27. Освобождение (1/2)

Дверь камеры тихо скрипнула, отворяясь. На пороге привычно показалась Айрин, окинувшая рабыню тяжелым взглядом. Илдари протянула к ней руки, в надежде получить миску рисовой каши или ломоть хлеба, но наёмница отрицательно мотнула головой.

– Нет, сегодня я тебя кормить не буду.

Узница пала духом, опустила глаза. Она знала, что однажды это может случиться, но надеялась на некое подобие дружбы с тюремщицей. Однако Айрин с улыбкой продолжила:

– Сама себя прокормишь.

– Что? – Илдари бессильно опустила руки. Она уже устала удивляться сюрпризам, которые раз за разом подкидывала ей жизнь. Сначала у нее отобрали ребенка, сказав, что его тут же убили, потом не выпускали из комнаты неизвестно сколько времени. Прочитанные по несколько раз книги успели ей опостылеть. Рабыня ходила кругами и едва не бросалась на стены – так хотелось выйти наружу и вдохнуть свежего воздуха.

– Ты свободна, – Айрин всего одной фразой исполнила мечты Илдари, терзавшие её разум все последние дни, а может и месяцы.

– Свободна? – рабыня потрясенно смотрела на надзирательницу, не веря тому, что услышала. Наёмница в подтверждение своих слов сняла кандалы с её запястий и отошла на шаг, поигрывая звенящей цепью.

– Твоя хозяйка отбыла в Сиродил, в Имперский город, пару месяцев назад. Сегодня от нее пришло послание, – рассказала Айрин.

– И она велела меня освободить?

– «Вышвырнуть в Обливион», если дословно, – наёмница не удержалась от едкой усмешки. – Я перевела это, как освобождение. Ты – женщина и ты в Тель Море. Значит, можешь остаться здесь и наняться служанкой. Думаю, никто не станет возражать.

– Я хочу вернуться домой, – Илдари вспомнила про занесенный пеплом Альд’рун и величественный, потрясающий воображение Альд’скар. Поселение под гигантским панцирем, где в одной из многочисленных полостей, переделанных в апартаменты, жила семья, которую девушка уже и не чаяла увидеть.

– Как тебе угодно. Думаю, ещё увидимся, – Айрин развернулась, поигрывая снятой с рабыни цепью. Настроение у наёмницы явно улучшилось, но решение бывшей пленницы ей было безразлично. Скажи Илдари, что хочет броситься в жерло Красной Горы, наверняка, реакция Айрин ничуть бы не изменилась. Ей тоже изрядно надоело присматривать за собственностью некой хозяйки, которая почему-то просто отпустила рабыню на свободу, а не приказала продать или убить. Неопределенность сбивала Илдари с толку. Пока она была собственностью, её жизнь поддерживали – тратили на неё еду и воду, дали ей тюрьму или убежище, смотря с какой точки зрения оценивать своё существование в последние месяцы. В её существовании был некий смысл.

И девушка вдруг поняла, что, несмотря на полученную свободу, у нее совсем нет средств, чтобы безопасно пересечь Вварденфелл. И никто не отсыплет ей гору септимов, на оплату дороги до дома.

От мысли, что снова придется стать шлюхой и ублажать мужчин ради горстки монет, девушку затошнило.

Спохватившись, она побежала вслед за Айрин, но не успела покинуть комнату, как споткнулась и упала, растянувшись поперек коридора. Ноги плохо слушались.

– Постой! Айрин! – выкрикнула Илдари, убирая с лица волну рыжих волос, закрывших обзор.

Наёмница остановилась и с презрением посмотрела на валяющуюся в коридоре девушку.

– Ты что, ходить разучилась? – надзирательница скептически вздернула бровь.

– Я… – Илдари медленно поднялась и потерла отбитые колени. На локтях также появились кровоточащие ссадины, но боль бывшую рабыню ничуть не пугала. Пугало, что она впервые за долгое время не знает, что делать, и вынуждена сама принимать решение.

Впервые, наверное, за всю жизнь.

Дочь советника Дома Редоран, что с самого рождения слушалась только отца, мать и учителей. А в юности оказалась похищенной безликими магами Телванни и попала в рабство, брошенная на произвол судьбы. Игрушка в руках власть имущих. Незначительная фигурка на шахматной доске стратегов Великих Домов. От этих мыслей на глаза навернулись слёзы бессилия. Она валялась в коридоре и плакала, не понимая, от счастья или от тяжести грядущего промокли её щеки.

– Ну? Говори! Мне некогда, – Айрин, теряя терпение, скрестила руки на груди. Илдари с трудом успокоилась и села. Мысленно она сравнивала себя с ребенком, который упал, сделав первый самостоятельный шаг, и разревелся.

– Я не смогу… добраться… до Альд’руна…

Наёмница криво ухмыльнулась и покачала головой.

– Попробую узнать, нужна ли кому служанка.

***</p>

Старые записи восстановлены, новые уже начали появляться на пергаменте угловатой вязью рун, выводимых моей подрагивающей рукой. Почему дрожали пальцы? Сам не смог бы объяснить, но каждое выцарапанное нервным жестом слово отдавалось в душе ощущением несправедливости. Мыслью, что можно было бы все исправить, если бы обстоятельства сложились чуть-чуть иначе.

Если бы я…

Если бы она…

Но никто ничего не сделал, и вот моя реальность из колючих шерстяных нитей соткалась в мягкое полотно, в котором я живу в особняке вместе с Рози. С женщиной, которую люблю и не хочу никуда отпускать.

«Становишься сентиментальным. В нашем деле это может быть опасно», – Лоргрен кружил в моих мыслях старым облезлым стервятником, жаждущим поживиться затухающими переживаниями. Всякий раз, когда я брался за перо, они оживали внутри моей памяти и умирали, будто мне, в самом деле, довелось побывать там, вместе с матерью. Будто видел это её глазами. Может, это тоже моя связь с предками? С теми, что враждовали друг с другом и оставили во мне отголоски вечной войны, противоречивость и злобу.

Я убрал последний исписанный лист в ящик стола, к вороху других таких же ничего не значащих бумаг.

Внизу меня ждал обед. Вечером мы с Розалиндой запланировали пройтись по городу, заглянуть в порт за свежей рыбой и фруктами.

Привычные ступени изогнутой лестницы привели меня на кухню. Стол уже был накрыт: синие клетчатые салфетки лежали под двумя серебряными тарелками по обе стороны круглой столешницы. Было и третье место, между нами, но мы не приглашали гостей, и оно всегда пустовало.

В центре стола возвышался горшок с мясным рагу. Я чувствовал запах, пробивающийся сквозь щель под крышкой. Розалинда вернулась из кладовой с бутылкой откупоренного вина.

– О, милорд, – улыбнулась она. – Проголодались? – служанка поставила вино на стол, проследила за моим взглядом. – Не волнуйтесь, я уже попробовала. Все чисто.

На этот случай у неё всегда с собой было противоядие.

Розалинда подошла ко мне, взяла со стола черпак и открыла горшок. От запаха мяса желудок заворочался в животе, наполнившись предвкушением сытной трапезы. Приправленная еда переместилась в мою тарелку, а Рози вдруг на пару секунд застыла, задумчиво глядя на порцию. Я не понял причины промедления и поднял на неё глаза. Она вдруг в упор посмотрела на меня, будто ждала чего-то.

– Этого хватит? – спросила она, так и не получив ответ. Мне было не интересно смотреть в тарелку, знал, что там ровно столько, сколько я смогу съесть.

Я осторожно взялся за её запястье, дотронувшись до бархатной кожи, а Рози не отпрянула, не покраснела, как это бывало в предыдущие разы, когда мы случайно касались друг друга. Теперь, спустя почти полтора года после смерти Кертуса, ей было ни к чему краснеть передо мной. И хоть всё это время я вел себя максимально сдержанно, терпеть её близость и ничего не предпринимать порой становилось невыносимо. Даже когда мы просто занимались некромантией в подвале.

– Рози… – начал я.

«О нет… Как умереть еще раз?» – обреченно провыл Лоргрен.

– Мы уже столько времени живем вместе, что я не мог не заметить… – сбивчиво продолжил я, невзирая на вой Бенируса, – что твоё отношение ко мне, и ты сама… несколько… изменились, – подбирать слова оказалось несложно. Сложно обличать ими те чувства, что кипели в крови так долго.

– Да, милорд, наверное, – Рози дернула плечом и положила черпак на стол, прислонив его к открытому горшку с мясом. – Наши с вами… уроки… Это заставляет задуматься о смерти и ценности жизни… Все эти жертвы и трупы…

– Поверь мне, это ничтожно мало, – пожал я плечами. – Всего пятеро. И что с них взять? Нищие, отребье, бандиты… Они и так были обречены, вряд ли по ним стоит сокрушаться.

Рози подалась ко мне поближе.

– Разговор не для обеда, милорд. Мы с вами договорились, что не станем обсуждать это днём, – она перешла на шёпот. – Я хотела изучать… такую магию и понимала, во что ввязываюсь, но мне по-прежнему не по себе, когда вспоминаю… их… Эти тела, содранную кожу… – Розалинда на пару секунд крепко зажмурилась. – Крики. Надеюсь, их никто не слышал, кроме нас.

– Не слышал, – прошептал я в ответ, моя рука крепче сомкнулась на её запястье, подтянула девушку ближе. Она пошатнулась, положила свободную ладонь мне на плечо, чтобы устоять, и прерывисто выдохнула.

– Только всякий раз, когда я вспоминаю об этом… Я вижу только твои глаза… – мои губы коснулись её пальцев. – Интерес, сосредоточенность, холод. Рози, неужели ты больше ничего не чувствуешь, когда кромсаешь их плоть?

Розалинда резко наклонилась ко мне, мы столкнулись лицами. На щеке вспыхнуло огнем её дыхание.

– Давайте поговорим об этом после, мне правда не по себе, потому что я… просто… не могу сказать этого. Пока…

Моя хватка разжалась, я отпустил девушку, но она и с места не двинулась. Мы оба колебались, сомневались, не знали, как сделать шаг навстречу друг другу. Некромантия лишь предлог, я хочу большего. Хочу узнать, что под маской её безупречной собранности. Увидеть её настоящие чувства.

В окно кто-то резко постучал. От частого нетерпеливого звука задребезжало стекло. Рози отпрянула от меня, как от огня. Сердце на несколько мгновений замерло, пальцы в мгновение ока схватили со стола нож, и ладонь превратилась в кулак.

Нежданный гость миновал крыльцо, остановившись у входной двери, и стук повторился.

– Рози, открой… Наверное, это Фелен.

Пока девушка ходила в гостиную, я взял вилку и принялся за еду, пока алхимик не испортил мне аппетит. Момент он уже умудрился испортить, а даже в дом ещё не зашел.

Я успел съесть пару кусков мяса, когда на пороге столовой возник Фелен. Вид у моего приятеля был более взъерошенный, чем прежде.

– Неужели ты всерьез увлекся теми экспериментами с кровавой травой? – сухо поинтересовался я, не отрываясь от трапезы и жестом пригласив его к столу.

Фелен промолчал и послушно рухнул на стул. Я присмотрелся к нему, но причину волнения разгадать не смог. Розалинда вошла вслед за ним на кухню и встревоженно покосилась на гостя.

– Рози, угости Фелена своим изумительным рагу, – дружелюбно улыбнулся я.

– О! – алхимик сбросил волнение, словно ожил. – Нет-нет! Не утруждайся, Рози, я не голоден. Я пришел по совсем другому поводу.

– Может быть, вина? – я кивнул на откупоренную бутылку.

– Вина? – Фелен переспросил, ненадолго задумался. – Да, пожалуй, можно. Унять дрожь, так сказать, – он нервно усмехнулся.

– Рассказывай, – не было желания ходить вокруг да около, поэтому я перешёл сразу к делу.

– Даже не знаю, с чего начать, – глуповатая улыбка тронула тонкие губы данмера, но тут же истаяла. Он схватил кубок с вином, которое Рози только налила, и опустошил его одним глотком.

– Начни с самого начала.

– Гильдию магов распустили, – выпалил Фелен, и пришла моя очередь волноваться. Я замер с вилкой, не донеся до рта сочный кусок. Рози скромно присела на свободный стул, в смятении глядя на алхимика.

«Любопытно…» – зашелестел Лоргрен, как старый змей, затаившийся в траве.

– Распустили? – уточнил я, возвращая кусок мяса на тарелку.

– Архимаг Мерианор разослал всем отделениям письма. Гильдия магов официально упразднена, все отделения в городах распущены. Всем бывшим членам Гильдии приказано покинуть здания до следующего месяца, – Фелен потянулся к бутылке и налил себе ещё вина. – И я теперь не знаю, что делать… Я столько лет тут жил и работал, а теперь… не имею понятия, куда податься, чем заниматься… – он повторился, опустошая очередной бокал в два глотка.

– Зачем архимагу распускать Гильдию, которая существовала тысячу лет?