Глава 3 (1/1)

Лето 1403 года в Англии выдалось жарким во всех смыслах этого слова. И если хорошей погоде Генри Уэльский может и порадовался, то выволочке от отца – не очень. Воспоминания о последнем разговоре до сих пор отдавались горечью. Разнос за невинную – по мнению Генри, – в общем-то шалость был знатный. Король разошелся не на шутку. Но это дело привычное. Да, знает Генри, что он наследник трона и должен быть королю опорой и примером младшим братьям. Да, его так называемые друзья – редкостное отребье. Да, он позорит себя, водясь с ними. Все это Генри слышал уже сотню раз. Главное – не сорваться и не наговорить дерзостей. Дядя Томас предупреждал о возможных последствиях королевского гнева, и он явно не шутил. Но тут Генри услышал:– Для блага Англии было бы лучше, если бы ты звался сыном Нортумберленда. А Перси – его наследник, – моим был бы сыном!Обида горячей волной захлестнула молодую голову принца. Он гордо вскинул голову:– Ты мне в пример приводишь изменника?! Да ведь в этом самом зале ты сам же и возмущался высокомерностью Перси! Он наперекор твоему приказу отпустил шотландских пленников! И я предвижу, что шотландцы оценят этот жест, как приглашение к договору. – Генри! Это разные вещи. Его непокорность продиктована практическими соображениями, Это политика, Генри. Нортумберленд не зря женил своего сына на дочери Глендура. Пойми же! Даже в свой измене и возможном бунте, Перси действует в интересах своей семьи! – король умолк, предоставляя возможность сыну осознать сказанное, затем продолжил: – А ты? Твой ?бунт? свелся к попойкам и вызывающему поведению. Кому я оставляю корону?– Отец! А что ещё мне делать? Штаны просиживать в королевском совете? Там только ты и говоришь! А нам с братьями и дядей остается лишь покорно внимать! – Генри не смог сдержаться и почти выкрикнул: – Дай мне достойное дело! Я больше не ребенок!Король долго буравил взглядом разошедшегося принца. Генри дерзок. Норов в нем так и кипит. Вот только порядка никакого. Хочет дела – он его получит. Достаточно с ним нянчиться.– Я, король Англии и Аквитании, повелеваю тебе отправиться в Шрусбери. Ты принц Уэльский. Иди правь своим уделом. Решай его проблемы!Принц был потрясен. Иначе как изгнание он это повеление отца и не рассматривал. И уже хотел возмутиться, но пока подыскивал слова для подходящего ответа, Томас Бофорт – любимый дядюшка, – обнял принца за плечи и легонько вытолкал из зала.Стоило им остаться наедине, как дядя Томас горячо заговорил:– Мой Генри! Ты, видно, спятил! Опомнись, принц! Ведь совсем недавно твой отец надел корону Англии. И, что греха таить, не слишком-то по праву. Его кузен – покойный король Ричард, тоже был горяч, но вот беда – его порывы вассалы не оценили.Генри прошиб неприятный холодок. Недоброжелатели его семью иначе как узурпаторами и не называли. Герцог Бофорт продолжал:– А был еще один король, который с лордами договориться не сумел. Да и в любовных связях был несдержан. Эдуард, помнишь? Ну, тот... что умер в Беркли.– И на что ты намекаешь? – принц побледнел от гнева.– А я не намекаю, я прямо говорю. Мы в Англии живем, где королей свергать стало уже традицией. А принц – вообще прекрасная мишень. Поберегись, прошу! Ведь я люблю тебя, как сына, Генри...Но Генри его уже не слушал. Туманный, но грязный намек его взбесил настолько, что из головы вылетели все возможные страхи. Его сравнили с Эдуардом II. Какая мерзость!Собрался принц буквально за день. Единственное, что задержало Генри - это его желание повидать Фальстафа. Но утром принц уже покинул Лондон. Раз надо быть в Уэльсе, он там будет и всем покажет, что у Англии есть кому передать корону.****Однако, как всегда, решить что-то оказалось намного проще, чем исполнить. Ну да, стоило только Генриху Болинброку стать Генрихом IV, как он тут же, на коронации, по традиции провозгласил старшего сына принцем Уэльским. Но если тебя и нарекли главой герцогства, еще совсем не значило, что ты получишь над своими владениями полный контроль. Дело в том, что был еще один принц Уэльский. Оуэн Глендур. Валлиец. И этот валлиец который год доказывал, что он не просто герцог. Глендур претендовал на корону Уэльса.Что это значит в полной мере, Генри ощутил только на месте. Его никто там не ждал. Местные дворяне открыто выступали против нового принца. Его бодрый марш по Сихарту и Глиндифдову не привел валлийцев в восторг. Глендур поклялся отомстить за сожжённые поместья, что и сделал, обеспечив полное отсутствие поддержки валлийцев новоявленному господину Уэльса. И принц фактически оказался пленником в собственном замке. Не то чтобы его там держали силой, но дальше, чем на десяток миль высунуть нос он не решался. Теперь Генри ощутил на собственной шкуре, что значат выражения ?прищемили хвост? и ?метаться, как хищник в клетке?. Людей у него было ровно столько, сколько нужно, чтобы нападать на беззащитные деревни. Но вряд ли с таким гарнизоном можно было выдержать осаду замка. Каким же было облегчением услышать, что прибыл Фальстаф. Радостный принц почти бегом спустился во двор и тут же оказался в объятьях старого друга:– Мой принц! Я трудился, как мог! Собрал всех, кого можно! Моё тело, так упорно надрывавшееся на службе у вашего высочества, жаждет отдыха. Ты же не дашь старому другу умереть от жажды и голода? А тут есть прелестницы? Фальстаф еще много чего говорил о трудном пути и красочно расписывал перенесенные страдания, но Генри его уже не слышал. Ошеломленный до глубины души, он взирал на тех, кого привел с собой Фальстаф.– Фальстаф... – произнес пересохшими губами принц.– .. Ты не представляешь, какую гадость подали нам в том трактире...– Фальстаф.– А вино по вкусу мало чем отличалось от ослиной мочи...– Фальстаф!– Ни одной приличной женщины...– Фальстаф! – заорал принц отпихивая от себя приятеля.– Что, мой львенок? – толстяк выкатил мутные глаза.– Фальстаф! Я тебе дал денег на целую армию! А ты... Где люди?! – Мой львенок! Не гневайся! Ты же знаешь, какое нынче время. Где я найду тебе людей, достойных такого выдающегося военачальника? Я обошел вот этим ногами полмира! Но смог привести только этот отряд! Так было мне тяжко... – Отряд? Где? – Ну, это небольшой отряд, но очень...– Этот не отряд! Это сброд!Фальстаф оглянулся на ?отряд?.– Если их покормить пару месяцев и приодеть...– Пару месяцев? Ничего, что Хотспер с Вустером будут тут через пару недель?– Эм... – Кстати, как думаешь, если этого хорошо кормить, у него отрастет рука? А этот карлик вдруг станет великаном? Фальстаф!– Мой принц! Мы все в трудный час немного волнуемся. Но...– Фальстаф! – рявкнул Генри и тут же добавил елейным тоном: – Мой друг, ты прав, в сей трудный час мы все... Будем вместе! И за преданную службу ты назначен констеблем этого… ?отряда?!– Мой принц...Но принц уже не слушал. Он вихрем взбежал по лестнице и, ворвавшись к себе в покои, рухнул в кресло у стола.Горло сдавливала обида и злость. Сердце и душу мутило от разочарования. Дьявол бога в душу! Он конечно знал, что Фальстаф пьяница, бабник и ленивый болтун. Но ведь он же не легкомысленный юнец! Тем более что Генри объяснил, насколько серьезно положение дел. Святая дева! На армию Генри, конечно, не рассчитывал, но денег должно было хватить на 250 - 300 лучников. Они бы дополнили гарнизон замка. Нужно было все-таки найти Неда! Какого же он свалял дурака... Принц закусил губу с такой силой, что по подбородку потекла алая капля. Но в захлестнувшем его отчаянье Генри даже не почувствовал этого и, успокоившись немного, с некоторым удивлением разглядывал свежее красное пятно на столе, прежде чем понял, откуда оно. И вытер лицо. Ничего. Все будет просто замечательно! Для убедительности принц стукнул кулаком по столу и резко выдохнул. Писать отцу он не собирался даже под пытками. Лучше сдохнуть. Но ничто не помешает ему написать другому человеку. Нет, не Бофорту. Дядя Томас тут же поскачет к королю и с потрохами сдаст своего племянника из самых благих побуждений. Нет. Генри позвал секретаря. Тот явился незамедлительно.– Пиши! – распорядился принц.Секретарь разложил письменные принадлежности.– Ваше преосвященство, – принялся диктовать Генри, – нет сил, чтобы описать горе, в которое повергло меня ваше послание. Уповая лишь на Отца нашего небесного и веруя в его защиту, спешу сообщить Вам, что положение таково...Генри был настолько красноречив, что не более чем через четыре дня, бледный как смерть Генрих IV вчитывался в строки письма архидиакона Херфорда Ричарда Кингстона: ?...И ради любви к Господу, мой властительный господин, подумай о себе и своей вотчине, иначе, скажу по чести, все пропало. Но если ты сам поспешишь сюда, остальные все последуют за тобой. В пятницу пал уже и был сожжен последний город Кармартен, и замок отдан Ричардом Вигмором, и замок Эмелин тоже отдан на милость врага, а в городе Кармартене вырезано более пятидесяти человек. Пишу в огромной спешке, в воскресенье и молю тебя о милости, и прости мне великодушно, что написал так кратко, ибо то, с чем к тебе взываю, даю слово, не терпит отлагательств...? – Негодный мальчишка! – вскричал король, – почему он не написал мне?!Армии Генриха IV потребовалось всего три дня, чтобы добраться до Шрусбери, где он высказал своему непутевому сыну все, что о нем думает. ?Болван? было самым ласковым, что услышал в тот день юный принц. В ответ Генри только гордо задирал нос и уверял, что отлично бы справился сам. Но король нашел нужные слова, чтобы сбить спесь с отпрыска:– Я здесь не ради тебя, – сурово заявил он, – если ты потеряешь Уэльс сегодня, то завтра я потеряю Англию.Генри моментально смолк. Он даже не стал возражать, когда король отправил гонца к Глендуру с предложением унизительнейшего по мнению Генри мира и подтвердил свое согласие. Увы, Глендур, почуяв слабость противника, рвался в бой.****Когда-то давно больше всего на свете Тор обожал битвы. Не было ничего более упоительного для него, чем оказаться в гуще сражения и крушить врагов налево и направо. Но это было много веков назад. Теперь властитель Асгарда лишь взирал свысока своего положения на войны и воинов. Альвы, йотуны, мидгардцы... Такие разные и такие похожие сражения. Он наблюдал за ними, как знаток, как ценитель, не вмешиваясь, а лишь пытаясь уловить хоть тень того восторга, который некогда охватывал его.Такова его судьба, наверное. Долг царя и покровителя храбрых. Что ж, этим жарким июльским днём Тор посмотрит на людское побоище. Он сам укажет валькириям на храбрецов, достойных пировать в Вальгалле. Павшие геройской смертью сегодня, они возродятся уже завтра. Тор окинул взглядом поле и пока еще стройные ряды воинов. Кому из них повезет пировать с богами? Христианин ты или язычник, мусульманин или буддист, вариантов все равно только два: Хельхейм или Вальгалла. Как там говорили латиняне? Tertium non datur.* Вот-вот. Тор иногда задумывался, а будь он человеком, боялся бы он смерти и как бы хотел умереть? Оказаться в царстве Хель или стать эйнхерием? Раньше он такими вопросами не задавался. Казалось, что может быть лучше, чем вечные пиры и бои? Вот только жрецы и скальды не знали, как мало оставалось от души и памяти у ?приближенных к богам?. Наверно, это было высшим милосердием. Теперь Тор это понимал. Что за радость от пира, если ты не можешь разделить его с близким? За кого сражаться, если любимые в другом мире, а родине от твоих побед ни жарко, ни холодно. Вот и остаётся вечный экстаз боя и пьяный угар. Бездумный и бесцельный. Пустые глаза эйнхериев делали их похожими на бездушных кукол, кривляющихся в угоду богам. Только буйных. Так не лучше ли забвение и холод, что дарует дочь Локи?Тор уже начал скучать. Время близилось к полудню, а бой все еще не начался. Тор прищурился, выискивая принца. Тот возглавлял правое крыло, лихо гарцуя на своем скакуне. ?Надолго ли тебя хватит?? – задался вопросом Тор. Сколько таких сопливых военачальников он повидал. Кто-то храбро погибал, сражаясь до последнего, кто-то выходил победителем, а иные не брезговали и вовремя покинуть поле боя. Силы были приблизительно равными, и обе стороны по заверениям Хеймдалля рвались в бой. Однако похоже, теперь никто не решается первым начать сражение. Вот из королевского шатра вышли три рыцаря. Все три – в королевских накидках. ?Короли? вскочили на коней и поскакали в разные стороны.?Умно, – решил Тор и принялся наблюдать дальше. – А вот это глупо!? – заключил он, заметив, что король выдвинул свои войска на вершину холма. Генрих IV лучше разбирался в стратегии, чем в тактике. Тору, с ходу просчитавшему возможные исходы сражения, стало скучно. Его величество быстро утратил интерес громовержца, который снова принялся высматривать принца. Стройная фигура Генри куда привлекательнее. ?Ах ты! Чеширские стрелки! Конечно! – Тор кивнул самому себе, увидев символ Ричарда II – белого оленя на штандарте отряда. – Они сейчас тебе устроят!? И верно, через секунду в воздухе раздался слаженный свист сотен стрел. Тор не смог сдержать разочарованный рык: ?Что ж так быстро-то?!? Громовержец даже поморщился, увидев, как одна из стрел впилась Генри в лицо. Впрочем, смерть одного из командиров... а нет, двоих: кажется, Страффорда – или кто он там, – тоже пристрелили, но это еще не конец боя. Тор решил досмотреть все до конца. Ему, в общем-то, все равно, на чьей стороне будет победа. Королевскую армию теснили. Пал королевский знаменосец, и штандарт короля повалился на землю. Левый фланг не просто смяли, его покрошили в фарш. А правый...Тор не поверил своим глазам: правый флаг держался! Но это не главное! Принц, который в самом начале битвы завалился на шею коня, сраженный вражеской стрелой, теперь снова прямо сидел в седле и уверенно направлял войско.Тор спустился ниже. Он должен это видеть. Шум боя оглушил его. Крики бойцов. Звон мечей. Ржание коней. Все это заставило сердце стучать быстрее. Такого волнения бог грома не испытывал уже давно. Мальчишка принц с лицом, залитым кровью, заставил его развеселиться. – Меч! Дай мне меч! – вопил принц.– А! Он нужен мне самому, – отвечал принцу знакомый толстяк, прячась за крупом коня и уворачиваясь от нападавших.– Меч! Мне нужен меч!Тора никто не видел, и он с трудом сдерживал желание подкинуть один из валявшихся мечей убитых. Но не стоит. Пусть всё идет, как идет. – Меч! Трус! – тянул руку принц.Конь, уверенно направляемый седоком, некоторое время спасал того от нападавших, то тесня их, то давя копытами. Принц пока успешно уклонялся от ударов, но долго так продолжаться не могло. Тор закусил губу. Он не будет вмешиваться. В этот момент принц видимо понял, что помощи ждать не от кого, а жить хотелось, и извернулся и выхватил меч у сраженного чьей-то стрелой всадника.Тор чуть не задохнулся от восторга. Принц, размахивая мечом, ринулся в гущу сражения. Вот такие воины Тору нравились. Как он лихо крушил все вокруг! Правда – недолго. Один из противников дернул принца сзади за плащ. Конь взвился на дыбы, и Генри распластался на земле. ?Затопчут! – Тор сам не заметил, как начал переживать за смертного. – Вставай же!? И принц, будто расслышав, поднялся на ноги. К нему тут же полетел рыцарь:– Вы ранены! Мой принц, идемте в палатку. – В палатку? Меня? Уэстморленд, я принц Уэльский! И не приведи господь, чтобы я из-за царапины покинул поле боя!– Но принц!..А принц уже не слушал! Он снова ринулся в бой, весь с ног до головы покрытый грязью и залитый своей и чужой кровью.Стоящих на ногах оставалось не так уж много. Они рассредоточились по полю и теперь сражались небольшими группами. Генри бросался то на одного, то на другого. Он убивал и ранил. Иногда просто отбивался. Тор видел, что мальчишка вымотался. Еще немного - и какой-нибудь удачливый мерзавец всё-таки выбьет из него душу. Видно это понимал и Генри. Он ткнул в кого-то мечом и отступил на несколько шагов из гущи схватки перевести дух. И тут же уронил меч от усталости и просто стоял, жадно хватая ртом воздух. Но отдохнуть ему не дали.– Я не ошибся? Ты Гарри Монмут?Принц, услышав свое прозвище, развернулся и вскинул голову:– Я принц Уэльский! И с кем имею честь сейчас начать битву? – он окинул взором молодого война.– Я Гарри Перси! – представился нападавший, – сразимся!Бой можно было начинать. Противники представились друг другу по всем правилам рыцарского этикета. Хотспер даже позволил принцу поднять меч и щит, но Генри нужно было еще несколько спасительных мгновений для отдыха:– Так ты, значит, мятежник? Известный мятежник. Так вот, не думай, Гарри Перси, что я разделю с тобой славу. Нам в Англии вдвоем, пожалуй, будет слишком тесно.Хотспер задрал подбородок и не менее пафосно продолжил:– Ты прав, наверно. И сегодня только один из нас останется под солнцем.– Или ни одного, – усмехнулся Тор в бороду.– Но вряд ли этим счастливчиком будешь ты! – Генри за широкой улыбкой, больше напоминавшей оскал, маскировал глубокие вдохи.– Довольно хвастовства! – рявкнул Хотспер и бросился в бой.Тор получал истинное удовольствие, наблюдая за схваткой. Оба бойца, несмотря на ранения, были еще сильны. А уж злость их друг на друга, похоже, стоила всех заклинаний, дарующих силу.– Ох! – раздалось совсем рядом.Тор оглянулся. За деревом притаился толстый приятель принца. Впрочем, громовержец тут же выкинул его из головы. Не до него. Хотспер теснил принца. Мало того, он удачным ударом сначала выбил щит, а затем пихнул отвлекшегося Генри, который предсказуемо потерял равновесие и упал на спину.– Один из нас... – прохрипел Хотпер, вонзая меч в распростертое тело– Но не ты! – простонал Генри и из последних сил ткнул кинжалом противника в левый бок.Мертвый Хотспер рухнул сверху. Принц жадно вдохнул и закатил глаза. Более он не шевелился.– Ну вот, Вальгалла, встречай. Два храбрых воина... – прошептал Тор.Он еще не остыл от увиденного, но радость боя утекала, как вода сквозь песок. Рядом раздалось бормотание:– Главное достоинство храбрости – благоразумие, и именно оно спасло мне жизнь. А ты, мой храбрый львенок, покойся с миром. Тор медленно повернул голову. Фальстаф казался опечаленным и обрадованным одновременно. Злость ударила громовержцу в голову, и в ту же секунду, повинуясь божественному промыслу и божественному же удару, рядом с двумя телами брякнулось третье.– И ведь живут такие, – процедил сквозь зубы громовержец. Над полем, невидимые людям, кружили валькирии.– Сюда, – взмахнул рукой Тор, – верхнего.Прекрасная дева легким движением подхватила душу Гарри Перси и взмыла в небо. Подлетела еще одна.– Не сегодня, – сказал Тор. Дева не стала спорить.– Не сегодня, – повторил бог, – не сегодня.------Tertium non datur.* (лат.) – Третьего не дано.