Глава 4 (1/1)

Хань сидел в столовой на деревянной лавке, болтал ногами и сосредоточенно, до покусывания губы, ручкой выводил буквы в тетради. Дело оказалось сложное, потому что мальчик старался изо всех сил удивить свою новую семью, особенно Кёнсу и Чонина. Несмотря на то, что рядом сидящий Чунмён был готов душу отдать на вечный покой от переживаний за ребёнка, малыш старался для магистра и его супруга, игнорируя тяжелое посапывание Мёна. Причина крылась в Сехуне, которого расхваливали за идеальную каллиграфию. Даже Чонгук в детстве приходил к нему учиться, несмотря на незначительную разницу в возрасте. Хань хотел быть лучше Сехуна, завоевать внимание отцов, потому что сам в них нуждался: родителей Лу заменить было некем. Хоть Ин и Кёнсу старались быть внимательными к ребёнку, но их сын портил отношения одним только своим видом. Хань постоянно ревновал, ждал, когда Сехун вновь улетит на учёбу, но он не спешил покидать цитадель, из-за чего ребёнок не мог полноценно чувствовать себя усыновлённым.Чунмён изрядно нервничал, смотря за медленными движениями ручки в напряженной руке, и чернилами, которые вырисовывали букву ?И?. Получалось не очень хорошо, но за ребёнка болели все присутствующие. Минсок сел на стол, поставил ноги на лавку и допивал восьмой бокал эля, переживая за успех Ханя. Он писал имя и фамилию магистра. Оставались только ?И? и ?Н?. Сам Чонин сидел на стуле возле мужа и с гордостью как за собственного сына наблюдал за стараниями мальчика и верил в его успех в учёбе. Чанёль чистил яблоко на самом уголке стола, орудовал ножом по кругу, но смотрел только на Ханя, лишь одним взглядом подбадривая ребёнка, и не замечал, как кожура срезалась и нож почти разрезает яблочные косточки. Атмосфера в комнате наполнилась единым волнением и грозилась лопнуть вместе с чьими-то нервами, потому что Хань слишком долго писал, а хвалить его хотелось уже сейчас.—?Он молодец! —?шептал Минсок, не выпуская бокал из рук. —?Я вообще не понимаю, зачем ему учиться? Читать умеет, писать умеет, до ста считает, а что ещё надо?Кёнсу протирал меч за барной стойков. Услышав вопрос мага, поднял взгляд и без тени юмора ответил:—?Мозги ему надо. Елена доступно объяснила, где и какая опасность таится, но Хань только миллион вопросов обрушил в ответ. Это для нас вполне нормальным будет пойти и набить череп скелету, а Ханю надо всё показать, ему мало объяснений. Вот прям доставь к нему скелета и покажи, куда бить, зачем бить, почему мертвецы опасны, и потребуется ещё куча пояснений.Ин похлопал его по плечу и решил взбодрить:—?Старый обещал, что оборотни его не тронут, поэтому можно для начала показать Ханю их.—?Кроме оборотней в лесу есть Берсерк и Тень Джао. Их ты тоже хочешь показать?Хань услышал новые для себя имена и поднял голову. Чунмён, Минсок и Ёль тут же кинулись смотреть в тетрадь, а Лу поинтересовался у всех:—?А кто это такие?—?Вот! —?указал на него Кёнсу, смотря на мужа. —?Вот один из миллиона вопросов.Чонин стоически перенёс тяжелый взгляд супруга и направился к Ханю. Сехун был менее любопытным, потому что с рождения знал устои Такары, но, нарушив династию мечников, он засыпал учителя вопросами по владению посохом и заклинаниям. Чонин был рад, что маленький почемучка терзает расспросами своего наставника, но бумеранг вернулся в виде Ханя, и Ин с честью принял роль отца. Раз уж ребёнок спросил, то надо отвечать. Он подвинул Чунмёна, взял на руки Ханя и приготовился объяснять. Едва Чонин открыл рот, как Кёнсу понял, что не следовало доверять эту миссию мужу, потому что он слишком прямолинеен. Но Хань с восхищением смотрел на магистра, сожалея, что нет Сехуна, который не видит, как человек сидит на ногах его отца и тулится к груди, вслушиваясь в каждое слово.—?У нас в Такаре есть леса.—?Я видел их на карте! —?перебил Хань. —?Один находится почти возле скал.—?Да! —?Чонин кивнул и с улыбкой продолжил, оголяя клыки. —?Это Лес висельников.Чанёль зажмурился, буркнул: ?Это фиаско, Ин?,?— и предпочёл отвернуться, лишь бы не видеть, как Хань приоткрыл рот от удивления, представляя лес, наполненный мертвецами, которые болтаются на верёвках из века в век. До того, как Чонин решил объяснить, кто такие Бэрсерк и Тень Джао, Лу считал, что слышал самое страшное, что только можно: скелеты, зомби и големы. Но оказалось, что в Такаре припасены ещё более жуткие места.Чонин продолжал как ни в чём ни бывало:—?Но нам нужен более мирный лес, в котором живут разбойники, оборотни и древесные кошки. Там водятся злые духи, которые путают путника, дабы он навеки остался в этом тёмном месте. Но одному генералу всё же удалось спастись, однако он превратился в обезумевшего убийцу. Он нашёл древнюю гробницу, полную магических камней, стал забирать их себе, но магия так его поглотила, что он стал бессмертным. Много лет все кланы его убивают, но он каждый раз возвращается и ищет новую жертву. На нём множество драгоценных камней и различных предметов, поэтому, пока он в отключке, мы его ?общипываем?.—?А Тень Джао? —?Хань чуть ли не в лицо ему лез, лишь бы услышать ответ, но раздались только недовольные цоканья и протяжные гласные. Минсок махнул рукой и направился к Кёнсу за элем, Чанёль наконец-то заметил, что уничтожил яблоко, а Ин погрустнел, опуская взгляд. —?Кто он? —?не унимался Хань и потрепал пальчиками Чонина за щеку, чтобы тот обратил на него внимание.—?Мудак он.—?Ин!!! —?рявкнул Кёнсу за стойкой и рысью кинулся к нему, наматывая на руку влажное полотенце.Понимая, что сейчас будет больно, Чонин взвизгнул, передал мальчика Чунмёну и, спотыкаясь, побежал на второй этаж, спасаясь от разъярённого супруга.Хань в задумчивости сунул палец в ноздрю, немного поразмышлял над полученной информацией и поднял взгляд на паладина:—?Дядя Мён, я ничего не понял.Чанёль вытащил его палец из носа, вложил в его руку кусок яблока и с наслаждением наблюдал, как ребёнок принялся есть, разнося хруст по всей столовой.Чунмён потрепал его по волосам и после тяжелого вздоха печально проговорил, смотря ему в лицо:—?Тень Джао как раз обитает в Лесу висельников, который находится по пути к Поющим скалам. Все, кто направляется на уничтожение големов, стараются быстрее пролететь мимо леса. Никто не знает, кто скрывается под маской Тени Джао. Кто-то считает, что там сама смерть. Некоторые придерживаются мнения, что этот сильный ассасин?— приёмный сын бывшего правителя соседнего Королевства. А есть сторонники того, что за маской его родной сын.—?Тоширо? —?удивился Хань, и Чунмён не сдержал улыбку, глядя в карие наивные глаза.—?Да. Но лучше остерегаться говорить про это в Такаре, потому что Рей очень негативно относится ко всем, кто винит Тоширо в чём-то.—?Но почему он?Хань с таким непониманием смотрел на всех, пытаясь уловить смысл, что Минсок решил кратко объяснить, отвлекаясь от выпивки:—?Понимаешь, сам Тоширо?— неплохой мужик, но отец у него крайне завистливый. Такара не всегда была такой тёмной. В ней светило солнце, не было вампиров, правила этими землями Акеми. У неё было жемчужное ожерелье, благодаря которому принцесса управляла солнцем. А Джао из соседнего Королевства решил своровать это украшение и завладеть Такарой, но силой у него не получилось этого сделать, потому что солнце защищало эти земли. И тогда Джао заставил своего сына Тоширо выкрасть ожерелье, но и он обломился. Оно порвалось, когда филин Акеми догнал Тоширо и вцепился в жемчужины. После этого луч солнца не касается Такары, а Тоширо бродил по Лесу висельников, питался животными, их кровью и стал прародителем вампиров.Кажется, детское любопытство было удовлетворено, но взрослые всё ещё сидели насупившись, вспоминая прошлое. Хоть никто не знает, кто под маской Тени, но в одной из битвы с ним был найден указ Джао, в котором он приказывал уничтожить всех магистров и генерала Рея. Самое ужасное, что его нельзя было убить. Он всегда возрождался в новом теле, а доспехи у него сделаны под заказ у лучших алхимиков, которые наделили их магической защитой. Сколько не убивай сильнейшего ассасина, а он продолжал прятаться в Лесу висельников.—?А где сейчас Тоширо? —?Хань потянулся к Чанёлю за очередной частью яблока. Чунмёну пришлось ладонью вытереть ему остатки с подбородка прежде, чем ребёнок сунул в рот очередной кусок.—?Он сам приходит к тем, кто хочет стать вампиром, а Акеми?— к тем, кто перерождается паладином. —?Чанёль вложил ему в руку последнюю часть очищенного яблока и помахал всем рукой. —?Всем до вечера! Я погнал встречать Бэкхёна.У самого порога он столкнулся с Сехуном. При виде его Хань двумя руками засунул яблоко в рот, едва пожевал и схватил тетрадь. Он хотел похвастаться своей каллиграфией, чтобы Чонин и Кёнсу при своём сыне похвалили маленького человека, чем он сможет доказать, что тоже на многое способен.Кёнсу грозовой тучей спустился со второго этажа, сминая в руках полотенце. Увидя сына, только фыркнул и направился к барной стойке, но резко остановился и опустил взгляд на руку Сехуна, в которой он держал обувь.—?Откуда у тебя гэта? —?Кёнсу посмотрел на сына снизу-вверх, прищурился, подозревая неладное, и прошипел. —?Ты покинул наш клан?—?Нет.Минсок подавился элем и, стуча себе в грудь кулаком, прохрипел:—?В одиночку завалил Тень Джао?—?Нет. —?Сехун подошёл к столу, где сидели Хань и Чунмён, и поставил обувь на лавочку. —?Выменял у Хосока.Чунмён склонился к уху Ханя и прошептал:—?Есть предметы, которые в совокупности можно выменять в порту на что-то более важное.Хань кивнул, хоть уже не интересовался странными предметами, потому что было обидно из-за своей никчёмности. Сехун вновь перенял внимание Кёнсу на себя, опять его хвалили, а про уроки Ханя забыли.Ребёнку стало слишком обидно. Он положил тетрадь на стол, слез с рук паладина и потопал к выходу. Минсок напомнил ему, чтобы он не гулял долго, иначе простудится, а Ифань всё никак не нёс вещи Сехуна для ребёнка. Он вовсе не верил, что человек долго проживёт, поэтому не спешил создавать ему комфорт и обзывал зятя глупцом, который невесть чем покорил сердце его единственного сына.Хань едва закрыл за собой тяжёлую дверь цитадели, вдохнул чистый воздух, наслаждаясь тишиной, и разулся. Несмотря на отсутствие солнца, земля в Такаре тёплая, а трава?— мягкая. Ногам было приятно, словно сама природа их массажировала, от этого улыбка не сходила с лица ребёнка. Ступая шаг за шагом по траве, он всё дальше уходил от дома, намереваясь скрыться в месте, где его не будет видно из окон цитадели. Весь день быть под присмотром слишком утомляет, собственным капризам нет воли, поэтому двор оказался единственным местом, где можно свободно побаловаться. Хань вспомнил таинственного человека, немного помешкал, прокручивая в голове его движения, и попытался повторить. Сначала он выпрямил осанку, затем представил веер в своей руке, плавно двигал руками, словно готовясь к полёту, и сделал поворот. Стопы неуклюже вывернулись, уверяя, что до пластичности незнакомца ребёнку очень далеко. Едва удержав равновесие, Хань вновь повторил движение, но с тяжестью рухнул на землю. Получался не танец, а попытки заново научиться ходить. Казалось невероятным легко двигаться, выгибаться и при этом звонко смеяться. Хань насупился. Где-то он ошибся, или незнакомый мужчина вовсе не человек.Возле дерева сидела кошка Сехуна, с довольным прищуром изумрудных глаз наблюдала за ребёнком, но не вмешивалась в происходящее. Говорят, что сумеречная порода кошек славится покладистым характером, но предпочитает своевольничать, поэтому их держат на поводке. Сехун за кошкой даже не следил, зато она любила наблюдать за человеком. Хань фыркнул в её сторону, решая, что и животное решило полакомиться человеком, струсил мелкие камушки с ладоней и вновь стал в позу, не желая сдаваться. Едва плавно взмахнув рукой, он вспомнил, что ног мужчины так и не увидел, а ведь не бывает танца без их участия, значит, они также должны делать какие-либо движения. Хань взбодрился, сосредоточился, продумал наперёд, куда будет ступать, и сделал шаг, за ним ещё один, а потом вовсе закружился в танце с ветром. От приятного ощущения лёгкости он закрыл глаза, набрал полные лёгкие вечернего воздуха и сделал очередной поворот. Вероятно, со стороны всё выглядело смешно и неуклюже, но Хань не думал останавливаться, потому что ему было крайне приятно мысленно растворяться в вечернем городе.Его руки коснулись тёплые пальцы, подняли её вверх и вновь прокрутили Ханя, который взвизгнул от радости и открыл глаза. Перед ним был всё тот же мужчина. Видимо, ему было приятно, что его поступок пришёлся по душе ребёнку, поэтому он немного смущённо опустил взгляд, а руки спрятал за спиной. Ханя трусило от переполненного счастья?— мальчик был готов обнять незнакомца и не отпускать, пока не получит необходимые нежность и внимание. Коснувшись его, ощутив тепло человеческого тела, ребёнок хотел хоть немного вспомнить, что значит быть рядом с людьми.—?Идём! —?Мужчина ловко увернулся от ветки дерева, миновал кошку и стремительно направился к высокому забору, не издавая каких-либо звуков. Ни его одежда или обувь не шуршали, а ветер не касался их, хоть волосы Ханя постоянно торчали от каждого порыва воздуха.—?Подождите! —?Лу тянул к нему руку, но никак не мог догнать или дотронуться хотя бы до одежды. —?Мост с другой стороны цитадели!Но его не слышали, и у самого забора мужчина пропал. Хань резко остановился, настороженно выставил руки вперёд, не веря, что всё было галлюцинацией, и стал ощупывать сначала землю, считая, что где-то есть яма, затем каменное ограждение. Ладони ощупывали прохладный камень, на котором были следы от ударов мечом и, видимо, брони. У самой земли Хань обнаружил проход. Должно быть, чьё-то заклинание во время боя сделало брешь в заборе, но внимания на это никто не обратил, а любопытный ребёнок полез в дыру, желая увидеть Такару с другой стороны.Когда он выползал из-под узкого проёма, на локти прилипла трава, которая также окрасила серые штаны и хлопковую рубашку. Но ребёнок поднял голову, заметил небольшую зелёную поляну, за которой шла дорога, а затем?— лес. Возле него стоял мужчина, прикрывая лицо веером, и поманил Ханя пальцем.Мальчик побежал, не замечая пролетающих такаровцев, и едва не был сбит телегой. Пожилой мужчина продолжал держать вожжи и не остановил лошадь, хоть Хань промчался у неё перед мордой и от испуга за свою жизнь повалился на землю. Оглянувшись и посмотрев вслед уезжающей телеги, он послушал удаляющийся стук колёс о камни, убедился, что сам цел, и побежал в лес, ища взглядом среди деревьев красное кимоно.Мужчина громко рассмеялся, поднял руку вверх, зазывая ребёнка, и словно полетел в сторону густого леса. Хань не знал устали, продолжал зачаровано бежать, босыми ногами натыкаясь на камушки, но игнорировал боль, ставя перед собой куда более важную задачу. Этот таинственный человек редко появлялся, поэтому мальчик не мог вновь упустить шанс узнать, кто он.—?Хочешь знать, как меня зовут? —?Мужчина повернулся к ребёнку, сложил веер и приподнял полы кимоно.—?Конечно! —?У Ханя перехватило дыхание от получения шанса на раскрытие одной из тайн. Он запутался в шагах и повалился лицом в траву, но, цепляясь пальцами за землю, быстро поднялся и побежал за мужчиной, который крикнул: ?Тогда догони!?Ребёнку казалось, что догонит, потому что оставались каких-то два шага до цели, но, повернув за очередными кустами, наткнулся на мост. Шаг замедлился, сознание начало возвращаться в реальность, и Хань понял, что заблудился. Он был так увлечён игрой в салочки, что забыл запомнить дорогу. Да и сложно это сделать из-за слишком густого леса. В нём едва можно было рассмотреть красный цвет одежды, но местность возле моста была просто чарующей. В свете луны и тумана озеро переливалось небывалым серебром, а мелкие всплески придавали душе спокойствие. Ребёнок помнил рассказы Исина про призрачных кошек, которые любят прятаться в тумане озера и пугать смельчаков. Маг строго запрещал приближаться к этому месту, потому что сердце человека легко остановится от страха перед хитрыми животными. Но Исин ничего не говорил про мост, поэтому была надежда, что в этом месте не водятся кошки. Тут обязательно должны быть вампиры или паладины, которые укажут путь, поэтому Хань решил дождаться кого-то, кто сможет отвести домой. Или же мужчина вновь появится, чтобы назвать своё имя. Для начала, чтобы не пропустить никого, Лу подошёл к мосту, толкнул ногой доски, убеждаясь в их надёжности, и вцепился в перила, намереваясь бежать до самого конца. Но маленькая рука соскользнула, а торчащая щепка оцарапала ладонь и застряла под кожей. Хань ойкнул, потрусил кистью и по привычке облизал рану.А ведь магистр предупреждал не ходить в Тихую заводь, даже брови хмурил и грозил пальцем с высоты своего роста, доказывая подопечному всю серьёзность слов. Будучи облачённым в доспехи, он выглядел неимоверно высоким, а ладонь?— широкой. Но, возможно, это только казалось маленькому Ханю, рост которого не обнадёживал.Вспоминая главу клана, ребёнок быстро наматывал на рану кусок рубашки, представляя, как широкая рука предводителя будет беспощадно хлыстать его по голой заднице, наказывая за неповиновение. Хорошо, если всё обойдётся только ладошкой, а если ремнём, который весит немало и усыпан золотыми клёпками? Синяки сплошь покроют тощий зад. От такой фантазии даже мурашки пробежались по спине, а боль, из-за которой рука судорожно тряслась, не выглядела критичной. Хань посмотрел на некогда белую ткань, пропитанную кровью, и тяжело вздохнул. Ну, вот теперь ещё и рубашку принца порвал, чтобы остановить кровь. Пусть Его Высочество из неё вырос, но более века она лежала в целости и сохранности в сундуке, пока не попала к маленькому Ханю. Кёнсу сам стирал вещи и аккуратно складывал на хранение, но за короткое время запасы изрядно уменьшились.Наказания точно не избежать.Оглядевшись по сторонам, ребёнок на цыпочках направился к мосту. Раз уж пришёл в заводь, то надо побывать во всех её уголках. Любопытство сильнее страха, но инстинкт самосохранения тоже проявлялся в частом сердцебиении и в тяжёлом сопении.Всё же страшно. Из-за любого куста могла вылететь стрела и не обязательно ящера. Рей часто давал задания воинам по уничтожению зелёных монстров, щедро награждая победителей. Но ещё больше была награда за набор безделушек поверженных, ради которого некоторые устраивали сборы в таверне и обменивались предметами. Особо пьяных, конечно, обманывали, но Хань предпочитал молчать, если видел несправедливость. Не его дело?— нечего вмешиваться. Выпившие посетители сами разберутся со своими товарищами.Ступив маленькой ножкой на деревянную и грубую поверхность моста, на душе стало неимоверно легко от чувства достижения цели, и мальчик присел возле ограждения, щупая здоровой рукой толстое дерево под ногами, созданное специально для боёв. Ходили слухи, что когда-то Чонин разрушил его, и ящерам пришлось заново отстраивать. Каким образом сломался мост, стоявший несколько веков даже не оцарапанный, но видевший десятки тысяч битв, не ясно, а Хань всё забывал спросить клан про это. Теперь же, видя своими глазами и щупая руками творение ящеров, он тоже задался этим вопросом. Это не просто дерево. Оно защищено от любого магического воздействия, а сверху?— прозрачное покрытие от ударов острых мечей. Ящеры строили на совесть, стараясь сохранить свой дом. Но всё же даже такую броню магистру удалось снести в щепки.Хань на четвереньках пополз к середине, стараясь не нагружать раненую руку и наблюдая, как внизу спокойно плещется озеро, то и дело омывая крупные камни, которые стали гладкими за много десятков лет. Ребёнок был уверен, что они периодически меняются, потому что если мост и может выдержать бой, то не природа вокруг. Даже камни в озере двигаются и подпрыгивают, когда идёт сложная битва. И не только они. Кое-где были повреждёны ветки на кустах, а пара деревьев валялись, соединяя собой два берега. В воздухе пахло едким порохом и зельями, от которых зудело в носу и пробирало на чих. Кто-то постарался на славу, побеждая зелёных лучников, и Хань надеялся на проигрыш ящеров.—?Эй! Сюда нельзя без крыльев!Приятный мужской голос раздался сзади, и сердце мальчика на секунду замерло, предполагая в уме, кто из вражеских мужчин может стоять за спиной. Пот прошиб от волнения, вспоминая, сколько врагов живёт в Такаре. Ребёнок один в Тихой заводи, а из клана нет никого рядом. Идеальная цель для продажи на чёрном рынке. Хань стал сожалеть, что магистр его не шлёпает перед каждой прогулкой, да так, чтобы не было сил сесть на мягкий пуфик. А надо бы воспитывать, чтобы учился слушаться старших. Оказавшись замеченным, мальчик принял бы помощь даже от раздражающего Сехуна, если бы он был рядом.—?Да ты из нашего клана! Хань, верно?Кирпич с души свалился, когда мальчуган услышал своё имя. Он поднялся на ноги и, делая поворот к собеседнику, спрятал больную руку за спину. Рана начала печь, а застрявший кусок дерева тревожил её, не позволяя крови остановиться.—?Здравствуйте! —?улыбнулся непослушный мальчишка, стараясь не подавать вида, что он вновь нашёл приключение на пятую точку.Перед ним стоял молодой лучник, которого он не узнал, потому что первую встречу с ним пробыл в бессознательном состоянии, но о котором очень часто слышал.Воин склонился к нему, закидывая бело-золотой, под цвет брони, лук за спину и улыбнулся в ответ, располагая к себе маленького хулигана. Едва оказавшись на уровне роста ребёнка, Хань уловил приятный запах травяного шампуня, который напоминал о матери, поэтому тут же захотелось зарыться носом в волосы и погрузиться в далёкие воспоминания, в которых не было войны. Но нельзя, иначе раскроется его ранение, и магистр узнает о нарушении приказа.—?Меня зовут Бэкхён. И как ты тут оказался? —?Лучник положил ладошки на свои колени, чтобы удобнее было общаться с низеньким собеседником. —?Магистр явно будет недоволен твоим присутствием здесь.Его янтарного цвета глаза слегка прищурились, пытливо смотря на ребёнка, и Хань покраснел словно вареный рак, не смея скрывать свой стыд. Что можно сказать? Он погнался за тем, кого никто, кроме него, не видел, и сбежал из двора клана. А теперь было стыдно за свой поступок. Да так, что невольно взгляд устремился в сторону, а в голове зародилась мысль, что сплетники в таверне не врут. Они поговаривали, что Бэкхён?— эльф, но доказательств или опровержений этому не было, потому что его ушки успешно скрывались под золотым угловым шлемом в виде двух крыльев по бокам и большим зелёным камнем над лбом, а белоснежная повязка служила дополнительной защитой от любопытных глаз. Хань очень хотел верить, что эльфы существуют и что у них тоже есть серебристые крылья, как у Бэкхёна, поэтому лучник ему казался сказочным, словно ожившая картинка доброго художника. Если эльфы где-то живут, то они точно такие же светлые и улыбчивые. А таким врать не положено.—?Я сбежал,?— тихо прошептал ребёнок, смотря на свои оцарапанные лодыжки и грязные пальцы, под ногтями которых скопилась земля. За такую чумазость Кёнсу точно закинет его в речку и будет стирать, как мужевы носки, используя стиральную доску. А, может, он забудет обо всём на свете и онемеет на минуту, когда увидит порванную рубашку и ранение руки. У Ханя будет шанс сбежать в такую минуту. Главное?— показать клану, что жив. Потом можно спасаться бегством.—?А это что? —?Парень посмотрел ему за спину и заметил капающую кровь.Он снял с себя массивные перчатки, присел возле малыша и взял его руку в свою ладонь. Оценив ситуацию, лучник стал разматывать окровавленную ленту ткани, стараясь вложиться в минимум движений, чтобы не тревожить рану. Ловко перебирая тонкими пальцами, на одном из которых блестело золотое обручальное кольцо с бриллиантами, парень добрался до самой раны и застрявшего куска дерева.—?Потерпишь, пока я вытащу? —?поднял он на ребёнка взгляд карих глаз, и Хань кивнул.Конечно, вытерпит. Наверняка, это будет не так больно, как шлепок по заднице ладонью магистра.Мальчику вновь стало стыдно не только за свой поступок, но и за то, что светлая кожа лучника выпачкалась в крови, когда изящные пальцы обхватили застрявшую щепку, а, вытащив её, тонкая струйка крови стремительно стекла по маленькой ладошки и крупными каплями упала на рукав доспеха. В бою с ящером не выпачкался, а из-за дурости маленького человека должен отмывать броню.Больно было. Рука ощутила, как острый край обломка выходит из-под кожи, уступая место лёгкой судороге, и движение пальцами моментально ограничились. Но плакать перед воином не хотелось, поэтому ребёнок прикусил нижнюю губу, ожидая, когда его пути с лучником разойдутся, и вот тогда в ближайших кустах он разревётся во весь голос, да так, что даже зомби в гробах испугаются.—?Простите,?— едва разборчиво прошептал Хань. —?От меня одни проблемы.—?Не говори так! —?Он снял с пояса маленькую сумочку и достал из неё бинт. —?Все мы были детьми, даже магистр, и все помнят, как манит всё неизведанное. Просто в следующий раз попроси кого-то взрослого показать интересующее тебя место.Приятный разговор нарушил ещё один лучник, вышедший из кустов с хвостом ящера на плече, и Ханю стало немного неуютно находиться рядом. Он узнал мужа Бэкхёна, который честно кормит человека завтраками, обедами и ужинами, как завещал ему Хён. Светлый и пышнокрылый Бэк вышел замуж за вампира, чья бледная кожа идеально сочеталась с чёрно-нефритовыми оружием и доспехами. Ребёнок никак не мог привыкнуть к такому союзу, хоть эту супружескую пару в цитадели видел вместе первый раз.—?Глянь, кого я нашёл! —?забинтовывал руку Бэк. —?Узнаёшь самого маленького соклановца?Ребёнок бы предпочёл не связываться лишний раз с вампирами, помня свой трагический день, но доверился из-за того, что Чанёль ещё ни разу не смотрел на него как на еду, хоть восхищался маленьким человечком постоянно. Не мог Бэк выйти замуж за засранца! Да и Ёль ничего плохого ему не сделал. Чанёль подошёл ближе, положил добычу рядом с супругом и посмотрел на ребёнка, улыбаясь уголками губ, чтобы не пугать его клыками.—?Конечно, узнаю! —?выпрямился лучник. —?Это из-за него магистр приказал разгромить прибывший флот на западе Такары.—?Какой флот? —?перепугался мальчик, и от холодного страха на его спине запёк шрам, а тысячи воспоминаний, которые можно сравнить с кошмаром, встали перед глазами, заставляя ребёнка сжать руку лучника, несмотря на боль в ране, словно сказочный Бэкхён сможет его защитить от прошлого.Бэк укоризненно посмотрел на мужа, одним взглядом упрекая супруга в необдуманности слов, но оба понимали, что уже поздно что-либо менять. Хань хотел лично посмотреть на корабль Капитана, узнать, что случилось с деревней в Миель и родителями. Это желание полностью заполнило душу, но никто из клана не согласится взять маленького ребёнка на бой. От этого становилось обидно до слёз.—?Можно пойти с вами? —?Ребёнок вцепился обеими руками за броню на ноге Бэкхёна и умоляюще посмотрел на него. —?Я не буду вмешиваться в бой. Когда вы одержите победу, я только спрошу у врага, где мои родители.—?Это невозможно. —?Чанёль склонился над ним, чтобы можно было говорить тише. —?В Капитане сидит Аккару, поэтому он мало что помнит. Им двигает алчность, а до своих жертв ему нет дела.Бэкхён насторожился, прислушался к звукам в заводи и закрыл ребёнка собой, одной рукой вытаскивая оружие. Чанёль доверился его слуху и приготовился к драке, но понимал, что, вероятно, придётся оставить хвост ящера, потому что утащить и добычу, и Ханя будет сложно. У мальчика нет крыльев, а это значит, что одному лучнику придётся нести его на руках, не имея возможности пользоваться оружием, а другому?— прикрывать путь к отступлению. Не зря бескрылым запрещено ступать на эту территорию.Из леса выбежал Старый. Тихая заводь?— не его территория, но он не мог не прийти на выручку, учуяв страх маленького человека. Оборотень схватил Ханя за одежду, словно щенка за холку, выслушал благодарность от воинов и убежал в лес, пока ящеры не начали стрелять. Хань повис, наблюдая, как сильные лапы мелькают перед глазами, а трава то и дело сменяется на вытоптанную тропинку. Про Старого мальчик слышал из рассказов в клане. Кажется, все с ним дружны, а неопытные воины, наоборот, его побаиваются, думая, что раз старый, то непобедимый. Поймать этого оборотня действительно сложно, но он любит преподавать уроки молодняку, отчего частенько мельтешит у них перед глазами, дразня своим присутствием.Хань вытянул руку и погладил белую грудь оборотня. Тот шумно сглотнул от настороженности. Рей предупреждал, что ребёнок крайне любопытен и постоянно всё щупает, нюхает и пробует на вкус. Старый был не готов в тот момент отдаться на изучение, предпочитая найти подходящее для укрытия место, понимая, что лес опасен. Но Хань спокойно продолжал висеть и наслаждался приятным ощущением шерсти, чувствуя себя в безопасности рядом с сильным зверем.—?Вы плюшевый! —?Ханя блаженно протянул, водил рукой по шерсти и хотел забрать оборотня домой.Старого переполнили эмоции, которые проявились в виде зуда в носу, и он громко чихнул, но Ханя не выпустил. Где видано, чтобы больших и свирепых оборотней сравнивали с плюшем? Но это, безусловно, приятно. Это означало, что за много лет шерсть не теряла своего первоначального вида и по-прежнему была мягкая на ощупь. Хань второй рукой стал мять шерсть, сунул пальцы в самый подшерсток и широко улыбнулся теплу. Не удивительно, что за оборотнями охотятся. Пусть их не убивают, но, заполучив хотя бы хвост, можно хорошо согреться.Раздался сильный удар, после которого старый кинулся тикать, поджав уши и хвост и игнорируя какие-либо препятствия на своём пути. Он легко перепрыгивал через поваленные деревья, но приходилось сильнее отталкиваться от земли, чтобы брёвна и камни не бились о ребёнка. Ситуация принимала опасный поворот, заставляя искать решения быстрее, а мчаться так, словно от этого зависит жизнь всей Такары.—?Что случилось? —?переживал Хань и пытался осмотреться, но оборотень только прибавил скорость.—?Прижми к себе руки и ноги, чтобы не покалечиться,?— сквозь цепкую хватку проговорил Старый, и Хань поразился речи животного.От восхищения услышанных слов его отвлёк большой человек, который среди полутьмы казался невероятно высоким. Ростом он был явно раза в три выше любого такаровца, а в руках держал два меча, по длине в половину меньше роста мужчины. От щиколотки до колена у него была броня, бёдра окутывала шкура животного, а на поясе висели черепа людей. Хань испугался до икоты. Его адреналин учуял Старый, но ничем не мог помочь, чтобы успокоить, потому что уклонялся от ударов и пытался выбежать из леса.—?Это Берсерк,?— бормотал оборотень, чтобы объяснить ситуацию мальчишке. —?Если он от нас не отстанет, то придётся выводить его из леса, дабы воины с ним быстро порешили.—?Но он же разрушит город.—?Зато мы целы будем. Бэк и Ёль заняты ящерами, но и они не справятся с Берсерком без помощи. Нужен весь клан, а я слышал, что они заняты флотом на западе.Старый принял решение. Оно казалось безумным, потому что требовалась помощь всех оборотней, а значит, им следовало бросить свои сражения и сдаться, даже если противник намного слабее. Многие из них лишатся части себя, но иного выбора Старый не видел. Он остановился, опустил ребёнка и тяжело дышал, искоса наблюдая за передвижением Берсерка, определяя опасность расстоянием.—?Кто он? —?выглядывал из-за лапы оборотня Хань.—?Бывший генерал Джао, только свихнулся. Дурные места леса Такары, а этот ещё дурнее. Аккару слишком легко вселяется в тех, чьё сердце поглощено желанием украсть драгоценности из гробниц Древних. Но не это сейчас главное. Нам нужна помощь.Он задрал голову вверх и протяжно завыл. Следом вой подхватили другие оборотни, и весь лес погрузился в жалобную песню животных, от которых столица Такары вздрогнула в ужасе, и каждый её житель замолчал, пытаясь понять, почему животные так себя ведут. Хань спрятался под грудью Старого, выжидая, когда побег будет продолжен, и кому-то молился, чтобы помощь пришла быстрее. Странный мужчина в красном кимоно привёл его в опасное место, но Хань не мог утверждать, что сделано это было намеренно. Неизвестный, кажется, помогает человеку: из леса вывел, за школу завёл и показал слабое место в заборе. Но каждый раз в конце этого спасения ожидала опасность.—?Старый, проваливай! —?летел между деревьями Тэхён. —?Дальше мы справимся! Не первый раз ему рога ломать.Намджун поймал в полёте Хосока, который из последних сил пытался вырваться, чтобы первым нанести удар. Он барахтался в цепкой хватке магистра, наобум махал мечом и норовил оттолкнуть щитом любого, кто будет мешать сражаться. Джун хорошенько потряс его и гаркнул:—?Сначала маги! Потом лучники, а аж потом мы!Старый вновь схватил ребёнка за штаны, приготавливаясь продолжить побег, и Хань повис, но успел прокричать:—?Дядя Нам, спасибо!!!Сокджин оторопел, натянув тетиву, и эхом повторил:—?Дядя?Намджун побледнел, словно из него вылетела душа, отпустил Хосока, и лишь синхронные удары Юнги и Тэхёна заставили магистра прийти в чувство и приняться искать своего сбежавшего бойца.Старый поспешил утащить ребёнка к дороге, перепрыгивая через кусты и огибая деревья. Выход был совсем близко. Запахи озера уже не ощущались, а пыль дорог щекотала ноздри, но оборотень не расслаблялся. Лишь когда звуки боя стали тише, он замедлил шаг и вновь принюхался. В лесу запахло зельями. ?RM? и ?Кай? были заняты дракой, поэтому Старый насторожился. Его опыт подсказывал, что без предупреждения приходят друзья, а без приглашения?— враги. Поэтому оборотень пошёл на отчаянный шаг. Он опустил Ханя на землю, зубами разорвал на нём рубашку, заставил снять бинт и кивнул в сторону выхода из леса:—?Беги, что есть силы, домой. Беги, как можно скорее, и не оглядывайся.—?А как же ты? —?Хань потянул к нему руки и со слезами посмотрел на Старого, понимая, что близится горе, в котором большому оборотню едва ли справиться в одиночку.—?Я спутаю следы. Беги!Хань побежал, но Старый остался ждать врага. Скорее всего, никто не побежит за Лу, потому что решат, что неподвижный запах как раз и будет спрятанным человеком. Но они ошиблись. Хань бежал к дороге, споткнулся о корень дерева и рухнул лицом в траву. Лодыжка подвернулась, натягивая сухожилия, из-за чего мальчик взвизгнул, но, пересилив боль, вновь побежал. В какой стороне его дом, он не знал, но заметил едущую по дороге повозку, которая вполне могла бы подвезти к нужному месту. Дорог в столице мало, поэтому велик шанс подъехать к воротам ?Кая?. Просить о помощи Хань не решался, помня, что своим запахом может только разжечь желание убить, поэтому подождал, пока повозка проедет, и запрыгнул на неё сзади, ложась за шерстяными мешками, пахнущими мокрой соломой. Шерсть также намокала, от чего вонь становилась невыносимой, но Хань терпел и смог немного задремать после полученного стресса. Из сна периодически выкидывало, но веки сами слипались, пока тело не начало чесаться от влаги, а ткань?— колоться. Ребёнку пришлось выглянуть из своего укрытия, чтобы сориентировать в своём местоположении, вспоминая карту. Впереди виднелся город с алым сиянием, недалеко возвышались горы, а узкая дорога вовсе превратилась в сплошные глыбы, из-за которых телега едва двигалась и ноги лошади подворачивались. Оглянувшись назад, Хань заметил удаляющиеся стены сердца Такары. А вокруг пустошь, покрытая травой. К своему ужасу, ребёнок понял, что очень далеко от цитадели клана.Хань спрыгнул с телеги, почесал тело, осмотрел?— к грязным разводам добавилась ещё и вонь. Тяжело и обречённо вздохнув, ребёнок направился обратно домой, пока ещё не слишком поздно. Поскольку в небе возвышалась одна луна, то Хань был уверен, что его начали искать. Благо, никого на улице не было, поэтому чувство безопасности взыграло сильнее страха. Но если Хань попадёт в чьи-то руки, то беды не избежать. Хоть Елена говорила, что ниндзя и разбойники не заинтересованы в смерти такаровцев, мальчик отлично помнил, что им интересуются все. Чонин даже кулак показывал, пытаясь вбить в голову ребёнка всю серьёзность ситуации. Намджун оказался прав, говоря, что до Ханя не дойдёт вся важность предостережения. Ин сам понимал, какую малую роль слова играют в воспитании детей, но не мог применять грубую силу к слабому человеку, а уследить за ушлым ребёнком было куда сложнее, чем себе это представлялось.Хань вновь мысленно попросил прощение у магистра и, опустив плечи, побрёл к стенам, надеясь не встретить возле них противника не по силе.—?Мой милый мальчик! —?Голос настолько спокойный, что от этого становится страшно. Он раздаётся где-то в глубинах подсознания на уровне мозжечка и упирается в затылок. Таким голосом можно легко испугать даже самого сильного воина. Ребёнок же резко обернулся, смотря с широко раскрытыми глазами на большой скелет. То, что перед ним Архилич, Хань не сомневался. Все воины Такары смеются с его ободранной и обмотанной цепью юбки, но всем не до смеха, когда он высасывает по капле жизнь каждого бойца. На его шлеме возвышались два рога, устремлённые в небо, и в лунном свете придавали его виду дьявольские черты. Чёрные наплечники, с которых ниспадал рваный малиновый плащ, украшались золотом, а лезвие косы в руке горело зелёным огнём. На бёдрах висели чёрные пластины, обрамлённые золотом, а пояс был усыпан сотней камней. Серебряный полумесяц, свисающий на цепи с косы, бросал на дорогу яркие отблески, отвлекая Ханя от вида Архилича. Ребёнок не знал, что делать дальше. От такого противника не убежать, потому что это самый сильный маг, на которого не каждый клан согласится пойти в бой даже ради награды. Словоохотливый Минсок поговаривал, что Архилич способен убить одним дыханием. Как дышит скелет, Хань не понимал, но, присмотревшись, заметил, что у него есть полноценные руки с бледной до зелёного оттенка кожей, покрытой коричневыми пятнами. От запястья до локтя также была броня, но весь его наряд служил для ношения камней, которые Архилич тщательно собирал и берёг. Если его победить, то все камни не утащить даже самому большому клану, а сам Архилич возрождался благодаря убиенным им душам.Он склонился к ребёнку, положил руку на землю ладонью вверх, приглашая ступить на неё маленькому человеку, чтобы рассмотреть его ближе. Но Хань боялся, смотрел то на руку, то на дорогу и не знал, как поступить лучше.—?Не бойся. —?Архилич сложился почти напополам, приближая к человеку огромный череп, в темноте глазниц которого горел зелёный огонь.?—?Ты же из Миель, верно? —?Хань кивнул и прижал к себе руки, вжимая голову в плечи. —?Мне не нужна твоя жизнь, потому что она настолько ничтожна, что мне не возродиться с её помощью. Стань на мою руку, я хочу посмотреть на твой шрам на спине.—?Зачем?—?Я маг, поэтому смогу тебе помочь.—?Убьёте?—?Нет. Ты для меня бесполезен, но я помогу тебе на зло Такаре. —?Он подвинул ближе свою руку, и Хань взобрался на его ладонь, держась за пальцы, но, когда рука стала подниматься, он упал на живот, ощущая холодную кожу Архилича. —?Есть те, кто хочет собрать ожерелье принцессы Акеми и вернуть этим солнце в Такару, но ты же понимаешь, что умрут все, кто здесь живёт. Паладины смогут возродиться, но не вампиры. Без них я буду медленнее пополнять свои запасы жизней и создавать своё детище. —?Он посмотрел на шрам ребёнка, подумал несколько секунд и продолжил: —?Ты знаешь, что у тебя на спине?—?Шрам от ожога. —?Хань поднял голову и стал на четвереньки, ближе рассматривая Архилича.—?Это клеймо жертвы. Тебя должны были отдать в жертву, но ты всё ещё жив, значит, тот, кому ты должен был быть отдан, согласен даровать тебе жизнь, но ты по-прежнему его, и никто не знает, когда он тебя сожрёт. Возможно, ожидает день, когда ты вырастешь. Скажи, печёт ли клеймо?—?Очень! —?Хань подполз ближе к нему, стараясь взглядом передать всю боль от приступов. —?Горит огнём, чешется и становится красным.—?Я помогу тебе. —?Он положил на землю косу, присел и поломанным ногтем вытащил из пояса чёрный камень. —?Не в моей власти залечить клеймо, но я могу унять жжение. —?Он раскрошил камень двумя пальцами, оставляя ничтожную часть, и показал Ханю. —?Морион?— камень мёртвых. Он будет поглощать пламя внутри тебя, но после твоей смерти он покинет твоё тело, потому что мёртвое не питается мёртвым.Он приложил кусочек камня к спине мальчика, и морион плавно проник точно в центр клейма, не нанося никакого вреда телу. Хань не сразу понял, что его ?лечение? окончено. Он так и стоял до тех пор, пока Архилич не опустил руку к земле, отпуская Ханя домой.—?Теперь болеть не будет? —?Ребёнок продолжал держать палец великого мага, и Архилич прошептал:—?Камень заберёт пламя. Считай, что я теперь твой крёстный. А теперь беги. За тобой уже летят.Хань сделал несколько шагов к дороге, замечая, как высокий скелет исчезает в воздухе, словно никогда там не стоял. В этот момент подлетел Сехун, схватил ребёнка одной рукой за грудь, прижимая к себе, и поднял в воздух, внимательно смотря на место, где совсем недавно стоял Архилич.На это место плашмя упал Чонин, рядом мягко приземлился Ифань и поднял голову вверх, наблюдая за Сехуном, и поманил его к себе пальцем.—?Я слишком стар для таких виражей,?— тяжело дышал Чонин и дёрнул рукой. —?Капитана избить, а он ещё и с Аккару внутри, затем сгонять в Тихую заводь, чтобы мне Старый сообщил про исчезновение ребёнка.—?Вот именно,?— ворчал Ифань, гордо выпрямляясь, демонстрируя свою выносливость,?— года идут, а ты решил на старости лет ребёнком обзавестись.Чонин поднял голову и недовольно сморщился:—?А вам, папа, я бы советовал спортом заняться, чтобы не сачковать удары по врагу. Пока мы боролись с Капитаном, вы прохлаждались в тенёчке.—?В любом случае,?— опускался к ним Сехун,?— если бы Архилич хотел убить Ханя, то мы бы не успели спасти ребёнка.—?Он хороший! —?подхватился Лу и сполз с рук Сехуна. —?Он не хочет меня убивать!Хань смотрел на всех по очереди, лупал глазёнками, держа палец у рта, и сталкивался с недоумёнными взглядами.. Чтобы хоть как-то объяснить ситуацию, мальчишка довольно заявил:—?Он?— мой папа.Чонин с одного прыжка вскочил на ноги и потребовал объяснений. Он не верил, что порождение зла имеет хоть какое-то родство с человеком. Архилич охранял гробницу и создавал себе сильнейшего союзника, местонахождение которого неизвестно, а Такара ему нужна только из-за душ паладинов и вампиров, поэтому, называя Лича папой, Хань слишком напугал магистра. Рассказ ребёнка позабавил, но в то же время после него хотелось плакать.—?Итак, ты сбежал,?— возвращался к началу рассказа Чонин и сел на землю.Хань расстроился. Ему опять не верили. Чонин упорно не хотел соглашаться с тем, что существует человек в кимоно, который умеет исчезать и летать без крыльев.—?Послушай, Хань,?— вмешался в обсуждение Ифань,?— ты слишком преувеличиваешь отцовский инстинкт мёртвого Лича.—?Но он мне сам сказал, что я могу считать его своим крёстным, а крёстные бывают отцы и матери. —?Лу насупился. Он не считал Архилича плохим, потому что он был единственным монстром, кто не желал смерти человеку. Старого Хань не считал, потому что не причислял его в ряды чудовищ.—?Его надо осмотреть,?— указал пальцем на ребёнка Сехун. —?Нельзя недооценивать мастерство магии мёртвого чернокнижника.—?В том и беда,?— шептал Ифань,?— что он чернокнижник, а не зубная фея.—?Я к Рею,?— вставал Чонин. —?Папа, слетайте на остров за зельем, а Сехун пусть отнесёт Ханя в цитадель.Ифань кивнул. Следовало пополнить запасы зельев, свитков и казны, потому что с появлением маленького человека забот у клана прибавилось, поднялась боевая готовность и вновь настала череда боёв.