Глава 10 (1/1)

Похоже, мое пожелание сбылось, по крайней мере частично. Вечером предвыходного дня, когда я уже предвкушала поездку домой, меня догнала на лестнице запыхавшаяся студентка с кокетливым бантом у горла.—?Купер, стой! Вот! —?я с изумлением уставилась на ключ, который она сунула мне в руку.—?Что это?—?Ты не видишь? Джагхед велел убрать к его возвращению. В понедельник все должно сиять! Смени постельное белье, вымой полы и протри пыль. В общем, сама знаешь, ты же прислуга!—?А он где? —?глупо спросила я.—?Уехал,?— она довольно сверкнула глазами, явно радуясь моей неосведомленности. —?К отцу. Что-то важное и семейное. Ты ведь понимаешь. Джонсы!Я глубокомысленно кивнула, сдерживая улыбку. Право, студентка с таким видом произносила эту фамилию, словно речь шла как минимум о святом Фердионе или короле!—?Чтобы все блестело! —?наставила она меня на путь чистоты и унеслась.Я же задумчиво сжала в ладони тяжелый ключ.К двери с цифрой семь я подбиралась с опаской, так и казалось, что внутри ждет засада. Сердце гулко ударило в ребра, стоило вспомнить свой последний визит в эти комнаты. Усмехающиеся лица парней, застывшее?— Джагхеда… И тихий приказ: жарко…Я сглотнула и со злостью повернула ключ в замке, запрещая себе бояться.Но внутри было тихо и пусто. Сквозь незашторенные окна лился вечерний свет, освещая разобранную смятую постель, разбросанные вещи, небрежно скинутые на стол учебники и тетради. Похоже, собирался Джагхед в спешке. Я почти видела, как он двигается по этому ковру?— босой, в одних штанах. Ерошит темные волосы, достает и небрежно отбрасывает вещи. Его не волнует, помнется ли дорогая ткань, и тем более не беспокоит беспорядок. Ему безразлично, что будет думать прислуга, собирая с пола рубашки, брюки и даже нижнее белье. Ему наплевать. Потому что я для него такой же предмет обстановки, как кресло или комод. Ах, нет. Кресло и комод дороже!От этих мыслей я испытала желание пнуть как следует синий свитер, валяющийся под ногами, даже ногу занесла, но… не смогла. Я с детства привыкла дорожить вещами, беречь то немногое, что у меня было. И эта привычка въелась под кожу настолько, что учиненный Джонсом погром вызывал негодование. Ну как можно обращаться с одеждой столь небрежно?! К тому же, вещи не виноваты в том, что их хозяин сволочь.Я подержала в руках свитер. Теплый и мягкий, и совсем не колючий, надо же…Осторожно ступая, обошла комнаты, трогая мебель и восхищаясь. Без нервирующего присутствия хозяина я смогла оценить красоту апартаментов. Мебель, ткани, ковры. В углу даже имелся небольшой охладительный шкаф, забитый дорогими продуктами. Но их я рассматривать не стала, захлопнула дверцу и даже отошла подальше. Дома наемся.Закатав рукава и подобрав подол, я уже привычно набрала ведро воды. Тряпку пришлось взять новую, старой почему-то на месте не оказалось. Похоже, Джонс ее просто выкинул! Поражаясь жуткому расточительству богачей, я приступила к уборке. Вещи Джонса, поколебавшись, убрала в шкаф, аккуратно развесив на плечиках. Тонкая ткань мужской рубашки пахла льдом и темнотой, и от этого у меня кружилась голова и дрожали руки.Стараясь не дышать, я сложила некоторые вещи в пустую корзину для грязного белья и задумалась, не входит ли в мои обязанности стирка. Пока Джагхед ничего об этом не говорил, впрочем, мы ни разу нормально и не разговаривали. И кто-то ведь должен стирать?Заглянув в огромный шкаф и убедившись, что одежды у наследника династии хоть отбавляй, я решила, что без стирки он пока переживет.Наводить порядок в тишине и спокойствии оказалось делом быстрым. Уже через два часа полы и все поверхности радовали отсутствием пыли, ванная комната сверкала, а учебники выстроились аккуратными рядами на полках.Кровать я тоже застелила, заменив белье и накрыв пледом и стараясь не думать, что происходит на этом матрасе по ночам. И кто делит подушки с черноволосым гадом. Может, та самая красотка с бантом? Потому у нее и был ключ?—?Вот это мне точно неинтересно,?— буркнула я, припечатывая рукой угол пледа.Из-под ножки кровати белел лоскут, и вытащив ткань, я с удивлением узнала ту самую испорченную мною рубашку. Похоже, Джагхед просто пнул ее ногой в тот день, и она залетела под кровать!Я погладила тонкий шелк. Нежный, прохладный, ласковый. Так и льнет к пальцам. И темный след от утюга совсем небольшой, на краешке полы. Заправь в брюки?— и не видно, носи да радуйся! Вот только это не для сноба Джонса.Потоптавшись в нерешительности, я аккуратно сложила рубашку и сунула в свою сумку. Спрошу у тети, как свести пятно, она в таких делах мастерица. И верну Джонсу, пусть подавится!С чувством хорошо выполненного долга я вернула ведро на место, вымыла руки и покинула чужие комнаты. Сжала ключ, размышляя, что мне с ним теперь делать. Может, надо вернуть девушке с бантом? Но я не знаю ее имени, да и искать не хочу. Лучше отдам самому хозяину в понедельник.А теперь?— домой!***Мне повезло, успела на последний вагончик, катящийся от академии к ажурной ограде. Первые учебные дни в ВСА показались мне вечностью. И выйдя на порог в своей куртке и старой шапке, вдохнув вкусный студеный воздух, я с удивлением поняла, что за стенами по-прежнему поздняя осень.Вагончик довез меня до заброшенного сквера, за которым темнели приземистые дома. Я пролетела знакомой с детства улицей и ворвалась в дверь, которую открывала тысячу раз.—?Тетя, дядя! Я дома! —?закричала с порога.—?Бетти! —?ахнула тетушка, появляясь из кухоньки. —?Девочка моя! Приехала! Истощала! Побледнела! Совсем-совсем плоха стала! Заморили девочку знаниями!—?Маргарет, хватит причитать! —?гулко отозвался дядя, выкатываясь в коридор на своем кресле. И тут же протянул руки, раскрывая объятия. Я бросилась в них, ощущая, как уходят все неприятности и печали. Так было всегда?— здесь, за защитой этих стен и этих рук, любые беды казались мне незначительными и легкорешаемыми.После дяди я обняла тетушку, стерла с ее пухлой щеки слезинки.—?Ну, зачем ты плачешь, я ведь дома! И ужасно проголодалась!—?Мы думали, что ты приедешь лишь утром,?— засуетились родственники. —?Суп будешь?—?Да! —?завопила я.Мне до дрожи хотелось горячего, соленого, перченого и чего угодно, что не булки и каша!Тетя всплеснула руками и потащила меня к столу, суетясь и причитая. Заплясал желтый огонь под кастрюлькой, и уже через несколько минут передо мной возникла огромная тарелка исходящего паром супа, а рядом легла краюшка ржаного хлеба, натертая солью. Тетя и дядя знали, что я с детства обожала грызть именно хлебный край, и всегда оставляли мне это лакомство. На миг вспомнился холодильный шкаф Джонса, пачки дорогих сыров и окороков, южные фрукты, которым я даже не знала названия, и другие деликатесы.Мотнула головой и с наслаждением сунула в рот первую ложку.—?Вкуснятина! —?с восторгом промычала я.—?Оголодал ребенок, отощал! —?снова запричитала тетя.—?Просто соскучилась по твоей похлебке,?— успокоила я. Жаловаться родственникам точно не буду.—?Ты уже научилась заклинаниям? —?с горящими глазами и шепотом протянула тетушка.—?Дай девочке поесть,?— вмешался дядя, но я видела, что и ему интересно, как прошли мои дни в академии. Так что, прикончив тарелку супа и уже лениво поедая вторую, я начала рассказывать. Говорила о чудесных картинах-указателях, о солнечной Тензии и моих соседках?— Шелли и Брин. А еще о цветке, созданном Кевином, и забавном занятии ?погружении в пустоту?. В общем, обо всем, что можно было рассказать родственникам, не опасаясь их расстроить.—?А тот старшекурсник, к которому тебя определили в помощницы? —?вспомнила тетушка. —?Вы поладили? Он тебя не обижает?—?Что ты, все прекрасно! —?бодро отозвалась я. —?Да мы и не видимся почти, а работы там на пять минут, не переживай! Смахнуть пыль влажной тряпкой?— и все!Тетя снова что-то закудахтала, я же уткнулась в тарелку, пряча лицо. А когда подняла голову, наткнулась на внимательный взгляд дяди. Меж седых бровей залегла тревожная складка, натруженные руки с узлами вен крепче впились в ручки самокатного кресла. Последние несколько лет дядя почти не мог ходить, потому и смастерил себе такое сиденье на колесах. Я послала ему улыбку, надеясь, что смогу обмануть дядину тревогу. В отличие от своей добродушной и наивной жены, Рафус Купер хорошо знал этот мир и не обольщался насчет тех, кто живет за оградой. И, похоже, моему довольному лицу и бодрым россказням он не поверил.Но промолчал. Лишь горько сжал мозолистыми руками грубые подлокотники кресла и голову опустил.—?Кстати! —?воскликнула тетя. —?К тебе приходил парень, Бетти! Искал тебя, спрашивал! Красавец!—?Какой парень? —?удивилась я.—?Как же зовут… —?тетушка наморщила лоб. —?Совсем я плоха памятью стала… Он сказал, что ждал тебя много дней у статуи святому Фердиону. А потом решил узнать адрес у девушек, что крутятся у катка. Только они тебя не знали, но он решил не сдаваться, и вот! Йен! Его зовут Йен!—?Йен? —?мое удивление переросло в изумление.Но я совсем забыла о парне, к которому торопилась на свидание в тот злополучный вечер! Пару раз мелькнуло сожаление, но не больше. После купания в ледяной реке мне было не до романтических мыслей.—?Он меня искал?—?И нашел! —?торжественно заявила тетя. —?Кто-то сказал ему, что ты помогаешь мне в мастерской, вот он и явился. Очень настойчивый и красивый юноша, Бетти! Столько сил приложил, чтобы найти тебя!—?Вряд ли у нас что-то получится,?— развела я руками. —?Мне надо учиться.—?Ты могла бы поговорить с мальчиком,?— огорчилась романтично настроенная тетя. —?Он оставил для тебя письмо! Вот, посмотри!На стол лег запечатанный желтый конверт.—?Такой красивый и вежливый юноша!Я помрачнела, не вовремя вспомнив о других юношах. Тех, что поджидают за стенами ВСА.—?Не думаю, что стоит давать парню надежду. У меня впереди год учебы, кто станет столько времени ждать? Пусть уж лучше найдет себе хорошую девушку из Котловины и будет счастлив.Тетя расстроено кивнула, признавая мою правоту. Я же повертела конверт в руках и засунула в ящик стола, не открывая. Наши дороги с красивым темноглазым парнем разошлись, и нет смысла читать послание. Пусть лучше Йен так и останется для меня несбывшейся мечтой с фиалкой в руке.На кухне мы засиделись допоздна, и лишь когда тетя начала клевать носом, разошлись по кроватям. Я свернулась на родном узком ложе, вдыхая запах сухой лаванды, которую тетя зашивала в подушку, и размышляя о том, как не похож мой мир на тот, за ажурной оградой. Здесь все было привычно и понятно. Дешевая обстановка и еда, простые люди и их проблемы… Если бы не падение в реку, я могла бы выйти замуж за Йена, поселиться в соседнем квартале и о богачах Бездуш слушать краем уха, как о чем-то невероятном. И мне такая жизнь была по душе. Но судьба распорядилась иначе, а значит, я обязана принять с благодарностью жизнь иную.С этими мыслями я и уснула.***День дома пролетел, как несколько минут. Казалось, только приехала, а уже снова пора возвращаться в академию.Помня о потерянных вещах, пришлось достать еще одно платье. Когда-то оно считалось в Котловине модным, но теперь, глядя на рукава-буфы, узкий воротничок и длинную юбку из клиньев, я понимала, что этот наряд вызовет очередную волну насмешек среди студентов ВСА. Правда, выбора у меня не было, ходить в одном и том же платье всю неделю совершенно невозможно!Вдобавок сунула в сумку наряд для уборки?— широкую юбку с заплатками и блузку без рукавов. Появляться в таком виде на публике стыдно, а вот для мытья полов?— в самый раз!Напоследок достала из тайника завернутую в тряпку пачку синов?— откуп Джонса в тот роковой день. Эти деньги могли бы решить множество моих проблем. На них можно купить необходимые мне ученические принадлежности и даже академические обеды. Шелли сказала, что за дополнительную плату я вполне могу питаться в столовой ВСА. Кормят там вкусно, сытно и недорого, если сравнивать со столичными ресторациями и даже небольшими тратториями. Но недорого по меркам неродовитых, но все же не нищих, как я, девушек. Для меня же расценки академии казались слишком высокими.Но сколько я продержусь на одних завтраках?Думать об этом не хотелось.И пользоваться деньгами, полученными за смерть, тоже. Надо вернуть сины Джонсу вместе с курткой. Швырнуть в лицо. Но вдруг они мне понадобятся в качестве доказательств? Если черноволосый гад не оставит меня в покое, как бы не пришлось свои угрозы осуществлять.Я снова вздохнула и сунула деньги обратно в тайник. Как бы я ни пыталась держать лицо, но все же понимала?— не мне бороться с Джонсом. Даже если моему рассказу о происшествии на реке поверят, где гарантия, что я не сделаю хуже лишь себе? На стороне Джагхеда сила и власть, а что у меня? Лишь честное слово?— сомнительное доказательство в королевстве Бездуш.Нахмурившись, я поднялась. Хватит терзаться сомнениями, пора возвращаться к учебе!Тетя дополнила мой груз мешочком сушеных яблок, кусками домашнего сыра и ржаными краюшками, так что я повеселела. Теперь у меня будут не только завтраки, но и вполне сносные ужины! А потом я что-нибудь придумаю, обязательно!Днем я попросила тетю помочь с пятном на рубашке нанимателя. Родственница замахала руками, как крыльями, запричитала:—?Бетти, ты только посмотри, какая тут ткань! А какой крой! Ох, милая! Да это же рубашка от ?ЭкленаВирда?! Святой Фердион, да я его вещи лишь на витрине и видела, один раз, когда мы с Руфусом гуляли в Бездуш! Там стоимость такая, что потом кошмары снятся! Солнышко, но как ты смогла посадить пятно?—?Вот как-то смогла,?— развела я руками. —?Утюг передержала…—?Милая, но это невозможно! —?простодушно захлопала глазами тетя. —?Вещи от ?ЭкленаВирда? всегда зачарованы! Эклен славится тем, что испортить его одежду просто невозможно. О стойкости таких вещей легенды ходят. Да их можно в костер кинуть, и то целехоньки останутся. А тут пятно…Я опустилась на край старой кушетки, задумавшись. А ведь и правда. Я слышала о самом известном производителе одежды для богачей, просто со всеми моими неприятностями забыла об их легендарной стойкости. И если вспомнить, то и утюг Джонса был от известного ремесленника, изготовляющего агрегаты с гарантией от повреждения тканей!Растерянно повертела рубашку в руках. Но вот же оно?— пятно. Которого там просто не могло быть! Но есть.Тетя уже что-то говорила о смеси соды и ядреной настойки, способной убрать темный след с дорогого шелка, а я сидела, оглушенная. Странно все это…—?Не надо ничего сводить,?— решила я, убирая рубашку в сумку. —?Пусть так…Провожать до станции тетя не пошла, захлюпала у двери носом, причитая, что дитятко снова уезжает, и дядя отправил ее в комнату?— страдать. А сам остановился у дверей, поглядывая на меня из-под нахмуренных бровей.—?Бетти,?— начал он,?— ты ведь знаешь, что мы с Маргарет тебя очень любим? И желаем счастья. Я всегда считал тебя своей дочерью, с того момента как… —?он нахмурился еще сильнее, путаясь в словах. Дядя не мастак произносить речи. —?Тот парень, Джонс… если он дурно с тобой обращается… Или кто-то другой… Ты можешь послать эту академию к бездновым исчадиям! И вернуться домой! И все станет, как прежде!Я наклонилась и ласково чмокнула дядю в щеку.—?Не переживай, у меня все замечательно. Ну кто меня обидит? Ты ведь сам всегда говорил, что твоя маленькая Бетти задаст жара всем обидчикам! Помнишь? Ну вот. Все будет хорошо!Торопливо спускаясь по узкой лестнице с щербатыми ступеньками, я сжимала зубы. Нет, дорогой мой дядя. Как прежде уже не станет.И уже на улице, проверив по привычке свою сумку, я обнаружила внутри желтый конверт Йена. Значит, тетя не удержалась и сунула мне послание. Что ж, прочитаю в академии, делать это в забитом людьми вагончике не хотелось.