеварки, а сам все косится на Маркуса. Тот, опустив глаза и плечи, снова и снова пробегает пальцами по спинке стула. Маркус здесь десять минут от силы, но практически каждая вещь в доме уже знает его руки. Ни одна дверь, ни одна комната не осталась без его внимания.?— Откуда ты родом? —?осторожно интересуется Томас. Маркус вскидывает голову.?— Мой акцент сбил тебя с толку??— Надо признать, да.?— Я из Техаса.?— Нет же, откуда в Англии.?— Из Техаса,?— настаивает Маркус, криво улыбаясь. —?Я переехал… э-э-э… то есть, меня отвезли в Англию, когда мне было семь. Лестершир. Там я вырос и вернулся в Штаты.?— Со мной то же самое,?— Томас почему-то крайне доволен этому совпадению. —?Чикаго, Мексика, снова Чикаго. А теперь я здесь.?— Прикалываешься??— Нет же! —?смеется Томас, выключая кофеварку. —?Честно. Без сахара кофе смахивает на помои, но Томас не собирается подслащивать его, раз уж Маркус не сыплет сахар в свой. В итоге они стоят посреди кухни по обе стороны стола, и каждый смотрит, как другой притворяется, будто пьет. Горький кофе сейчас волнует Томаса в самую последнюю очередь. Несколько секунд он греет руки о чашку, наслаждаясь ощущением тепла на ладонях, потом наклоняется вперед и тихо, будто бы здесь есть, кому подслушать, просит:?— Расскажи мне все. И Маркус рассказывает. С неослабным вниманием Томас слушает истории, которые хлещут, как вода из разрушенной дамбы. Маркус говорит о некромантах из Аризоны: те вселяли демонов в останки пустынных шакалов и заставляли их подкарауливать проезжающие мимо машины. Он говорит об одержимых близнецах в Литтл-Роке: демон был лишь в одной из них, но вторая проявляла такие же симптомы, и только по милости Божьей Маркусу удалось различить, кто из них кто. Томас слушает, задает вопросы в нужных местах, и, должно быть, на лице его смесь ужаса и восхищения, потому что вскоре Маркус начинает улыбаться и отворачивать лицо, словно польщенный школьник. Томас полностью обращается в слух, и пусть кофе давно холодный, у него не возникает желания заново наполнить чашку. Солнце за окном клонится к закату, а они все говорят. ?Я верю ему?. Эта фантастичная мысль?— одновременно невообразимая тяжесть и колоссальное облегчение. Каждое слово, сказанное этим человеком, находит отклик в сердце. Истинно, как слово Божье, малыш. Маркус Кин?— экзорцист. Экзорцист, отмеченный Богом. Первый порыв Томаса: ?Научи меня!??— но он молчит. Маркус заставляет его чувствовать себя ничтожным. Нет, не так. Маркус заставляет его чувствовать себя… незавершенным. Непроверенным. Неиспытанным. ?Испытай меня,?— отчаянно думает Томас. —?Дай мне возможность, и я схвачусь за нее?.?— Эй,?— Маркус наклоняет голову, улыбается тепло, по-дружески. —?Говори со мной.?— Прости,?— скривившись, Томас ставит кружку на стол и трет переносицу. —?В последнее время у меня некоторые проблемы со связным мышлением. По правде говоря, этот разговор?— самый легкий и естественный из всех, что случались на его памяти. Они словно знают друг друга не один год. Старый дом, душный и гнетущий, теперь ощущается так, будто в нем открыли все окна, и элементы вольно носятся по коридорам. Маркус Кин, элементаль.?— Расскажи о своих снах,?— с уже знакомой настойчивостью просит Маркус. Этим он напоминает Томасу старших мальчиков в семинарии, тех, что шли по стопам Господа, но уже не боялись профессоров или настоятельницу. С тяжелым вздохом Томас опирается на стол. В тусклом свете тихо и неуклонно тикают часы?— он даже не обращал внимания, что в кухне есть часы.?— Первые два,?— медленно произносит Томас,?— были похожи. Я видел… что ж, я видел Дьявола, идущего с запада. Маркус кивает.?— Что ты чувствовал??— Я… Боялся? Все-таки это был Дьявол. Но нет, он не боялся. Томас угрюмо сглатывает.?— Я чувствовал себя… защищенным. И отстраненным. Будто мне велели наблюдать за тем, что не имеет ко мне никакого отношения и в то же время напрямую меня касается. Как человек, который запер себя в клетку, чтобы поиграть с акулами. ?Словно кто-то держал меня за руку,?— мысленно продолжает он,?— а другой рукой указывал и говорил: смотри, но не трогай, это существо ядовито?.?— Понятно,?— произносит Маркус. —?Второй был такой же??— Да.?— А третий??— Третий был другой. И это такое преуменьшение, что хочется смеяться. Томас рассказывает все, обрисовывает каждую деталь того холодного мерзкого места, описывает ужасную тяжесть на горле и груди. Лицо Маркуса подергивается раз или два, но в остальном он держится очень тихо, только сжимает кружку до побелевших костяшек. Когда Томас умолкает, Маркус опускает кружку на стол?— слишком резко, с громким стуком.?— Спасибо, что рассказал,?— говорит он. И молчит. Облизнув пересохшие губы, Томас ставит локти на стол, перекрещивает руки. Маркус безотчетно повторяет за ним, складки его кожаной куртки со скрипом трутся друг о друга.?— Я преследую Дьявола полтора года,?— негромко выговаривает Маркус. —?Разгребаю за ним бардак. Если он где-то задерживается, обычно это неспроста. А когда он задерживается в таком маленьком городе с одним священником, то, как правило, именно священник попадает под раздачу. Священник и дети. Томас снова сглатывает и кивает.?— Ты говорил, что-то спит под городом??— Я чувствую это,?— подтверждает Томас. —?В моих снах. Маркус выглядит очень, очень усталым. И не смотрит на Томаса.?— Нужно затаиться на ночь. Если мои подозрения верны, я знаю, что нам надо будет сделать утром. Слово ?нам? разгоняет сердцебиение Томаса до мили в минуту.?— Нам? —?переспрашивает он нарочито спокойно. Маркус бросает на него быстрый взгляд и так же быстро отводит глаза.?— Я имел в виду ?мне?,?— твердо исправляется он.?— Ты не обязан,?— начинает Томас. И по странному взгляду понимает, что, должно быть, вложил в слова слишком много отчаяния. Пристыженный, он жмурится.?— Позволь присоединиться к тебе. Что бы это ни было, я хочу сделать это вместе с тобой.?— А, хочешь быть героем? —?горько спрашивает Маркус.?— Да,?— отвечает Томас. —?Хочу. И буду. Пожалуйста, дай мне шанс. Маркус смотрит на него?— долго и оценивающе. Потом вытирает рот тыльной стороной ладони, выпрямляется и с измученным стоном вытягивает руки над головой. ?— До тех пор, пока я не несу за тебя ответственность,?— бросает он, и Томас торжествует. Ночью мансарда выглядит иначе. Здесь витает некое воздушное умиротворение, которого нет в остальных комнатах. Внизу жарко и душно, там Томас чувствует себя грязным, даже если только-только вышел из душа. Будто выпачкался в чем-то и не может отскрести. А здесь воздух пыльный, но свежий. Лунный свет жемчужными штрихами ложится на половицы. Белые занавески покачиваются на сквозняке. Томас, который сидит на кушетке, скинув обувь и только наполовину расстегнув рубашку, невольно замирает, чтобы насладиться картиной. Прикрыв глаза, подставляет лицо прохладному вечернему ветерку. Наверное, когда Маркус уедет, он так и будет продолжать здесь спать. Интересно, получится втащить наверх нормальную кровать? Закончив переодеваться, Томас встает пошире открыть окно. Деревья в свете луны отбрасывают длинные тонкие тени. Кукурузное поле за оградой идет волнами, поблескивает тусклыми вспышками светляков. Снаружи тихо?— лишь шелестит кукуруза да… Нахмурившись, Томас задерживает дыхание. Звук совсем слабый… тихий и ритмичный, как скрип ступеньки или пиликанье сверчка. Тревога длится лишь секунду, а потом Томас понимает, что это скрипит кресло-качалка на крыльце. Он открывает окно пошире, высовывается и смотрит прямо вниз: на крыльце сидит Маркус. Он странно спокоен. Томас знает его меньше дня, но все это время Маркус не прекращал двигаться, суетиться, трогать. А теперь он неподвижен. Чувствуя, будто зрелище не предназначено для его глаз, Томас тихо и осторожно закрывает окно. Сердце колотится. Маркус, там, внизу, был похож на сторожевого пса. Что он сторожит? У Томаса жуткое головокружительное ощущение, что, если снова выглянуть туда, Маркус посмотрит прямо на него?— глазами, поблескивающими, как звериные клыки. Это хороший сон. Томас чувствует это в крови, в вибрации самой кожи. Все спокойно и понятно. Нечего бояться. Ночь. Он идет сквозь фиолетово-синюю темноту, над головой сияют звезды. Он не видит, куда идет?— повсюду одна лишь кукуруза?— но он также уверен, что ему не требуется видеть. Его бережно ведут, направляют?— за руку, ноги, сердце. Осознав, он тут же понимает, для чего все это. Трещина в земле. Длинная глубокая прореха, словно некое огромное ужасное существо погрузило руки в почву и разорвало ее. Чувствуя невыразимую печаль, Томас опускается на колени. Тянется коснуться, и земля вздрагивает. Знание пронизывает его, как золотая жила. Что-то спит под городком Снейкспринг. Что-то старое. Что-то огромное. Глубоко-глубоко внизу, под пылью, грязью и мелом. Внизу, где лежат мертвые кости и плавают слепые рыбы. И теперь оно просыпается. Слишком рано. Слишком рано. Слишком рано.*** В дверь стучат. Обшарив кухню, Маркус нашел в холодильнике яйца и сосиски. Теперь они жарятся на сковороде, масло шипит и брызгает, пока сосиски любезно отдают яйцам свой аромат. Маркус, опершись на кухонную стойку, тыкает в них лопаткой. Томас, который готовит очередную порцию дрянного кофе, так захвачен врасплох неожиданным звуком, что едва не бьется головой об один из шкафчиков. Стук раздается вновь, на сей раз громче.?— И часто к тебе так приходят? —?зевает Маркус. Выглядит он отвратительно, тени под глазами темнее, чем прежде. И он не брился. В глазах Томаса он выглядит совершенно не тем человеком, с которым хочется быть застуканным за совместным завтраком.?— Нет,?— на ходу вытирая руки, Томас идет к двери. —?Но я здесь совсем недолго. Бросив полотенце на стол, он широко распахивает дверь. Солнце встает по другую сторону дома, двор расчерчен широкими полосами желтого и черного. Человек на пороге строен и симпатичен, на нем изношенные ботинки и красная рубашка. Сложив руки на груди, он едва заметно тянет шею, пытаясь заглянуть внутрь. Несколько секунд Томас не узнает его, а потом из-за ног человека показывается маленькое бледное личико. У Грейс большие любопытные глаза. Она смотрит на Томаса, как на уродливую многоногую тварь, найденную под камнем.?— Мистер Ким,?— тут же вспоминает Томас и улыбается. —?Какой сюрприз.?— Привет,?— отзывается тот. —?Можно просто Эндрю. Или Энди. Грейс тянется к его руке и дергает, как веревку колокола. Энди ей позволяет.?— Тут есть над чем поработать,?— замечает он. —?Было бы неплохо подновить краску?— погода не пошла ей на пользу. И ограда,?— он кивает в сторону дряхлой изгороди. —?Она же разваливается. Надо бы заново расставить столбы и покрасить.?— Ну,?— благодушно отзывается Томас,?— я только что въехал. Еще не успел заняться ремонтом.?— Могу помочь,?— предлагает Энди. —?Я неплохо управляюсь с краской. Грейс продолжает висеть у него на руке и сверлить Томаса взглядом. Заметив девочку, Маркус, занятый сервировкой завтрака, оживляется и дружелюбно машет рукой. Глаза Грейс распахиваются еще шире. Она сильно дергает Энди за руку, и тот, бросив на Томаса извиняющийся взгляд, опускается на корточки, слушает, пока она шепчет, прикрыв рот ладошкой. Что-то меняется в его лице. Поднявшись, Энди через плечо Томаса смотрит на Маркуса.?— А это кто? —?его тон слишком небрежен для выражения глаз. —?Приезжий??— Да,?— выдавливает Томас, коротко глянув за спину. —?Да, он тоже священник, и ему негде жить, поэтому пока он здесь. Мои двери всегда открыты тем, кто… Простите, а вы по какому поводу??— Просто зашел проверить, как вы тут. Меня попросили удостовериться, что вам ничего не надо. По дому, в смысле. Энди неопределенно указывает на крыльцо.?— Спасибо, не сегодня. А кто вас отправил? —?осторожно интересуется Томас.?— Доктор Беннетт,?— ответ запаздывает на какую-то долю секунды, и Томасу становится тревожно. Он снова оглядывается: Маркус, кажется, напрочь забыв про еду, изучает Энди с ужасно озабоченным видом, потом смотрит на Томаса и хмурится, как бы пытаясь что-то сказать ему.?— Папа,?— ноет Грейс,?— пойдем, пойдем. До этого момента Томас не замечал ветра. Он дует с запада. Холодный. Энди открывает рот, закрывает. И вдруг смеется?— так неожиданно, что Томас почти отшатывается.?— Если вам что-то понадобится,?— говорит он,?— вообще, все, что угодно, вы только…?— Папа,?— теперь Грейс сердится. Маленький кулачок яростно комкает край клетчатой юбки. —?Я хочу уйти.?— Как скажешь, милая,?— поспешно соглашается Энди. Он быстро тянется погладить ее по голове и уводит с крыльца. Грейс оборачивается на застывшего в пороге Томаса?— и Маркуса позади него. Она не улыбается. Ее пальчики крепче сжимаются на ладони Энди, и Томас чувствует, как нечто похожее сжимается у него в животе?— так больно, что он морщится. Подсадив Грейс на заднее сиденье фургона, Энди закрывает за ней дверцу. Коротко машет Томасу в подобии салюта, садится за руль и поворачивает ключ. Колеса вздымают облачка пыли. Только тогда Томас захлопывает дверь, разворачивается к Маркусу, и комната взрывается их голосами.?— Ветер, ты почувствовал??— Он всегда такой??— Не знаю, я его один раз встречал!?— А девочку ты видел??— Ее глаза, как они…?— Я знаю!?— Черт… —?бормочет Томас, вдавливая в лоб ребро ладони, а другую руку прижимая к животу, где минуту назад лопнувшими струнами отдавалась боль. —?Я не сумасшедший, я не теряю разум…?— Нет,?— истово заверяет Маркус,?— отнюдь нет. В три широких шага он пересекает кухню, распахивает дверь и вглядывается в медленно рассеивающиеся клубы пыли. —?Это демоническое влияние. Этой семьи коснулось зло.?— Может, мы преувеличиваем,?— лихорадочно говорит Томас. —?Делаем из мухи слона…?— Его глаза, Томас. Как он стоял, как двигался. Я знаю приметы. Нечто довлеет над этим человеком и его дочерью, как проклятие, — Маркус возбужден и не уходит с порога. — В приходе есть другие дети??— Много,?— Томас тяжело опускается за стол, потирает лоб. —?Dios mío... У миссис Рэнс две девочки. Одна утром была в церкви, но я с ней не говорил. И миссис Грэм,?— вспоминает он, щелкнув пальцами. —?У нее дочка тяжело болеет, не хочет никого видеть.?— Чем болеет? —?настораживается Маркус.?— Вроде бы какая-то болезнь крови.?— И какого дьявола это значит??— Откуда я знаю! —?рявкает Томас. —?Я не доктор! Через несколько секунд запал проходит, и он стонет.?— Прости, я не должен был на тебе срываться. Маркус выдыхает. Подходит, шумно подтягивает к себе стул. Легко трогает Томаса за руку.?— Значит, не доктор,?— мягко произносит он. —?А какого-нибудь доктора ты знаешь??— Только доктора Беннетта. Он встречал меня на станции.?— Знаешь, где он живет? ?Самый большой дом в городе,?— вспоминает Томас. —?Если не считать поместья Уолтерсов?.?— Да. Найти смогу.?— А миссис Грэм??— Тара говорила, она живет где-то на углу Хэймэйкер и Питч, но я не… я точно не знаю.?— Хорошо,?— заключает Маркус. —?Слушай. Ты хотел мне помочь.?— Хотел. И хочу.?— Мне нужно, чтобы ты поболтал с доктором Беннеттом. Выясни, знает ли он что-нибудь о девочке Грэм и правда ли он отправил к тебе Энди.?— Ладно,?— нетвердо выговаривает Томас, прикрыв рот ладонью. —?А ты??— Навещу миссис Грэм. Попробую повидаться с ее дочкой, если выйдет. Надо проверить, все ли семьи в городе под угрозой или только одна. ?Возьми меня с собой?,?— хочет сказать Томас. Он много чего хочет сказать, но вряд ли это пойдет на пользу.?— Хорошо,?— соглашается он. И по наитию добавляет:?— Будь осторожен. Маркус поднимает брови.?— Ага,?— тихо отвечает он. —?Постараюсь. Они разом поднимаются из-за стола, шарахнув ножками стульев по линолеуму, и одновременно же покидают дом.