Кошмар перед Новым Годом (1/1)

Алдераан встречал старую знакомую сухими деревьями, торчавшими из-под занесённой белым по колено земли, ярким зимним солнцем и лёгким снегопадом. Так же, как и всегда зимой, озёра сверкали кристально чистым льдом, люди не спеша прогуливались в тёплых одеждах, возя за собой на санках детей и разных животных (а кто-то грузы), а дворец сверкал разноцветными фонариками. У входа стражи почти не было - тоже праздновать ушли, скорее всего, у них ведь тоже наверняка семьи дома готовят и украшают. На входе стоял лишь один-единственный старый, наполовину разрядившийся от холода дроид, ограничившийся тем, что просканировал лицо пришедшей и позволил войти. Мотма вздохнула, сбросила капюшон и только зашла в помещение - сразу в неё врезались двое, нет, даже трое низкорослых людей детского возраста. В среднем им было где-то лет десять.— Мама!— Миссис Мотма!— Осторожней, ваше Высочество! — Ничего, Винтер!— Биб-пип-бу-пууп!— Спокойно, господа. И поосторожнее с дроидом. Куда ж это вы так понеслись на вечер глядя? - пытаясь улыбаться, поинтересовалась Мон, еле разняв галдящих малолеток, уже начавших толкаться и спорить, кто первый упал. — А с тобой, сын мой, у нас предстоит серьёзный разговор. После ужина, конечно. Пока можете веселиться. И чем же вы тут, повторюсь, собираетесь заняться?— На коньках кататься пошли, миссис! - Лея отвесила подруге отца неуклюжий реверанс, Селчу же присела чуть более важно и степенно. Джобин же всего этого не умел и просто поклонился, прижав руку к груди. — Бейл Органа, то есть мой папа, разрешил. Постараемся обойтись без жертв на этот раз. Ну что, побежали? И дети, смеясь, взялись за руки и помчались по направлению к озеру. Юный экс-принц оглянулся было на мать с виноватым видом, но тут же забыл об этом и, хохоча, завалился в снег вместе с остальными. ?Слишком поздно? - подумала Мотма, заходя внутрь и закрывая за собой дверь, - ?с мелкими на одной волне мне уже никогда не быть. Чёрствая я, как сухарь. Даже в детстве веселилась как-то странно, стеснительно, словно боясь что-то лишнее сделать, и то это было только один раз. Когда отец был добр, когда мать была жива, когда ещё я не была убеждена, что вся жизнь - это война, когда вокруг был мир... Да уж, старовата я стала для таких забав, хотя ведь сорок лет только ещё. Но уже, правда, хочется валерьянки, чаю и уснуть. Просто поспать, ситх возьми. Угораздило ж меня с чёрного входа зайти! А, ну хотя есть здесь какая-то комната, посмотрю, пожалуй. Авось диванчик какой-нибудь найдётся.? - и с этими мыслями она вошла внутрь, садясь на стул и скидывая плащ. Прислуга, по всей видимости, обитавшая здесь, уже успела разукрасить окна какими-никакими обрывками гирлянд и даже одной наклейкой, а кактус в горшке был обвешан игрушками, наполовину сломанными, но всё равно презентабельными. В целом комната выглядела бы довольно уютной, если б не обшарпанные стены и совершенно не поштукатуренные потолок с батареей уже не первой молодости. ?Если даже у Бейла Органы слуги так живут, то как у Палпатина, интересно? Вообще, наверное, с охранниками под дверью царской опочивальни ложатся али в казармах с элитными инквизиторами дрыхнут. Хорошо ещё, если не с Вейдером под боком - от его дыхания вообще не уснёшь. А тут хотя бы комнаты свои, отапливаемые.? Пока она размышляла об этом, в комнату зашла инопланетянка с подносом и чуть было не выронила его от удивления - увидеть посторонних она здесь совсем не ожидала.— Кто такая? - угрожающе спросила служанка, хватая с подноса в одну руку горячий чайник, а в другую - нож. — Зачем сюда пробралась?— Я Моника. К сыну пришла. - коротко ответила Мотма, не желая прибегать к конфликту. — Мальчик тёмненький, худенький, глаза карие. Не видали?— Как же, как же. Юный джентльмен, который помог мне зайти в дверь с полными сумками. - ксенос уже явно слегка подостыла и теперь не собиралась кидаться в неё столовыми приборами и кипятком, но всё равно села напротив с опаской. — Хорошего мальчика ты воспитала, миссис. Важной птицей будет. Ты-то сама кто? Мон было стыдно признаваться, что воспитывала его не она сама, поэтому на этот негласный вопрос она решила не реагировать. О своём реальном происхождении она также не любила много распространяться.— Чандрилианка, из их местного правительства. Союзница Органы. - на всякий случай добавила она, в его дворце ведь, как-никак. — А вы обслуживающий персонал?— Ага. Ты сенаторша, значит? Нехило так. - одобрительно кивнула женщина и вдруг всплеснула руками: — Да чего ж я тут сижу, базарю, а важной даме никак места во дворце не найти! Идите в главный зал, к вам скоро придут и всё скажут! Надо же! Сенаторша - и я ещё с ней на равных болтаю, как с подружкой! Хоть бы предупредили! Да меня за такое уволить мало! Идите, идите, мэм! Мотма пыталась упираться, да куда там! Натренированная таскать тяжести служанка легко вытолкнула её из своего закутка по направлению к лестнице и захлопнула дверь. Сразу стало как-то холодно и неуютно, но она пересилила чувство неловкости и поднялась наверх, минуя зал и проходя прямо к гостевым комнатам. Вдруг дверь одной из них распахнулась, и какая-то рука взяла её за шиворот и втащила внутрь. И она даже успела понять, чья это была рука, прежде чем скрыться в полумраке комнаты с завешенными шторами и почти полным отсутствием мебели.***— Это ещё что за фокусы? А ну живо руку убрал! - стараясь, чтоб её голос звучал строго, произнесла женщина и, вырвав воротник из захвата, завалилась на диван и демонстративно закинула ногу на ногу. — Я тут, между прочим, на правах приглашённого лица, а ты какого сарлакка здесь делаешь? Убьют ведь!— Убьют? Отнюдь. - возразил мятежник, демонстрируя полные карманы ножей и патронов. — Я тоже, представляешь себе, к Бейлу Органе и тоже по нашему делу, как ты можешь понять. К слову, я слышал, что как минимум один из находящихся здесь - предатель. Не знаешь, какой? Мотма решительно помотала головой и повернулась на другой бок. Спать уже ей не хотелось, но желание лежать оставалось и поэтому она просто продолжала отдыхать в спокойствии - ровно до тех пор, пока не почувствовала проникшую к ней под футболку руку, приятно царапающую её по спине. Тёплую, как никогда раньше. Неужели он и вправду может не быть таким грубым, каким хочет казаться?— Зато я знаю. - внезапно прошептал он ей в самое ухо, и плечо легко кольнуло. — Они все и есть предатели. Я всё сделаю - а ты поспи, раз уж так этого хотела. Ну что - с новым Годом, имперские отродья! В зале внизу раздался грохот и звон стёкол. Мотма хотела вскочить, но странная слабость сковала все её части тела, а мозг мало-помалу начинал погружаться в сон. Она даже не совсем понимала, что происходит - просто лежала с кружащейся от снотворного головой, пытаясь что-то произнести одеревеневшими губами, только напрасно. Все беззвучные вопросы тонули в омуте небытия, накрывающем её с головой...*** Когда она очнулась, рядом уже никого не было. Казалось, что этот шум только послышался во сне, но стоило ей спуститься вниз по лестнице, круто обрывавшейся на расстоянии трёх метров над полом, взгляду предстало жуткое зрелище. Кровь. Разбросанные ошмётки чужих тел вокруг, перемешанные с обломками стен и окон некогда парадного зала. И посредине этого безобразия - сам виновник ?торжества?, что смотрел на неё с горделивым видом. За поясом у него она углядела кнопку для запуска динамита - и пожалела о том, что не заметила этого раньше. Тогда подобный ужас можно было бы предотвратить, но уже слишком поздно - все, кто некогда были веселящимися гостями, слугами и хозяевами на празднике Алдераанского Нового Года, теперь лежали на полу безжизненными трупами. А как же сын? Её сын, Джон Бингхэм? Слова застряли в горле сенаторши и она, кое-как спрыгнув на развороченный взрывом пол и чудом не сломав ноги, побежала к лежащему у выхода мальчику. Скорее всего, в момент взрыва он входил в зал - тело выглядело относительно целым, однако торчащий в в виске внушительный стеклянный осколок не оставлял никакой надежды на то, что его ещё можно оживить. Бесполезно. Невинная детская душа ушла навсегда в лучший мир, а его убийца до сих пор стоит и смотрит на неё. На них обоих. И почему-то такое странное, невесёлое выражение на лице - как на голозаписи в тот день, когда по его вине погибла сестра.— Ты сама виновата. Могла сказать мне, что он будет здесь. На празднике. - прохрипел он, заряжая ствол. — Я не мог знать этого. Я полагал, что он вместе с тобой, наверху - вы же столько лет не виделись. Что же ты за мать такая, что не стремится оберегать дитя от опасностей, и при этом запрещающая делать это мне, его отцу? Не моральная ли уродина?— Как по мне, моральный урод - тот, кто убивает людей. Но ещё больший - тот, кто знает, что близкие ему могут попасть под раздачу вместе с ними, и всё равно совершает эти ужасные деяния. - сквозь зубы выговорила Мотма, сглатывая нежеланные слёзы. — Не считая того, что эти существа как бы никакого вреда тебе не совершили, да и не собирались - они просто хотели праздника, веселья. И ты не имеешь никакого морального права называться отцом Джона после того, что совершил! Слышишь? Никакого! Со усмехнулся, но усмешка его была полна горечи. Не каждый день убиваешь по неосторожности родного ребёнка, при этом стараясь убедить себя в том, что не виноват в этом. И чувства Мон он прекрасно понимал - она-то по природе своей не могла устраивать истерик, переживая чувства глубоко внутри, а ему от осознания содеянного хотелось выть и грызть разбитое стекло, царапая ногтями пол. Но он знал, что это убьёт последнюю каплю её надежды на нормальные семейные и личные отношения - кроме него, у неё уже никого не было, не считая совершенно чужой блондинки, погрузившейся в изучение Силы и близкой по крови, но далёкой по разуму и мировосприятию последней дочки, которая тоже не сможет без него жить; знал и поэтому продолжал стоять и ничего не делать, понимая, что она не выстрелит ему в затылок и не выдернет трубки, напав сбоку - Моника не Мэйдзи. Она давно привыкла всё и всем прощать.— Не имею. Как и ты - мамой Ильситы. - согласился он, заправляя оружие в кобуру и поднимая безутешную сенаторшу за руку с пола. Она даже уже не сопротивлялась - не видела смысла. Зачем? Если уж конец, то пускай быстрый и безболезненный. А если нет - она это переживёт, как и всё остальное, запрятав память об этом в глубины сознания. — Ты чуть не убила вас обоих при рождении отказом от обезболивающего, не принимала участия в её воспитании и развитии. А знаешь, что с ней было, когда ты ушла? Кричала, била стены, царапала стёкла. От еды и сна отказывалась. Даже хотела пырнуть меня ножом, когда я не разрешил ей пойти к тебе в одиночку. И так на протяжении трёх дней. Вот как она к своей матери привязалась с первого момента встречи! А ты что сделала, ты? Бросила дочь?— Я хотела взять её с собой. Но поняла, что этим самым нанесу травму тебе. Столько лет ты на неё потратил... - Мон уже не плакала. Только вздрагивала и вытирала мокрые глаза волосами. — Я знаю, что такое жизнь без детей, и поэтому не стала забирать последний удерживающий тебя от помешательства фактор. Да, предположим, я эгоистка, что оставила вас. Но останься я там - ты затравил бы меня своим превосходством и желанием командовать той, что когда-то была тебе начальницей. Ты ведь и сам эгоист, и ничуть не меньший. Как она после такого смотрела бы на меня? Как бы я воспринимала её, твою верную слугу и копию? Ты ведь не можешь залезть мне в голову и всё предугадать, а какая разница, если бы и мог? Всё равно вёл бы себя по-прежнему. Люди так просто не меняются, годы терапии нужны. А какие тебе годы? Сорок семь лет мужику, ещё с детства свихнутому, поздно лечить тебя. В общем говоря - лучше вы к нам. Но дело твоё. Геррера положил бластер на пол и отошёл, разведя поднятые руки в стороны. Взгляд его метался из стороны в сторону, словно ожидая что в залу вот-вот войдут имперские штурмовики, а может быть - даже и сам Чёрный отряд, но действия были чёткими и не оставляли сомнения в своей настоящести. Повстанец снова покосился на проёмы выбитых дверей, затем на окна, за которыми уже раздавался вой полицейских автомобилей, и тяжело выдохнул. Бежать уже было некогда, да и некуда.— Выбирай, Мотма. Через пару минут за нами уже прибудут. Один бластер, одна пуля. Можешь убить меня - и отмажешься перед папочкой, притворившись героиней поимки массового экстремиста, но имеешь все шансы лет так через десять получить маслину от доченьки, которую потом пришьют за убийство твои. Можешь пальнуть в себя, ты ведь у нас не привыкла сдаваться, но тогда меня поймают и казнят. Девочка останется сиротой и опять же жизнь её будет скоротечной - завещание на неё, как на наследницу первой очереди по закону, а мои ребята терпеть не могут командующих малолеток. Можешь выстрелить в воздух или в первого попавшегося штурмовика. Казалось бы, проще некуда, но вот какая незадача: нас расстреляют без суда и следствия, перед этим основательно помучив и выставив на посмешище толпе. В общем - выхода нет никакого, разве что ты ещё можешь сбить вон ту люстру на потолке и ненадолго завалить выход, дав нам ничтожный мизерный шанс сбежать... который уже бесполезен. Слышишь ли ты, как смерть дышит нам в затылок и воет, точно эти сирены за окном? Вот штурмовики уже бегут - быстрее! Принимай решение сейчас же! Мотма радостно улыбнулась, будто это было приглашением взойти на вершину Галактического Сената под руку со своим соправителем - и послышался лёгкий щелчок, а затем на палец живой руки бунтаря скользнуло что-то металлическое и холодное. Кольцо? Но откуда?— Выходи за меня опять. - прошептала она, сжимая в руке гранату и вдруг швырнула её на пол - прямо под их ногами. Огненный вихрь, боль во всём теле и разлетающиеся в стороны осколки осколков - вот и всё, что осталось от политички и бандита, некогда главных в Альянсе, ныне же окровавленных кусков костей и плоти, забрызгавших визоры только что вбежавших в зал штурмовиков в чёрной броне.***— Женщина! Женщина, откройте глаза! Вы вообще нормально? Мотма с трудом разлепила веки, протирая заспанные органы зрения рукавом. Перед ней стояла та самая служанка, что вытолкнула её на лестницу, с виноватым видом тискающая передник, и сам Бейл в карнавальном костюме, выглядевший обеспокоенным. Заметив, что она заснула прямо на кушетке возле лестницы, Мон попыталась встать - но он помешал ей это сделать, уложив обратно.— Как дети? - вырвалось у неё, стоило ей только вспомнить жуткую картину с лежащим у главного входа в зал сыном и его подружками в лужах из собственной крови. — Наши, ваши? Живые? Обошлось без жертв?— Без каких жертв? - удивлённо спросил Органа и тут же понимающе кивнул: — Да, обошлось. В прошлый праздник Лея с Винтер запускали фейерверки и случайно попали в какого-то мальчика, который стоял у окна, если ты об этом. Твой сын тоже жив и здоров, а куранты пробьют через пять минут. Что-то произошло? Сенаторша вкратце рассказала о своём сне - знала, что от Бейла и так ничего не скроешь, - и снова невольно покосилась на один из входов в праздничную комнату, откуда доносилась музыка и топот ног. Ей всё казалось, что весёлая атмосфера вот-вот прервётся жуткими взрывами и криками людей, но пока всё обходилось. К тому же, на рукаве служанки чандрилианка заметила знак Альянса, и на сердце заметно потеплело: Алдераан был за них. Правительство, по крайней мере. И уж вряд ли Бейл с женой стали бы звать на праздник с мирными людьми и имперцами экстремиста. Хорошо, что иногда сны - это просто сны.— Никого здесь нет, Мон. Успокойся и иди в столовую, если хочешь есть - кушания стоят на шведском столе. Лея, Винтер и Джон давно покушали и отправились смотреть кино про Старую Империю - про Республику в наше время, к сожалению, показывать уже нельзя. Ну иди, иди, а меня на празднике ждут в качестве местного правителя и певца. - Бейл ободряюще похлопал давнюю подругу по плечу и скрылся за дверью. Служанка снова скрылась в своём помещении, захлопнувшись на задвижку и включив радио - скоро должна была начаться речь Императора. Всё-таки хорошо получается, когда впервые за триста лет Алдераанский и Корусантский Новый Год совпали и можно праздновать один раз за два, не тратясь дополнительно. Не желая слушать самодеятельность мистера, миссис и юной мисс Органы - пели они все весьма посредственно и только после пары-тройки глотков шампанского, не попадая в ритм от слова вообще, Мотма спустилась в столовую, в которой не было толком ничего примечательного, кроме головизора с абсолютно синим экраном, села за стол и начала было есть, когда где-то издали вдруг раздался бой часов, и синяя поверхность зарябила, становясь чёрной. Из темноты вспыхнули два абсолютно жёлтых глаза практически без зрачков, а затем уже и всё лицо Палпатина, изрядно потратившегося за этот год на очередную косметическую операцию. Ну кому же перед всей Галактикой хочется выглядеть старым хрычом, а особенно в такой знаменательный день? И пусть потом всё равно сморщится - зато сейчас круто и все по ту сторону экрана смотрят на него с восхищением и гордостью за такого чуткого и внимательного ко всем Повелителя, не поскупившегося на удовлетворение их эстетических потребностей в канун великого мирового праздника. Раздался последний бой и всё замолчало. В повисшей тишине было лишь слышно, как дышит на фоне лорд Вейдер и кряхтит оператор, пытающийся поставить камеру как можно ровнее. Затем Палпатин открыл рот - и перед всеми предстал ряд отбеленных, идеально выровненных зубов, которым бы любой наутоланец обзавидовался, затем прицокнул языком, поправил парик, откашлялся и приготовился говорить. Невовремя покосивший камеру оператор молча задыхался, второй рукой пытаясь прикрепить штатив. Нельзя же, в самом деле, людям и инопланетянам праздничную атмосферу своими проблемами портить!— Дорогие граждане нашей Империи. - выдержав эффектную паузу, произнёс Палпатин. — Женщины, мужчины, дети, старики, дроиды и хатты. Этот год выдался для нас трудным, но результативным. Было построено около тысячи новых баз, натренировано три миллиона штурмовиков, захвачено в плен и казнено пять сотен мятежников. Хотелось бы думать, что следующий выйдет ещё результативнее, раза как минимум в два. Всё зависит от вас, верных граждан страны, старающихся на благо Империи! Наша экономика чуть было не оказалась под угрозой полного краха, но благодаря своевременной уплате налогов и усердной работе мы снова возвысились - и нанесли бунтовщикам очередной удар! Не сделайте вы этого, дорогие друзья, мы бы не встречали этот год с такой радостью и гордостью за свою страну, как сейчас! Благодарите наш флот за то, что вы можете спать спокойно, а особенно главнокомандующего военными силами Лорда Дарта Вейдера. Он собственными руками переловил и уничтожил больше трёх сотен всех возмутителей спокойствия, чтобы вы могли жить свободно и счастливо! И нельзя не отметить большую заслугу в наших военных победах таких командиров, как губернатор Уилхафф Таркин, адмирал Натали Даала и гранд-адмирал Траун! Больших героев и патриотов нашего Отечества вы не найдёте нигде во всей Вселенной! Они добросовестно исполняли свой военный долг перед теми, кого поклялись защищать до последней капли крови, и не допустили, чтобы безнравственная мятежная власть и террор воцарились по всей Галактике! Они делали всё, чтобы Империя успешно развивалась, чтобы всё в нашей жизни менялось только к лучшему. Наши личные планы, мечты неотделимы от Империи. От усилий и вклада каждого из нас зависит её настоящее и будущее, будущее наших детей. Только вместе мы решим задачи, которые стоят сегодня перед обществом и страной. Наше единство - основа достижения любых самых высоких целей и окончательная победа над повстанческой заразой, раз и навсегда! Пусть каждый знает, что среди союзников он самый любимый и полезный! Друзья! Новый год уже у дверей. Пожелаем друг другу и нашей Родине мира, благополучия и процветания. С праздником! С Новым, Одиннадцатым годом! Да пребудет со всеми вами Сила! Мотма вздохнула, смотря на некогда родное и знакомое лицо и посмотрела на их старую семейную фотографию - он, она и мама, затем снова выключила голофон и посмотрела ну же пустой экран, на фоне которого проносили задохнувшегося от собственных амбиций оператора, доев печенье и запив его уже остывшим чаем. Это был первый Новый Год в её жизни, который она встречала наедине с телевизором, в полной тишине и темноте и без настроения - а какое тут могут быть настроения, когда тебя с экрана грозятся убить? Снова вздохнула и выключила устройство, прощально мигнувшее ей голубым огоньком с экрана. Надежды были сломлены, но ещё не потеряны.— И тебя с Новым Годом, отец. Желаю всего самого наилучшего. Я всё ещё верю в тебя - победи в себе Сидиуса. Верни справедливость в Галактику. - почти шёпотом произнесла она и тяжело уткнулась головой в руки. — Да пребудет со всеми нами Сила. Всегда.