Том 4, 5 день месяца Последнего зерна, 4Э 189 (2/2)

Вороной курьер

Специальный выпуск</p>

Наша редакция держит данное читателям слово! В прошлых выпусках мы пообещали осведомлять вас о событиях, касаемых графства Брумы, и хитросплетениях, связанных со странствующим монахом, нарушившим покой не только северной земли, но и всей провинции в целом!

Наблюдения за происходящим в городе не прошли даром. После погрома и понесённых жителями наказаний, ситуация вернулась к устойчивым границам. Но затишье длилось недолго. Буквально на днях в Бруму вернулся эмиссар Алдарил. Причём не один, а с целым отрядом боевых магов и письменным указом от самого императора! Более того, без какого-либо объявления и афиширования! Данный отряд покинул столицу верхом на лошадях два дня назад и поднял в Имперском городе и в округе много шума. Вся эта бутафория со стороны выглядела как агрессия!

Но на данный момент у нас нет информации из башни Белого Золота, приближённые императора и Его величество Тит Мид II отказались комментировать описанную нами выше ситуацию.

Граф Десимий Карвейн достойно принял прибывших гостей, несмотря на озлобленность горожан. В настоящее время сам эмиссар с группой доверенных лиц пребывает в гостевом крыле замка. Остальные же воины не постеснялись разбить лагерь возле замковых врат.

Наш корреспондент и его помощник, едва эти вести дошли до редакции, были отправлены за талморцами следом, благо последние не ставили никаких препятствий и они благополучно прибыли в Бруму. Им удалось взять интервью у графа Десимия Карвейна. Вот что стало известно:

«Местные жители сразу почуяли неладное. Командир стражи, не прошло и получаса, доложил мне о подозрительной активности в городе. Конечно, я знал, что молва о прибытии боевых магов распространиться скоро, но я ожидал более спокойной реакции от граждан. Вы и сами по прибытию в Бруму наверняка заметили столпотворение возле бывшей часовни Талоса, ныне штаб-квартиры талморского эмиссара. Мы стоим на пороховой бочке… Осталось лишь зажечь… А ведь Алдарил прибыл сюда именно с этой целью! Он привез с собой и «огниво», и приказ императора. Я не знаю, как комментировать выбранное правительством решение. И могу ли я брать на себя такую ответственность… Однако такая уступка будет иметь для нас самые печальные последствия. Столичный приказ гласит: часовня должна быть уничтожена».

На этом моменте граф Брумы Десимий Карвейн попросил закончить интервью. Обстановка в северном графстве накаляется! Ждите новых выпусков «Вороного курьера» и помните: за сенсациями только к нам!

Цицерон положил газету на прежнее место, дочитав до конца. Опять северное графство в главном заголовке. Проклятый промозглый город. Он невзлюбил его с того самого момента, как пересёк врата. Холод, снег и бурый дым — именно это рисовала ему память, стоило услышать слово «Брума».

Его взгляд медленно и настороженно обратился к Раше. Тот всё также молчал, склонив голову на грудь. Даже его хвост, что обычно выдавал эмоции каджита, находился в спокойном положении. Нависшая тишина, прерываемая треском свечи, обострила страх за тёмного брата, казалось, что Раша сейчас может сотворить всё что угодно, стоит лишь нарушить молчание. Но просто так уйти Цицерон не мог. Следовало справиться о его состоянии, как никак, он теперь последний Уведомитель. Последний палец на Руке Тёмного Братства.

— Раша, — хриплым голосом позвал Хранитель. Но тот не отреагировал. Неужели ему всё равно? Цицерон сглотнул, такая реакция ему совершенно не нравилась. — Раша, всё будет хорошо, — а что он ещё мог сказать? Ничего другого в голову попросту не пришло.

Длинные усы каджита дрогнули в ответ. Всё-таки что-то ещё осталось… Блёклые надежды ещё теплились. Хранитель поднялся с табурета и подошёл к Раше.

— У нас ещё есть фолкритское Убежище. Ты же помнишь? Мы запросим у них помощь, семья нас не бросит. Я в этом уверен! Отец Ужаса не оставит! — поверив собственным словам, воодушевился Цицерон. — Напишем им ещё! И будем отправлять столько писем, сколько потребуется, пока они не достигнут адресата! — он положил свою ладонь на руку Раши, пытаясь заглянуть в глаза. — Всё обязательно наладится…

— Наверное, это к лучшему, — пробормотал Уведомитель, всё также смотря в никуда.

— О чём ты?

Каджит недовольно поморщился, кажется, к нему возвращались брезгливость и вечное недовольство. Хороший знак.

— Не каждый ассасин может похвастаться такой хорошей смертью… Не где-нибудь в грязной канаве, не замучен в тюрьме, не казнён, не обманут. Он отдал душу в длани Ситиса достойно, выполняя свой долг перед семьёй, а его тело отныне покоится в Храмовом районе Имперского города. Раша не знает никого из почивших тёмных братьев, кто удостоился бы такой почести.

— Я не понимаю… Ты это к чему? — изумлённо произнёс Хранитель, говоря правду. Он никогда не видел Рашу таким… Сентиментальным?

— Раша считает, что если бы Амузай попал в лапы тайной имперской полиции, то они бы вывернули его на изнанку, лишь бы узнать об Убежище. Поймать Уведомителя Тёмного Братства — это удача; это клад, набитый до верху секретной информацией. Это связи, которые нужно разорвать, люди — коих, по их разумению, необходимо ликвидировать. Заказчик поступил разумно, убрав Амузая своими силами, не дожидаясь полиции, тем самым оборвав пути, ведущие в его и нашу стороны. Беда в том, что он не понимает, в каком щепетильном положении сейчас находится наша семья. А возможно, другого выхода он не видит.

— Ты хочешь сказать, что тогда, у замковых врат… В самом деле?

— Да. Всё верно. Иногда стечения обстоятельств бывают столь забавны, — Раша усмехнулся, а на его морде застыла бессильная гримаса. Глаза были полуприкрытыми, а уши всё также прижаты к голове.

— Получается, ты меня совсем не слушал? — раздосадованно упрекнул Хранитель, убрав ладонь с руки каджита, однако его мысли уже улизнули в другом направлении.

«А что этот высокопоставленный чиновник вообще здесь делал? Какая причина вынудила его прибыть на ночь глядя в Чейдинхол и тут же поспешно уехать восвояси? Я тогда совсем не придал значения ни его словам, ни его персоне лично. Мне казалось, что это меня, а тем более семьи, не касается. Хотя помнится, младший сын графа был чем-то сильно обеспокоен. Что-то невнятное пробормотал под нос и забрал газету. На этом наша встреча и закончилась. Очень плодотворная встреча… Затворник…»

Однако задавать Раше вопросы такого плана он не решился. Ему было не совсем ясно, в каком состоянии пребывает сейчас Уведомитель. А ругаться — их общение часто переходило в перепалку и крики, не хотелось. Следует дать Раше время. Всему Тёмному Братству нужно перевести дух, но полоса неудач и не думала прекращаться. В воздухе витали нервозность и раздражение.

— У Раши большие уши, Раша всё прекрасно слышит, — покачал тот головой в ответ. — Нам и в самом деле больше ничего не остаётся, кроме как ждать помощи из фолкритского Убежища. Раша будет снова писать, а ты, Цицерон, молись Матери Ночи. Она обязана нас услышать… Её дети в большой беде.