Часть 4 (1/1)

Смерть матери во многом изменила меня.Прежде открытый, неугомонный и беспечный, я стал угрюмым и замкнутым, пряча себя и свои чувства от всех, кто знал меня все эти недолгие шесть лет. На ребёнке, прежде выглядящем на шесть лет, теперь будто появилось клеймо - мало того, что и выглядел я, как мне говорили, не по годам взросло, так ещё и мысли определённо казались мыслями не шестилетнего мальчишки, а двенадцатилетнего юнца. Характер мой теперь стал более боевым и мятежным чем раньше, и я теперь с трудом думал, прежде чем действовать, опираясь скорее на инстинкты самосохранения, а не на рациональное мышление. Но разве нужно такое было совсем ещё ребёнку?Отец, заботясь о репутации семьи и о том, чтобы от последствий моего бунтарского духа не пострадали другие дети, недолго думая, вместо того, чтобы отдавать меня в престижную школу, организовал обучение на дому. Довольно-таки интересно, но в то же время недостаток общения с ровесниками давал своё. Занимаясь с преподавателем уроками правописания, я втайне иногда мечтал сбежать из дома в настоящую школу, узнать, как общаются друг с другом другие дети, найти в ком-то родственную душу. Но, даже, несмотря на буйство, кипевшее во мне, я с трудом покорно досиживал каждый урок до конца и точно так же до конца делал под пристальным надзором нянюшки домашние задания.Лишь одна отрада у меня была в жизни - подрастающий младший братишка Стефан. Такой во всём отличающийся от меня, но такой родной и такой любимый мной, что я сомневался - есть ли сейчас в мире кто-то дороже мне, чем он. Когда он достиг трёхлетнего возраста и был в состоянии общаться со мной полноценно, то стал единственным, с кем я мог проводить дни напролёт, не считая минут, потихоньку обучая его секретам этого мира и этой жизни, и, про себя помня обещание матери на смертном одре всегда заботиться о нём. Этот любопытный кроха, так похожий на отца внешне и совсем не похожий на него характером, совершенно растопил моё сердце, и я любил его самой нежной братской любовью, хоть и не всегда выражая её в полной мере. И мою прежде одинокую душу грело то, что, кажется, это было абсолютно взаимно.***- Дэймон, ребёнку нечего делать на охоте, - отрицательно качала головой Маргарита. - Ты разве не понимаешь, что маленький Стефан может легко испугаться звука выстрела? А если, не дай Бог, с вами что-то случится? Отец же тогда с тебя шкуру спустит! Разве ты этого не понимаешь?- Но мне одному будет скучно здесь, а Дэю - на охоте со взрослыми дяденьками, и... И Дэймон обещал, что всё будет хорошо, если я пойду с ним, - лепетал маленький Стефан, всё ещё с трудом выговаривая некоторые буквы, неуверенно прижимаясь к ногам старшего брата. Его пухленькие щёчки слегка порозовели, а пронзительные умные зелёные глазки смотрели в глаза кормилицы с надеждой, пальчики же слабо сжимали штанину Дэймона. - Ведь правда, Дэй?Маргарита перевела укоризненный взгляд на старшего Сальваторе и сложила руки на груди, ожидая его ответа. Паренёк держался куда увереннее брата. Его чёрные, по-прежнему забавно вьющиеся в разные стороны волосы легонько развевались при каждом неловком движении ветерка, полные губы сейчас сжались в одну тонкую линию, большие чистые небесно-голубые глаза светились искренней уверенностью в безопасности за них обоих. Изящная линия скул сейчас слегка подёргивалась, что было признаком нетерпеливости и ожидания скорейшего признания своей правоты и перехода к более решительным действиям. У мальчика определённо были предпосылки к тому, чтобы в будущем превратиться в симпатичного подростка, а затем и в очаровательного молодого человека, подумалось кормилице. Всё зависело только от того, не слишком ли он увлечётся проявлениями своего характера, склонного быть мятежным.- Правда, - Дэймон уверенно перевёл взгляд с кормилицы на Стефана, обращаясь к нему. - Всё будет хорошо, Маргарита, - не глядя на кормилицу, проговорил он, слегка похлопывая малыша по плечику. - Отец и знать не будет, что Стефан пойдёт со мной. Мы немного оторвёмся от них, они пройдут немного вперёд, а мы будем потихоньку идти себе сзади. Охотники сами не слишком счастливы, что и меня берут с собой, но просто отец настоял. А так как он будет заправлять всем, то...- Дэймон, - малыш Стефан с любопытством хлопал глазками, осторожно дёргая старшего брата за штанину, - а что значит "заправлять всем"?- Я тебе потом объясню, когда Маргарита нас отпустит, - с уверенностью проговорил мальчик, легонько поглаживая брата по плечу. - Маргарита, ну что тебе стоит? Я же говорю, со мной он будет в безопасности! Ну пожалуйста, - он улыбнулся, а затем состроил жалобный взгляд, - ты же меня любишь, и не хочешь, чтобы я обиделся, правда?- Ладно, - сдалась кормилица, бессильно разводя руками. - Ох, чувствую, я об этом ещё сильно пожалею... Только, Дэймон, ты слышишь меня? Если с малышом что-то случится...- Ничего не случится, - замотал головой парнишка с мгновенно загоревшимися победными огоньками глазёнками, довольный своим триумфом, - я обещаю.И через пару секунд их с младшим братом и след простыл.***Дождавшись момента, когда охотники расставят силки, и, каким-то чудесным образом подговорив двоих из них, заметивших присутствие Стефана рядом с ним, не выдавать их, Дэймон потащил за собой брата через лес на небольшую поляну, расшитую белыми полевыми цветами и излучающую приятнейший запах травы, природы и лёгкой весенней свободы. Плеск воды в озере, задорно журчащего в примерно шестидесяти метрах от неё, приятно ласкал слух, и Дэймон на какое-то время остановился и просто встал посреди поляны, раскинув руки, и подставляя умиротворённое румяное личико греющим лучикам солнца. Младший братишка смотрел на него немного заворожено и в то же самое время с удивлением.- А нас не будут искать? - осторожно поинтересовался он.- Я думаю, мы быстро вернёмся, - Дэймон, глубоко вдохнув, а затем выдохнув, склонился над землёй, сорвав с поляны несколько маленьких полевых цветков. А потом взял Стефана за руку и медленно направился по направлению к озеру.Там, буквально в десяти метрах от озера, в красивом ухоженном месте возвышалась небольшая, слегка поржавевшая оградка, окружающая неподвижный мраморный крест с фамильным надгробием, который отбрасывал на землю угрожающую тень. Стефан остановившись, смотрел на неё одновременно испуганно и зачарованно, в то время, как Дэймон уверенно направился в оградке, осторожно прошёл к кресту, стараясь не слишком топтаться по рыхлой земле, и аккуратно положил возле него сорванные только что цветы.- Здесь лежит наша мама, - тихо произнёс он, оборачиваясь к малышу. - Я никогда не говорил тебе раньше... да и никто не говорил, Стефан. Но вот здесь - наша мама. Она была бы очень рада увидеть нас вместе.- А... Почему же я тогда её не вижу? - удивлённо спросил ребёнок, хлопая глазами.Дэймон горько улыбнулся и растёр немного вспотевшие ладони.- Её можно не видеть, но она точно видит нас сейчас. Видишь, мам, - улыбнулся он кресту. - Я и Стефан - мы всё-таки подружились. Всё вышло так, как я обещал. Вот так.Мальчик опустился на землю напротив могилки матери и похлопал по земле рядом с собой, приглашая присесть и младшего брата. Ничего не понимающий малыш послушно сел на землю рядом с Дэймоном, осторожно придвинувшись к нему, непонимающе глядя на одинокий крест на аккуратной могиле, и почему-то - будто чувствуя всю драматичность атмосферы - боясь взглянуть в лицо старшего брата и вымолвить хоть слово. Дэймон поджал губы, впиваясь ногтями в ладони и сдерживая слёзы - ему очень не хотелось показывать себя перед братом слабаком – даже, несмотря на то, что его слёзы Стефан бы сейчас не смог увидеть. Так они и сидели там, застыв двумя крошечными фигурками - два брата напротив могилы матери, не считающие минуты и совсем не контролирующие время своего возвращения к месту встречи охотников...***- Какого дьявола...? Дэймон!Старший Сальваторе вздрогнул, мгновенно просыпаясь. Одним резким движением он сел, оборачиваясь назад и тут же встречаясь глазами с яростным взглядом отца.Чёрт подери! Как он только позволил этому случиться?! Задремать прямо на берегу озера напротив могилы матери, ещё и с беззащитным младшим братом, на неизвестное количество времени, совсем не контролируя своё обещание тем двум охотникам держаться как можно ближе к ним? О, кажется, у них будут большие проблемы, тут же подумал Дэймон, изо всех сил стараясь побороть нарастающий стыд и боязнь перед отцом и незнакомыми людьми, которые сейчас могут наверняка стать зрителями не самой приятной семейной сцены.Стефан тоже проснулся и, не понимая, что происходит, но наблюдая, как Дэймон испуганно поднимается с земли, также резко подскочил и тут же вцепился крохотными пальчиками в его штанину. Поляна, прежде залитая солнечным светом, сейчас словно окрасилась в мрачные серые тона, и причиной тому был синьор Джузеппе Сальваторе вместе с несколькими охотниками, стеной вставшими за его спиной. Все они не то с укором, не то с трепетным переживанием глядевших за две крошечные фигурки, которые теперь стояли перед могилой собственной матери, лицом к лицу с разъярённым отцом.- Какого чёрта здесь делает Стефан?! Зачем вы сюда пришли?! - Джузеппе был взбешён. - Дэймон, вы в своём уме?! Как можно было додуматься притащить ребёнка на могилу?! У кого хватило на это чёртового ума, паршивец?!Стефан испуганно сжался, прячась за спиной Дэймона и страшась гнева отца. Таким негодующим он видел его впервые и до сих пор не мог трезво осознать причину его злости, что, несомненно, пугало ребёнка ещё больше.- Кто-то объяснит мне, что тут происходит?! Или мне просто разобраться с вами, не вникая в причины?!В воздухе повисла угрожающая тишина. Джузеппе, яростно выдохнув, замер в ожидании ответа сыновей. Охотники молчали, опустив головы и не решаясь вставить ни слова. Стефан, не привыкший видеть отца таким озлобленным и потерявший от страха дар речи, тщетно пытался спрятаться за Дэймоном. А старший сын Сальваторе смотрел на отца с вызовом, каждую драгоценную секунду посвящая обдумыванию ответа. Ответа, который мог бы оправдать или хотя бы смягчить будущее наказание. Хотя бы для одного из них!- Придём домой - прикажу выпороть обоих. И Маргарите заодно всыпать по первое число за то, что не углядела, - рявкнул Джузеппе, сдавшись после минуты молчания, и уже развернулся было уходить, как за его спиной послышался голос Дэймона.- Это всё я.- Что? - глаза Джузеппе расширились, и он развернулся, буравя старшего сына одновременно удивлённым и яростным взглядом.- Это я заставил прийти сюда Стефана, - опустив голову, пробурчал мальчик. - Он не знал, куда мы пойдём. Я обманул его, что мы идём просто посидеть возле озера, и он пошёл за мной... Я ничего не сказал ему о могиле мамы.Охотники переглянулись друг с другом, боясь при синьоре Сальваторе даже перешёптываться, а Дэймон просто стоял напротив отца, закрывая собой Стефана и с вызовом глядя в его лицо.- Ты хоть понимаешь, что могло случиться с вами обоими? - глаза Джузеппе налились кровью, и он угрожающе медленно направился к мальчикам, отчего маленький Стефан совсем сжался в комочек и с силой сжал ткань брюк Дэймона. - Ты хоть понимаешь, что вы...- Понимаю. Это я виноват, - отчётливо произнёс ему в лицо старший сын, глаза которого совсем не были похожи на глаза десятилетнего мальчишки, и в которых плескалась угрожающая серьёзность. - Это всё я. Я просто хотел, чтобы он знал, где находится мама, - и с лёгкой ненавистью в голосе добавил, - ведь никто не может сказать ему об этом кроме...- Замолчи, - Джузеппе смерил его испепеляющим взглядом, а затем, переведя взгляд на совсем ошарашенного малыша за спиной Дэймона, добавил. - Стефана - не выпускать из комнаты два дня. Тебя - выпороть. Чтобы больше не смел проявлять такие вольности.Стоило ли говорить о том, что с того дня Дэймон надолго решил для себя, что только Стефан сможет быть ему единственным другом?Отец, не признающий почтение памяти матери сыновьями, не был его врагом номер один - но мальчик старался всеми силами избегать его. Холодная приветливость и ледяное уважение - вот всё, что осталось между ними с того дня. В той же мере, как чувства Дэймона к отцу покрывались ледяной коркой, в той же мере его грела трепетная братская любовь, и с каждым днём он с удовольствием впускал в свой мир подрастающего Стефана, деля с ним все переживания и понемногу обучая его противостоянию всему миру, отобравшему у него мать, а затем - окончательно разорвавшему все его тёплые отношения с отцом. Лучшие друзья - похоже, как раз это можно было сказать об этих двух мальчишках с самой большой уверенностью.