Ангел (1/1)

Стюарт Гарольд Пот, почти двадцати четырёх лет от роду, скучает, мается и не имеет ни малейшего понятия, куда себя девать.Стюарт зевает во все свои прекрасные ровные зубы, потягивается, хрустит шеей, скребёт пятернёй в жёстких, как ежиная шкура, волосах?— никак не ложатся, проклятые,?— и тоскливо смотрит на часы. Ещё два часа сидеть в магазине за кассой и щёлкать мух, так интересно, что аж сдохнуть можно?— ещё скучнее, чем слушать старика Макгонагалла на лекциях в юридическом отделении.Хотя нет, не скучнее. Здесь хотя бы платят, дядя Норман никогда не затягивает с оплатой,?— каждую субботу дотошно отсчитывает и кладёт на стол положенные фунты. Стюарту всякий раз очень стыдно.?Держи, малец, на этой неделе хорошо дела шли. Своди в кино какую-нибудь девчонку?.Стюарт совершенно не хочет признаваться, что по вечерам он берёт из кассы немного мелочи на сигареты и сладкое. Не упомнить, когда это началось,?— кажется, когда перепился и потерял зарплату вместе с шапкой где-то на берегу Темзы. Таскать стыдно, остановиться трудно. А прекратишь брать?— Норман заметит, что денег в кассе больше. Дерьмо, кабала, замкнутый круг. Самому от себя гадко.Молодой продавец вздыхает, быстро сгребает в кулак немного монет?— да, хватит как раз на колу и спички,?— защёлкивает кассу и, сунув ключ в карман, пытается что-нибудь насвистеть.Вместо свиста в тишине музыкального магазина раздаётся тупое шипение.—?А-а-а,?— воет Стюарт и бездумно тычет пальцем в крайнюю клавишу дорогого синтезатора. —?Ненавижу.Хоть бы самый заблудший ангел припёрся, право слово. Пьяный, обкуренный, бескрылый, наплевать уже. Лишь бы пришёл, матюгнулся, пнул под задницу и показал, куда идти.Уличную тишину раздирает визг вдавленных до отказа тормозов.?Тьфу, опять кто-то нажрался?,?— только и успевает подумать Стюарт,?— и витрина разлетается веером тысячи стеклянных брызг, а пол летит из-под ног.—?Ой-й!Стюарт щупает лицо и ушибленный локоть, сплёвывает из занывшего рта солоновато-тёплое, шарит в поисках слетевших очков и завороженно таращится, как кто-то, ругаясь нехорошими словами, восстаёт из пыли и битого стекла?— ну, если точнее, не шибко изящно вываливается из окна протаранившего витрину чёрного автомобиля.Одно стекло в очках треснуло, голова кружится, а во рту до сих пор солоно и противно.—?Это я удачно зашёл, бля, — бодро свистит горе-водитель и прётся в сторону того самого синтезатора, хрустя битым стеклом под тяжёлыми кошкодавами.—?Эй, мать твою! —?Стюарт, шатаясь, выхаркивает передний зуб вместе со слюной и кровью. —?Эй, мистер! Му-жчи-на! Он не на продажу!—?Как хорошо, что мне насрать!Взломщик в потёртой кожанке черняв и неказист, у него цепкий взгляд?— глаза разные, левый отливает в блекло-красное,?— и нос не в порядке, — кривой, поломанный раза два-три; вдобавок он ниже, чем дылда Стюарт с его шестью футами, так что Стюарт приободряется и хватает за плечо.—?Я вызываю полицию, мистер!—?Э, да у тебя забор неровный! Ща подправлю! —?Хорошо сложенный кулак в обрезанной перчатке влетает в зубы?— снизу вверх, умело и жёстко,?— и верхнюю челюсть раздирает хрустом, а из глаз брызжут слёзы. Стюарт вскрикивает, зажимает разбитый рот и выплёвывает в ладонь второй сломанный зуб. —?Теперь всё симметрично, можешь не благодарить.—?Чтоб тебя, ублюдок! Я ж свистеть теперь не научусь!—?Пятьдесят фунтов гони и обращайся, научу,?— огрызается чернявый и бережно взваливает многострадальный синтезатор в багажник.Стюарт, ещё недавно тоскующий горше волшебницы Шалот, разозлён, перепуган, удивлён, озадачен и восхищён одновременно, и к тому же его немного тошнит.—?А… а синтезатор зачем?—?Группу собираю, у меня старый сдох.—?Врёшь.—?Тебе-то какое дело?Стюарт облизывает дёсны, решительно вытирает ладонью рот, а ладонь?— об штаны, и с третьего раза?— рука мелко трясётся от головокружения?— набирает за кассой номер местного отделения.—?А к синтезатору клавишник не нужен?—?Было б неплохо. Чё, умеешь? —?Взломщик, насторожившись, захлопывает багажник.—?И играть, и петь,?— только выпни меня из этого замкнутого круга, ублюдок, уже готов петь осанну Стюарт. —?Алло, полиция! —?Возмутитель спокойствия повисает на плече, рвётся отнять трубку и рычит пополам с шипением, как уличный кот; от него разит бензином, сигаретами и горьким амбре немытого тела. —?Да, Смитерс-роуд, шесть. Да, кассир. Тут в витрину въехали. Кажись, машина краде… Нет. Хорошо. А, да, да… Тут у меня клиент, он не пострадал. Будем вас ждать. Я? Да, пришлите врача. Головой долбанулся… Да, спасибо.Услышав короткие гудки, Стюарт выдыхает, хлопает трубкой мимо телефона и торопливо стирает видеозаписи с камеры.—?Как звать, щербатый? —?чешет ?клиент? за ухом: на его живом некрасивом лице расцветает жадный интерес.—?Стюарт. Стюарт Пот. Я, это… в церковном хоре пел, я умею.—?Недоброго вечера, чайник. —?Жёсткие сильные пальцы пожимают ладонь. —?Я Мёрдок.—?Чаю? —?Почему-то в голову приходит именно это дурацкое предложение, и Стюарт чешет саднящий локоть.—?Валяй. Когда припрутся бобби?—?Через три минуты.Стюарт шустро загораживает тощей спиной кассу.—?Только попробуй вскрыть! —?Не больно-то и хотелось,?— живо корчит рожу Мёрдок, уже без утайки суя за отворот рукава японскую шпильку.