Часть 12 (1/1)

Как и ожидалось, мой приезд домой вызвал у всех неоднозначные и противоречивые эмоции. Прибыв в особняк ближе к обеду, чуть позже чем через сутки после того, как покинул его, я оставил лошадь в конюшне, ничего не объясняя ошалевшему от изумления пожилому конюху, и уверенной походкой направился в сад. Сердце колотилось как сумасшедшее в предвкушении встречи с любимой женщиной, и с трудом контролировал своё нетерпение и необузданное желание поскорее увидеть её снова.На тот момент я даже забыл о том, как она кокетничала и флиртовала с моим младшим братом. Я готов был простить Кэтрин эту неосознанную, как я полагал, ошибку. Мне безумно хотелось в ту же секунду найти любимую, увести её в какое-либо укромное место, чтобы там крепко сжать в объятиях, страстно целовать, не пропуская ни единой клеточки нежной кожи, горячо шептать слова любви в губы, признаться в том, как сильно я успел по ней соскучиться всего за один день... Я был безумен. И это безумие жгло меня изнутри, силясь вырваться из тела и заискрить в воздухе высоковольтными разрядами.Первыми, кто узнал о моём возвращении, стали, как ни странно, и брат, и любимая женщина. Как бы больно не было видеть их, задорных и смеющихся, снова вместе, я решил махнуть на это рукой. Искренне и с улыбкой на лице обнял обрадовавшегося мне Стефана - наверное, в ту минуту подумалось мне, единственного, кто не осудит меня за мой поступок. Обернув искрящееся счастьем лицо к Кэтрин, с надеждой принялся искать в выражении её лица хоть малейший намёк на то, что она рада видеть меня не как члена семьи, а как своего мужчину. Еле сдерживался, чтобы в ту же минуту не наброситься на девушку, не сжать её в стальных объятиях, не начать покрывать горячими поцелуями её лицо, шею и плечи прямо при брате. Чтобы не выразить всю мою сумасшедшую тоску по ней в течение какого-то жалкого одного дня и одной такой пустой и одинокой без неё ночи. Я даже пропустил мимо ушей слова Кэтрин о том, что ей нравится присутствие обоих братьев возле себя. Ничего не было в тот момент важно, кроме того, что мы, наконец, можем быть вместе, даже, несмотря на то, что я осознанно пошёл ради неё против правил. Я знал и верил, что она наверняка это оценит, поскольку сама терпеть не могла игры по правилам. Эту её маленькую особенность я усвоил уже довольно давно.- Мне нужен кто-то, чтобы сопровождать меня на бал Основателей, - прощебетала Кэтрин, лукаво обведя взглядом меня и брата, и я, не мешкая ни секунды, выразил свою готовность быть спутником любимой... одновременно со Стефаном.И моё подсознание будто взвыло в тот же миг, как я понял, что Стефан говорит абсолютно серьёзно. В груди что-то заклокотало, яростно беснуясь, как только младший брат произнёс свои слова о готовности сопровождать её одновременно с моими. Мне не верилось - мой младший братишка - мой соперник в холодной войне за девушку? Да как так?!На секунду мне показалось, что я краснею как глупый юнец, но, однако же, я сдержанно улыбнулся, выжидая ответ Кэтрин, будучи уверенным в том, что она сразу же выберет меня. И... оторопел, когда она невозмутимо сообщила, что ей нужно время на размышления. Будто пыльный мешок из ниоткуда плюхнулся мне на голову, остервенело прижимая к земле и вбивая в неё все мои тайные надежды и пожелания. Без права вырваться на свободу. Без права на то, чтобы всегда быть единственным.Я был вне себя от гнева и от ревности - но красноречиво молчал, не желая выставлять себя - полным глупцом, а свои чувства - напоказ. Даже, несмотря на то, что мне хотелось кричать о своей безумной любви на весь мир. Чтобы об этом знала каждая живая душа. И тем более - мой младший брат, который - я более не мог этого отрицать, хоть это и было тяжело - в силу своей привлекательности и мужества всё же вполне мог стать моим соперником, причём самым достойным.***Злоключения старшего Сальваторе только начинались. Юноша ещё по дороге домой подсознательно чувствовал, что по его приезду у оторопевших слуг брови поползут вверх, и никто не посмеет сказать ему ни единого слова, что даже Бланка, пребывающая уже в довольно-таки зрелом возрасте, просто изумлённо откроет рот, завидев молодого дезертира, и более того - что его встреча с отцом будет проходить не в самой приятной обстановке и не самым лучшим образом. И он оказался прав.Едва Джузеппе Сальваторе получил уведомление от кого-то из служанок о том, что его старший сын прибыл домой, не успев даже толком вернуться на фронт и встать грудью за юг страны, как он готов был сделать раньше, то моментально выскочил из своих покоев к лестнице, чтобы спуститься вниз, где слуги заботливо разбирали у Дэймона все вещи, с которыми он должен был вернуться на фронт. Молодой человек, завидев отца, угрожающе медленно спускающегося к нему, чуть нервно пожал плечами, а затем вызывающе уставился ему в глаза, когда тот поравнялся с ним.- Что всё это значит? - угрожающе произнёс Джузеппе, сверкая глазами и буравя старшего сына ледяным недобрым взглядом. - Что ты тут делаешь, Дэймон, если уже должен быть в армии?!- Я не вернусь на фронт, - таким же ледяным голосом ответил юноша. Его лицо предательски раскраснелось, и мятежное сердце с разбегу врезалось в грудную клетку. Кажется, из-за его стука Дэймон так и не расслышал, как Стефан, вернувшись из сада, встал позади него и, затаив дыхание, наблюдал за главой семьи и своим старшим братом. Младший Сальваторе моментально понял, что предстоит настоящий скандал - он ведь не раз слышал в детстве, как отец мог, не стесняясь, отчитать Дэймона в присутствии третьих лиц, забывая о приличиях.В воздухе повисла кромешная густая тишина. Слуги, остановившиеся по разным углам прихожей, испуганно замерли в ожидании приближающейся бури. Лицо главы семьи побагровело, исказившись гримасой недовольство, руки сжались в кулаки. Зелёные поблекшие глаза разрушительным огнём прожигали яркие небесно-голубые. А затем наступил взрыв. Джузеппе кричал, что род Сальваторе навеки запятнан клеймом позора, что он не может больше считать старшего сына достойным его представителем, что он теперь - предатель родины, предатель чести семьи. Дэймон отбивался от его слов презрительным взглядом и оправданиями в духе того, что это - его жизнь и его выбор, и что отец не имел права решать, как ему следует жить. И никогда не получит это право.- Я не считаю своим долгом отчитываться перед человеком, который всю жизнь беспокоился только о так называемой чести семьи, вместо того, чтобы хоть иногда вспоминать, что в этой самой семье у него есть старший сын, - зло выпалил Дэймон. - Почему же ты, отец, не признавал меня как сына на протяжении всей жизни?!- Да как ты смеешь... - начал Джузеппе, но юноша не дал ему договорить.- Сознайся, наконец, что тебе всю жизнь было плевать и на меня, и на мои успехи, и на мою жизнь вообще, - процедил сквозь зубы старший Сальваторе, буравя отца прожигающим взглядом. Его красивое лицо исказилось ненавистью. - Какого дьявола, отец? С самого рождения я не слышал от тебя ни одного слова, какие обычно говорят отцы своим сыновьям! Если бы не мать, уверен, ты бы с огромным удовольствием избавился от меня! Так почему же...- Потому что это ты украл её у меня! - внезапно прогремел Джузеппе, и его глаза налились кровью. - Потому что это из-за тебя я потерял её!Дэймон, только собиравшийся что-то язвительно возразить в ответ на его возможную реплику, так и остался стоять с открытым ртом. Его глаза округлились, брови взметнулись вверх. Слуги тут же поспешили убраться из комнаты как можно подальше. Дэймон насупился и сжал руки в кулаки.- Ты о чём говоришь?.. - не то прошептал, не то пробормотал он, чувствуя, как его боевой нрав куда-то улетучивается, к горлу приливает ком, а лицо опасно бледнеет. Он понимал, что Джузеппе в защиту себя мог сказать что угодно, но такое упоминание матери Дэймона было слишком серьёзным, чтобы бросаться подобными словами и оскорблять её память.- Это ведь из-за тебя, маленького паршивца, я совсем перестал её интересовать, - безжалостно рычал Джузеппе, - это ведь, как только она поняла, что ждёт тебя, совсем охладела ко мне. Беспокоилась только о том, чтобы в порядке был ты, а я всегда был на втором месте. И когда ты родился, проводила время только с тобой, напрочь забывая обо мне. Ты же сам мужчина, не правда ли, Дэймон?! Ты же сам наверняка догадываешься, что значит не быть рядом с женщиной, которая тебе нужна, когда она находится рядом. Что значит видеть её и не иметь возможности получать её по её собственной воле и инициативе? Что значит только заставлять её быть с собой, когда она печётся только о своём прекрасном сынишке? И кроме сына никого у неё больше нет в голове?! И как я должен относиться к этому выродку, зная, что это он отобрал у меня любимую женщину?! Не подскажешь?!Выпалив всю эту тираду, Джузеппе умолк. Его лицо пылало жаром, глаза светились ненавистью, руки чуть тряслись. А Дэймон, ошарашенный, беспомощный, взирающий на него глазами того обиженного ребёнка, не познавшего в своё время отцовской любви, просто замер как вкопанный, не в силах найти слов в свою защиту. Прихожая стала похожей на комнату с замершими экспонатами - ни Джузеппе Сальваторе, ни оба его сына не могли какое-то время найти подходящих слов для завершения столь неприятного для них всех разговора.И впервые за долгое время старший Сальваторе почувствовал, как против его собственной воли к глазам подкатывает влага, а ком в горле мешает дышать. Обида и невероятное разочарование буквально душили его изнутри, в глазах безбожно щипало, и Дэймон ощутил, как неистовый пульс предательски быстро подбирается к его лицу, отчаянно выбивая бешеный ритм где-то в области сонной артерии.- Это неправда, - с трудом покачав головой, попытался отрицать слова отца он. - Ты говоришь мне это сейчас, потому что тебе необходимо было что-то новое... унизить меня чем-то новым... Ты говоришь неправду о матери. Тебе просто хочется ударить... больнее...Джузеппе насмешливо хмыкнул.- Ты можешь придумать другую причину, почему никогда не интересовал меня?Дэймон молчал. Услышанное слишком больно ударило его подсознание, чтобы он мог что-то возразить в ответ разбушевавшемуся отцу.- И я не отказываюсь от своих слов. Несмотря на то, что ты всё ещё мой сын, Дэймон, для меня ты есть и останешься дезертиром и предателем. Лучше тебе как можно реже попадаться мне на глаза, - с ненавистью просипел Джузеппе, и, гордо развернувшись спиной к ошарашенному старшему сыну, уверенно зашагал по лестнице обратно в свои покои.- Дэймон, - тут же обратился к брату стоящий за его спиной Стефан, пытаясь оказать ему хоть какую-то поддержку и отвлечь от отвратительных мыслей, заполняющих его голову. Но старший Сальваторе только махнул рукой и, крепко сжимая в руках фуражку, молнией метнулся в свою спальню, не желая ни видеть никого, ни уж тем более - слышать после всего сказанного ему отцом.***Влетев в свою комнату, молодой человек с трудом позволил дать волю своим чувствам. Стиснув зубы, он опустился на кровать, со злостью вытирая кулаками выступившие на ресницах крупные слёзы и тяжело дыша. Руки тряслись, губы напрягались, сжимаясь в тонкую линию, голова раскалывалась от только что пережитого позора как перед младшим братом, так и перед самим собой. Мерзкий серый мундир, застёгнутый на верхние пуговицы, будто сжимал горло Дэймона стальным ошейником, и юноша тут же порывисто расстегнул все пуговицы, готовый вырвать их с мясом, чтобы только иметь возможность восстановить сбивчивое дыхание в один слаженный чёткий ритм.Он был ненавистен сам себе. Ещё десять минут назад задорный, беспечный мальчишка, сначала доверчиво взирающий на мир и счастливый от встречи со своей возлюбленной, затем ошеломлённый её желанием выбора между двумя братьями, а ещё чуть позже - поражённый в самое сердце горькой правдой о том, что он - не что иное, как просто выродок, отобравший любимую женщину у человека? Да какого чёрта, в таком случае, он вообще появился на свет?! Какого дьявола он живёт на свете, если с самого рождения причинял кому-то боль?! Зачем ему, в таком случае, такая жизнь?!В огромную спальню, так не под настроение Дэймона залитую ярким солнечным светом, неслышно приоткрылась дверь, и Кэтрин, шелестя тяжёлым серым платьем, переступила порог, заперла дверь на ключ и прошла в комнату, не спрашивая разрешения Дэймона на то. Молодой человек, всё ещё тяжело дыша, прятал лицо в ладонях, и вампирша медленно приблизилась к кровати и присела рядом со старшим Сальваторе. Его тело вздрогнуло, когда девушка коснулась его волос, осторожно запуская в них пальцы и уверенно разворачивая к себе его лицо.- Тебе не стоит видеть меня таким, - тихо произнёс Дэймон, стремясь скрыть слёзы в голосе и робко встречая взгляд её тёмно-ореховых глаз. - Кэтрин... Я не хотел, чтобы так всё вышло. Тебе не нужно было... этого знать, любимая...- Тссс, - зашептала Пирс, пробиваясь пальцами одной руки сквозь пряди чёрных непослушно вьющихся волос Дэймона, а вторую опуская на его грудь, забираясь под грубую ткань мундира, - забудь. Слышишь? Не акцентируй внимание. Забудь о нём, Дэймон. Оно того не стоит, - и скользнув пальцами под мундиром, чуть царапая горячую кожу ноготками, добавила, - тем более, ты вернулся...- Любовь моя... Я так спешил к тебе... - бормотал юноша, не контролируя свои слова, и Кэтрин, чуть усмехнувшись, прижала его к себе, практически обнимая. - Ты не представляешь, как сильно мне тебя не хватало. Я мечтал снова оказаться рядом, целовать тебя, любить тебя так, будто завтра наступит конец света. Не уходи, прошу тебя, - Дэймона буквально колотило в её руках, и он всей душой надеялся, что поддержка со стороны его возлюбленной - искренняя - хотя он уже ни в чём не мог быть уверен. Откровение отца по-прежнему гремело у него в голове, кромсая и истребляя на крошечные кусочки остатки мыслей. - Ты нужна мне, Кэтрин. Мне было так одиноко без тебя... - он уже тянулся к ней, чтобы оставить поцелуй на полных губах девушки, желая забыться в её объятиях.- Вы так нетерпеливы, мистер Сальваторе - шутливо погрозила пальчиком Пирс, однако не сопротивляясь его напору и с силой сжимая его волосы.- Я долго думал, - горячо выдохнул Дэймон ей в губы, поддаваясь похотливому желанию, которым буквально-таки пылали обнажённые участки кожи, и резко спуская рукава её платья, обнажая смуглые плечи. - и хочу... попросить тебя кое о чём. Надеюсь, ты поймёшь меня правильно. - Его губы опустились к ней на шею, слегка прикусывая нежную кожу и прокладывая влажную дорожку чуть правее.- И о чём же? - усмехнулась Кэтрин, подставляя под его поцелуи теперь уже неприкрытое грубоватой тканью платья плечо.Дэймон отстранился и, с надеждой и неподдельным обожанием заглянув в глаза девушки, серьёзно прошептал:- Обрати меня.