О Галерионе замолвим полслова (капля слеша и обломки памяти) (1/1)

Что он значил для него? Пустое. Место. Ветер в кронах?— такой же наивный и переменчивый, лёгкий и в общем-то бесполезный.Едва ли он запомнил первую их встречу: тога пара мальчишек просто столкнулась в пути.Маннимарко (сознание шептало?— безродный выродок, подкидыш, ублюдок) усталой куклой лежал на носилках и едва дышал. Ему везло так, как никогда раньше: его пожалели… А он не мог забыть. Никогда. Жалости к себе Маннимарко не терпел ещё ребёнком, бегающим по улицам с поручениями. Он осмеливался отомстить даже высокому риву, сверкающему ласковой лживой улыбкой: по-детски жестоко, не без удовольствия наблюдая за тем, как пламя расползается по засохшему плющу чужого дома. За полновесную золотую монету.Маннимарко был уверен, мнимый благодетель знал, чем обернется манящий блеск кругляшка для беспризорника. Риву доложили?— дом поджёг неблагодарный мальчишка. Того, что его люди и малолетний преступник попадут по дороге к Санхолдскому приюту в ловушку слоадских чар?— предугадать не мог никто. Они все полегли?— один за другим падали и блевали собственной кровью, а Маннимарко остался один среди трупов. Он не запомнил их лиц. Но запомнил рыжину волос, скрывшую от его взгляда Магнус.Второй раз?— незабываемый на долгие годы вперёд?— они встретились на Артейуме.Скромный маленький дикарь… Больший дикарь, чем он. Но учителя хвалили его за усердие и доброту. Глупость несусветная, как казалось Маннимарко, но глупость, дающая возможность получить доступ к новым знаниям… Он пытался улыбнуться и ошалело понимал?— его берут за руку и о чём-то чуть ли не щебечут. Тректус вёл его к компании таких же мальчишек, а Маннимарко не мог или не хотел вырывать руку. Это… Интересно. Было. Он внимательно слушал, как глупо заполняют пустой болтовнёй время эти меры. Тректус стоял рядом.Галерион… Новое имя ему не подходило. Всё ещё Тректус. ?Ванус Галерион? перекатывалось на языке мягким рыком. Совершенно не подходило тому глупцу, в чьих волосах будто жил ветер. Но разве нет ничего слаще, чем подчинить сам воздух? Рыжий вихрь в его руках стонал и поддавался навстречу, дрожал и испуганно смотрел, не отстраняясь.Слишком дикий, ему шли равно длинные волосы с вплетёнными грифоньими перьями и непослушные пряди, едва достающие до подбородка.Ох уж эти воспоминания…Маннимарко почти жаль оттого, что ныне эта по-прежнему необузданная дикость обернулась против него. Последняя их… Встреча…В руках Не-Тректуса посох, на поясе?— меч, одежды Галериона?— лёгкий доспех. Они оба?— напряжённые стальные полосы.Будь Маннимарко чуть более живым, возможно, он бы захотел его.