8 (1/1)

Винсот – мир, покрытый обширными равнинами и прериями, на первый взгляд совершенно непригодный для ведения боя с элементом неожиданности. Высадка десанта требовала особого деликатного подхода – вероятность обнаружения челнока была довольно высока, а успех всей операции был завязан именно на эффекте неожиданности. Но можно было отдать дань уважения профессионализму офицеров и пилотов, служащих под командованием адмирала Раайонса: появление имперского разрушителя на орбите планеты, как и высадка отрядов, осталась незамеченной для врага.Первая диверсионная группа генерала Уотропа окопалась на юго-западе прерии Чевми, служившей одним из немногих препятствий на пути к повстанческой базе, расположенной в нескольких километрах к северу. Задача первой группы была такова: вывести из строя сенсоры, пробраться на базу, устроить небольшую диверсию, подпортить каналы связи и уйти. После дело оставалось лишь за СИД-бомбардировщиками, либо за самим ИЗР, занявшим выгодную позицию на орбите за пределами досягаемости сенсоров повстанцев. Но все нужно было провести быстро. Вывод из строя сенсоров, расположенных по периметру базы, не останется незамеченным: через некоторое время повстанцы получат извещение о неполадках, поймут, что что-то случилось и, в лучшем случае, спишут всё на чрезмерную любовь местных зверей к незнакомой аппаратуре и отправят на проверку отряд, или, в худшем случае, занервничают сильнее и всё равно отправят отряд. В любом из вариантов время играло ключевую роль. Надеяться на легкомыслие мятежников не приходилось. Сержант Зулан Орнус зажал зубами одну из сорванных травинок и прикинул в уме, что могло ожидать его отряд, и сколько времени потребуется на то, чтобы достигнуть самой базы после того, как будут испорчены сенсоры. И обязательно с учетом вероятности, что на подступах они могут встретить высланную на проверку группу или другие ?сенсорные? сюрпризы, о которых пока приходилось только гадать. В первом варианте о группе можно и не беспокоиться, если, конечно же, удастся успешно не привлечь к себе внимание. Возможно, что такой жест будет на руку и самим диверсантам: ненадолго разделить силы, установить помехогенераторы и сначала расправиться с тем, что им подготовили повстанцы, а потом уж забеспокоиться и об отосланной и ни о чем не подозревающей группе. Впрочем, если атака будет проводиться ночью, вспышки выстрелов и звуки пальбы будут лучшим осведомителем. Но отосланную на проверку группу нельзя было списывать со счетов или считать легкими противниками. Повстанцев может и не впечатлить внезапная атака, они могут и не растеряться, и тогда существовала вероятность взятия диверсионного отряда в окружение, после чего их всех перебьют. Сержант выплюнул травинку и буркнул ругательство себе под нос. Существовало слишком много вариантов исхода операции, и было бы замечательно, если хотя бы один из них можно было предугадать. Но устроить диверсию и подготовить врагов Империи для дальнейшей обработки с орбиты было вполне реально, конечно же, при учете идеальной координации и, возможно, выпадения удачной карты на сторону имперцев. Он окинул взглядом временный лагерь. Исходная позиция была занята, и оставалось дождаться только приказа с разрушителя.Зулан подавил язвительный смешок, припомнив, что руководство всей операцией было доверено адмиралу Раайонсу, офицеру, служившему во флоте. И в то время, как армейские продолжали рисковать, находясь в режиме ожидания на планете, флотские пташки в чистеньких кителях решали за чашечкой кафа – и обязательно с умнейшими лицами – когда же именно отдать приказ. И, конечно же, им там, на орбите, было лучше всего известно, как именно руководить наземными операциями. Сержант припомнил генерала Уотропа и пришел к мысли, что ему было бы намного спокойнее, если хотя бы вторым руководителем был назначен он. Да и так, несомненно, думали многие солдаты, которых в составе отрядов забросили на планету. Мнение об адмирале Раайонсе в армии было, мягко говоря, скверным. Флотско-армейское передергивание сектора порой доходило до абсурда, и вернее будет сказать, что все заявления и выпады проводились только со стороны претендовавшего на большие полномочия адмирала, на чьи колкости генерал Уотроп старался либо не обращать внимания, либо использовать любой явный просчет Раайонса, чтобы поставить того на место и заставить хоть и ненадолго, но замолчать. И игнорирование, и достойный ответ выводили адмирала из себя, отчего армейским казалось, что ?рыжее пернатое? уже не может прожить и дня, чтобы не придумать какую пакость, провернуть её, а потом получать удовольствие от её результатов, ?распушив свой оливково-рыжий хвост?.Зачастую вражда переходила и на обычных офицеров и солдат, но большая часть служащих оставалась безучастной к этим неформальным состязаниям: в конце концов, каждому из них нужно было нормальное место службы, а не неприятности, которые возникали лишь из-за того, что чересчур амбициозный адмирал решил присесть на уши губернатору и ущемить Уотропа. Многие сослуживцы сержанта, в том числе и руководство, уже старались не придавать особого значения очередному до невозможности хитроумно-гениальному выпаду Раайонса, тем не менее, при всем при этом нельзя было забывать, что несмотря на свой скверный характер, он занимал должность адмирала, и с ним и с подконтрольными ему силами приходилось считаться.Сержант искренне надеялся, что хотя бы на время операции, ?флотское рыжее чудовище?, как его ещё называли в армии, позабудет о грызне с генералом Уотропом и не отыграется на его служащих, которые временно вынуждены были находиться в его подчинении. Зулан приподнялся и, осмотрев лагерь, остановил свой взгляд на палатке полевого командира – лейтенанта Валюса, решившего на эту операцию перенять роль затворника… или, возможно, защитника: с момента высадки отряда полевой командир предпочёл остаться в палатке вместе с приставленной флотской. Воспоминание о представленной ещё на ИЗР девушке в оливковом мундире с плохо скрываемым страхом в глазах, которая во время перелёта на челноке тщетно пыталась скрыть от сержанта, сидящего напротив, дрожь пальцев рук, вызвало очередную презрительную ухмылку на его лице. Флотская с ?особым статусом?, цель пребывания которой в составе отряда вообще не уточнялась, была дополнительной обузой. Ко всему прочему, одного взгляда на офицера было достаточно для сержанта, чтобы понять, что она, ввиду своего звания, совершенно не привыкла к ношению бластера. И что делать с таким экземпляром в случае опасности? Лишнюю ответственность за смерть представителя флота – сержант недовольно скривил губы – брать на себя не хотелось. Впрочем, в одном армейские сошлись с флотской: обе стороны друг друга терпеть не могли, поэтому девица отсиживалась в палатке, не мозоля им глаза, а солдаты не стремились донимать её. Полнейшее взаимопонимание.Зулан пришёл к мысли, что за последние несколько часов, проведённых в напряженном ожидании, он частенько подумывал о том, чтобы заветный приказ о наступлении пришёл как можно скорее, а потому каждый раз с надеждой смотрел на палатку полевого командира, ожидая, что вот-вот отдадут распоряжение собрать всех для оглашения приказа. Но этого не происходило. А для сержанта стоять по стойке смирно и ожидать было похуже словесных допросов, которые порой ему устраивала тёща вместе с женой, оставленные на родной планете. Солдат качнул головой, поспешив отогнать мысли о родственниках. Не хватало ещё, чтобы им икалось – сразу вспомнят, кто ?вновь по первому зову рискует жизнью на благо Империи и совершенно непростительно малое время уделяет дому, семье и особым поручениям матушки со стороны жены?.Сержант вздохнул, почесал затылок и прилёг на спину, удобнее устраиваясь в высокой траве. Несмотря на его искреннее желание получить приказ о наступлении, он понимал, что раньше ночи они не выступят – идти при дневном свете означало раскрыть себя, провалить задание и подставить себя под удар турелей, которыми, согласно разведданным, в нескольких местах был окружен лагерь. Зулан направил взгляд в чистое небо, глубоко вздохнул. Запах окружающих его полевых трав опьянял, вызвав вновь воспоминания о родной планете – малой родине. Солдат прикрыл глаза и медленно выдохнул, а следом также вздохнул, наслаждаясь безмятежностью, царившей вокруг: солнце пригревало, лёгкий ветер колыхал степные травы, лишь в отдалении были слышны отрывочные фразы отдыхающих товарищей. Тишина, да и только.Со стороны послышался шорох, заставивший сержанта открыть глаза, приподняться и оглядеться. Он ухватился рукой за винтовку, а другой – за шлем, лежащий неподалёку, с готовностью его тут же нацепить, но, увидев капрала, приближающегося к нему вразвалочку, солдат хмыкнул и опустил руки.– Отдыхаешь, сержант? – с лёгкой ухмылкой отозвался Уфе.– А что еще делать, – Зулан прилёг обратно и, поправив баллистические очки, закинул руки за голову.Капрал вздохнул и, оглядевшись, присел рядом. Сержант взглянул на товарища и заметил, как он принялся постукивать пальцами руки по своей винтовке. Тот напряжённо оглядывал лагерь, в конце концов остановив взгляд на палатке полевого командира. – Думаю, до ночи мы останемся на месте, – невозмутимо продолжил сержант. – Да и пока не поступало распоряжений с орбиты, точно никуда не двинемся. Отдыхай, – он отвернулся и прикрыл глаза.– Слишком тихо, – хмыкнул капрал, оглядевшись по сторонам. – Как считаешь, у второго дела поинтереснее, а?Вторая диверсионная группа, о которой упомянул Уфе, заняла позицию далеко на западе в местах, где по последним данным остановились племена чевинов. Их задачи были намного проще: следить за агрессивными и непредсказуемыми алиенами, не выдавая себя, и только в случае их попыток помешать имперцам открывать огонь. В последний сеанс связи, произошедший три стандартных часа назад, ситуация у ?вторых? была спокойной и невозмутимой. Чевины, как и их рабы чевы, не доставляли проблем и не проявляли признаков агрессии. После, во избежание перехвата сигнала и преждевременного раскрытия, связь была прекращена, и новый сеанс был назначен только через несколько часов. И если отбросить в сторону ксенофобию, то ?вторым? действительно можно было только позавидовать.– Интереснее, если всё будет также спокойно, – ответил сержант и услышал, что капрал перестал барабанить по своей винтовке. Зулан приподнялся и, подперев землю локтем, проследил за взглядом товарища. Он заметил, как из палатки показался полевой командир, а следом за ним и приставленная к отряду флотская – довольно низкого роста девушка со светлыми волосами, собранными в косу. – Вот и за каким её приставили к нам?– У меня спрашиваешь? – хмыкнул сержант, продолжив наблюдать за флотской, которая взяла из рук командира макробинокль.Оба пересекли временный лагерь и, оказавшись на краю, остановились. Валюс показал рукой в сторону, явно что-то объясняя офицеру, при том объясняя на несколько повышенных тонах. Но расслышать, о чём они говорили, капрал и сержант не могли. Кинув мимолётный взгляд на лейтенанта, флотская поднесла прибор к глазам. После недолгого молчания, она опустила макробинокль и отдала его Валюсу. Сержант заметил, что офицер слегка сгорбилась, проговорив что-то тихо, после чего лейтенант довольно улыбнулся и направился обратно к палатке, а флотская поспешила следом, осмотрев лагерь и солдат, чьё внимание они привлекли своим появлением.По всей видимости, их командир был вынужден наглядно показать свою правоту флотской и осадить её, заставив признать свою правоту. – Она похожа на випли, – кивнул капрал после того, как оба скрылись в палатке. Он поспешил тут же дать объяснение:– Это такие птицы на моей родной планете. Маленькие, красивые, но крикливые и очень больно кусающиеся. Старожилы говорили, что они и вовсе могли обходиться без крыльев, но нет… Врали. Когда мы ловили випли за их длинные хвосты и перевязывали им крылья, едва не обламывая, они вмиг становились перепуганными существами и оставались такими до конца поставленных нами маленьких экспериментов.– Не могли приспособиться к новым условиям, – кивнул сержант.– Именно, – протянул капрал. – Так и здесь: пташка, но не в своей среде, – подытожил он.Вскоре ситуация напряжённого ожидания переменилась. Через четверть часа лейтенант отдал приказ сержанту построить отряд возле его палатки. Зулан, посетовав на необходимость надевать шлем, который совершенно был неудобен при боковом зрении, поспешил собрать своих солдат, которые новость восприняли с большим энтузиазмом, чем он сам. Несмотря на искреннее желание сержанта поскорее получить приказ, он не понимал, какие ещё указания могли прийти с орбиты в это время – солнце ещё не село, и смысла отдавать приказа об атаке не было. Но шедший рядом с ним капрал, которого одолевали схожие мысли, поспешил успокоить его, вновь съязвив: ?Похоже, рыжику снова не сидится. Как считаешь, что на этот раз?? Сильное волнение было ни к чему – в конце концов, адмирал Раайонс мог просто осведомиться о состоянии дел, либо сообщить новые подробности.Солдаты в полном обмундировании и при вооружении стояли по стойке смирно перед лейтенантом и флотской, которая держалась чуть позади него и прижимала руками датапад. Зулан, выступивший вперед перед своими солдатами и повернувшийся лицом к офицерам, отметил напряжённость лейтенант-коммандера: она с подозрением во взгляде наблюдала за Валюсом. И сержант пока не мог разгадать, что являлось причиной подобного недоверия, если, конечно же, не учитывать извечную и взаимную неприязнь армии и флота.Лейтенант сделал шаг вперед, кашлянул и, распрямив плечи, одобрительно окинул взглядом построенных перед ним солдат.– Все мы знаем, какая непростая задача была поставлена перед нашим отрядом, – заговорил он. – Произвести диверсию на базе врагов Империи и сделать всё, чтобы людям адмирала достались уже обработанные повстанцы, – Валюс замолк, кинув мимолётный взгляд на стоявшую неподалёку флотскую. Сержант посмотрел на офицера и с удивлением отметил, как она разом побледнела и со знакомым испугом уставилась на лейтенанта, стиснув датапад руками. – Непростая работёнка, – невозмутимо продолжил Валюс, – но я уверен, что даже с такой задачей вам, не раз сталкивавшимся с катарами, под силу справиться. Мы получили новые данные от разведки, в которых сообщается, что повстанцы готовят скорую атаку на планету Катар с целью подорвать шаткое доверие кошечек к нам. Потому на базе вам, возможно, предстоит встретиться с врагом, облачённым в хорошо знакомую броню. В связи с открывшимися данными вынужден сообщить, что адмирал отдал приказ выдвигаться и отвёл на сборы полчаса.Зулан удивленно поперхнулся. По отряду прокатились перешёптывания. Новость о возможной атаке повстанцев, которые решили использовать имперское обмундирование, меняла ситуацию, но не настолько, чтобы полностью изменить время наступления и увеличить тем самым потери отряда в несколько раз. Сержант взглянул на лейтенанта, попытавшись отыскать на его лице тень неодобрения и понимания неправильности отданного приказа. Но Валюс, обычно реагировавший на абсурдные приказы флотского начальства эмоционально и всегда пытавшийся переубедить это самое начальство от исполнения самоубийственного плана, поразил его своей невозмутимостью. – Тихо! – произнес сержант отряду и, сделав шаг вперед, обратился к лейтенанту. – Нас увидят, сэр. Мы подставим под удар всю операцию. Вам хорошо известно это, – сержант припомнил, как ещё на ИЗР при обсуждении плана обговаривал все детали операции с командиром.– Вы считаете, стоит предположить, что их сборы затянутся до ночи, и посчитать, что к моменту вашего прихода они не улетят с диверсионной целью на Катар? – воспротивился лейтенант.– Разве с ИЗР не способны предупредить генерала Уотропа о возможных планах повстанцев в случае их вылета?– Вы предлагаете рассекретить наши позиции, предоставив повстанцам возможность засечь сигнал? – процедил он, начиная злиться на недальновидность сержанта и на необходимость его переубеждения.– В случае их вылета разрушитель сможет перехватить корабль лучом захвата, – предположил сержант.– Не в ваших обязанностях обсуждать приказы флота, – отмахнулся Валюс, очевидно не зная, что ответить на озвученный контраргумент. Складывалось впечатление, что адмирал хорошенько промыл мозги лейтенанту, переманив армейского на свою сторону и тем самым сделав все, чтобы офицер своими руками обрёк их на самоубийственное задание. Но для чего? – В моих, если это касается жизней наших подчиненных. Вы видели разведданные об их вооружении. При подходе к базе в дневное время мы подставим себя под удары их турелей, – попытался ещё раз объяснить Зулан.Лицо лейтенанта перекосило от злобы. Он побагровел. – Адмирал Раайонс планирует к закату полностью очистить Винсот от повстанцев.– Адмирал Раайонс рыжий кретин, раз считает, что подобное рвение и бездумная трата людских жизней обеспечат ему достойную победу, – оборвал его сержант. – Довольно! – рыкнул лейтенант, подняв руки, показывая тем самым, что больше не желает слышать возражений насчет приказа. – У вас есть полчаса на сборы. Сержант отступил, не понимая, почему очевидные вещи, о которых ещё на ИЗР лейтенант рассказывал ему сам, он теперь отвергал. Зулан взглянул на полевого командира и внезапно осознал, что сам Валюс уже пытался переубедить командующего, используя очевидно те же аргументы, но адмирал с большей вероятностью вполне мог пригрозить ему военным трибуналом за неисполнение приказа. А какими бы ни были доверительные отношения между солдатами и их полевым командиром, собственная жизнь была дороже. И за страх за свою жизнь и за свое положение сержант не мог упрекнуть лейтенанта. Он и сам прекрасно знал, что происходило с офицерами, отказавшимися исполнять приказы.Но Зулан отказывался поверить в то, что адмирал Раайонс изменил время начала операции лишь из-за возможности вылета повстанческого корабля, который, опять-таки же, вполне мог подцепить ИЗР, зависший на орбите. Сержант подавил желание хлопнуть себя по лбу, когда осознал, что на этот раз задумало ?пернатое чудовище?: потеря диверсионного отряда, считавшегося одним из лучших среди сил Уотропа, слегка ослабит генерала, пускай и не настолько, насколько хотелось бы адмиралу, но достаточно, чтобы Раайонс вновь на очередном докладе у губернатора представил всю заслугу на Винсоте исключительно как заслугу его сил. Однако, сам сержант не мог допустить, чтобы ради политических игр гибли его солдаты. Он сжал руку в кулак, сделал шаг вперед…… но слух отчетливо резанул звук бластерного выстрела, в следующую секунду лейтенант повалился на землю оглушенным.Зулан оглянулся и заметил, как флотская, стоявшая недалеко от них, зажимала, очевидно, для лучшего прицела, двумя руками бластер модели Se-14c. Датапад был прицеплен на пояс. Сержант, увлёкшись переубеждением лейтенанта, успел позабыть, что среди них был приставленный офицер. Он спешно окинул взглядом своих солдат: некоторые смотрели с одобрением и облегчением, другие – с явным осуждением, но большинство застыли в нерешительности и ожидали, как отреагирует на произошедшее сержант, которому теперь перешло полноправное командование не только людьми, но и грядущей операцией. – Капрал, – обратился он к Уфе, одному из немногих, в чей преданности он мог быть уверен полностью. Солдат отмер и взглянул на товарища. – Возьми людей и пристройте его куда-нибудь. И держите подальше от средств связи – нам же не нужно, чтобы адмирал преждевременно начал нервничать.Уфе заулыбался, показывая всем своим видом, что выбор, сделанный сержантом, он одобряет. Капрал тут же отвернулся к солдатам и, выбрав еще одного в помощь, занялся транспортировкой полевого командира.Зулан отыскал взглядом офицера-связиста:– После захода солнца, когда мы подойдем к базе, свяжешься с адмиралом и доложишь о том, что операция была отложена из-за возникших трудностей, в частности, – сержант попытался придумать годное оправдание, которое бы подошло для начальства.– Из-за того, что при подходе к базе нас начали глушить, и что возникли трудности с сенсорами, а также с устранением защитных вооружений повстанцев? – предположил связист.– Точно, – кивнул Зулан, хмыкнув. Он взглянул на своих солдат и, повторив про себя все отборные ругательства родного языка, начал говорить, пытаясь подбирать довольно убедительные слова:– Как вы могли заметить, дела у нас довольно скверные. То, что сейчас произошло, многих подведет под трибунал, в частности… – он бросил взгляд на флотскую, которая хоть и опустила бластер, все еще продолжала стоять на месте и наблюдать за тем, как капрал и ещё один солдат пристраивали полевого командира. – Возможно, это спасёт наши жизни, или лишь отсрочит неизбежное. В любом случае, с этого момента, если кто-то считает, что правильно – остаться в лагере и не приступать к заданию, может выступить вперед. Но я не ручаюсь, что комиссия в дальнейшем будет милостива и к вам. Возможно, она вообще не будет милостива ни к кому, – хмыкнул про себя сержант, замолчав. Он затаил дыхание и вновь обвёл взглядом своих подчинённых, но никто и не шелохнулся, доносились лишь редкие перешёптывания. Внезапно вперед выступил Горен – специалист-подрывник их отряда.– Что ж… – начал было Зулан.– Я думаю, сержант, что буду прав, если скажу, что никому здесь изначально не хотелось бы рисковать жизнями только из-за желаний адмирала побыстрее покончить с заданием, – прервал его Горен. Сержант заметил одобрительные покачивания головы многих солдат. – Потому мы с готовностью исполним поставленную перед нами задачу, но по плану, который одобрил еще генерал Уотроп, и который был озвучен нам на ИЗР, – послышались вновь перешёптывания.– Отлично, – с облегчением произнёс Зулан. – Тогда разойтись и готовиться.Отряд поделился на небольшие группки по несколько человек, которые постепенно расходились, продолжая переговариваться и обсуждать случившееся. Сержант глубоко вздохнул и кивнул Горену, выражая свою признательность, после чего, заметив, как подрывник кивнул в ответ, отвернулся.Предстояло разобраться с ещё одной проблемой. Зулан кашлянул и подошёл к флотской. Офицер даже не шелохнулась. Она стояла с опущенным и зажатым в руке бластером и наблюдала за тем, как капрал закончил возиться с полевым командиром и теперь подошел к Горену, очевидно, желая тоже выразить свою благодарность за поддержку. Сержант застыл в неуверенности: он не знал, чего ожидать от бледной и перепуганной девицы, и как вытягивать её из состояния паники. Солдат не нашёл ничего лучше, как положить руку на плечо флотской и хорошенько её встряхнуть.Он ощутил, как офицер вздрогнула, а следом зажмурила глаза и глубоко вздохнула, пару раз кивнув. Она поджала губы, следом резко распахнула глаза и взглянула на солдата. Флотская была перепугана, и казалось, только сейчас начинала постепенно осознавать, что произошло, и что она натворила.– Ваши люди, – хриплым голосом начала лейтенант-коммандер по пластинке и по трём шифровальным цилиндрам, которые успел насчитать сержант. Она подняла бластер и, положив поверх него вторую руку, опустила взгляд, разглядывая оружие, – они будут спасены. Комиссия будет выдвигать обвинения мне, – флотская растерянно взглянула в сторону полевого командира, после убрала оружие в кобуру и сложила руки на груди, очевидно стараясь вновь скрыть дрожь пальцев. – И… – она притихла и прикрыла глаза, вздохнув. Офицер отчаянно пыталась сохранить самообладание. – Простите.Зулан положил обе руки на её плечи и крепко сжал их. Он считал, что поступок флотской был необдуман и безрассуден, но, тем не менее, он сожалел, что опоздал на долю секунды. Пускай лейтенант-коммандер и обладала большими полномочиями, по словам оглушенного лейтенанта, но вряд ли её полномочия могли превысить адмиральские. Потому при таком раскладе все обвинения действительно будут в её сторону. И вряд ли комиссия будет милостива из-за её принадлежности к прекрасному полу. Скорее, все будет наоборот.– Останешься в лагере? Думаю, нашему связисту понадобится помощь, – попытался перевести тему сержант.– Да, – лейтенант-коммандер шмыгнула носом и, открыв глаза, посмотрела на сержанта. – Смогу.– Ну… – Зулан перевёл дыхание и провёл руками по плечам офицера, пытаясь успокоить её. – Тш-ш-ш. Думаю, генерал Уотроп по возвращении прислушается к нам и сможет что-то сделать, да и все знают, насколько скверной репутацией обладает адмирал, – хотя, если быть честным, сам сержант не верил в то, что говорил. И флотская не поверила, она вздохнула, пожала плечами и произнесла:– Загадывать будущее нет смысла. А прошлое не изменить. Что сделано, то сделано.Сержант был вынужден согласиться с ней: сейчас, находясь на планете и имея под боком повстанцев, с которыми необходимо было расправиться, они ничего не смогут поделать. Потому оставалось только одно – сосредоточиться на выполнении грядущего задания.– Как хоть тебя зовут? – он опустил руки с плеч лейтенант-коммандера, которая рассеянно обвела взглядом лагерь.– Шелла Ут, – произнесла флотская. Постепенно она возвращала самообладание, хотя руки её продолжали трястись, выдавая внутренний страх и панику.– Зулан Орнус, – представился сержант, на что офицер хмыкнула:– Знаю.– Ну вот и отлично, – протянул он. – Вот и познакомились.Сержант посмотрел на своих солдат, многих из которых, возможно, удалось спасти от смерти в предстоящей операции. Потери будут – в этом Зулан не сомневался, но при лучшем раскладе они будут сведены к минимуму. Впереди их ждала трудная ночка. ***База повстанцев располагалась на самом краю прерии Чевми и с одной стороны была окружена скалистыми горами, пещеры которых мятежники использовали под свои стратегические нужды: часть естественных укрытий использовалась в качестве складов с провиантом, оружием и медикаментами, в некоторых располагались узлы связи и шифровки, другие были обустроены под жилые комнаты – вариантов планировки импровизированных помещений было много, и ни один из них нельзя было списывать со счетов. Сержант вновь прильнул к макробиноклю, осматривая убежище, которое в ночное время выглядело пустынно. Лишь изредка вспыхивали и тут же гасли сигнальные огни. Не было ни прожекторов, которые могли использоваться для освещения периметра в ночное время, ни каких-либо других ?сенсорных сюрпризов?, кроме тех, что уже удалось вывести из строя, и на которые так надеялся натолкнуться Зулан.Мысленный счет перевалил через цифру сто тридцать, он вновь окинул взглядом базу, задержав взгляд на месте в горах, где, как он предполагал, мог находиться штаб мятежников. С момента отключения сенсоров, расположенных по периметру, прошло уже больше двух минут, но со стороны базы до сих пор не было ни единого движения. Повстанцы, по всей видимости, либо не придали помехам значение, либо в действительности оказались слепыми и недальновидными тонтонами, чьи умственные способности Зулан просто-напросто переоценил.Сержант опустил макробинокль и зажал кнопку комлинка, но тот отозвался чередой статистических помех. Буркнув про себя отборное ругательство, Зулан отпустил тумблер прибора.Они успели только отключить сенсоры, как все передачи начали глушиться, из-за чего пропала необходимость в сборке собственных генераторов помех – если источником неприятностей со связью были повстанцы, то так они глушили не только противников, но и самих себя. Из-за помех невозможно было связаться ни с лагерем, чтобы узнать, как прошло извещение адмирала о задержке, ни с другими группами, на которые Зулан разделил отряд с целью окружения повстанческой базы. Единственной возможностью связаться оставался уговоренный сигнал – звук выстрела, но он являлся сигналом к атаке.Сержант хмыкнул и снова поднес макробинокль к глазам. Открытая платформа турелей пустовала, что не могло не озадачить солдата: если повстанцы всё-таки как-то прознали о готовящейся на них атаке (потому и включили глушилки), то почему у турелей не дежурил солдат, ну хотя бы какой-то намёк на присутствие там солдата. Или не было необходимости в его присутствии? Зулан опустил макробинокль и тихо цокнул. Сложившаяся ситуация нравилась ему все меньше и меньше.– Не хочу нагнетать обстановку, – раздался шёпот Горена, лежащего рядом и также всматривавшегося в свой макробинокль, – но у меня плохие предчувствия.Сержант не ответил, лишь коротко кивнул, соглашаясь. И дело было совершенно не в страхе, который ощущал каждый солдат перед каждой операцией, а в том, что всё происходящее радикально отличалось от того, с чем приходилось сталкиваться Зулану на других операциях с целью диверсии.С момента пересечения границы базы и довольно близкому подступу к турелям, убежище повстанцев напоминало больше военные объекты, которые после Войн Клонов бросили впопыхах, и о которых забыли. Ни малейшего намека на присутствие людей, устаревшая техника, покрытая толстым слоем пыли и ржавчины, и сигнальные огни – единственное, что могло работать даже после отключения всех основных средств на аварийном питании. После такие базы зачастую использовали местные животные как свой новый дом, или контрабандисты наравне с пиратами, которые на время могли спрятать груз или товар для передержки. В своем прошлом Зулан, будучи ещё простым солдатом, участвовал в нескольких операциях по обследованию старых баз, которые в дальнейшем либо реанимировались Империей и продолжали использоваться согласно их первоначальному назначению, либо полностью зачищались от техники, оружия, кораблей – всего, что могло пригодиться для переработки, и забрасывались. Но большинство военных объектов Войн Клонов так и продолжили оставаться необследованными – у Империи просто не дошли до них руки. И, возможно, старую базу повстанцы облюбовали как свой дом, но почему-то не было ни единого намека на то, что этот дом был жилой.Зулан чувствовал подвох во всём случившемся: либо он действительно переоценил повстанцев и их защиту, либо недооценил, и сейчас эти мерзкие змеюки сидят в укрытиях и довольствуются тем, что смогли запутать и ввести в заблуждение имперцев.– В любом случае – отменять операцию поздно, – со вздохом произнес сержант, убирая макробинокль и возвращая на глаза баллистические очки. – Продолжим движение, – обратился он к другим солдатам своей группы, приподнимаясь на одно колено. – Но сохраняйте бдительность.Зулан подхватил свою винтовку и, оглянувшись, двинулся вперед, за ним следом потянулись и его люди. Группа короткими перебежками преодолела открытое пространство и заняла позицию у небольшой пристройки, расположенной на самом краю базы повстанцев. Сержант, прижав к груди лазерную винтовку, взглянул на турель, оставшуюся позади. Но она осталась безмолвным наблюдателем, что ещё больше насторожило Зулана. Он вновь потянулся к комлинку – прибор ответил неприятным шумом помех.Ясно, – протянул про себя сержант и взглянул на Горена, занявшего позицию у самого края пристройки. Подрывник вновь вглядывался в макробинокль.Внезапно солдат опустил прибор и, качнув головой, поднялся, отступая назад. Сержант взял из рук Горена макробинокль и, заняв место товарища, поднёс его к глазам, сдвинув чуть вниз очки. Зулан окинул взглядом базу и заметил недалеко от одного из звёздных транспортных кораблей движение. Небольшая группа ?теней? копошилась, перепроверяя ящики, стоявшие неподалёку и о чем-то друг с другом переговариваясь. Другая группа, с зажатым в руках оружием, стояла чуть отдалённо, осматривая периметр. Ещё несколько теней суетились непосредственно возле самого корабля. Сигнальный огонь вспыхнул совсем близко от места сбора противника. Свет пал на обмундирование ?теней?: общевойсковой комбинезон и ботинки, чёрные перчатки-краги, поясные коробки и хорошо всем знакомые кираса зеленого цвета и шлем. Обмундирование, в действительности, было имперским, как их и предупреждал лейтенант.Со стороны корабля послышался шум, после чего громкий выкрик и смех. Звёздный корабль ?ожил?, был опущен трап, и, вероятно, именно это послужило причиной радости для лже-имперцев. Зулан окинул взглядом противников вновь. Благодаря свету, исходящему из корабля, стало хорошо видно большинство повстанцев, а также представилась возможность осмотреть все позиции, которые они занимали.Сержант опустил макробинокль и задумался: для начала необходимо было разобраться с теми, кто стоял и патрулировал периметр, после заняться группой, что суетилась возле корабля. Но при любом из вариантов, если они откроют огонь, группа может запрятаться в корабль или, хуже того, устроить им неприятности с помощью вооружений самого транспортника. Зулан поднял макробинокль и кинул взгляд на скалы, пытаясь отыскать там другие ?тени?, но никого – лишь темнота, и даже свет сигнальных огней не выдавал присутствия там мятежников.Солдат отказывался поверить в то, что повстанцы, ради которых и затевалась вся операция, сейчас настолько безмятежно суетились возле единственного транспортника, что все они собрались в одном месте, открывшись для врага. Это было слишком просто. Сержант передал макробинокль Горену и поднялся. Его не покидало ощущение, что увиденные повстанцы были лишь небольшой группой, и что стоит им открыть огонь, как из других убежищ и обязательно оттуда, откуда они не ожидают, раздастся незамедлительный ответ. Но, в любом случае, база была уже окружена – у его людей было достаточно времени для этого. И в случае опасности они смогут быстро сориентироваться и подстраховать друг друга.– Что делать будем? – тихо спросил снайпер их отряда, стоявший недалеко от Горена.– Для начала разберемся с патрульными, – тихо заговорил сержант, задержав взгляд на винтовке снайпера, которую он сжимал двумя руками, – а ты по возможности отстреливай тех, кто собирается скрыться.Зулан поправил очки и, подхватив винтовку, осмотрел своих солдат. Его терзала тревога, он чувствовал, что определенно где-то во всей операции кроется подвох, которого он в упор не замечал. Обычно, если задание шло слишком легко, это означало лишь дополнительный кошмар, о котором пока никто не знал подробностей, но который обязательно последует, стоит только им повестись на внешнюю простоту. Да, и если повстанцы представляли собой небольшой отряд – отпадала и вовсе необходимость в поддержке с воздуха, с ними могла справиться и диверсионная группа. Но, возможно, сержант, как и все руководство, просто переоценили врагов Империи и ожидали от них нечто большее.Отряд короткими перебежками занял выгодные позиции, с которых можно было обстрелять противника. Зулан вскинул оружие, приник к прицелу и обвёл взглядом площадку, на которой собрались повстанцы. За прошедшее время они даже не изменили своего положения – продолжали осматривать корабль, изредка переговариваясь и сменяя тех, кто стоял на стороже.Ждать больше было нельзя – сержант прицелился в одного из сторожевых и выстрелил. В следующую секунду площадка повстанческой базы озарилась бластерными лучами, послышались выкрики солдат противника, спешивших отыскать укрытие. Некоторые из тех, кто был ближе всего к кораблю, поспешили спрятаться в транспортнике, другие укрылись за ящиками, но всё это было бесполезно – солдаты диверсионного отряда вели обстрел с разных сторон, и только вопросом времени было уничтожение всей группы противника.Зулан не увидел, как упал первый солдат, который был им застрелен, зато хорошо разглядел, как повстанец, не успевший отыскать укрытие, был убит выстрелом их снайпера. Сержант окинул взглядом площадку, выискивая тех, кто ещё не успел запрятаться. Но увы, никто из противников, даже не показывал и носа, а, следовательно, необходимо было менять собственное укрытие. Зулан оглянулся вновь, подыскивая себе новое убежище, которое поможет ему отстрелять спрятавшихся. Им оказалось ?пирамида? из сложенных ящиков, расположенных впереди.– Прикрой меня, – бросил он солдату, сидевшему рядом.Приподнявшись, сержант резко выдохнул и, улучив наиболее подходящий момент, перебежал к ?пирамиде? из ящиков. Он нырнул в укрытие, прижался спиной к нему и перевел дыхание, крепко зажмурив глаза. После сержант открыл их, вскинул голову и, зажав в руках винтовку, взглянул на скалистые горы. Чуйка все не унималась: теперь ему казалось, что на них могут напасть со спины, стоило ему только потерять бдительность. Он еще секунду вглядывался в кромешную тьму вдали, а после, вздохнув, поспешил отогнать в сторону свои предчувствия. Если даже кто-то и поджидал их там, то они предпочли пересидеть, довольствуясь смертью своих товарищей, и пропустить всю бойню.Сержант развернулся и только сейчас заметил, что недалеко от укрытия, которое он занял, лежал труп одного из солдат в имперском обмундировании и, вероятно, это был один из повстанцев. Зулан отвернулся, вскинул винтовку, прицелился и насчитал нескольких противников, открывших свои спины. Но нехорошее предчувствие, появившееся вновь на задворках сознания вместо отогнанного, неприятно сжало все внутренности и заставило сержанта крепче стиснуть в руках оружие и затаить дыхание. Поколебавшись всего секунду, Зулан сдался: отпустил винтовку, подобрался ближе к трупу, ухватил его за плечи и, приложив усилие, затащил павшего солдата в укрытие.Сержант, отстегивая руками шлем убитого, материл себя всевозможными словами. Вокруг шёл бой, а он, поддавшись предчувствию, решил успокоить свою чуйку. Зулан отстегнул шлем и мигом стянул его, следом сдёрнул и баллистические очки. Открывшееся перед ним лицо убитого солдата, к несчастью, было слишком знакомо ему самому. Рыжие волосы, лицо в веснушках и шрам, пересекающий пол лица. Это был один из двух братьев-близнецов, с кем Зулан служил на Катаре, и которого вместе с братом на время данной операции определили во второй отряд.Руки сержанта дрогнули, внутренности сковал страх и понимание всего, что сейчас происходило. Звуки бластерных выстрелов резанули слух как никогда. Сержант коснулся руками комлинка, но тот оставался полон помех. Он выглянул из своего укрытия и, оглядев площадку, понял, что при таком раскладе он не сможет дозваться ни до своих людей, окруживших базу с других сторон, ни до солдат своей группы, занимавших укрытие в других местах, ни тем более до служащих второго отряда, которых все считают повстанцами. Да и попытка вылезти из-за пирамиды, означала обречь себя на смерть. Его не будут слушать, а застрелят на полушаге.Он напряженно соображал, пытаясь отыскать способ остановить начавшееся безумие. Сержант, громко выругавшись, сдёрнул с головы шлем, а после и очки. Вытащив из сумки несколько свето-шумовых шашек, Зулан зажал их в руках и, выглянув из укрытия, быстро прицелился.Несколько последовательных вспышек озарило площадку, бластерные выстрелы стихли, и в тишине раздалось громкое:– Говорит Зулан Орнус – имперский сержант первого диверсионного отряда. Прекратить огонь!Посреди площадки, подняв руки, без шлема на голове стоял сам сержант, тяжело дыша и искренне надеясь, что его выкрик образумит солдат. В противном случае он – покойник. Сержант заметил, как многие солдаты, выглянувшие из своих укрытий, застыли в нерешительности, не отпуская оружия, другие переглядывались с товарищами и не знали как поступить. Многие, как считал сержант, раздумывали над тем, было ли это ловушкой или все-таки правдой. Молчание сторон затягивалось, никто не решался отступить и покинуть свои укрытия.Внезапно сержант ощутил, как плечо обожгло зарядом, он качнулся и завалился на спину. И даже не сразу осознал, что его подстрелили. Все-таки солдаты посчитали, что ?откровение? сержанта было лишь умелым блефом и отвлекающим маневром.