4 Часть (1/2)
***
— Знаешь… а ты все больше и больше напоминаешь мне сексуального маньяка… — Влад медленно, но верно отступал в сторону спальни под моим натиском, — у меня ведь еще остался кетамин…
— Ну, так я для вас и стараюсь, — Оторвавшись от сладких губ, я скорчил невинную физиономию, наконец, раскрыв смысл фразы: «мой дом – моя крепость» во всех ее ипостасях. – Если от серьезных отношений у тебя болит голова, то я…. Не cтану настаивать.
— Будешь издеваться – встречу во все оружие… — Анестезиолог сжал пальцы на мятой ткани моей рубашки, отчаянно пытаясь отыскать в моих глазах хоть каплю благоразумия. Тщетно. Потому что моя крыша давно съехала к строителям на перепланировку. Это не будет местью, Влад… Я просто хочу показать тебе один из вариантов…. Как бы все было.… Если бы мы не виделись каждый день, не пытались выяснять отношения в хронической аритмии нашего отделения…
Да, готов признать, что морг – не лучшее место для первого «близкого» знакомства. Именно поэтому, спальня показалась мне самым приемлемым в данном случае вариантом.
Добравшись до финальной «точки», я, не останавливаясь, сходу валю Влада на спину, забираясь ладонью под свитер. Прохладная гладкая кожа и в противовес – учащенное сердцебиение. Интересно, ты говорил, что тогда препарат был не причем…. Не сбежишь ли сейчас?..
Но в глубине души засела уверенность – нет. Не сбежит. Потому что, несмотря на слова, он находится под моим неусыпным контролем. Вспомнить ли первый день в больнице…. У тебя тогда руки тряслись, и взгляд был мрачный, виноватый, зашуганного котишки…
Так. Стоп.
Анестезиолог медленно убирает мою руку, и, придвигаясь ближе, сам начинает довольно уверенно
Ласкать мое тело. Вначале просто руками, теребя и слегка сжимая соски, мягко царапая плечи, а, затем, как бы невзначай, проделывая длинную дорожку от ключицы чередой поцелуев. Пока наши губы вновь не встретились… Я опешил: все мои коварные планы мирно утилизировались в подполье. Нужно ли говорить, что такая ответная реакция, просто не могла отозваться знакомым чувством напряжения внизу живота. Да еще и этот черноглазый гаденыш, как бы невзначай накрыл рукой моего «зверя», который был в полной боевой готовности и требовал «жертву».
Ну, вы сами напросились…! Один предупреждающий поцелуй напоследок, и я несколькими отточенными движениями избавляю свое «дитя – наркотизатора*» от свитера и брюк. Влад не сопротивлялся, но рука, которую он так и не убрал, быстро разделалась с «молнией»…
***
Девушка в приемном отделении мило улыбнулась
— Я слышала, в вашей больнице работает Владимир Леминский?
— Да. А вы, собственно, по какому вопросу? Если касательно кардиологии, то вы по адресу. Ну, а если личное…
— И то и другое.
— М… А я не смогу вам помочь?
— Боюсь, что нет. Ну, так он сегодня придет?
-Д-да… Должен, по-крайней мере…Извините, мне пора!
Димон помчался дальше. «Интересная особа, чего это ей от анестезиолога могло понадобиться?.. А, ладно. Буду я тратить на это время, когда у меня пациентка назначена…»***
С добрым утром, Гена. Как спалось? Уже целых пять часов. Спартанцы и МЧС-ники давным— давно встали, почистили зубки, и ушли воевать. А на тебя настолько сильно действует закон всемирного тяготения, что ты не можешь даже оторвать голову от подушки. Блин.
Воспоминания прошлой ночи витали еще где-то на уровне глубокого подсознания, не спеша материлизовываться. Влад… Рука машинально потянулась к краю кровати. Пусто. Наверное, он тихонько слинял, чтобы не столкнуться со злым сонным хирургом. Правильно. Пусть себе идет, помня о нашем уговоре. «Не переступать черту»…
Все, я проснулся!..
Попытка подняться увенчалась успехом. Я открыл глаза, оглядывая комнату. Никаких следов вчерашнего бардака обнаружено не было: даже одежда, накануне смятая в невообразимый стереометрический ком, скромно и опрятно покоилась на стульчике.
Та-акс, или ко мне внезапно нагрянула уборщица-лунатик, или…
— Ты в курсе, что рабочий день уже начался? – Донесся знакомый голос с нотками ворчания.
— Это не корректный вопрос, учитывая, что для нас он закончился еще в половине пятого!.. – Я начал поспешно одеваться, пряча улыбку. Остался…
— С добрым утром, — Я коротко кивнул, успев немало удивиться: на столе кроме чашки чая обнаружилась яичница и бутерброд с колбасой.
Вообще-то содержимое моего холодильника не отличалось таким разнообразием продуктов, ибо все белки, жиры и углеводы в весьма ограниченных количествах предоставлялись на работе.
— С добрым. Садись, ешь. – Анестезолог кивнул на тарелку, ничуть не удивившись моему культурному шоку. Перед мальчишкой стоял стакан воды и коробка, сомнительно напоминающая «Псилоцибин».
— У меня, оказывается, дома скатерть-самобранка?.. – Я неуверенно падаю на табурет, с благодарностью глядя на своего «кормильца».
— К сожалению, таковая в твоей квартире не водится. Иначе бы обошлось и без походов по магазинам. – Анестезиолог повернул голову в сторону окна, задумчиво сжимая в руке стакан.
— Как?.... Тоесть, спасибо, но…. В такую рань? – Я не смотрел ему в глаза. Я смотрел на лежащую у его руки горстку нетронутых таблеток.
— Места надо знать… — На губах Влада появилась прозрачная ухмылка, — ну все. Хватит удивляться. У нас есть еще полчаса до прихода Лебедова.
Я проглотил нагло рвущийся наружу вопрос, и покорно приступил к поеданию завтрака.
Вообще-то, утром все «страшные дяди в белых халатах» похожи на взъерошенных вомбатов с мультика, знаете? Особенно те, кто почти всю ночь не спал, а занимался.… Ну, вобщем, неважно, чем там он занимался. Главное – не спал.
И я еще долго буду раздумывать, где же все-таки Владюха достал эту несчастную яичницу и колбасу, пока не будет назначена очередная операция. Ведь, все-таки, это первое приятное событие за эти три дня…. И опять вы неправильно поняли.
***
На работе мы быстренько разбежались: я отправился на нашу групповую терапию под глубокомысленным названием «пятиминутка», а Влад, юркнул в отделение, бросив, что придет позже, дабы избежать очередного начальственного «выноса». А выносили у нас обычно ногами вперед. За всю нашу взяточную греховность и патологическую неисправственность. Но я-то знаю, что послужило настоящей причиной. Или, думаю, что знаю. Больно…
— Нехаменко, какого х… ты оставил ампулы с норфином в процедурной?! Там же куча интернов ошивается, лох необученный!! А если пропадет одна, что делать будешь, а?! – Орал глубокоуважаемый Михаил Александрович на не менее глубокоуважаемого Семена Олеговича.
— Да, перестань ты ныть. Все в порядке. Медсестра зашла, все пересчитала. Да нет! Ему хлебом не корми, дай поорать. Терапевт хренов… — Меланхолично отвечал гастроэнтеролог, немногозначительно пригласив меня поддержать сию беседу. А я что? Я – ничего. Поприветствовав всех близлежащих и близсидящих, я присоседился к своему понурому другу Серегею, в ожидании прихода начальства.
— Так все, давайте начинать. А то толку, что здесь сидим. Жуков! Ты вчера на дежурстве был? Докладывай. Нам все очень интересно, что твориться на твоей территории.
Тучный мужчина с густой бородкой и узкими глазами (за что его, кстати, прозвали «китайцем») поднялся и проникновенным густым голосом начал свою речь:
— Да все у нас нормально. Вчера два пациента выписалось. Крюков и… — Он заглянул в свою карточку, — … И Гусина. До полуночи – дважды проводили обход. После полуночи – давали
ацетилсалициловую кислоту и противовоспалительное. Все.
Сидящие в аудитории не могли не позавидовать такой краткости изложения, и кое-кто из молодого персонала наградил старшего терапевта короткими аплодисментами.
— Эх, не идете вы в ногу со временем. Стыдно такое назначать. – Патологоанатом, сидящий почти у самой двери, сверкнул акульей улыбкой, — против Гофмана и его грандиозного открытия я лично ничего не имею. Отмучался уже, но почему должны страдать невинные люди!... Скажи честно: кому ты МСТИШЬ?.. – Голос врача срывался, изображая «глубочайшую драму».
— Да что вы вообще… — Жуков начал было медленно краснеть, но тут чья-то рука успокаивающе прижала его к стулу.
— Ну, Миш, не стоит лезть на козла с гранатой, уж поверь. Он будет кусаться, выбей ты ему и все тридцать два зуба. Такой уж это человек... — Петр Александрович говорил тихо, практически не повышая голоса, но его тон действовал на окружающих безотказно.
Я решил, что в конце всей этой котовасии, непременно поговорю с легендарным акушером-гинекологом насчет его ученика, а до этого времени…
— Ладно, раз до антракта еще далеко, придется выступить. – Я окинул собравшихся уставшим взглядом.
Кто мы? Циркачи. Эквилибристы. Жонглеры. Гладиаторы…. И с чего начнем?
***
Влад долго не мог поверить, что это все-таки случилось. Что это не галлюцинация, что…
Женя стояла напротив него. Но…. Уже не та Женя. Высокая томная красотка с обложки глянцевого журнала. Длинные ноги, безупречная фигурка…. И лишь глаза остались прежними: с живыми веселыми искорками, в глубине которых цветут ромашки и светит щедрое ялтинское солнце.
— Здравствуй, Влад. – Она улыбается, небрежно опираясь о дверной проем. А черноволосый парень быстро отводит взгляд, понимая, что с каждым новым воспоминанием боль будет усиливаться, пока не достигнет своего пика. Та девушка, что уехала, не попрощавшись. Ее нет. Не существует.
— Ну что ты смотришь на меня, как на врага народа. Не чужие же…. — Евгения по-своему понимает его замешательство, поспешно роется в белом пакете, пока не достает оттуда продолговатой формы сверток. – На, держи. Это тебе маленький подарок. Я так соскучилась… — Девушка протягивает коробку, одновременно пытаясь поцеловать анестезиолога в щеку, но тот резко отстраняется.
— Не нужно. Оставь себе. Мне сказали, что ты по делу… — Врач ни на йоту не повысил тон, но в голосе зазвучал металл.
Женя опустила руки, а затем, слабо улыбнулась:
— Все злишься на меня… Неужели, никогда не простишь…
— Нет. Не злюсь. – Влад коротко вздохнул, машинально касаясь пальцами виска, — Просто немного разочарован. Прости. Так… Тебе что-нибудь нужно?
— Мне назначили эхокардиоскопию. Я теперь каждые полгода прохожу такое обследование. В Британии, когда узнали, что у меня в семье были проблемы… Сказали, чтобы приносила справки. А я, с тех пор, как вернулась домой, чувствую себя… не очень хорошо… — Эндокринолог снова улыбнулась. Неуверенно. Застенчиво.
Парень кивнул.
— Ладно. Давай я тебя запишу на прием к Леониду Аркадьевичу. Он хороший кардиолог. Многим из нас до него еще учится и учится… — Влад запнулся, почувствовав, как теплая рука девушки крепко сжала его ладонь. – Нет, я…. Хочу, чтобы ты это сделал. Правда…. Очень хочу.***
Денек выдался тяжелым – наши мирные ряды без объявления войны принялись атаковать фармацевтики, используя свою самую «тяжелую артиллерию». Ручки. «Покупайте сивазон!». Блокнотики. «Пентанол – это то, что нужно вашим костям!». Календарики «Кларитромицин» и т.д. и т.п.
Разношерстные студенточки, густо накрашенные и глупо улыбающиеся, заваливали нам столы бесконечной дурью в виде всего вышеперечисленного. За «дурь», однако, неплохо платили. Вернее, за ее назначение.
Я и Серж сидели порознь, изредка перебрасываясь однозначными взглядами и фразочками. Монотонно скрипели ручки. Издалека мы были похожи на парочку ботаников, готовящихся к сдаче экзаменов, честное слово.
Странно, но Серега кардинально отличался от своего прежнего прототипа, капающего мне на мозги при каждом удобном случае. И Ленки сегодня что-то не видать…. Расстались? Да нет, мой приятель еще ни разу не страдал «послеродовой депрессией». Или я его плохо знаю?..