3. Немного о Соратниках (1/1)

Моя новая жизнь началась так быстро, что я и опомниться не успела – задания сыпались на голову, а золотишко в карманы. Задания самые разные: украденные семейные реликвии добывать, спасать и возвращать домой бедолаг, похищенных ради выкупа грязными шайками и, что само собой разумеется, набивать морды. В последнем деле я была особенно хороша.Соратники привыкали ко мне, а я к ним. Изначальное моё ироничное равнодушие к большинству из них постепенно сменялось искренним интересом – хотелось знать, почему они здесь, какова их история... И я спрашивала.Были те, кто рассказывал о себе охотно – к примеру, Рия. Эта юная имперка обладала поистине нордским сердцем – её восхищал Исграмор, вдохновляла боевая слава закалённых воителей вроде Кодлака и Скьора, и, по её признанию, жизнь и смерть в свете величия Соратников позволяли ей чувствовать себя будто в Совнгарде, куда она, вероятно, не сможет попасть из-за происхождения. Именем Талоса, если Тсун не пропустит её к самому Залу Доблести, я разочаруюсь во всём, что когда-либо считала правильным!Ньяду, женщину в шлеме, возможно, манил тот же Совнгард... Она норд, как-никак. Хотя я бы скорее сама приманила её – сексуально, из-за угла, прямиком в кучу конского дерьма. Любой, даже самый невинный, вопрос эта милая леди принимала в штыки, словно я норовлю подмазаться и заручиться её поддержкой. Нужна она мне, ну конечно же, Ньяда – куда я без твоей помощи? Впрочем, если мне вдруг захочется постареть в юном возрасте, я обращусь к тебе – не дожив до седин обладать манерами моей старой покойной тётки это... талант. Наверное.Торвар, вечно подвыпивший бородатый блондин, стал Соратником по довольно житейской причине – он никогда не отказывал себе в кружке-другой, влип в большие долги и нашёл себе сильного покровителя. Кто полезет к Соратникам, чтобы стрясти денег с хитрого пьяницы? Учиться Торвар не любил, работать попросту не желал, но зато он был мастером помахать кулаками – и вот. Путь Соратника. Очень прибыльный путь. Много золота не бывает.Ещё этот Атис... Данмер с рыжими волосами, убранными в высокий красивый хвост. С ним всё было и того проще – эльф искал славы и богатства, да искал столь ревностно, что ему было всё равно, чьи ценности разделять – да хоть нордские. Как он заявил мне: ?Когда я вступил в орден, Скьор мне сказал, что даже эльф может родиться с сердцем норда. Должно быть, он сам считал это комплиментом?.Конечно, я не ограничилась разговорчиками с соседями по комнате. Нет уж, мои дорогие – я доставучая, как караван каджитов, твёрдо намеренный обобрать до нитки несчастного путника. М-да... Прозвучало, наверное, некорректно? Пора бы уже привыкнуть к тому, что Скайрим полон разных... существ. Людей. Или лучше сказать – двуногих?.. У меня есть приятель-аргонианин – так вот однажды я обязательно уточню у него, как говорить повежливее, а пока – искренне прошу простить мою грубость, милые пушистики. Снова какая-то хрень...?Быть Соратником – это жить так, чтобы твои братья и сёстры гордились тем, что сражаются подле тебя. Слава в битве, честь в жизни. Встречай трудности без страха. Оставь сплетни и раболепство крысам, которые не могут постоять за себя?. Так мне сказал Кодлак. Он рассказал и свою историю – о том, как потерял семью в детстве, о том как затем служил телохранителем у какого-то изнеженного лорда в Хаммерфелле. О том, как его там встретил его предшественник, Аскар – он привёл Кодлака в Йоррваскр, где тот нашёл новый дом. И семью. С тех пор Кодлак делает всё, чтобы эту семью прославить – и эту, и память о той, которую потерял. ?Семья и честь – вот, что означает быть одной из нас, девочка?.Выслушав Кодлака, я, по правде сказать, с трудом сдержала слёзы, ведь я пришла сюда с явным желанием заработать и потаённым – найти своё место в жизни. Познать, что такое доблесть, стать сильной, как Иддар – ведь тот был силён не одной лишь способностью держать меч, но и сердцем, и остротой мысли. Ему бы очень понравилось здесь, в Йоррваскре.А ещё тут есть один такой дед... Вигнар Серая Грива из клана... ну, Серых Грив. Как и Йорлунд, собственно говоря. Вигнар, видимо, всегда был убеждённым нордом и со времён более недавних – приверженцем Ульфрика Буревестника. Он почитал традиции и гордился тем, что его семья обитает в Вайтране поколение за поколением. Что самое неловкое, Вигнар не помнил, как именно стал Соратником. С ним вообще трудно было говорить о чём-то, что не относится к его роду или же, на худой конец, к тому, как все вокруг, кроме него, оборзели (в последнем случае приходилось скорее слушать, чем говорить). Однако же Вигнар не был лишь раздражительным дедом и воином... Нет, он-то был, разумеется, но ему также не чужда была доброта – приятный в общении мужичок по имени Брилл, слуга Вигнара, благодарен ему по гроб жизни, ведь достопочтенный господин приютил его и помог бросить пить, дал работу и кров, шанс на лучшее будущее. В общем-то, славный старик.Удалось мне разговорить и членов так называемого Круга – группы самых отважных и почитаемых воинов среди Соратников.Эйла, именуемая Охотницей, жила борьбой – жизнь без запаха крови и риска погибнуть казалась ей серой и скучной. Неудивительно... Мать Эйлы, как и все женщины в её роду, была Соратницей. Охотница с детства, воительница, для которой тяжёлый лук будто неотъемлемая часть тела, она жалела только о том, что мать не дожила до момента её вступления в орден. Но никогда не жалела, что избрала для себя этот путь.Когда я спросила Скьора, что значит быть Соратником, он похвалил меня – сказал, что каждому члену ордена не помешало бы задаться этим вопросом. Нисколько не боящийся показаться слабым, старый вояка открыл мне своё сердце – сердце, как оказалось, тёплое, способное и страдать, и любить. Для него, как для Кодлака, Соратники стали семьёй – даже больше, чем та семья, что досталась ему при рождении. Я не зря ощущала в нём некий... солдатский дух, что ли? Этот крутой мужик научился всему, что умеет, во время Великой войны. Когда он вернулся домой, ему стало ясно, что он ни в чём не хорош так, как в битве. Какое-то время он был наёмником, прямо как я – жил в своё удовольствие, но в глубине души чувствовал себя потерянным. Встреча с Соратниками для Скьора стала большой удачей – теперь причина для того, чтобы биться, выше и дороже всякого золота. Семья... Именно это слово я слышала в стенах Йоррваскра на удивление часто. И особенно... да, особенно это касалось оставшихся членов Круга, двух братьев – Вилкаса с Фаркасом.Непонятно, кто из них кого старше. Спросить тоже некого – по известным причинам. Близнецов воспитал некий Йорген – он спас их от некромантов, что, очевидно, планировали использовать малышей для какого-то жуткого ритуала. Это Йорген привёл их в Йоррваскр и жил с ними в этих стенах, пока не отправился на войну. В своё время братья Вилкас и Фаркас стали самыми юными новобранцами-Соратниками за всю историю гильдии.Фаркас называл Йоргена отцом, Вилкас же относился к их с братом прошлому с меньшим восторгом. Он мне сказал: ?Послушать Фаркаса, так наш отец вырастил нас здесь счастливыми щенятами, которые носятся повсюду и кусают всех за пятки. Я люблю брата, но ума он невеликого. Нас сюда привёл Йорген. Мне всё равно, был он нам отцом или нет. Потом он ушёл на Великую войну и не вернулся, ну и славно, мне всё равно. В общем, мы здесь с тех пор, как себя помним, так что уважай нас?. Так, на заметочку, Вилкас не только к Йоргену относился с подчёркнутым пренебрежением – во время одного из наших первых разговоров он дал мне понять, что в том, чтобы быть Соратником, вопрос заработка интересует его много выше вопроса чести. И ведь слукавил. Я чувствовала и не прогадала. Я убедилась в этом, когда как-то вечером после очередного задания села за стол, чтобы наградить себя кружечкой пенного эля. Вилкас тоже был там, он частенько засиживался в пустом зале до ночи – без ярко выраженного удовольствия пил, глядя на огонь, а иногда жевал хлеб. Даже странно, что из двух братьев жирнейший именно Фаркас.– Приятного аппетита, – бросила я скорее из вежливости, чем из желания вести беседу с главным бухтилой компании. Но я же душка, и мне не жалко.Вилкас что-то буркнул, не глядя в мою сторону. Какое-то время было тихо, и слышался лишь треск поленьев да слабое поскрёбывание метлы по полу – это служанка Тильма трудилась не покладая рук. Умиротворение да и только.– Что нового в Рорикстеде? – вдруг лениво поинтересовался Вилкас, о присутствии которого я, признаться, успела забыть. Засоси меня грязекраб, точно ли я не ослышалась? Он решил поболтать со мной? Чудеса...Покосившись на Вилкаса, я заметила, что выглядит он неважно: тени под глазами, кожа нездорово бледного оттенка, да и в целом усталый вид. Но больше всего смущали его глаза – они ярко горели каким-то нездоровым огнём, придавая ему сходства с человеком, который бодрствует при снедающей его лихорадке. А может, то были лишь блики свечей?Я решила не обращать внимания и подыграть.– Да неплохо, богатые урожаи... Там, как в любой уважающей себя деревне, не происходит по большей степени ничего. А, у них там коза... убежала жить к великанам. Сама. Представляешь, какой позор для опытных козоводов?Вилкас тихонько фыркнул.– Это ты лучше Фаркасу расскажи, он поверит тебе.– Ты не веришь? – обиделась я, но признала: – Ладно, я приукрасила. Но только касательно урожаев.Вилкас в ответ покачал головой. Он усмехался, а мне хотелось спросить, что за невидимые глазу ужасы обуревают его – от чего он так хочет отвлечься, раз обрекает себя благосклонно внимать моим шуткам юмора? Уж поверьте, с самооценкой у меня нет проблем, зато с Вилкасом... с ним, скажем так, не всё гладко, и трудно сказать, почему. Может, всё дело в том, что он слишком сложный. Вот с Ньядой всё ясно – завистливая баба, скверный характер, плохой вкус на шлемы и жажда быть признанной Скьором. Её бы пожалеть, предварительно от души дав по морде, и дело с концом. Скьор вон тоже из грубых, но это солдатская тема – да, он суров, но при этом и по-суровому справедлив. Если Скьор недоволен, нетрудно понять, почему. Но у Вилкаса всё иначе. С ним никогда ничего не понятно. Он всё время не в духе, как будто бы это его стиль жизни, и говорит со мной как бы свысока. Не пойму – то ли он горазд фыркать на новичков, то ли дело во мне лично – вдруг я напоминаю ему девицу, некогда разбившую его маленькое ворчливое сердце? Вдруг у неё были те же серебристо-белые волосы и медового оттенка глаза?.. Ахаха. Да уж, даже представить страшно...– Вилкас.– А?Хуй на, хотела ответить я, но вовремя прикусила язык. Задавать изначально задуманный вопрос о том, не заболел ли он, я передумала тоже. Что ж, надо было как-то выкручиваться.– И всё же... Что это такое – быть Соратником?Вилкас пристально посмотрел на меня, так, как будто впервые увидел. Я заранее предугадала, что в этот раз всё не сведётся к вопросу звонкой монеты.– Гильдия, именуемая Соратниками, существует уже более четырёх тысяч лет, – начал он негромко, но твёрдо, с уверенностью в каждом слове. – Менялись времена, менялся и наш облик – армия победителей, безжалостные наёмники, шайка пьяных хамов... Нынешнее почтенное общество, наконец. Однако одно от начала времён оставалось для нас неизменным – мы никогда не забывали о чести. Мы не суёмся в политику и не действуем исподтишка. И мы делаем всё возможное, чтобы сохранить наследие Исграмора, нести его доброе имя так, чтобы оно не было забыто и всегда произносилось с благоговением.Когда Вилкас закончил говорить, снова стало тихо, но в этот раз я не слышала никаких посторонних звуков – настолько глубоко я погрузилась в раздумья. А думала я о том, как же мне повезло стать частью чего-то настолько большого и важного. Думала, поражалась и задавалась вопросом – а может, и мне удастся найти для себя семью здесь, под крышей Йоррваскра?..