Вне дневника: часть восьмая (1/2)

Смех, ворвавшийся в подсознание, заставил пробудиться ото сна. Цицерон испуганно заозирался, но ничего не смог увидеть, вокруг была лишь темнота. Издали доносился глухой людской гомон, что звучал за пределами окружающего мрака. Подле него никого не оказалось и всё перемешалось в голове, он не смог осознать, где находится и почему.

«Если это пустота Отца Ужаса, то не слишком ли шумно? Чьи это голоса? Никакаго уважение к длани Ночи!» — мелькнула мысль, но тут же исчезла, забранная ярким светом отворившейся двери. На пороге возникла невысокая фигура.

— Ты очнулся! Листочек! — женский голосок огласил комнату вместе с фонарём, что ронял на пол тяжелые тени. — Я специально пришла проведать тебя… Ведь никому, кроме меня, нет дела до желаний графа, — кокетливо обронила она.

— К-какого графа? Где я? Ты моя с-сестра? — свет ослепил Цицерона и он не смог разглядеть, кто перед ним, неловко приподнявшись с ложа. Но был уверен, что уже по-другую сторону жизни, ведь его казнили, верно?

— Сестра?! Как мило… — перебила она его ход мыслей, озадаченно всплеснув свободной рукой. — Ну если ты настаиваешь, то для тебя я стану сестрой… Почему бы и нет? Кем только я не была, а вот сестрой мне быть не доводилось… — лёгкий смех, и фонарь опустился на стол. Но на заданные вопросы девушка почему-то не спешила отвечать.

— Где… остальные братья? — запутался в словах Хранитель, не совсем понимая, зачем ему дали такое странное прозвище. — Разве они не здесь?

— Впервые слышу, Листочек. Твоя семья случаем не из соседнего графства? В последнее время капитан стражи сообщает о притоке простого люда из Бравила.

— Ахах… Листочек… — передразнивая, повторил Цицерон, так как внешний вид девушки напряг его и заставил усомниться в собственных выводах. Поднявшись с кровати, он осмотрел незнакомку с ног до головы. Девушка была одета в нежно малиновое платье с белыми рукавами. Невысокий накрахмаленный ворот огибал её тонкую лебединую шею. Руки были светлыми и ухоженными, а лицо румяным и свежим. Волосы, убранные в высокий пучок, подчёркивали её аристократические черты, а большие серо-голубые глаза играли озорством. От девушки пахло лёгким лавандовым ароматом, и Цицерон это сразу уловил, так как разбирался в эфирных маслах.

— В Пустоте какой-то праздник? — недоумённо поинтересовался он, так как все тёмные братья и сёстры в основном носили лёгкую броню или робу. К чему так наряжаться?

— Какая ещё пустота? Какой смешной! Каждый день — это праздник, глупенький! Тем более в замок пожаловали гости, — она обернулась на гул, что доносился сверху, — Слышишь?

— Ааа? Какой замок? Какие гости? — неуверенным шагом Цицерон выглянул в коридор и увидел самую обыкновенную лестницу, ведущую наверх.

— В холле замка сейчас люди графа Бравила, и один из них, кажется, заинтересовался мной… Кто знает, может он даже увезёт меня с собой? — и снова кокетливый смех, девушка игриво прикрыла ладонью свои выразительные пухлые губки. Цицерон обернулся на этот жест, совершенно ничего не понимая. В его взгляде застыл один немой вопрос: «Что происходит?»

— Уже ревнуешь? Как быстро я произвожу на всех яркое впечатление! Но не нужно так смотреть на меня, ты же назвал меня своей сестрой… — видимо, ей очень нравилась собственная игра и то, как реагируют на неё окружающие.

— Ааах! — схватился за голову Хранитель. — Что это за место?! Где мы? Ответь уже наконец! — чуть ли не толкнув девушку, подскочил он к ней. — Кто ты такая?

— Аккуратнее, уронишь! Я хоть и не ваза — не разобьюсь, но ты вполне можешь потерять расположение придворной дамы! Уже то, что я спустилась сюда, в комнаты слуг, широкий жест с моей стороны, прояви уважение, простолюдин…

— Дама?.. — отступив на несколько шагов, удивлённо обронил Цицерон. — Что за дама… Какой ещё двор?

— Я Агрифина Флавус, фрейлина Ирны Индарис, придворная дама чейдинхольского замка! — уже не так нежно и обаятельно ответила девушка, сильно задетая чужим невежеством. — Тебе следует извиниться передо мной.

— Замок… Чейдинхол? — Хранитель ошарашенно провёл ладонью по лбу, уж не горячка ли у него, и попятился к выходу. Ему хотелось проверить — не врёт ли ему эта самая «дама».