Том 4, 5 день месяца Вечерней звезды, 4Э 189 (часть первая) (1/2)

Цицерон не мог уснуть всю ночь — слова, сказанные Рашей, не давали покоя.

«Мать Ночи не обращается ко мне из-за моего нежелания спасти семью? Выдумщик! Как это вообще могло прийти ему в голову? И даже если он сознается в своей неправоте, то уже запятнал своё имя, и идти за таким лидером бессмысленно!»

Обдумав всё вышеперечисленное не один раз, Цицерон решил, что на следующий день обязательно объяснится с Рашей. И скажет ему прямо в лицо, что если так хочется, то пусть идет на все четыре стороны, но только без него, Хранителя гроба Матери Ночи.

Утром Гарнаг проводил его до коридора печальным взглядом. Идея Цицерона ему сразу не понравилась, так как, скорее всего, ничем хорошим, по мнению орка, она не увенчается. Он считал, что приход Понтия всё разрешит, и все разногласия уладятся, стоит им, собравшись вместе, взвесить все за и против. Но Хранителю вся эта канитель казалась глупостью и растягиванием по времени неизбежного. Нужно сразу расчертить все линии, за которые заходить не следует.

— Наше бездействие Раша может принять за немое согласие… Пусть же спустится с небес на землю, я не позволю ему пребывать в неведении.

— Вы опять поругаетесь и всё. Чего ты этим добьёшься? Только вызовешь гнев Отца Ужаса. Такие вопросы лучше решать всем вместе, на то мы и семья, — Цицерон замер в дверном проёме коридора, на секунду задумавшись.

— Если правда на моей стороне, то Ситис одобрит мои действия, а если же нет, то пусть покарает, — это говорил уже не Цицерон, а фанатичный человек, чьи идеалы и принципы были уязвлены. — Хранитель обязан защищать Мать Ночи, разве нет? Вот я и выполняю свои прямые обязанности. Наша Нечестивая Матрона с Рашей и словом не обмолвилась, а этот фантазёр от её имени уже собирается отдавать нам команды! Что за наглость!

Гарнаг в ответ лишь махнул рукой, мол, иди, делай, что считаешь нужным. Ему всё ещё не верилось, что придётся покинуть Убежище, поэтому он был в заторможенном состоянии.

Дверь в покои Уведомителя была открыта, и Цицерон, не долго думая, вошёл без стука. За его спиной, образно говоря, была Мать Ночи, поэтому он ничего не боялся, никакие доводы Раши не заставят передумать и изменить себе.

Он застал каджита за сбором бумаг, последний же закладывал их в широкий рюкзак, видимо, готовясь к запланированному переезду. Увидев в дверях тёмного брата, Уведомитель прекратил своё занятие, в ожидании разъяснений.

— Уже собираешь вещи? — безрадостно констатировал Цицерон.

— А ты пришёл извиниться перед Рашей?

— С какой стати мне извиняться перед тобой? — вопрос Раши вывел его из себя не на шутку, а ведь они только начали.

— Жаль… Раша надеялся, что за ночь ты примешь верное решение, — разговор меж ними никак не клеился, орк был прав, вряд ли они смогут обсудить проблему спокойно. Правда, Цицерон и не собирался, он уже и так всю ночь проспорил со своим воображением, зачем останавливаться?

— Хорошо… Хорошо! Решение? Тебе нужно моё решение? Что же, оно у меня есть.

— Раша весь во внимании… — по-кошачьи прищурил один глаз каджит, лица его коснулось недоверие.

— Я решил не покидать Убежища, и останусь здесь. Именно это я и хотел сказать, — как в голове своей не выстраивай мысли, а на деле часто получается не так убедительно, как бы того хотелось.

— И что же ты собираешься делать здесь совсем один? — разочарованно вздохнул Уведомитель.

— Один? Боюсь не совсем. Со мной останется Мать Ночи, так как я её Хранитель, — тут же возразил Цицерон.

— Если Раша Слышащий, то Мать Ночи отправится вслед за ним. И это не обсуждается, — разведя руками в воздухе, напомнил Раша. Он старался не выдавать своих бурных эмоций, хотя, если честно, треснуть вездесущего Хранителя лапы так и чесались.

— Ключевое слово «если». Но это ведь не так, ты же просто врёшь… Ты врёшь! — как заговорённый, повторил Цицерон. — Врать семье, прикрываясь именем Нечестивой Матроны — кощунство!