30. Утешение (2/2)
– Ну, вот мы и дома, – я улыбнулся Розалинде, и только теперь она отодвинулась от меня, будто засмущалась. – Наверное, ты хочешь отдохнуть?
Девушка кивнула, нежно на меня глядя.
– Мне, пожалуй, тоже надо прийти в себя после всего этого… – поделился ощущениями я и поцеловал её в щеку. – Спокойной ночи!.. И не вздумай сейчас начинать уборку в лаборатории!
– Как пожелаете, милорд! Приятных снов!
Я не стал в очередной раз напоминать ей, как ко мне обращаться, и пошел наверх. После пережитого (или после смерти?) спать совсем не хотелось. Казалось, сон это очередное погружение в вечную пытку, которая настигла меня вместе с проклятьем.
Некоторое время я просто стоял в спальне, вслушивался в гулкую тишину, поглотившую дом, радовался наставшему покою. Неторопливо избавился от окровавленной брони и переоделся.
Сон не шел, хотя уже светало, поэтому я направился в кабинет. Вытащил из ящика свои записи, посмотрел, на чем я остановился, и, найдя чистый лист, принялся писать.
***</p>
Когда Илдари впервые увидела Балмору, город показался ей ужасным. Грязный, полный бродяг и нищих, каменные дома с желтыми стенами замерли над руслом реки Одай. Девушка, не теряя времени, обратилась к Совету Дома Хлаалу, попросила убежища и разрешения купить дом. Ей позволили за явно завышенную плату занять лачугу у южной стены, где не было ничего, кроме стола и лежака. Немного денег на жизнь ещё осталось, но Илдари без промедления начала искать работу. Однако в Балморе с подозрением отнеслись к чужеземке, как она представилась, и не спешили с наймом. Происхождение из Великого Дома могло сослужить плохую службу. Илдари еще никогда не было настолько тяжело, и она часто плакала ночами, уткнувшись носом в грубый холщовый мешок с соломой, заменявший ей подушку.
Когда она находилась в рабстве, у нее оставалась надежда на освобождение, а, получив свободу, девушка работала ради того, чтобы вернуться домой. Но теперь Илдари не могла найти цель, чтобы продолжать жить. Для чего? У неё нет семьи, нет друзей, только эта лачуга. Четыре каменные стены, тусклые окна из зеленого стекла, нет даже подушки.
Девушка придумала себе странную цель, но все же дающую какой-то просвет в бессмысленном существовании. Купить подушку. Но при этом ей не хотелось тратить на это деньги, которые остались от покупки дома. Илдари решила, что на подушку обязана заработать сама.
Спустя пару недель жизни в Балморе, она решилась зайти в очередной трактир под названием «Клуб Совета» в надежде, что там нужны рабочие руки. Осмотрела небольшой, заполненный посетителями зал и отмахнулась от дыма, вьющегося по помещению из многочисленных скумовых трубок. Кое-кто из посетителей взглянул на нее с интересом, другие, занятые разговорами, даже не обратили внимания.
Илдари прошла мимо столиков до стойки, из-за которой за залом следил морщинистый данмер с узорчатой татуировкой на лице.
– Потерялась? – грубовато спросил он.
– Я ищу работу.
– Тут нет для тебя работы, чужеземка. Уходи.
«Снова гонят…» – Илдари развернулась, не желая привлекать к себе излишнее внимание уговорами. Она уже почти дошла до двери, как её окликнули.
– Девушка!
Она повернулась на голос, без надежды в печальных глазах.
За столиком в гордом одиночестве потягивал суджамму из бутылки богато одетый данмер. Илдари отметила про себя, что он довольно красив. Острые скулы, брови вразлет и удивительный проницательный взгляд темно-багровых глаз.
Она замешкала у порога, не решаясь, ни покинуть Клуб совета, ни подойти к мужчине. Он приятно улыбнулся тонкими губами и галантным жестом указал на свободный стул рядом.
Илдари нерешительно подошла к нему, но за столик не села.
– Сэра, что вам нужно?
– Услышал краем уха, что ты ищешь работу, – он пригубил суджамму. – Какого рода работа тебя интересует?
– Любая. Я могу взяться за что угодно. Но я не шлюха… сэра.
Мужчина удовлетворенно кивнул.
– Прекрасно, – и вдруг встрепенулся, словно опомнившись, – О, я не представился. Какая грубость с моей стороны. Прошу, присядь рядом.
Илдари села, не сводя подозрительного взгляда с обворожительного данмера.
– Мертес Олери, представляю одну очень влиятельную в этом городе Гильдию, о которой не принято говорить на улицах, – он подмигнул девушке, слишком дружелюбно, как показалось бывшей рабыне.
– Меня примут в Гильдию?
– Не совсем, но мы, скажем так, нуждаемся в некоторых услугах. Ты будешь получать за это деньги и товар, если хочешь.
– Товар? – сердце Илдари забилось чаще. От волнения, что это может быть нечто незаконное. Но сейчас в своем плачевном положении она готова была рискнуть. Хотя бы попробовать взяться за это дело.
– Да-да, ничего сложного. Полагаю, ты в Балморе недавно…
Девушка кивнула.
– Откуда ты? – Мертес продолжал расспрос.
– Хла Оуд, – не мигнув, соврала Илдари.
– Так, стало быть, ты не чужеземка. Тебе просто надоело гнить заживо в этом темном болоте в компании нетчей и выращивать рис?
– Да, все так и было, – уверенно подтвердила девушка, избегая смотреть на мужчину.
Он порылся в поясной сумке и достал из нее небольшую стеклянную бутылку, размером чуть больше ладони. Подвинув её к заинтересованной Илдари, Мертес оперся локтями на стол и вполголоса заговорил:
– Подозреваю, тебе не нужно объяснять, что это такое. Здесь, в Балморе, наша Гильдия хочет организовать нечто вроде… – он с улыбкой помолчал, цепкий взгляд пробежался по залу, – торгового представительства…
Илдари нервно сглотнула.
– Что мне нужно будет делать? – тихо спросила она, и лицо Мертеса просияло.
– Следить за поставками. Подробнее объясню, если ты согласна, – контрабандист ей подмигнул.
– Я согласна. Сколько вы будете платить мне?
– О, прекрасный деловой подход, – мужчина достал из кошеля горсть монет. Его пальцы ловко сложили их стопкой и подвинули вместе с бутылкой по столешнице к Илдари.
– Тут двадцать дрейков и образец товара. Чистейшая, можешь даже сама попробовать. Вреда не будет. Это задаток за твоё согласие и молчание. И представь, сколько ты будешь получать, когда наше дело раскрутится. Теперь иди домой. Завтра встретимся в трактире «Южная стена», и я всё расскажу. Надеюсь, ты не наделаешь глупостей, рассказав кому-нибудь о нашей встрече! – под конец серьезной речи тон вдруг сделался подозрительно игривым. Девушка ответила новому знакомому несмелой улыбкой. Взяла деньги и бутылку и встала из-за стола.
– До встречи, сэра, – она слегка поклонилась и устремилась прочь из «Клуба Совета». Она ввязалась в опасное дело, но сулящее неплохой заработок. А что ей осталось терять, когда всё, что было дорого, уже отобрали?
Илдари вернулась в лачугу, положила на лежак бутылку и пересчитала монетки в ладони. Двадцать. Этого должно было хватить на подушку!
Поэтому, не теряя времени, девушка отправилась в лавку, где без труда нашла то, что искала. Три монетки ещё остались про запас. Илдари подумала о книгах, чтобы коротать одинокие вечера, но такие траты решила отложить на потом – это недешевое удовольствие.
Взгляд притягивал темный стеклянный пузырек скумы. Девушка ощутила, как её наполняет любопытство. Она, конечно, неоднократно слышала про опасность наркотика, видела опустившихся скумовых наркоманов с потухшими взглядами, но… что случится, если сделать всего один глоток? Всего один, чтобы попробовать, каков на вкус этот напиток.
Илдари откупорила флакон, осторожно понюхала пропитанную специями сладость, и, собравшись с духом, вкусила ароматный терпкий яд…
***</p>
Свежие чернила вдруг расползлись неровной кляксой от упавшей на лист слезы. Я с яростью отшвырнул перо в сторону, смел со стола чернильницу и уронил голову в ладони. Сердце заколотилось, разум вспыхнул странным безумием, чувством вины, слабости, осознания, что все уже случилось давным-давно. Что-либо менять поздно.
И все равно ярость. Все равно в голове злость на весь Морровинд и на себя в том числе. Почему я был так слаб, когда у меня был шанс что-то исправить, почему попался в лживые оковы, поверил сладким речам?
К бесам все это! В Обливион!
Ворох пергамента вылетел через небольшой балкон кабинета. Плотные листы, шурша, посыпались вниз. Сквозняк заиграл с переписанным прошлым, кружа его в потоках воздуха.
Я покинул кабинет, захлопнув дверь. Ногой сбил угловой столик и чашу на нем, куда Рози обычно клала для меня свежие фрукты.
Тяжело дыша, прислонился к двери, остановился, усмиряя ярость, зажмурил глаза. И почему всякий раз, когда воспоминания проносятся мимо, мне хочется… убежать. Разорвать. Не вспоминать. Никогда больше не возвращаться.
Сквозь боль и пустоту, поселившуюся в груди, я услышал встревоженный голос Розалинды.
– Свадстар, ты в порядке?
Я открыл глаза. Девушка стояла в дверном проеме спальни в одной белой ночной рубашке до колен и сжимала в руках несколько пойманных листов пергамента. Длинные русые волосы Рози рассыпались по плечам блестящими шелковыми волнами. Обычно она ходила со строгой прической, поэтому я не смог скрыть удивления.
– Ты… – голос мой подозрительно осип. – Ты назвала меня по имени?
– Конечно, это же был приказ, – ответила она с совершенно серьезным видом и протянула мне бумаги. – Зачем ты это выбросил? Тебя что-то тревожит?
Я принял исписанные листы и смял в руке. Их было меньше, чем я выкинул, но сейчас мне не хотелось пересчитывать и проверять, сколько потерялось.
И ещё на каком-то подсознательном уровне я понял, что Розалинда будет недовольна, когда увидит пролитые в кабинете чернила.
– Это всё сущий бред, – приоткрыв дверь и кинув листы в сторону письменного стола, повернулся к девушке.
– Думаю, нет, – она отступила в спальню, словно маня за собой. И я сделал шаг вслед за ней, оказавшись на пороге перед застеленной кроватью, у которой замерла моя Рози. – Эти записи ещё ни разу не летали с балкона, – заметила девушка. – Значит, в них что-то плохое. Может быть, даже похуже некромантии.
– Поразительно, насколько проницательной ты можешь быть, – я приблизился к ней, сомневаясь, стоит ли предпринимать какие-либо действия. На душе всё ещё было тяжело и немного грустно.
К счастью, Розалинду такие сомнения не одолевали.
Мягко и ласково её хрупкая ладонь на удивление крепко схватила меня за грудки рубашки и притянула еще ближе. Мне оставалось только сделать шаг навстречу, наклониться к ней для поцелуя и упасть на кровать, утягивая девушку за собой.
Руки нахально стремились под её сорочку, но и Рози не скромничала. Дыхание слилось в непрерывный жадный поцелуй, тело жаждало большего. Под моими ладонями оказалась её небольшая мягкая грудь, рука Розалинды поднырнула за пояс моих штанов ловким движением. Я охотно отозвался на начавшиеся ласки, штаны стали казаться чересчур тесными.
Поцелуй разорвался лишь для того, чтобы мы могли избавиться от ненужной одежды. И наши раскаленные тела сплелись в тесных объятиях.
Ярость осталась далеко позади, прошлое перестало иметь какое-либо значение.
Одно чувство пульсировало в разуме, одно лишь тело Розалинды занимало все мои мысли. Мне хотелось исследовать каждую частицу, познать её всю, соединиться с ней. Такой нежной и сильной одновременно. Восхитительной, заботливой и прощающей.
В какой-то миг она оказалась сверху и резко двинулась навстречу мне, впуская в себя. Не сдержав в груди глухого стона от нахлынувшего удовольствия, я положил ладони на её раскачивающиеся бедра и наблюдал, как она счастливо краснеет, закусывает губу и запрокидывает голову. Тихие постанывания девушки сменялись частым глубоким дыханием.
И я в какой-то миг поймал себя на мысли, что мне уже давно не было так хорошо с женщиной.
Наверное, дело было в чувствах, которые я испытывал к Розалинде.
Быстро взяв инициативу в свои руки, рывком, стремительным движением, перевернулся, бросив девушку на кровать. Рози вскрикнула, её ногти впились в мою спину. А мне хотелось быть с ней вечно, размазать удовольствие тонким слоем, чтобы именно эти секунды с этими ощущениями застыли, как янтарь.
Девушка то и дело срывалась на крик, прижималась ко мне и отстранялась. Её дыхание сбивалось в поцелуях, а иногда и вовсе замирало, и все разгоряченное тело била крупная дрожь. Жар неистовой страсти не оставлял нас ни на мгновение.
За окном уже пылало солнце, утро набралось сил, когда мы оба откинулись на подушки, счастливо глядя в потолок.
Но почему Розалинда решилась на это именно сегодня?
– Это, наверное, был сон, – заключил я.
– Да, просто сон, милорд… Свадстар… – торопливо поправила себя Рози и, подскочив с моей кровати, подобрала с пола ночную сорочку.
Я перевернулся и перехватил свое убегающее сновидение за запястье.
– А ну, стой! – потянул её к себе. – Ты не хочешь остаться и поспать?
– Нет, – она отвернулась от поцелуя, чем очень меня оскорбила. И чем же утренний я отличался от себя же ночного, что ей вдруг стало так противно? Тот же самый некромант, данмер, последний из рода Дарелетов. Или Рози вдруг осознала, что наделала?
– Отчего же? Или ты просто решила поразвлечься со мной один раз?
– Нет, просто тебе было грустно, и я решила так тебя утешить.
Я разжал руку и в задумчивости сел на кровати. Просто утешить? Да, это конечно помогло. Но тогда выходит, что Бенирус был прав и я ничего не смыслю в женщинах. Я-то решил, что она ко мне чувствами воспылала, а она?.. А что она?..
Розалинда натянула через голову ночную рубашку, подошла к двери. И быстро удалилась, оставив меня в полном недоумении. Я подобрал с пола одеяло и штаны, и некоторое время сидел, глядя на закрытую дверь спальни, как баран. Даже резные узоры на ней казались теперь какими-то незнакомыми, другими.
«Ладно, мой сладкий сон, будь по-твоему, – решил я, – Посмотрим, приснишься ли ты мне завтра…»