Том 4, 5 день месяца Вечерней звезды, 4Э 189 (часть первая) (2/2)

Как всё пришло к такому? А ведь раньше они всегда как-то умудрялись найти общий язык, и в итоге все распри забывались. Что же сейчас пошло не так…

— То есть ты сомневаешься в Раше? Ты не желаешь выполнять волю вышестоящего? Решил устроить саботаж? Вот спасибо! — глаза Уведомителя блеснули в полумраке. — А теперь приглядись-ка получше, ведь это ты нарушаешь догматы семьи своим непослушанием! Только помни, за твои действия последует наказание! — попытался припугнуть каджит.

— Не смей… Не смей мне приписывать свои огрехи! — огрызнулся Цицерон. Весь тот разговор, что он запланировал, катился в пропасть. И уже не ясно было, чем всё закончится. — Я ничего не нарушал! Единственный, кто испятнал к себе доверие — это ты… Ты, тот, кто рылся в рукописях Хранителя в поисках Сокровенных Слов! Ты, тот, кто присвоил себе имя Слышащего, но на деле им не являешься!

— Зря Раша посоветовал Амузаю сделать тебя Хранителем. Надо было ставить Гарнага, он бы лучше подошёл на эту роль, — фыркнул Уведомитель, глядя в разъярённое лицо напротив. Ему не хотелось сознаваться в собственной лжи, так как, по его мнению, он использует её во благо. Без Фарвила Индариса этот город казался ему слишком опасным, и кто вчера закрывал глаза на проделки Тёмного Братства, сегодня может их открыть. Однако без весомого авторитета тёмные братья вряд ли решаться покинуть родное Убежище и отправиться в новое непроверенное место. Это было весьма предсказуемо. Но он и представить себе не мог, что кто-то будет ставить ему палки в колёса.

— Ну уж прости, что я такой неправильный! — казалось, Цицерон горел.

— Нет, ты просто занудный… — задумчиво ответил на это Раша. — Но это дело поправимое, — проведя ладонью по щеке, в попытке прогнать нервозность, намекнул Уведомитель.

— В каком смысле? — настороженно изогнул бровь Хранитель.

— Раз ты остаёшься здесь, то должность Хранителя тебе больше ни к чему. Времени по пути в Фолкрит у нас будет предостаточно, думаю, Гарнагу не составит труда занять твоё место. Конечно, до твоих познаний ему далеко, да и вряд ли он тебя догонит, но за неимением лучшего — сойдёт, — Раша почувствовал победу, видя, как меняется Хранитель в лице от только что услышанного.

— Ты не посмеешь… Ты не имеешь права! — уже не так рьяно, как прежде, произнёс Цицерон. Такого поворота он явно не ожидал, а если честно, и представить себе не мог.

— Хах… Как раз-таки имею. Друг мой, не ты один можешь ставить условия. Раша тебя ничем не хуже. Но… — Уведомитель поднял указательный палец вверх. — Если ты заберёшь свои слова назад и будешь послушным, так и быть, Раша сжалится над тобой. Что скажешь?

Хранитель прикусил нижнюю губу, ощутив вкус поражения. Неужели и вправду придётся идти на попятную? Нет! Нет! Подобную наглость надо пресечь!

— На эту должность меня поставила Чёрная Рука и ты не можешь в одиночку отдавать такие приказы. Следует собрать Совет, только так решается этот вопрос. Я знаю… — быстро нашёлся Цицерон, хоть и понимал, что, по сути, это невыполнимо. Однако замедлить Рашу с помощью правил должно получиться. Уж очень ему не хотелось уступать после всего того, что было. Покидать Чейдинхол сейчас для Тёмного Братства смерти подобно, особенно таким варварским способом. Ситис покарает за клевету, а Мать Ночи и вовсе отречётся от своих детей и будет права.

— Цицерон, данные условности работают лишь в мирное время… Тем более, Совета уже давно не существует. Перестань надумывать предлоги, и не смотри на меня так… — Уведомитель вновь ощутил неприязнь, ту самую, что проскальзывала в их отношениях и раньше, но не была накалена до предела, как сейчас. — Хм… — Раша вымученно прикрыл глаза, пора уже поставить точку в их разговоре. Но, судя по выражению лица Цицерона, слова Уведомителя его не убедили. Ну раз так, то сам напросился. — Оставайся здесь один, раз так понравилось, и жди своего Совета или конца света… Как тебе будет угодно. Мешать не стану. Даже наоборот, Раша поблагодарит тебя, так как ты уже проел Раше плешь. А теперь будь добр, покинь мои покои, от твоей недовольной физиономии у Раши разыгралась мигрень.

— Но это немыслимо… Раша… Ты нарушаешь догматы семьи… — теряясь и путаясь в словах, запричитал Цицерон. — Я Хранитель Гроба Матери Ночи, ты не посмеешь забрать её у меня! — он всё-таки проиграл. — Ты же врёшь! Врёшь! Она с тобой не говорила!

— Убирайся… — терпеть эту рыжую затычку уже не было сил. — Раша снимает тебя с должности Хранителя.

Цицерону ничего другого не оставалось, кроме как уйти, унося с собой невысказанную злобу. Вот и поговорили… Было бессмысленно что-то ему доказывать, каджит всё равно будет стоять на своём.

***</p>

Оставшись один, Раша облегчённо выдохнул. Наконец не нужно ни перед кем притворяться, не нужно говорить то, во что сам не веришь. Но остатки Тёмного Братства, хоть и насильно, он выведет из Сиродила. Это уже решено. Всех тех денег, что принесли Гарнаг и Понтий, по его подсчётам должно было хватить на подкуп стражи у ворот, дабы те ненароком не принялись их досматривать; на возницу до Анвила и на корабль до Солитьюда. Всего-то пара месяцев бесконечных ожиданий и потрёпанные нервы, скоро всё должно разрешиться. Осталось только дождаться Понтия и путь открыт.

Единственное, в чём он просчитался, так это в укреплении духа семьи. А всё из-за проклятого Цицерона, что суёт нос не в своё дело. С одной стороны было правильным выбором поставить его на эту должность, так как он весьма ответственен и прагматичен, даже чересчур — именно это и сыграло злую шутку. И теперь Цицерон будет настраивать тёмных братьев против него, Уведомителя. Но с другой стороны, что они втроём могут ему сделать, привыкшие во всём подчиняться и следовать?

Конечно, идея найти Связующие Слова была непродуманной. Цицерон, поймав его за руку, будет тыкать этим фактом в Рашу, аки палкой. Пусть… Наверняка долг перед семьёй и страх остаться в одиночестве сделают своё дело и он сдастся, последовав за всеми. Другого пути у него просто нет, посему переживания бессмысленны, ведь столько шагов уже осталось позади.

Мать Ночи до сих пор молчит. Ну и пусть, теперь это уже и не важно, он взял судьбу в свои руки. Он смог. Неся на себе тяжёлый груз, столько времени умудрялся недогованивать тёмным братьям о собственных планах: и вот уже почти всё продумано и готово, осталось только воплотить в жизнь.