Семейная драма продолжается (1/1)

Лифт покачнулся и внезапно застыл, дёрнувшись напоследок. Лампочки замигали аварийным светом. Владыка Сидиус, он же - Шив Палпатин, Император и самодержец Всегалактический, со злостью шокернул панель, пару раз пнул двери, пытаясь их выломать, и наконец написал диспетчеру и успокоился. Будь у него с собой меч, с полной уверенностью можно было бы сказать, что он уже не сидел бы здесь просто так, а выпилил проход в дверях и вышел наружу - но чёртов сейбер остался в кармане плаща, висящего где-то на вешалке в личном гардеробе, а Силой призвать его на настолько дальнем расстоянии возможности не было - во избежание покушений он сам же её и отключил, за что теперь на себя и злился. Но ещё больше злился он на проклятых электриков - уж на что дроиды, а лифт нормально сделать не могли. Как же это вообще называется?— Беспредел, - прошипел мастер Ситх, царапая кабинку по стене ногтем, - безобразие полное. Всех к джедайской матери порешу, если через полчаса не будет починено. И только не говорите, гады, что вы меня не слышали! Громкая связь была включена и, естественно, дроиды-ремонтники, прекрасно понимавшие интонацию голоса хозяина и слово ?порешу?, быстро взялись за работу и вскоре двери раскрылись, позволяя повелителю Империи кое-как протиснуться на нужный этаж, встать, отряхнуться, убедиться, что никого нет, и пойти дальше. День ещё только начинался, а неудачи уже сыпались на его голову одна за другой. Ничего. Скоро он нанесёт и им ответный удар.*** Тишину палаты №12 по Алдераанской больнице внезапно нарушил ужасный грохот, чего не случалось здесь ни разу за последние четыре года. Дроид-охранник, дежурящий дни и ночи у входа, немедленно активизировался и поехал устранять источник шума - может, комод какой упал или кровать, но это оказалась всего лишь одна из давних больных - женщина около-средних лет, находящаяся здесь практически четыре года, что лежала возле кровати на полу и пыталась встать, путаясь в трубках и проводах. Наконец, ей это удалось, и человечка присела на кровать, засунув ноги в тапки и завернувшись в одеяло от холода. Её всю трясло.— Серьёзно, блин, во имя всех сенаторов. Повернулась во сне - называется. - пробормотала она, осторожно вытаскивая из себя иглы и отцепляя приборы вместе с проводами. Дроид не возражал. — А что произошло, собственно? Это какая вообще больница? — Алдераанская-двадцатая-мэм. - тут же ответил робот, подъезжая поближе. — Вы-находились-в-коме-на-протяжении-четырёх-лет-в-этой-палате-номер-двенадцать. Теперь-понятно?— А где ребёнок? Она была, я помню. - с какой-то тревожностью в голосе спросила сенаторша, надевая со стойки халат. Не в пижаме же ей, в самом деле, по коридорам ходить. — Есть какие-то известия?— Никак-нет-мэм. Единственного-работавшего-в-тот-день-акушера-нашли-мёртвым. - сообщил медик. — Мне-очень-жаль-миссис...— Мотма. Не жалей. - отмахнулась она, заправляя кровать. Нагибаться было сложно - привыкшее к лежанию тело всё время норовило подвести её, несмотря на хороший уход за ним в течение того времени, а голова кружилась, но чандрилианка не сдавалась. — Терпеть не могу сочувствие в свой адрес. Ну всё, спасибо за гостеприимство - я пошла. Удачи.— Но-простите-Мотма-вам-пока-нельзя-покидать-блок. Доктор-запретил. Иначе-меня-переплавят. - возразил дроид, становясь посередине дверного проёма. — Ложитесь-обратно-или-я-вынужден-буду-применить-силу-и-обездвижить-вас. Лучше-не-доводите-до-предела-мэм. Остановитесь-пока-не-поздно. Моника прищурилась. Неужели её всё-таки взяли в плен, пока она спала? Ещё чего не хватало. Там, наверное, дома без неё кошка уже от голода лапы откинула, а Союз нового лидера выбрал. Нету времени ей здесь бока отлёживать. Но просто так одними ?Выпустите!? - не обойдёшься: придётся применять тактическую хитрость. Вовремя же с ней объединилась Мэйдзи! — Даже если ты желаешь мне добра, как там тебя... - закатив радужки потускневшего морского цвета, медленным тоном произнесла она, - ага, вижу, медицинский дроид Б-16-9А, то значит ли это, что ты должен меня ограничивать в действиях? Ведь в данный момент мне ничего не угрожает, а если я буду лежать дальше - кто знает, может, у меня сердце или, там, почки откажут? - Мэй драматическим жестом запрокинула голову и приставила тыльную часть ладони ко лбу, подняв ногу вверх, изображая тем самым ?умирающую лебедицу?. Последнее, правда, выходило у неё довольно неуклюже - всё-таки балет и карате разные вещи, да и вообще, она давно не практиковалась в движениях. О биологической точке зрения в данной ситуации не приходилось беспокоиться - важна была убедительность в тоне, и тогда самый суперлогический дроид в теории мог бы засомневаться в правильности строений своих логических схем. — Или это всего лишь приказ и ты просто выполняешь волю своего хозяина? Ответь мне - прошу! Иначе я умру прямо на месте!— Эээ... - дроид впервые в своей жизни замялся. Эмоционально-Силовые вибрации странной пациентки расшатывали его и без того старые процессоры, мешая размышлять. — Такого-приказа-хозяин-не-отдавал. Он-сказал-?не-выпускай-её-наружу-Б-16-9А-ради-её-же-блага. Захочет-бежать-парализуй-и-связывай. Понял-понял??— Вот твой хозяин мне точно добра не хочет! - притворно всхлипнула бывшая наследница Империи, опускаясь в изнеможении на пол. Дроид забеспокоился ещё больше - мыслительные процессы против его же воли начинали очеловечиваться, и сквозь расчётливые схемы проступала невольная жалость к узнице. — Какое же это добро - парализовать и связывать? У меня руки затекут, перестанут снабжаться кровью, распухнут и откажут! А от парализации я могу перестать двигаться и навек останусь безрукой уродиной! Разве это люди называют поступком во благо? Сам-то подумай. Б-16-9А подумал. Нет, с человеческой точки зрения такой поступок хорошим не назовёшь. Но, несмотря на всё сочувствие к миссис Мотме и основную логически-вычислительную натуру, страх смерти, как и у живых, всё равно присутствовал в нём. Может, люди, животные, промежуточные, растения и инопланетяне и превращаются после смерти в души либо же отправляются в другой мир - роботам же уготовано вечное забвение, ведь они - порождение рук разумных существ, а не Силы либо Природы. Просто отключение света и темнота - но даже в этой темноте не будет ему существования, ведь машины после смерти чувствовать ничего не могут. А большинство - и при жизни. К последним он, ?к счастью? (как это называют люди), не относился, именно поэтому и боялся.— Приказ-есть-приказ-мэм. Разве-вы-бы-не-выполнили... - начал он, но уже сориентировавшаяся женщина резко ударила его по голове дверью, заставив последнюю отлететь от удара об косяк. — Ничего-себе. Я-и-не-думал. Не-надо-было-видимо-думать... - напоследок произнесла голова, и голубые глаза потухли. Мотма огляделась по сторонам, втащила медика обратно в помещение, затолкнула под кровать и направилась по кажущемуся пустым коридору к выходу. Но там её ожидал стражник в нейтральной расцветки броне. ?Охранник... Нехорошо. Хотя - это как посмотреть.? - подумала она, пытаясь снова активировать притворную любезность. К её разочарованию, та уже иссякла - запудривание мозгов роботу выкачало ментальную силу до дна. Оставались только два пути - либо молчание, либо прямолинейность, но в сочетании с некоторой вежливостью. Второе казалось сейчас наиболее безопасным.— Здравия вам желаю, господин гвардеец. Не подскажете, как пройти в кабинет главного врача? Я... - начала политичка, но страж жестом оборвал её.— Не желаете. Зачем врёте? - довольно усталым и раздражённым голосом возразил он. — Так бы и сказали: эй, помеха дурацкая! Отодвинься, ты мне выход для побега загораживаешь! К чему всякие формальные ля-ля-ля, все эти ?здравствуйте?, ?пожалуйста?, ?извините?, фальшивые поклоны? Терпеть не могу, когда мне лгут.— Ну вы, я вижу, мне тоже доброго утра не то чтобы прям желаете. И что теперь - хамить? Меня не так воспитывали, мистер. - возразила Мотма, нахмурившись. — К тому же - если б я так сказала, разве вы бы меня выпустили?— Нет, конечно. Но подлизыванием меня всё равно не возьмёшь. Если вам и правда нужно к главврачу - милости просим, он улетел буквально часа три назад. И заместителя его нет. И вообще - в этой больнице никого нет, кроме нас двоих и нескольких дроидов. И связи нет. И широких вентиляций тоже нет. И двери все закрыты. Пока не приедет хозяин, Мон Мотма - вы останетесь здесь. А когда он это соблаговолит сделать - понятия не имею. Поймите, я сам существо подневольное. Иначе давно отправился бы домой, к семье. Теперь вы поняли?— Теперь да... Поняла. - согласилась Мон, чувствуя, как что-то противно засосало под ложечкой. Страх смерти или мучений выражался у неё гораздо в меньшей степени, чем заключения в одиночестве без возможности уйти. Ещё с детства её пугали запертые двери, пустые холлы и выключенный свет - однажды ей пришлось перенести это лично, когда она заснула в кладовой гимназии после трудного учебного дня и проснулась уже тогда, когда заведение было всеми оставлено и закрыто на замок. Как законопослушная девочка и настоящая принцесса, Моня не стала визжать или бить стёкла - она смирно села в уголок, попыталась позвонить, убедилась, что связь отключена, а аппарат разряжен, потом выбрала более-менее освещённый коридор, где сделала все уроки, потом всю ночь бродила по зданию в поисках выхода, в конце концов догадавшись просто поспать - и на следующее утро была разбужена директрисой, которая немедленно доложилась Генеральному Судье о произошедшем, на что тот уточнил, сделала ли она уроки и выспалась ли. Получив утвердительный ответ, Галлериан похвалил дочку и пожелал ей всего хорошего. Танис же ограничилась голографическим сообщением со словами ?Больше так не делай.? и целый день не впускала её в свой кабинет. Эммануэлла была рада, что в этот раз родители отнеслись к ней с пониманием, но этот случай перевернул её мир с ног на голову и на всю жизнь внушил беззаветный ужас перед запертыми пространствами и холодным, пустым одиночеством. Вот и сейчас, спустя уже больше тридцати лет, она оказалась в такой ситуации, но в этот раз поведёт себя гораздо хладнокровнее и не будет бояться чего-то не того, что может выскочить из-за поворота в тот самый момент, когда она станет пересекать коридор или выпрыгнуть из вентиляции сверху и придавить к полу - нет, она воспользуется своим положением и в итоге - рано или поздно - получит желаемое. Главное - уметь дождаться нужного момента и...— Дитя моё! Я наконец-то нашёл тебя! - опередив её следующую мысль, прямо из стены вышел Палпатин. Мотма издала невнятный звук и прижалась спиной к стене, одновременно пытаясь принять самый невинный вид в Галактике и выдавить радостную улыбку на лице, к слову, больше походящую на оскал. Но Императору, казалось, того и надо было - он шёл прямо на неё, расставив руки, а у неё не было с собой даже электрошокера. Да и что она может против ситха, хоть и старого? Только, изображая на лице усталость и покорность, медленно сползти на пол в надежде, что он не поймёт её истинных чувств по отношению к нему. К счастью - не понял, потому что выражение его лица так и оставалось застывше-доброжелательным, будто парализованным. Но и этот ужас Мон перенесла спокойно, позволяя поднять себя за руки и посадить на кушетку. Лишь неровное сердцебиение сердца выдавало в ней волнение. — Отец, здравствуйте. А разве не... - начала она, подразумевая свою двойницу, но, увидев его выражение лица, сдалась и махнула рукой как можно приличнее, снова включая льстицу. — Ладно, я поняла. Вас ничем не обмануть, Владыка Император - вы ведь видите всё насквозь. Как только я могла подумать об обратном?— Всё верно, дитя моё. Иди же ко мне! - вдруг не своим голосом закричал он и начал приближаться к ней совсем не императорским галопом, тут же заставляя засомневаться в его честных, добрых и справедливых намерениях. Мотма попыталась вскочить и убежать - не смогла. Ноги её уже не держали, подогнувшись и заставив упасть на пол, прямо под навалившегося сверху фальш-Императора, тут же загрёбшего её руки в сильную хватку. ?Охранник с галлюциногенным газом! Как же я могла не подумать!? - промелькнуло в мыслях Мон. Но поздно было уже спохватываться и тем более сопротивляться - нечего и думать четырёхлетней коматознице отбиться от здорового охранника. ?Нет, так дело не пойдёт. Нужен компромисс. Хоть какой-то. Со Герреры рядом нет, чтоб вечно спасать меня.? - лихорадочно размышляла политичка и тихо вскрикнула, пытаясь отвлечь внимание. Не сработало. Пришлось закричать сильнее.— Чего верещишь, психопатка? - огрызнулся насильник, двинув ей локтем в лицо. — Думала - вот так вот твои враки тебе с рук сойдут? Получай теперь! На ещё!?Хорошо, хоть не в глаза!? - подумала сенаторша, сплёвывая кровь изо рта в сторону. ?Срочно говорить надо, ну хоть что-нибудь, пока он действовать не начал! Иначе крышка! Всё - сейчас!?— Подожди... Зачем тебе убивать меня? - пытаясь говорить тоном до смерти напуганной девицы, произнесла она. Стражник остановил руку, уже занесённую для третьего удара, и как-то странно посмотрел на свою жертву. — Лучше возьми. Мало ли когда ещё такой случай выдастся. Обещаю - я сбегать не стану!— Тебя? Не слишком ли много чести, бывшая политичка? А кофейку на подносе не принести? - издевательски возразил он. — Хотя... есть в твоих словах какая-то капля разума. Что ж - возьму, но сама ты рада этому не будешь и сто раз пожалеешь, что врала и пыталась сбежать, Эмма! Всё равно карма настигает всех и каждого, без исключения! И видимо, срок твоей уже... хе-хе... пришёл.— Алексиэль? - невольно вырвалось у Мотмы. Только он - единственный из всей родни - называл её Эммой и всё время говорил о ?грядущем наказании всех и каждого?, за что слыл лишним, изгоем и явным чужаком в роду Санчесс. Бывший водитель зачем-то кивнул - видимо, считал, что карты уже раскрыты и скрываться нет смысла. А может, тоже на него пары этого странного газа подействовали. — А как же семья ваша? Ей вы что скажете? Бах! И опять зачем-то в нос. За что так с её носом? Почему ухо всё время стороной обходят? Эх, жизнь - штука несправедливая... вечно получаешь не того, что хочешь. По морде, как сейчас вот, к примеру. — Жену мою и детей затравили такие же имперские твари, как и ты! - рявкнул он ей в лицо, брызжа слюной себе же в шлем. — Тоже политики, штучки все из себя важные! А теперь заткнись! Не хочу, чтоб твой дурацкий визг мешал мне наслаждаться моим возмездием! - уже не в силах потеть в шлеме, он скинул его в сторону и, воспользовавшись временной неподвижностью сенаторши, закинул себе в рот пару таблеточек и закатил глаза. Гневное выражение лица тут же сменилось на похотливое, а мутные глаза заблестели. Кончик языка чуть-чуть высовывался наружу, будто у змеи. Может, какую-нибудь не особо разборчивую тви’лечку это и впечатлило бы, но лично у чандрилианки он вызывал отвращение. ?Какие же мерзкие они, эти пьяные домогатели - и Кловис, и этот. Главное - не вывернуться сейчас прямо на него, а то и глаза с перепугу мне выдавить может или рот руками разорвать.? - подумала Мотма и снова затаилась. Она уже знала, что делать, главное было - вовремя среагировать.— О, я и представить себе не мог, чтоб моя сорокалетняя четвероюродная племянница была такой... ммм... аппетитной. Аж кушать захотелось. - с неким аристократическим оттенком пробубнил мститель за добро и справедливость ?всем имперским тварям? и, закатив глаза, лизнул слюнявым языком её шею. В следующий момент он с диким криком повалился набок, тараща испуганные глаза и пытаясь зажать хлещущую фонтаном из шеи кровь. Мон продолжала лежать с абсолютно невинным видом - лишь горящие глаза давали понять, что она рада тому, что у неё получилось. И нет, она абсолютно не жалела об этом - за что жалеть тех, кто пытался сотворить с тобой ужасные вещи? ?Со Геррера был прав, когда сказал, что однажды я попаду в настолько ужасную ситуацию, что любые средства и методы покажутся спасением. Так оно и случилось - закономерная последовательность моих же непредсказуемых действий, как любила говорить мать... королева Чандрилы, если вернее. Только её Величество назвала бы это попроще - "накаркала", и три часа объясняла мне, что много говорить о таких вещах опасно.? - сенаторша усмехнулась и, столкнув с себя ещё орущий и истекающий кровью полутруп, направилась в кладовую за моющими средствами. Поняв, что всё окончено, умирающий Алексиэль захрипел, из последних сил прося о пощаде.— Много захотел. - насмешливо оборвала его чандрилианка, не оборачиваясь. — Скажи, ты - ты бы меня пощадил, если б я попросила? Ответь на свой вопрос сам и сделай соответствующие выводы, а я пошла за тряпкой. Не хватало ещё, чтоб твоя грязная кровища портила эстетику прекрасного пола. Это я не о себе, если что. - добавила она и скрылась за поворотом. Хрипы и проклятья вскоре затихли вдали.***— Превосходно! Замечательно! - только что медитировавший Палпатин (не Сидиус!) встал с кушетки и начал ходить по кабинету туда-сюда. Мэй, его верная ученица и последовательница, даже лишившись больше половины своих способностей и отойдя на второй план, всё же сумела проявить себя достойно в очередном испытании. — Так ему и надо, подонку проклятому! Как он смеет мои государственные законы нарушать с моей же дочерью! Да его распотрошить заживо мало! Я бы...— У вас есть дочь? - неосторожно ляпнул секретарь, перебиравший документы за ширмой. В следующую секунду он пожалел о сказанном - горло будто сдавили невидимой хваткой, причём сниматься она никак не желала. Человек со скрытыми под официальной шапкой отростками (в Империю с большой неохотой принимали полукровок, даже с большей, чем "чистых" инопланетян) замахал руками и едва слышным голосом прокряхтел: — Простите, повелитель. Я... полез не в своё дело. Изви...ните... прошу вас... я...не буду...— Что? - наигранно удивлённым тоном переспросил набуанец, даже не двигаясь с места. — А, понял - вы просите у меня прощения, секретарь Лик’шар. Но что-то мне голос ваш не нравится. Может, в скорую позвонить? Хватка на горле разжалась. Ещё слегка ошарашенный таким внезапным нападением метис пробормотал что-то похожее на ?нет, спасибо, сам справлюсь?, и, отхлебнув чашку уже осточертевшего и остывшего ещё с утра кофе, продолжил шуршать бумагами. Его день не задавался даже больше, чем Палпатинский - проснулся в шесть утра от выключения батарей, потом бегал по магазинам - поминальный подарок бабушке, скончавшейся день назад, искал, затем опоздал на работу, получил выговор, заварил с горя слишком много кофе и оставил на окне на полчаса, следом его завалили бумагами, а сейчас ещё и это удушение... Тем временем Владыка вовремя проснулся, повернулся, сделал сальтуху, позавтракал, долетел за работы на своём сверхзвуковом звездолёте аж за два часа до начала и единственными его проблемами были испорченный сканер на входе, что принял его за самозванца (слава Сенату, хотя бы охранники попались знающие и адекватные!), разрядившийся меч, в который он тут же всунул новый кристалл, и застревание в лифте на десять минут. Тем не менее, оба считали свои неприятности крупными, а себя - бедными и несчастными, из чего следовало, что у каждого из разумных существ свой уровень саможаления и драматизма, который заставляет их нешуточно страдать - как внешне, так и внутренне. Ну, как говорится: что поделать, все не без изъяна, и главное, что нужно делать, чтобы не составить в глазах окружающих негативное мнение - постараться последний не выпячивать. К примеру, Палпатину, как Императору, ныть и жаловаться на жизнь было бы несолидно, да ещё и вредно для общественной репутации, зато вот его секретарь вполне себе мог делать такое и не быть осуждённым обществом. Эх, что поделать - что дозволено быку, то непозволительно Юпитеру... А что тогда делать тем, кто ни то и ни другое? На это ответа дать пока что никто так и не смог. Даже сама великая Сила.***— Пресвятые сенаторы, вот это туша! Лопал, наверное, немерено! И как мне теперь его затащить? Мотма стояла на пороге комнаты с криогенной бакта-камерой, держа за ногу уже освобождённый от брони, зашитый и очищенный от крови, но всё ещё тяжёлый недотруп, который она с трудом доволокла сюда из соседнего коридора, и прислонилась в изнеможении к дверному косяку, оценивая взглядом порог и место для поклажи больных. Нет, дальше она его тащить не сможет, а оставлять просто так в коридоре тело опасно - не ровен час, заподозрят что. К счастью, маскировочная одежда была при ней, а на стене находилась кнопка экстренного дроидского вызова, на которую она, переодевшись в охранника, не преминула нажать. Из стены выползли механизмы. ?Задача?? - высветилось на экране. Появился динамик. Стараясь изменить голос с помощью вокабулятора, сенаторша откашлялась и произнесла:— Реанимация. Человек потерял много крови. Принято? С замиранием сердца она ждала ответа - а ну, как её голос не занесён в базу данных для распознания, но система высветила ?принято?, и металлические щупальца захватили тело и поместили в капсулу, прицепив его поперёк рук, ног и живота. Одновременно из-под стойки выехали медицинские дроиды с разными приспособлениями для операции, и комната захлопнулась. С полминуты мать троих детей постояла под дверью, слушая доносящийся изнутри шум, потом вздохнула и развернулась.— Не то чтоб мне было тебя жалко, хам и насильник. Но алиби само себя не сделает. - словно оправдываясь, произнесла она и пошла дальше домывать коридор растворителем крови и отстирывать испачканный ей же воротник рубашки. Видеокамеры, конечно же, висели выключенными, освещение было тусклым, а связи не было вовсе, но зато теперь у неё были ключи и оружие. Оставалось только дождаться проверяющего и провернуть с ним такой же трюк, и тогда она точно будет свободна, ещё и со звездолётом. Со Геррера, если б он знал это, скорее всего прокомментировал бы: ?слишком много возни, зато почти никаких следов.? С его стороны, кстати, это можно было бы считать почти комплиментом. Даже немного больше, чем почти. Оставалась только одна проблема - раньше посыльного сюда могут прибыть имперские штурмовики (ну а что, вдруг им в голову взбредёт проверить больницу, да и планета-то ихняя) и взять её под стражу за отсутствие документов и разрешения на оружие, а потом осветить на всю Империю, что Мон Мотма, ужас-то какой, убийца и шпионка, наверняка ещё и на повстанцев работает. Но на этот случай у неё оставалось ещё одно средство: пентонал натрия, бромид панкурония и хлористый калий. Проще говоря, смертельная инъекция, но только уже для самой себя. Ведь если её поймают - будут читать мысли и запирать в камере, а потом при всех показательно казнят, а это такой кошмар и позор, от которого она и на том свете не отмоется. Лучше уж умереть. Падме вот погибла во имя Республики и Демократии, так почему же нельзя ей? Да, и ещё оставалось кое-какое незаконченное дельце. Касаемо Со Герреры и их следующего совместного поколения. Неужели она может допустить, чтобы её дочка выросла, или ещё хуже - умерла юной, так ни разу и не увидев родную мать? ***— Охранник ваш - полный кошмар. Наклюкался и спит. Вообще себе жесть что позволяет. Ещё и обязанности свои не исполняет - пленник вообще выжил лишь благодаря мне и сейчас находится в криогенной камере. Извольте наказать его, мистер Бонтери, или, позвольте, я доложу шефу сам? Лакс оторвал взгляд от компьютера, в котором он благополучно просиживал практически всё рабочее время ресепшиониста и заморгал усталыми глазами. Посол-разведчик, прибывший как раз вовремя - тик в тик, пять часов вечера по местному времени, стоял перед ним навытяжку (странно - его обычно люди ни во что не ставили, а тут вдруг такая честь) и докладывался, вместо того чтобы проходить в кабинет начальника. Кто он такой, чтоб разрешать или запрещать кому-то что-то? Он даже толком не имперец и не мятежник - просто несчастный Лакс, из которого оба начальства тянули последние силы; Лакс, безответно влюбившийся сперва в не ответившую ему взаимно противницу, а потом в умершую вскоре союзницу, обе из которых до сих пор не уходили по ночам из его кошмаров; Лакс, отдававший последние деньги и без того богатым жене и дочке, любящих даже во время кризиса шиковать, как ?настоящие мажоры? и тратить их общие кровные на наряды и поездки в другие концы Галактики. Лакс, погрязший в кредитах, задолжавший всем и вся... Ох, бедный, бедный он Лакс. Беднее его была только Идрисса, пережившая все свои как предыдущие, так и следующие поколения и чуть было не разошедшаяся с Реисом из-за спора о том, кто будет заместителем шефа в шифровальном деле. Взяли, естественно, всё равно какого-то косолапого, кривоспинного и одноглазого родианца, отличительного тем, что он был полукиборгом с головы до плеч и проводил вычисления прямо как настоящая машина. Но уж точно не его, Лакса, просто из вредности и давней полунеприязни-полукритичности со стороны шефа из-за Бонтериного конфедеративного прошлого, хоть молодчик и соображал достаточно в этих действиях, ну уж точно побольше некоторых. Просто лидер больше сочувствует уродам, так похожих на него самого, будь его воля - набрал бы себе всю команду из таких ущербных, только что это за команда будет, где нет здорового, храброго, в полном расцвете сил пушечного мяса, что с радостью кинется на амбразуру грудью, веря, что сможет помочь этим Галактике, в то время как гораздо больше желающие жить инвалиды будут посмеиваться из-за их спин, покуривая табачок совсем не свежей давности и бухая в знак дружбы из одной бутылки? Да, они выживут, хоть по всем медицинским прогнозам давно уже должны были переворачиваться в гробу, а он, молодой и амбициозный, сгинет вместе с остальными такими же, и никто о них не вспомнит. Разве что либералисты и демократы в своих речах о том, какими потерями они добились своих целей. И то ведь упомянуты будут не живые существа со своими достоинствами, недостатками, народом, расой, полом, возрастом, личностями, в конце концов, а лишь массы, отдавшие свою пустячную жизнь за такие же ерундовые цели. Цифры, проще говоря. К чему таким высоким господам помнить умерших за то, чтоб они могли держаться за свои места на трибуне и вещать с них на всю Галактику, ?как при Республике жить хорошо, а Империя - зло, смерти и разрушения?? Они лишь пойдут по головам дальше, топя этих несчастных в собственной же крови, погружая в вечный мрак, из которого нет пути назад, восходя всё выше и выше на свой воздвигнутый на чужих костях пьедестал... Словом - отнесутся к своим солдатам точно так же, как и их противники. И в чём же тогда разница, на чьей стороне ты? Главное, знать - на какой высоте, и если не на самой нижней, значит, не так уж в жизни всё и плохо, как кажется, у него - так точно нормально более или менее, нет, всё же менее, чем более... Пока молодой ондеронец это обдумывал, заливаясь слезами прямо за экраном монитора , Мотма бесшумно проскользнула в сторону жилых отсеков, снимая неудобный шлем и доставая бластер из кобуры, на всякий случай взводя курок. Казалось - сегодня её ничем уже не удивить, но интересное на самом деле только начиналось.***— Мама, СТОЯТЬ! Руки за голову, оружие на пол! При попытке сопротивления стреляю! И не надейся уклониться - мои шипы пробивают даже броню штурмовиков! Сама видела! От неожиданности сенаторша едва не уронила бластер, всё ещё неуверенно выцеливая полупустую комнату, в которой находились лишь диван, кресло, в котором, согнувшись. сидела спиной к окну знакомая фигура, явно занятая починкой какого-то очередного оружия, да стол с парочкой стульев. За соседней стеной слышались выстрелы и, через определенный период времени - удары и хэкания разными голосами. Тренировка, очевидно. Но чандрилианку это в данный момент не волновало, мысли текли в совершенно другим направлении - дочка, её дочка, так похожая на обоих своих родителей (рыжая и при этом смуглая), стоит прямо напротив неё с самым настоящим оружием в руках и грозится выстрелить, хоть и шуточно. Вся в отца - сомнений никаких не оставалось. Впервые за свою долгую жизнь женщине захотелось заплакать от умиления - настолько эта очаровательная крошка была прекрасна в своём бунтарском порыве, и она, глуша в груди едва сдерживаемые рыдания, бессильно опустилась на ковёр и подняла руки вверх к полному восторгу малышки.— Ладно, бери меня в плен. - устало проговорила она, чувствуя, как голова начинает кружиться и комната вместе с ней. — Ты и в самом деле хороший боец... Илька. Внушаешь ужас одним своим видом. Так и хочется сдаться.— Ты чего, мама? Вот так вот просто сдаваться? А как же сопротивление до конца? Тебя что, папа не учил? - дочка теперь выглядела слегка разочарованной. — Давай, дерись! Как настоящая повстанка!— Ну ладно, хочешь - стукну тебя. - шутливо ответила Моника и замахнулась, но Ильсита показала ей язык и спряталась за спину отца, всё так же не отрывавшегося от своего прибора. ?Видать, поломка серьёзная? - решила политичка и, встав с пола, подошла к юной воительнице, которая тут же резво переместилась уже в другой конец комнаты, угрожающе выставляя трубочку для метательных шипов перед собой.— Э, нет! Маленьких не бьют! Ты должна была сказать ?давай переговоры?, как ты обычно это делаешь! - возразила девчонка, уворачиваясь от её хватки и снова прячась за Софиуса. — Так ведь, папа? Она всё время так делает?— Да, это так. Не мешай, мелкая - я работаю. Поиграйте с мамой без меня. - пробурчал он, ковыряя что-то в стволе отвёрткой и ругаясь вполголоса. Сенаторша подошла поближе и внимательно посмотрела на вещь, потом хмыкнула и произнесла:— Не в ту сторону крутишь. Тут резьба другая. — Раз уж такая умная, может, сможешь это починить? А то слишком уж много ?знаек? развелось вокруг, и все с советами. А чуть до дела - так сразу в кусты. - Со буквально впихнул ей в руки бластер и направился к дочке. — Мелкая, понимаешь - мама сейчас, видимо, нехорошо себя чувствует и играть пока не может. Разве ты хотела играть, когда прищемила руку крышкой люка? Вот ответь мне - хотела?— Нет, конечно. И мама мне врёт - какой же я хороший боец? Вима Санрайдер писала, что хорошие бойцы вызывают желание драться, а не сдаться. Так нечестно. - надула губки девочка, засовывая оружие в карман платьица и поправляя бантик на голове. — Ну и что, что я маленькая. Могла бы понарошку меня пнуть, как ты, когда я нажала на кнопку тревоги - хотя я была не виновата, просто читать не умела, а ты её не спрятал за щитком. Я играть хочу! - метиска топнула ногой, но, видя, что на папочку такое действие никакого влияния не производит, стала дёргать его за руку и в итоге заработала леща. Не протезом, конечно - уж на что Геррера был отбитым на голову, но понимал, что таким ударом и убить можно. Тем более ребёнка. Тем более своего ребёнка, с таким трудом родившуюся и чудом не оставившую саму себя без мамы. Но Илька, не оценив папину доброту, всё равно захныкала и пошла царапать стены в угол, незаметно показав любимому родителю средний палец и мстительно нацарапав шипом на его броне неприличное слово из целых двенадцати букв на родианском. Слава пресвятым сенаторам, Мотма этого не заметила, иначе был бы ор на весь Мандалор. И так у неё нервы были уже на пределе. Через полчаса Мон встала с кресла и протянула оружие обратно его владельцу. Тот недоверчиво поглядел на него, подёргал, разобрал и собрал снова, потом ещё раз покрутил в руках и цокнул языком. Не может быть - она ведь обычно плохо разбиралась в технике. Сила, что ли, ей помогает? Ну тогда это читерство и за помощь не считается, хотя... Ладно, они же всё-таки близкие союзники. Но - как?— Там просто гильза застряла, а ты в дуло полез копаться. - опережая его вопрос, пояснила женщина. — Вот здесь. - она отогнула задвижку и показала уже починенную деталь, тут же охнув и засунув палец в рот: прищемила, неловко закрывая крышку. — Солёная. Хочешь попробовать? - предложила она, на что Софиус отреагировал недоумённым пожатием бровями, но согласился. Чандрилианка даже покраснела от такого напора - казалось, он сейчас высосет из неё всю кровь и слижет мясо до костей, но сопротивляться не стала. Она просто стояла, ощущая, как его шершавый язык обвивается вокруг её пальца и дразнящее чувство снова пронзает её с головы до ног. Да, она была уже не такая молодая, родила трёх детей, несколько раз лежала в горячке и один даже в коме, да и вообще теперь стерильная - медицинский дроид объяснил это тем, что из-за патологий в органах размножения ей могла грозить смерть, поэтому их пришлось удалить, - но это вовсе не значило, что она ничего не хочет. Хочет, конечно. Просто научилась на это не так бурно реагировать.— Это что, новый способ лечения? А почему тогда ты мне голову не облизал, когда я шишку набила? - послышался откуда-то извне глубин сознания детский голос. Несмотря на всю свою многосложность и развитость не по годам, Илька так и оставалась в понимании социума и межличностных отношений маленькой девочкой, довольно ещё наивной по своей натуре. Оба взрослых резко обернулись на неё и прекратили свои игрища. — Значит, маме можно, а мне нельзя? Нечестно так. Я ведь на неё похожа - сам говорил. Тогда почему?— Илька... - мужчина вздохнул и неохотно отпустил сенаторшу, тут же завалившуюся на стоящий рядом диван. — Мала ещё для таких объяснений. И нет, это не способ лечения - даже и не пытайся меня об этом больше спрашивать. Иди лучше с Лианой поговори и не мешай, а то отправишься в садик на неделю. Неделю - поняла, мелкая?— Поняла. - Ильсита хихикнула, поняв, что её маленькую шалость отец не заметил, и выскользнула за дверь. — А в садике мне, вообще-то, уже нравится. Там мальчик есть один, синий и смешной очень - я его поцеловала, а он в обморок упал. А девочка, которая меня дочкой банты и ранкора называла и вещи воровала, больше не придёт - я ей глаз прострелила. Я же молодчина, папа?— Да. Но больше так не делай - у меня патронов на всех не хватит. И без того дорогие. - махнул рукой ондеронец, закрывая дверь за малолеткой. — Теперь перейдём к тебе, Мон Мотма. Садись, наливай водку - чувствуй себя как у Падме дома, или как там её звали, подруженцию твою. А, ты же не пьёшь. Тогда можешь и потерпеть - воды у нас мало, отключили месяц назад, даём только детям и больным. Или всё-таки...?— Уже пью. Столько всего произошло, что хочется надраться и забыть это, как кошмарный сон. - перебила его Мотма и налила себе полную кружку, махом опрокинув в рот и вытерла рукавом губы. — Фу, ну и гадость. Палёная, что ли? Я просто в химии не разбираюсь, забыла уже всё за столько лет. Колись - травануть меня хочешь? Казалось бы, не за что. Я только недавно встала, а уж охранник и посол сами напросились. Последний, к слову, цел и невредим, а вот первого пришлось покоцать. Не привыкла я, понимаешь ли, чтоб меня облапывали всякие проходимцы. И к слову - зачем ты меня запер, а? А ну давай признавайся! Иначе пристрелю к Батиной бабушке! Женщина попыталась навести оружие на расплывающееся в глазах мятежника, но руки дрожали, прицел сбивался, а курок никак не желал взводиться, поэтому она вскоре махнула рукой и выкинула ствол на диван. За ним полетели и туфли вместе с бронёй - опьяневшей с пол-литра сенаторше становилось нестерпимо жарко, а слова прямо-таки сами просились на язык, слетая с него со скоростью легендарного ?Пятимиллиардолетнего Птеродактиля?, звездолёта, когда-то способного путешествовать между Галактиками (а поговаривали - и Вселенными), используя Хождение по Потокам, но безвременно сгинувшего в Чёрных Аномальных пустотах Системы Мау, бывших там задолго до самой системы, состоящей в наши дни из космических дыр уже поменьше размером, чем те прежние, и до сих пор его обломки, разлетевшиеся по мирам, наводили ужас на путешественников в открытом космосе - такими большими они были. Поговаривали, что кто-то даже находил целёхонькую панель управления, всё ещё мигающую направленным неизвестно куда курсором маршрута уже несуществующего аппарата, а голосовой приёмник даже смог связаться с командой корабля и пытался что-то им передать, после чего пилоты и весь экипаж сошли с ума и вскоре лишились дара речи, а кто-то даже и умер от шока на месте. Было ли это местной галактической легендой-страшилкой, или на самом деле существовал такой корабль - но было доподлинно известно, что последующая его работающая, но вскоре пришедшая в негодность реконструкция, ?Двухмиллионнолетняя Стрекоза?, хранился в запасниках Чандрилианского культурного космического музея, а ?Тысячелетний Сокол?, самая последняя, медленная и дешёвая копия легендарных звездолётов, зато самая практичная в использовании, в данный момент активно использовался контрабандистами Галактики, переходя из рук в руки фактически за бесценок или выигрыш в карты. Эх, ей бы такой... Хотя зачем - она даже и водить-то не особо умеет, только долететь от планеты до планеты - и всё, и то зачастую с дроидом-астромехаником за рулём. Зато от имперцев удирать удобно. Но стоп - зачем ей имперцы? И без того своих проблем хватает. — И тут я поняла, что... - Мотма внезапно осеклась, ощутив холод воды на голове и упавшие на лицо мокрые волосы. Очевидно, партнёру уже надоело слушать нескончаемый поток слов и выражений, и он решил окунуть её головой в бочку, вытащив в коридор. — Не, ну это уже совсем как-то нагло и без спроса. Головой - в воду! Я никогда так ещё не трезвела!— Ты просто раньше не бухала. И, как видимо, не будешь. - предупредил мятежник, запирая водку в сейф, предварительно отлив себе полстакана. — Это ж надо так - с одной кружки понеслась, тра-та-та, как пулемёт, и не заткнёшь. Про звездолёты какие-то мне впаривала - на сарлакка они сдались мне, эти твои звездолёты? Больше не дам - и не надейся. И так уже...— Как не дашь? А если сам захочешь? - перебила бывшая лидерша либерало-демократов, вытирая мокрые волосы об обивку кресла. Стесняться ей было нечего - во-первых, она была у него дома, а во-вторых, он сам так вёл себя у неё дома. Ничего особенного. — Или у тебя тоже всё к ранкорам отрезали, чтоб не загноилось? Так сразу бы и сказал. - произнесла Мон вроде нарочито-небрежным тоном, (но сквозь него явно проглядывался сочувственный) и потянулась своей рукой к его, но он почему-то зашипел и резко отдёрнул конечность в сторону. Даже гораздо резче, чем раньше - без механических зависаний. В голову чандрилианке начали закрадываться смутные мысли, но пока ещё - только догадки. Перчатки-то он так и не снял.— Ничего мне не отрезали, дура ты озабоченная! Я имел в виду - водки не дам! Насчёт остального, кстати, тоже не гарантирую! - злобным тоном ответил повстанец, отталкивая её с прохода и закрывая дверь на защёлку. В комнате сразу стало как-то жутковато и тихо - бойцы за стеной давно прекратили тренировку, и только лампы жужжали на потолке. — Уйди, сгинь с глаз моих. Или хотя бы просто заткнись. И так уже тошно от всей этой фигни! - добавил он через какое-то время, запрокидывая в себя полупустую рюмку и опуская голову на руки, уже не в силах держаться прямо. ?Юма? - догадалась Мотма, ?только уже как часть его самого. Поистине жалкое зрелище. Ничего - я его сейчас подбодрю - да так, что соловьём запоёт!? - решила она-Мэй и, не раздумывая долго, махом скинула стаканчик со стола. Бунтарь поднял голову и посмотрел на неё долгим, тяжёлым взглядом, потом внезапно перегнулся через стол и схватил за воротник. Мэйдзи широко растянула губы в неестественной улыбке, потом склонила голову набок и с неким оттенком презрения посмотрела на него. Начало уже обещало быть многообещающим - дальше пойдёт только веселее.— Давно не виделись, Софиус. - нарочито растягивая слова, произнесла она. Воротник затрещал ещё сильнее, а глаза болотного цвета злобно сузились, глядя на неё, вот только этот пронзающий взгляд не оказывал на неё совершенно никакого влияния. — Ты, кажется, пытался жаловаться на жизнь. В чём твои жалобы заключаются? В том, что ты на всех огрызаешься, дёргаешься, пытаешься показаться сильным - а разве делаешь хоть что-то для решения своих проблем? Ответь сам себе, Софиус, не мне - разве ты не становишься от такого ещё большим слабаком, гораздо большим, чем ты о себе думаешь? Попробуй начать шевелить своим ленивым местом и тогда достигнешь хоть каких-то результатов, а то послушаешь - и плеваться хочется! Как можно вообще быть таким нытиком? Геррера злобно фыркнул и другой рукой схватил её за шею. Не сильно, конечно - просто чтобы показать, что ей может грозить, если она так и дальше продолжит его гнобить, но, судя по всё такому же презрительному взгляду, его психологическое давление продолжало оставаться безрезультатным, более того - значительно уступало в своей силе её спокойному демонстративному молчанию. Мэй просто смотрела на него, потом молча взяла и отодвинула его руку от своей шеи и стянула перчатку. Потускневшие было глаза вспыхнули с новой силой. Софиус даже сам не понимал, почему он просто не отнимет руку - на него напало какое-то странное безразличие после речей оппонентки. Чем-то они напоминали слова его сестры, с разницей только в том, что чандрилианка произносила их гораздо более спокойно и ненавязчиво, чем вечно психующая Стила. Да, он сам виноват в большинстве своих бед, ленив, эмоционально нестабилен, часто срывается на других, и изредка даже склонен к рукоприкладству, как вот сейчас. И пускай меняться он в принципе не собирается, но кое-что стоит взять на заметку и подкорректировать. Не вечно ж, ситх побери, ему бунтовать, иногда можно и прислушаться. И первым делом, конечно же, начать с выкидывания лени: для боевика, тем более - командира, это верная гибель. Сколько раз он уже из-за неё травмы получал... Самобичевание тоже сорило бы исключить, а вот агрессия иногда бывает исключительно полезна. Например, когда начинает заканчиваться адреналин, а до конца боя ещё далеко. Естественно, рукоприкладство, обвинение других и выплёскивание эмоций никуда не денутся: без них он попросту чокнется и станет серым покрывалом - той самой ?межличностью? из своего видения, а этого ну никак допустить нельзя. Эгоизм здорового разумного существа, так сказать, только в отношении союзников в более ограниченных пределах, чем к врагам. Онженачальник, сарлакки пнистые, значит, имеет право вести себя среди подобных как хочет - опять же, в ограниченных пределах, но достаточно свободно. С Мотмой тоже стоит поосторожнее - кто знает, как она на своей территории отреагирует на такое ?вольное повеление? или просто одним движением ресниц своей фальшивой личности заставит его сойти с ума (кто знает, на что там способны эти дети ситхов? А бывших форс-юзеров, как говорится в книге Законов Всемирной Силы, не бывает). Так или иначе, но руку, так тщательно им скрываемую по непонятной самому себе же причине, сенаторша всё же увидела и теперь прижималась к ней, тёрлась лбом, целовала - и тихо восхищалась тому, какая она тёплая и живая. Особенно её заинтересовала свежая ранка на ногте большого пальца, и женщина вопросительно подняла бровь, интересуясь - можно ли?— Зачем? Всё уже и так давно зажило. - воспротивился Софиус, пытаясь вырвать конечность из хватки длинных ловких пальцев. Через некоторое время ему это удалось, правда, не без царапин - ревнивая к своей ?собственности? дама не желала просто так отпускать свою прелесть. — Чем тебя так заинтересовала моя рука, Мэй-чан? Такая же, как у всех. Не лучше и не хуже. Что-то я не припомню в тебе особого рвения к изучению биологии, особенно, учитывая средний балл в аттестате - стабильную единицу...— Мне интересно, откуда ты её взял. Сила знает как, но я чувствую, что не так просто тебе её взяли и пришили. - томно промурлыкала экс-ситхиня, подкатывая глаза под лоб. — Кто тебе создал живую, действующую, идентичную прежней конечность, причём так, что общее состояние тела не изменилось? Кости - на месте, мышцы рабочие, кровь... - на этом слове её дыхание участилось, а на лице выступили капли пота, - кровь горячая и активно двигающаяся. Не много форс-юзеров даже могли заживлять раны, не говоря уже о приращении конечностей. И так кто же это был?— Я. Психометрия, гипноз и немного Силового поля, плюс способности альтер-эго. - признался мужчина. Впервые в жизни он видел круглые жёлтые, как у кошки, глаза, на лице рыжухи. — Так, по крайней мере, мне объяснила сестра. Нет, тебе я отрастить больше ничего не смогу, да и себе тоже - я от них отказался. Вопросы?— Нет таковых. Что ж сказать - печально. - прокомментировала политичка, подталкивая пальцем муравья на столе ближе к краю. — Хотя хорошо, если это к лучшему - мало ли что это за способности могут быть. Это же ты спалил Агрокорпус №66 и полицейский участок на Скарифе? Честно говоря, если - да, то я впечатлена. Сила Огня в наше время уже давно не востребована, а обычным путём такие сильные пожары не устроить, хоть ты звездолёт сожги. Физику-то мы обе хорошо знаем, я и эта. - Палпатин ткнула себе в голову, имея в виду пока что молчащую Мотму, ещё не оправившуюся от эмоционального потрясения. — О, вижу, вижу ответ в твоих глазах - можешь ничего не говорить. Лучше молчи. Ты, конечно, не Юма-сан, но тоже чертовски экстремальный и беспардонный. - с придыханием произнесла она, ловко запрыгивая на стол и глядя на него сверху вниз. — Прости, что необдуманно хотела убить тебя - я иногда бываю несдержанна. Теперь же мы с ней (женщина опять показала на голову) передумали. Мы лучше будем любить тебя. Посмотри же! Кислородная трубка на этот раз находилась вне свободного доступа "дочери зла", да и душить Силой она не умела, но зато компенсировала это успевшими отрасти за четыре года когтями, грубо впившимися в загривок повстанца, что с шипением пытался отпихнуть от себя назойливую бывшую принцессу, но та лишь смеялась и вдруг - неожиданно - прижалась своими губами к его, и мир перевернулся перед его глазами. Как он мог опуститься до того, чтобы позволить чокнутой садистке себя целовать? Но зато она не была отстранённо холодна, как Мон, не закрывала глаз с таким видом, что вот-вот расплачется, не жалась спиной к стене или кровати в бессознательном желании сбежать, спрятаться, подчиниться (второстепенной роли в близких отношениях, проще говоря), нет - она просто брала своё, как и он-другой когда-то, нахраписто, грубовато, но явно показывая своим поведением, что жизнь его с ней подвергнута опасности не будет. ?Вот что бывает, когда обе личности сплетаются в одну - не знаешь, кого любить, а кого ненавидеть.? - подумал Со за них обоих, и попытался всё-таки сдвинуть когти со своей шеи куда подальше - не ровен час какую заразу занесёт через царапины, но та уже убрала их сама и теперь просто стояла на столешнице на коленях, простирая в воздух руки и безумно улыбаясь в никуда. Потом голова её внезапно поникла, руки опустились, лицо снова стало бесстрастно-каменным. Сломанная кукла, которой он уже наигрался вдоволь. Почему Мэй не пожелала остаться с ним, раз так страстно хотела этого? Почему он опять вынужден терпеть хмурую и неласковую Мон Мотму, очевидно, решившую отомстить ему за ограничение свободы и остановившую действия на самом интересном месте? Злость и разочарование снова наполнили его опустевший внутренний мир.— Извини. Я... вдруг поняла, чем это может закончиться. - призналась она, не поднимая головы. — Не только в плане кроватного времяпрепровождения - Мэй хитра и коварна, хоть и под моим контролем, и путём манипуляций может снова вызвать у тебя неконтролируемую вспышку агрессии, направив её против кого угодно - хоть надоевшего папочки Палпатина или кого-то из твоих друзей, если он ей чем-то не угодит или попытается расстроить какие-либо планы. Даже против собственной дочери. Вот поэтому-то я и не хотела давать волю эмоциям и выпускать их - понимаешь? Да, я знаю, что ты меня обычную уже не любишь. Но переживу это - Сила даст. В конце концов, и я не совсем тебя люблю.— Как всё запутано. Мэй-чан любит меня, а Юма - тебя. - пораздумав над этим вопросом с полминуты, ответил Софиус. — Да, ты права - существу моего сознания больше интересна живая и эмоциональная собеседница, а кому-то нравятся холодные недотроги. Всем не угодишь. И посему я пока предлагаю - разойтись мирно, не натворив глупостей, а насчёт союза...— Его больше нет. Придётся опять создавать всё заново. Эта двойница, будь она неладна, всё дело нам испортила. - кисло махнув рукой, возразила Мон. — Но говорят - пристрелили её уже. Твои постарались?— Да какое там... Вякнула что-то не то Императору, тот сразу просёк, что это не ты (ты ведь обычно поддакиваешь, дабы не вызвать подозрений), потом вечером в подворотне накинул удавку на шею, усыпил хлороформом, затащил домой, поимел, затем запер в карбоните. Братки видели - они на Корусанте шпионили в качестве дроидов-посыльных, примчались, докладывают: так, мол и так, попалась ваша предательница. Я чуть было не брякнул, что это не ты, но вовремя вспомнил, что им это знать необязательно... Короче - ты мне по гроб жизни обязана, тем более, что все эти годы я оплачивал счета этой наймитке из своего кармана, а так же твоё обслуживание в больнице (думаешь, скакала бы так резво, если б тебя на обычном счету держали?) Нет, не торопись расплачиваться, - возразил он, увидев, как бунтовщица зашарила в карманах, - мне твои деньги и натура пока не нужны. Верни мне Мэй-чан, мы ещё не закончили наш диалог о высших материях Силы и сознания. Да и слезь уже со стола к сарлакковому папаше, доска хилая - грохнешься! - внезапно гаркнул он, да так грубо, что женщина чуть было не свалилась сама, но вовремя удержалась за его плечи. Теперь она наваливалась на него, закатив глаза и демонстративно прикусив губу - пока сознание переходило переключение - а затем вползла обратно через стол и присела на место, то и дело вертясь и подёргивая бровями. Но кокеткой при этом совсем не казалась - слишком уж безумно было выражение её желтоватых глаз.— Почему ты отказался от Силы, Софиус? - взъерошивая копну нечёсаных волос, рассыпавшихся по её плечам рыже-каштановым дождём, спросила Мэй. Зрачки в глазах совсем уменьшились, а левая рука нервно стучала ногтями по столу. — Это был такой шанс! Ты мог бы управлять кем захотел - я видела, каковы были способности гипноза твоего тела, и они впечатляющи! Тем более, создавать живые клетки самоклонированием и памятью тела (не эксперимент с меди-хлорианами, но ничуть не хуже!) и эмоционально-стихийные всплески в особенно опасное для тебя время, буквально испепеляющие всё на своём пути - о! Я бы, даже имея все свои отобранные в раннем детстве способности, и то вряд ли бы научилась - с таким разве что рождаются, и то редко! Ты просто создан быть машиной для убийств, Софиус!— Машина для убийств... Фиг там. Я не Вейдер тебе. - пробормотал Геррера, носком ботинка отпихивая осколки стекла со своего пути и вставая за новой рюмкой водки. — Сам не знаю, почему отказался - просто и так уже много ответственности, а тут ещё и способности какие-то. Я без них нормально себе всю жизнь жил, а тут, - он отхлебнул, не стесняясь, прямо из горла и выкинул уже пустой сосуд за окно. На улице кто-то пронзительно вскрикнул. (Похоже на мифического фантома, кажется), - ещё и говорит, значит, старикан такой: или бери и всю жизнь жалей, или не бери и живи сложней. Чепухня какая-то, короче, и, к слову, руку он мне прирастил, если уж быть честным. Не моя это стихия - по стопам Дарта Плэгаса следовать. Мэй тонко вскрикнула и затряслась, стоило ей только услышать имя бывшего учителя её отца. Прекратить это удалось лишь тогда, когда (не без помощи Юмы, конечно) Софиус догадался резко шикнуть на неё, вытаращив глаза и схватив за плечо. Вся бледная от испуга, - чего бы там ни было, но имя великого ситха-экспериментатора явно наводило на неё странного происхождения ужас, - женщина подошла к крану, глотнула пару капель воды и снова вернулась на своё место, стуча зубами. Глаза её уже вернулись в норму, но стали насыщенно-жёлтого цвета.— Н-не говори при мне больше об этом, слышал? Даже имя его не упоминай. - передернув плечами, злобно фыркнула она и снова зачесала шевелюру руками назад. — Значит, так вот - ты у нас чисто по нервопотрошению и эмоциональным стихийным вспышкам, да? А хочешь знать, что умею я?— Нет. Мэйдзи ничуть не смутилась. Даже, наоборот, ещё больше завелась в своём энтузиазме - именно такого ответа, лживого, неискреннего, но ужасно бунтарского - она и ожидала. Как же цель может так вот просто сдаться, не позволив себя завоевать как следует? Как для дочери завоевателя всей Галактики, для неё это было бы слишком скучно.— Хочешь, конечно. - мелодичным голоском возразила она, растягивая губы в ухмылке. — Ты слишком долго всю свою жизнь сопротивлялся. Отдохни. Позволь Силе хранить тебя и плыви по воле течения судьбы в неизведанное будущее. Ты видишь перед собой врата рая?— Ада. - сквозь полусон поправил мятежник, чувствуя, как голова начинает кружиться. Эта женщина и впрямь была способна заболтать кого угодно - даже до смерти. — Не заслужил я лежать под пальмами на ярком солнышке и целую вечность слышать вопли приседающей на уши сестры. Уж лучше в котле покипеть - я привык уже за всю свою жизнь из огня да в полымя. Хуже уже и быть не может.— Пускай так. Но с твоими силами - позволь другим это сделать за тебя! Позволь Юме! - страстно выгибая руку за позвоночник, почти прошептала она. — Давай свергнем Палпатина и будем править вместе! Давай... Тут она неожиданно захрипела, схватилась за горло и, дёргаясь в конвульсиях, упала на пол, царапая ногтями грудь. На янтарно-жёлтых глазах выступили слёзы. За что? Она ведь была уже практически на грани своего триумфа! Она почти всего добилась! Она... она... Да пошло оно всё к ранкорам хвостатым! Умрёт она, по крайней мере, на этот раз достойно!— Мэйдзи! - Юма, не забывший ещё о своей давней страсти, бросился к ней и приподнял еле дышащую голову, положив к себе на колени. Жива. Ещё пытается что-то говорить. Треснувший обломок кристального чипа-ингибитора, давно затухший, снова болезненно пульсирует под его левым ребром, который он тут же выдирает железными пальцами наружу и раздавливает в пыль. В глазах боль и обида. Почему, ну почему же всё случилось именно так? Неужели всё же была грань, через которую нельзя переступать?— Давай...осво...бодимся... - выдавливая из себя самую что ни на есть искреннюю улыбку, прошептала Мэй и снова поцеловала его, притянув к себе - затем печально вздохнула и исчезла лёгким облачком, уводя за собой и его. Искусственные создания Силы и Тьмы наконец-то обрели покой и свободу на внешней оболочке Небытия - там уже никто не был над ними властен. А их тела так и продолжали лежать неподвижно, обнявшись - потом окутались светло-зелёным сиянием и слабо зашевелились. Тёмная Сторона теперь уже навсегда покинула их - а вместе с ней и вся Сила. Но если такова цена свободы, отчего ж её не заплатить?***— Ого. Надо же. Мы умерли. А потом, видимо воскресли. Надо же, как оно в жизни случается. Только не всегда тогда, когда надо. Мотма открыла глаза с этими словами и обнаружила лежащего на ней Софиуса Герреру, явно истекающего кровью, но не смертельно раненого. Скорее всего, напоролся на что-то, сняв броню - хорошо ещё, системы жизнеобеспечения не повредились, иначе вообще бы крышка. Вздохнула, привычным жестом смахнула волосы с глаз, пошла, взяла аптечку. Ввела обезболивающее, взяла иглу, протёрла спиртом и принялась за дело. С годами сия процедура всё более и более становилась для неё автоматической - а что ещё поделать, когда твой партнёр то и дело натыкается на что-то острое? Тут уже не до сентиментальности - главное, чтоб не помер или заражения там не случилось, а вида крови она и так никогда не боялась. Вспомнив о произошедшем буквально некоторое время назад (а по ощущениям - будто часы прошли), она усмехнулась и украдкой лизнула его рану, пытаясь узнать, какова же будет кровь. Горьковатая какая-то, но в принципе нормальная. Но всё равно, своя - вкуснее.— Невкусная. - не меняя положения, запоздало предупредил Со, шевеля рукой где-то возле её предполагаемого лица, которого уже давно там не было. — К слову, обычная иголка здесь не поможет - многовато разрывов, судя по ощущениям. Обезболивающее вообще давно просрочено. Тащи дроида - ?швейную машинку? и только не вздумай отговаривать меня. Я всё сказал.— Ну, как пожелаешь... - Моника нажала на кнопку вызова меддроида, ничуть не смутившись ни тону, ни осознанию того, что только что шила по живому. В конце концов, он тоже ей когда-то помогал таким образом. А на тон истекающих кровью жаловаться не приходится - этот, по крайней мере, хотя бы старается не материться в отличие от остальных. — Дай мне ещё раз свою руку. Никак не могу привыкнуть к её... скажем так, настоящести. - пояснила она и тут же сердце ёкнуло - дроид уже въехал в кабинет через специальную дверь и готовил инструменты. Даже свои собственные операции её так не напрягали, как чужая. — Или, может, мне уйти? Вдруг мешаю.— Не мешаешь. Останься и, - неожиданно севшим от напряжения голосом произнёс мужчина, - что бы ни случилось, не вини в этом себя. Я сам помню, как разорвал кожу, чтоб добраться до, - его рука указала на кусочки металла и рубина на полу, - этого, как и ты когда-то сделала со своим. Я тогда был поражён, честно говоря, но отнёсся понимающе. Усекла, что я хочу от тебя?— Не плакать. А я и не помню, как это - разве что кольнуло что-то в груди, когда дочка навстречу выбежала, а так... - Мотма задумчиво покачала головой и посмотрела на него леденящим взглядом. — Просить прощения мне тоже не за что - разве что благодарить, но это уж если ты сам захочешь. Готов?— Всегда, мэм. - шутливо ответил он и вдруг стиснул её руку, да так, что самой больно стало - иголка впилась в его кожу, раздражая концы и без того открытой раны. — Вот ч-чёрт. Ты там вообще как?— Спокойна, дышу. - без напряга ответила политичка, сжимая ладонь другой руки в кулак. Не больнее, чем было в прошлые разы - тогда она вообще сознание могла потерять, а тут просто лёгкий дискомфорт. — Вообще ничего не мешает. Как говорил мой отчим, хоть принимай запрещённого препарата пять грамм и улетай сам в страну забвения. Ох!— А? Чего там? Случилось чё?— Нет, неважно. Зато тебе будет с кем за компанию терпеть - всё одно лучше, чем в одиночку мучаться. - призналась чандрилианка, сжимая зубы. — Не сдерживайся, хватайся сильнее. Я умею терпеть. Помнишь, какая спина у меня была располосованная? А ведь я это всё без единого стона переносила, и что? Живая осталась!— А если б не зажималась, не было бы так больно - нет ничего плохого в том, чтоб кричать, когда тебе это надо. - морщась от полыхающей огнём раны, прохрипел он сквозь зубы. — Хотя говорят: у вас, чандрильцев, честь на первом месте, потом послушание, а следом и взаимоуважение. Ведь придворные тоже имеют право на покой, нежели выслушивать вопли очередного провинившегося - так ведь? Хитро, хитро - и без наказания не останутся, и людей не потревожат лишний раз. Всем либерахи подлизали. - забывшись, кто перед ним, привычным развязным тоном сказал Софиус и тут же зашипел ещё сильнее - сенаторша впилась ногтями в его руку, напоминая, кто перед ним. — Ишь ты - обиделась, а говорила, что может спустить любое выражение и глазом не моргнуть. Стало быть, соврамши, матушка! За родственничков-то своих загрызёшь и не помилуешь? А самих их на ручках носить будешь, а они тебе за это спину кнутами чесать?— Ну почему же? Алексиэля, хоть он и родственник, погрызть всё же самого пришлось. - парировала Моника, особенно стараясь пропустить мимо ушей слово ?матушка? - от мужика, старше её на семь лет, такое обращение казалось довольно странным. — Кровь гадкая, наркоманская, наверное. Такое чувство, будто я съела протухшие рыбьи кишки. И только не говори, что у тебя в жизни был опыт и посерьёзнее - поверь мне, Лакс уже во всех красках и подробностях рассказал в социальных сетях: как, когда, где, в каком виде и каких штурмовиков вы, извините, жрали. Ты же не хочешь, чтоб я ушла прямо сейчас? Софиус не хотел. Можно даже сказать - очень.— Останься, Мотма - прошу. - слова из его рта выходили уже с трудом, а в голосе появилось какая-никакая мольба - верный признак того, что он на грани крика. Но из уважения к ней, конечно, старается сдерживаться. — Тебе-то что до того, о чём я там брежу? Мне больно, холодно, неудобно - ты бы и сама чувствовала себя не лучше, тем более что говорить - единственный способ для меня остаться в здравом уме, просто произносить хоть что-нибудь... Не принимай близко к разуму: иногда слова - это всего лишь слова. Ведь ты же тоже не хочешь лицезреть вслух, как я страдаю - верно?— Нет, не хочу. Говори. - разрешила она, отпуская хватку когтей с его запястья и позволяя ему вцепиться своей ладонью в его с новой силой - память услужливо воскресила в ней воспоминания о собственных мучениях, которые она старалась переносить привычным способом - давить в себе саможаление и кусать губы до тех пор, пока они не превращались в месиво, а рот не наполнялся кровью - но и он далеко не всегда работал. Помнила и то, что изо всех сил старалась молчать, потому как выдать боль в себе считала позором с самого детства. Да, он такой же гордый, но не привыкший раз за разом переносить всё молча - и при всём этом, как бы это ни противоречило его взглядам, в её присутствии издавать звуки как минимум постесняется. Ну а хотя в чём проблема - она сама такая же. Подобное к подобному, как говорится.— Всё, что ли? - стараясь не делать свой тон голоса слишком обеспокоенным, спросила Мон, когда хватка на её руке внезапно ослабла. Бунтарь был без сознания - видимо, всё-таки не выдержал такой болевой нагрузки на свой организм, и почему-то она разозлилась на то, что он не догадался сделать это раньше. Не пришлось бы так долго выслушивать его так называемый ?бред? и внутренне дёргаться каждый раз, когда Со начинал дышать неровно. У них там что, и снотворное закончилось?— Нет-мэм. - ответил дроид, когда она догадалась его об этом спросить. — Оно-просто-очень-сильнодействующее. Убить-может-при-малейшем-превышении-дозы. Понятно?— Понятно. Что тут сказать - лучше уж в жизни помучаться, чем на тот свет в парах эйфории уходить. - констатировала Мотма, так почему-то и не выпустив его руку из своей, хоть вторая уже и начинала как минимум затекать. Бессознательное чувство привязанности, которое они оба старались глушить, всё равно прорывалось сквозь маску фальшивого безразличия, особенно в такие моменты: она чувствовала, что если он вот прямо сейчас возьмёт и умрёт, то она вскроется прямо рядом с ним, и плевать на Восстание, и прочую ерунду: без него жизнь - не жизнь, война - не война, а победа - не победа. Но если б так сделал он, она, наверное... ну, стала бы немного его презирать за слабость эмоциональной части разума, так же, как он её - за чрезмерную эмпатию. Так что повременит она со вскрытием: никуда он не денется, ему ещё на миссию лететь, за дочкой и второй соплячкой (интересно, почему эта Лиана так похожа на Юджинию? Что-то в этом явно есть) присматривать, с Лаксом ругаться, а потом, поздно, в два часа ночи сесть с ней за звёздные карты и названивать бывшим союзниками со всех возможных планет, выясняя - за кого они сейчас выступают и возможен ли новый договор. А если всё-таки откинет копыта - она его с того света вытащит, если понадобится. Не дело это - вот так вот посередине разговора брать и уходить, тем более, что сам этому рад не будет. Сестра-то на том свете до сих пор ждёт его, чтобы на уши присесть. Но не дождётся. Мотма тоже умеет держаться за своё. Операция наконец закончилась. Дроид взял деньги, собрал инструменты, отдал честь и уехал за специальную дверь, тут же захлопнувшуюся за ним. Наступила тишина. Только и слышно было, что где-то внизу работает телевизор на канале ?Маньяка? - Генеральной Повстанции Страны под предводительством Хондо ?Стиллавина? и Ауры ?Митрофановы?, бывших (но это неточно) жуликов, бандитов и торговцев палёнкой. Зато, по всей видимости - дельные советы они давали, раз Партизанам Со Герреры удавалось до сих пор быть непойманными и при этом продолжать войну на прежнем уровне, несмотря на все потери в Ондеронской битве. Де’Ксан ведь, по крайней мере, был уже теперь их территорией. Значит, и вправду иногда стоит послушать разумных существ не слишком гуманистического склада ума... но чуть-чуть, увлекаться этим не стоит. А то и сам ничуть от них отличаться не будешь, и к чему тогда были все эти попытки обелить себя в чужих глазах? Особенно тех, кого видишь своими потенциальными союзниками.— Софиус... Ты как вообще? - встряхивая его за плечо, вдруг спросила женщина, которую уже начинала беспокоить его чрезмерно долгая неподвижность. — Живой?— А какой ещё? Руку убери. - огрызнулся он, скаля зубы. — Ох, сарлакки ранкористые - вот это я залежался! Вставать уже надо.— Как хочешь. Но шов может разойтись, сразу предупреждаю. Перешивать потом ещё хуже будет. - заметила сенаторша, старательно избегая в своей речи просящего или повелительного наклона. Только либерализм, только свобода воли и самоответственность. И никак иначе. — Но если уж так не терпится погеройствовать, для начала пошли Лакса за обезболивающим. Просто советую - ничего большего. Всё равно ему больше делать нечего - сидит вон, слышишь, по сети с дружками играет, а тут хоть пользу принесёт.— Ладно, ситх побери. Лакса и в самом деле не грех послать, но я всё-таки встану. - упорно возразил Со, с трудом приподнимаясь, но тут же тяжело опускаясь обратно - понял, видимо, что и вправду ничего хорошего не жди. — И опять ты, проклятые сенаторы, оказалась права. Терпеть не могу...— Софиус.— ...когда кто-то правее меня. Особенно идеалисты. Этих так вообще за разумных можно...— Софиус!— ...не считать. Но иногда их идеи всё-таки оказываются вернее твоих, пусть они и размазня, а ты терминатор. Не в обиду миледи сенаторши, конечно, но её пацифистические наклонности оставляют желать...— Софиус!!!— Ну что??!?!!?— У тебя снова кровь идёт. Перевяжись, а то смотреть неприятно. - кинула она и сунула ему в руку бинты. — Лаксу-то уже сказал, что тебе надо? Он сходит?— Не сказал. - признался Геррера, неловко прикоснувшись к ране и злобно зарычав - раздражённая нитками кожа отзывалась ощущениями весьма неприятными. — Но я потом разберусь, можешь не лезть в это дело. Ничего за это время со мной не случится. Поможешь пока затянуть, а?— А почему нет? - ответила вопросом на глупый вопрос Мотма и, конечно же, снова помогла, по привычке пропустив грубости мимо ушей. Руки не утратили за четыре года своей прежней ловкости и справлялись быстро, в отличие от потрёпанного уже протеза и не вполне себе уверенной ?выращенной? другой конечности. — Всё, можешь пока лежать дальше. А я пойду.— Нет. - возразил повстанец, снова удерживая её за запястье, - стой. Мне надоело вечно валяться в одиночестве, чуть что - вечно на протяжении моей жизни то и дело кидают и уходят. Я знаю: ты меня терпеть не можешь...— Могу. - не согласилась Мон, пожимая его руку в ответ. — Ты меня, видимо, тоже можешь, раз попросил остаться. Так что - мир?— Труд, май. Социализм победил. Империя зла разгромлена. - усмехнулся вечный повстанец и притянул её поближе к себе. — Только не подумай чего - всё прилично, как в аптеке и культурно, как в библиотеке. А теперь раздевайся.— Зачем? - удивилась Мотма, вздёргивая полоски бровей. — Ведь я ж, по идее, ничего не должна не того подумать, а тут вдруг самому себе противоречишь... Нелогично.— То было тогда. А сейчас у меня настрой уже поменялся. Да, прямо за тридцать секунд. - с иронией уточнил он и вдруг резко наклонил её лицо к себе, схватив за волосы. — Хочешь?— Да, хочу. - уверенно ответила чандрилианка, чуть ли не визжа от счастья, когда ондеронец привычным жестом втиснулся языком внутрь её рта, раздвигая зубы в стороны. Для неё это было одной из самых странных и одновременно любимых вещей в жизни - не познав телесной любви в сравнении, она довольствовалась уже имеющимся и принимала его как данность. Внезапно в замке послышался скрежет, дверь распахнулась и взорам любовников-союзников-супругов предстала взъерошенная, с болтающейся на волосах заколкой и запёкшейся под носом кровью, но вполне себе довольная Ильсита и буквально села на пол, вытирая пот со лба. Хулиганское выражение лица снова сменилось на образ невинно хлопающей глазками девочки-припевочки, но только выражение этих глазок было явно не такое, как обычно у примерных ребят. Явно что-то успела натворить, пока они тут общались и демонов из себя изгоняли.— Папа, так вы с мамой что - друг друга любите? - ошарашено произнесла девчонка, поразмыслив над причиной растерянных лиц где-то минут с пять. — Я думала - вы просто коллеги, или там друзья - но чтоб таааак.... Прикольно! - констатировала она и перезаколола штучку на голове, шмыгнув носом. — Мне тоже можно так будет, когда я стану взрослая? Да, папочка?— Мелкая... - начал было Со, но видя, что строгого бати из него не получится, просто махнул рукой. — Да, можно, можно. Ещё и не такое можно. Ты вообще почему в крови? С кем опять подралась?— С Лианой. Она мне не хотела отдавать мишень - а дядя Лакс говорил, что маленьким уступать надо - вот я её и ударила. А она в ответ разбила мне нос. А я потом достала парализующий шип, и выстрелила, как ты учил - в коленку... Грохнулась на месте, а перед этим ещё угрожала, и слова нехорошие говорила. Ты с ней построже давай, папочка. Пни разок под зад, чтоб визжала, как Эмити, когда ему на хвост наступают. Попрыгает тогда.— Что ещё за Эмити? - подозрительно поинтересовалась Мон, вспоминая громкий крик за окном. — Динозавра, что ли, завели? Ну тогда я уж ничему не удивлюсь. У вас тут своя атмосфера, у нас - своя. Вот на Дантуине...— Нет уже ничего на Дантуине. - прервал её Геррера, воспользовавшись своим правом неожиданности. — Верхушку снесли подчистую, внизу, возможно, ещё что-то осталось. Ещё таблички везде поставили и забором обнесли. Так что если вдруг надо где-то перекантоваться на год-другой - можешь остаться здесь. Если ваша, мадам, приличная сенаторская честь от этого не пострадает, конечно. - ?сострил? он и, довольный своей новой шуткой, хотел было подняться, но вспомнил свой неудачный опыт и снова застыл на месте. — А Эмити - фантом, не птерозавр. Питается чужими мыслями, воспоминаниями и эмоциями. Бор Галлета вон после допросов на раз-два выхлёбывает - у него полдня потом голова пустая, даром что только четыре года тварюшке. Подрастёт - так, наверное, придётся пленников на ?съедение? отдавать, одними ментальными обгрызками уже не накушается. Не хочешь полюбоваться?— Нет, спасибо, сэр. Моя приличная сенаторская честь не желает видеть энерговампиров на расстоянии ближе километра к себе. - ядовитым тоном, под стать ему, возразила Мон. — Она предпочла бы покой. И ещё она хочет нормальной еды, одежды, сходить в душ и поспать. Больше нашей чести ничего не требуется. Ну разве что отсутствия действующих на нервы говорунов. Надеюсь, ваше превосходительство всё поняли?— Да всё я понял, всё. А ты, Илька - пример с мамы не бери. В плане истеричного характера в том числе. - перевёл стрелки Софиус, напоследок не удержавшись, чтобы не кольнуть Мотму, конечно же, демонстративно пропустившую эти фразы мимо ушей. — Лучше бери с меня. Вот так, скажем: ты сейчас идёшь, переодеваешь свои тряпки в более-менее нормальную одежду, волосы попроси маму убрать тебе в хвост, и идёшь бегаешь два круга вокруг базы. Ты меня правильно поняла, мелкая?— Но папа, - захныкала де’ксанка по проживанию, ондеронка по воспитанию и чандрилианка по происхождению, - это же ужасно скучно. Можно, я в карты пойду поиграю? Я однажды выиграла даже у тебя конфетку...— Я поддался. Не ной, Ильсита Геррера-Мотма, твой командир приказал тебе это делать, и ты должна исполнять. - перебил он, ударяя железной рукой по такой же спинке дивана. — Что надо сказать в таком случае?— Эээ... ?Иди к ситхам, поганец! Это моя территория, я здесь хозяин! Сунешься - башку отстрелю!?? — Неправильно. Ещё варианты?— Нуу... - рыжая малышка наморщила лоб, накручивая рыжий локон на палец, - кажется... ?спасибо?? Ой, опять перепутала... Дай подумать ещё.— Быстрее. Иначе папочка встаёт и даёт тебе звезды. - пригрозил Софиус, зная, что о его неподвижности малая знать не может. — Насчёт три давай. Раз, два...?Ох, помнится, и мне он как-то на квартире тоже грозил таким способом!? - вспомнила политичка, лишь услышав медленные, неторопливые звуки обратного отсчёта. ?И вот теперь сижу здесь, и даже не верится, что когда-то это всё только начиналось! Знакомство, тюрьма, первое сближение, психоз, потом постоянные сходки-расставания, брошенные дети, убитые родственники, Аилла... Эх, давно же это было! Так давно, что даже неправда!? - и такая радость охватила её, что вот сейчас она сидит, держа за руку близкого мужчину и глядит вместе с ним на их общую дочку - единственную, что обстоятельства не смогли забрать у них. О таком Мотма не могла даже и мечтать, пусть хоть и на мгновение. Но тем не менее, мечта на этот раз решила сбыться. Ну хоть что-то хорошее появилось в её жизни.— Вспомнила! Надо говорить ?Есть, сэр!? - радостно воскликнула малышка и, с опаской обойдя диван (а вдруг он ещё сердится), подошла к маме и подставила ей свою взлохматившуюся голову. — Мама, сделай хвост. Не сердись, что я стрелять хотела - я ж понарошку, а шипы не отравленные - те папочка забрал, когда я случайно выпустила их в дроида и сломала его. Но ведь я больше так не буду?— Не будешь, Иленька. - согласилась с ней мать, собирая локоны в пучок и перетягивая неизвестно откуда взявшейся верёвочкой. — Ты будешь сильной, храброй, хитрой и меткой. Очаровывать людей и инопланетян одним движением брови и поднимать танки глазом. Но только в том случае, если в тебе вдруг случайно разовьётся Сила и/или достанется трон - в противном же ты будешь самой обычной. Но для кое-кого больше, чем просто союзницей. Понимаешь?— Эх, сентиментальность, будь она неладна! Заразная штука! - не смог не вставить свои пять копеек отец семейства. — Мне вдруг тоже захотелось какую-нибудь позитивную фигню сказать. Короче - поднимать танки глазом это, конечно, прикольно, но они сейчас всё равно не используются (больше корабли и шагоходы), а вот открывать пиво... Самому бы пригодилось. И строить армию одним движение брови тоже.— Ну вот зачем навязывать ребёнку свои сомнительные ценности... - начала было Мон, но видя, что её всё равно никто не слушает, сдалась и тоже махнула рукой. — Короче, дочка, делай, что папа приказал и не забудь передать Лаксу про обезболивающее! Слышала меня?— Есть... эээ... мэм! - отрапортовала девочка и со всех своих ног понеслась к выходу, громко зовя Лакса на всю базу. Постепенно её шаги затихли вдали, и в комнате снова стало как-то пусто и тихо. За окном садилось солнце, полузакрытое надвинувшимися тенями серых туч, шевелилась золотистой листвой осень, покрытое паутиной стекло красиво переливалось на свету. Тихо, спокойно - как в тот год, когда они впервые встретились и как-то провели вместе сутки в закрытом кафе, умудрившись заснуть после долгих рабочих дней прямо за столом, а потом не сумев найти выход. Благо были выходные, и хватиться их никто не успел. Не бушующая буря со штормом, как в год их свадьбы, не мёртвый штиль в весеннем море, как каждый раз во время разлуки, не сверкающая молнией, снегом и дождём тревожная ночь, что едва не стала последней в её жизни - даже их с дочерью обоих. Это была ночь накануне легендарного некогда Дня Клонов, когда родились из пробирки Дети-Клоны в Силе, созданные неким тогда ещё малоизвестным учёным для своих целей, да и по сей день этот праздник не был популярен - ну разве что у некоторых каминоанцев, ещё помнящих, за что их народ получил первую премию и Всегалактическое признание за достижения в клонировании. Именно в эту ночь и родилось самое последнее чадо политички и экстремиста, самая обыкновенная рыжая и смуглая девочка, единственное отличие от других детей которой было в расчётливой жестокости, воспитанной заботливым папашей, в то время как остальные злились чисто на эмоциях и били всех без разбора, в большинстве случаев не умея вовремя притвориться ребёнком-паинькой и выйти сухим из воды, как это удавалось часто ей. Тем более, они не носили с собой в садик метательных шипов, а на занятиях по подготовке к школе не смотрели, улыбаясь, в глаза дроиду-учителю, при этом с максимально честным выражением лица откручивая под партой гайку для металлолома, на следующих занятиях искренне удивляясь, почему стол вдруг покосился и его опять надо чинить. Так что, можно сказать, для своего возраста юная Геррера-Мотма была вундеркиндкой, но со временем коллектив должен будет в итоге сравняться с ней, а кто-то - даже и превзойти. Так что дата эта была довольно особенная - Бейл Органа, если он ещё жив после стольких лет, наверняка бы ещё и не такое напророчил девочке, а Падме... А Сенат её знает, где она. Может, сошлась со своим умершим (?) Скайуокером и тоже вместе с ним ушла в Небытие. Может, просто показываться не хочет. Кто знает. Но поколение Амидалы растёт и развивается, как и китаянки, как и Чучи. Как и её самой - только теперь Мон поняла всю важность заведения детей, и поблагодарила Силу за то, что та дала ей возможность это сделать, аж два раза. Теперь же у неё не было такой возможности, но ситуация сенаторшу вполне устраивала - предохраняться она не умела, аборты делать жалела, а сама пойти на такую операцию и вовсе бы не решилась. Когда-нибудь их семья точно соберётся за одним столом (включая Аиллу и Лиану), только вот знать бы, куда исчезла старшая дочь. Знать бы... И насчёт сына удостовериться - как его там, не завербовали ещё имперцы? Неожиданная смска на её (да, найденный и отжатый в честном бою) телефон вывела сенаторшу из раздумий. Она включила запись, и чуть не ахнула от удивления - её давно не виденный сын, теперь мальчик лет девяти довольно среднего телосложения и низкого роста с кожей кофейного оттенка и смолисто-чёрными волосами, стоял на голограмме напротив каких-то новостроек.— Здравствуй, мама! Я случайно спалил Академию и убежал! - немного виноватым голосом произнёс юнец, но улыбка его была торжествующей, а глаза сияли. — Свидетелей не осталось. Куда мне лететь?— Если и Лайдия окажется вся в тебя, то я точно ничему не удивлюсь. - недовольно прошипела в сторону политичка и снова наклонилась к динамику: — Джон, сынок, ты главное не беспокойся и лети на Алдераан! Слышишь? Деньги взял, документы взял?— Взял, мама. А что мне на этом Алдераане делать? - развёл руками приличный пацан с дурной наследственностью и снова оглянулся по сторонам. — Кого спрашивать?— Спроси Бейла Органу. Скажи, кто такой будешь и попроси помочь. Главное - спрашивай лично и остерегайся подделок! Удачи, юный друг мой! - закончила Мотма и повесила трубку со скоростью света, заметив, что Геррера уже открыл рот для вставки какого-то очередного комментария. — Нет, молчи: он не должен тебя слышать. Я поклялась, что он не увидит тебя при твоей жизни, и я эту клятву сдержу. Нечего мне приличного ребёнка своим влиянием портить и плохой пример подавать. Хотя, вижу - уже подал. Но больше нам такого не надо. Хватит с тебя Ильситы и Лианы за глаза, а эти - мои. Усёк?— Мотма! - начал он, но поняв, что попытки бесполезны, махнул рукой. — Ладно, сарлакк побери. Тебя совесть ещё не так загрызёт, когда они сами узнают и спросят: а почему ты не давала нам с ним видеться? А меня-то уже не будет - тю-тю! Вот локти закусаешь, да, а потерянного уже не вернуть! Но это твоё дело, вмешиваться не стану. Воспитывай своих приличных сенаторчиков как хочешь. Только к моим тогда не подходи. Илька!— Да, сэр? - машинально повторила всё ещё стоящая в дверях девочка. — Чего надобно?— Не разговаривай с мамой, пока она не перестанет вредничать. Она тебе братика и сестрёнку не даёт увидеть, да и мне тоже. Плохая, нехорошая мама. - подстрекательским тоном заявил Софиус. — Поняла, что делать?— Поняла. Плохая мама. - произнесла девочка и, шмыгая носом (как же так, такая добрая и вдруг плохая?), убежала выполнять её давно уже просроченное задание. Мон с силой вырвала руки из хватки ставшего противным ондеронца и положила на них голову. Она ведь с таким трудом вынашивала, рожала свою дочку, чуть не умерла и теперь только увиделась с ней - и вдруг её надежды хотя бы на временное семейное счастье разбились вдребезги! Она даже не обижалась - (не на что было, много она повидала на своём веку всяких самодуров, и что, на каждого теперь губы дуть?), но не хотела видеть этого неблагодарного эгоиста рядом с собой, не хотела, чтоб он прикасался к ней, не хотела слушать звук его голоса. Пусть подавится своей дочкой, поганец-повстанец. Она уходит. Геррера молчал. Мотма встала с пола и демонстративно начала одевать броню обратно, явно собираясь уходить. Куда она пойдёт, без гроша-то в кармане? Сложно ответить. Скорее всего - на Алдераан, к сыну. Она столько лет его уже не видела - такой видный мальчик вырос, красавец, жених на выданье. Лея с Винтер, наверное, шеи себе посворачивают. А Софиус пусть сидит с ?девчонками? в своей дыре - видать, судьба такова. Ильку, конечно, жалко, но раз она столько лет без неё жила - и теперь справится. Может, вырастет и поймёт, какой её батя на самом деле. А может - нет. Но тем не менее - она уходит. Повстанец не был против - он наконец-то спокойно заснул, а так, может быть - и остановил. Однако это всё равно бы не помогло. Мон Мотма своё слово держать умеет. На крыльце она встретила Ильситу, злобно царапающую стену вынутым из чехла шипом. Глаза мелкой были заплаканы, но, увидев мамочку, она тут же бросилась ей на грудь и прижалась, всхлипывая. Ей тоже было жалко любимую родительницу.— Мамочка, не уходи! Прошу тебя! Если ты опять нас бросишь, я воткну это себе в голову! - угрожающе произнесла малышка, заливаясь слезами и наставляя шип себе в висок. — И папочка будет плакать и убьёт тебя, потом себя! И будем мы все мёртвые! - взвыла она, бросаясь на колени. — А могли бы быть живые! Прошу, не покидай нас!— Иленька... Да как же я могу остаться с вами? - бессильная перед детскими слезами, возразила Мон, тоже смахивая с глаза непрошеную каплю. — Я же плохая мама, папа меня больше не любит. Тебе он не разрешает говорить со мной. Я бы, может, и рада была побыть здесь - но не могу. Как плохая может жить с хорошими? Сама подумай.— А ты больше не будешь плохая, мама! - широко улыбаясь, заявила юная бунтарка с лицом леди. — Я тебя к Бор Галлету отведу, и он тебя сделает хорошей! Дяденьку Васю, бывшего штурмовика, вот сделал! Только он три дня потом башкой тряс и заикался, но ведь это ничего? - в её взгляде, детском и наивном, промелькнула некоторая маньячность. Мотма попятилась к воротам, выставляя бластер в режиме парализации перед собой. — Эй, мама, ты чего? Стой! Не смей уходить! Мы всё равно тебя догоним! Всегда-а-а! Закатное солнце освещало бегущую по дороге со всех ног женщину, за которой гналась маленькая девочка, вскоре отставшая в силу возраста, и начавшая собирать разбросанные по дороге шипы, надув щёки. Лицо её всё ещё было разочарованным, но в глазах уже виднелась какая-никакая решимость и готовность к действию. Ну точно вся в отца - правильно Мон говорила.— Ничего. Она ещё вернётся. Все возвращаются. - утешая себя, произнесла малышка и, собрав последнее оружие в сумочку, направилась обратно к базе. — Если я права, то пусть сейчас выйдет планета и подмигнёт. Выползшее на небо бледное ночное ?светило?, тут же зарябившее сквозь надвинувшуюся тучу, ничуть не возражало и не соглашалось, ибо в силу свои особенностей и не могло этого сделать.***— Да, девочка - большое у тебя будущее. Не разочаруй меня хотя бы ты, иначе придётся всех вас порешить, как предателей. Вот почему с этой семейкой мне никогда не везёт? Палпатин сидел за столом без капюшона, положив подбородок на сплетённые пальцы и глядел через Силовую сферу на дитя случая, уверенно шагавшее по тропинке между Сторонами, не приближаясь и не отдаляясь ни от одной из них. Сама её аура не подсвечивалась, как у форс-юзеров (очевидно, у "бракованных" родителей почти никогда не рождаются дети с Силой), но иногда в межпространственном коридоре то и дело возникали какие-то всполохи то с одной, то с другой стороны. Если б она была его ученицей, то... Но дальнейшим думам возникнуть было не суждено - в кабинет вошёл секретарь и снова без стука. Владыка чуть не уронил шар, но вовремя взял себя в руки и просто выключил. Второго такого ему точно нигде не выкупить - в Чандрилианский музей после его последнего разрушения попасть уже было невозможно. В Алдераанском же таких давно не хранилось, а Тайтонский запечатан паролем древних дже’дайи, который ему ни за что не отгадать, и, тем более, он не Средний. Но, всё-таки - какого поганого джедая его так беспокоят?— Мой повелитель, - секретарь во избежание удушения быстро поклонился и принял прежний вид, словно ничего не произошло, - плохие вести. Родственники Райо Чучи, убитой много лет назад, наконец решили подать вам на алименты. Тест ДНК подтверждён на всё сто. Но ведь они оба мальчики - я не понял, при чём здесь дочь? Простите, коли вдруг лезу не в своё дело, если что. Лицо Императора болезненно передернулось, и он завернулся в плащ с видом больной вороны, которой пытаются выдрать последнее перо. Он даже уже не хотел душить этого притворяющегося мутанта-недобитка - не до того было. День, начавшийся было хорошо, заканчивался просто кошмарно. Но Владыка сдаваться не привык - недаром уже столько лет держался у власти. И ещё подержится.— Приведи к мне этих синих придурков и дай посмотреть, тогда и решу. - бросил он, выключая свет и уходя в другую комнату. — Нет, блин, надо бы мне уже с бабами завязывать и на дроидесс переходить. Они-то уж точно не принесут в подоле очередных наследничков. Джедай бы его побрал, этого покровителя плодородников Плэгаса! Вечно меня перед всеми подставляет! Уж я-то с ним ещё разберусь! Окованная железом дверь с шипением захлопнулась.