Кингс-Кросс (1/1)

Мёрдок души не чает в лондонском метро, и особенно?— в станции Кингс-Кросс Сент-Панкрасс: Кингс-Кросс Сент-Панкрасс выпендрёжно красива и одновременно чумаза?— поди, её не отмывали лет сорок,?— шумна, многолюдна и скручивает тугим узлом шесть линий метрополитена, возле неё всю ночь открыт шотландский паб, и в переходах каким-то особенным эхом рассыпается плач охрипшей шестиструнной гитары.—?Сэр, здесь же нельзя…—?Ой, да пошёл ты! Завидно, да?Мёрдок безо всякого стеснения нагло курит под знаком с перечёркнутой сигаретой?— кому вообще не начхать на два года назад изданный запрет на курение в подземке, если здесь до сих пор можно выпивать? —?и разгоняется на припеве неизданной песни, страстно терзая басы. Кто-то смеётся, и в кинутом под ноги гитарном чехле снова звенит мелочь,?— а время на круглых станционных часах показывает половину восьмого.Жизнь определённо хороша, чёрт побери.—?Граждане, на эскалаторе замечено возгорание, сохраняйте спокойствие. Объявляется эвакуация! Граждане, просим не паниковать!—?Твою налево! —?возмущается кто-то со стороны Пикадилли. —?Я домой еду!— А??Чего там? —?вздрагивает женщина, роняя кошелёк, и по плитам с металлическим звоном катятся монеты.Минутная стрелка бесстрастно движется к семёрке.—?Пожар, кажется. Будут звонить в Сохо.—?А огонь где?—?Да где ж ещё? На переходе…—?Эй, вон отсюда! —?торопливо подгоняет толпу молоденький безусый полисмен. —?Музыка окончена! Пожалуйста, подите вон!—?Тоже мне, причина. Будто впервой это старьё горит,?— злится Мёрдок, сплёвывает окурок под ноги, ёжится на сквозняке и, засунув гитару в потрёпанный чехол, сгребает заработанное по карманам куртки: что ж, нормально поиграть на станции уже не получится. —?Дерьмо! И ведь именно в то время, когда он, Мёрдок Никкалз, вошёл во вкус. Несправедливо, чёрт бы драл! Придётся отыграть ещё и на улице, а там?— ноябрь, сырость, промозглый мокрый ветер, там зеваки вынимают кошелёк не так охотно. Да и шумно, себя толком не слышно,?— что уж говорить о гитаре?—?Пассажиры, просьба отойти от туннелей!Мёрдок не говорит никому?— ни лапше, ни ниггеру, ни щербатому,?— на каких станциях он играет, курит и пьёт; в конце концов, в свободной Великобритании каждый имеет право на личный заработок. Не возмущается же он, что Рассел разливает виски в баре, где когда-то играл со своими черномазыми,?— попробуй поищи в Лондоне басиста лояльнее. Чё, не найдёшь? То-то же.Сквозь вонь креозота едва-едва пробивается запах горелого машинного масла.?Пожар, не пожар, да какая нахрен разница? Поближе к стене. Да, здесь?.Двое пожарных, пройдя сквозь людный зал, ныряют к остановленному эскалатору Пикадилли; Мёрдок, протяжно свистнув вслед, теряет к творящемуся всякий интерес.Земля дрожит?— кажется, на станцию прибывает одновременно два состава.—?Граждане, сохраняйте спокойствие!..Мёрдок спотыкается, влетает в спину хорошо одетого старика в пальто и, сочно ругнувшись, прыгает на одной ноге: надо застегнуть слетевшую пряжку и по возможности не грохнуться?— вместе с гитарой.Станционные часы показывают без четверти восемь.***—?Станция! Станция горит! Весь зал!Мёрдок вздрагивает и оборачивается на звон лопнувшего стекла: спину продирает нереальностью происходящего, когда лицо и руки обжигает волна удушающе горячего воздуха, а замедленная, словно в кино, взрывная волна перерастает в огненный вихрь.Кто-то кричит.Мёрдоку не страшно и не больно, он даже не растерян?— словно жар хлынувшего в кассовый зал пламени опалил нутро; ничего нет?— только замерший звон в голове. Это не здесь, не с ним, всё должно быть не так. Не должно же такое случиться, правда? Правда ведь?Звонко хлопнув себя по щеке?— раз, другой, ещё один раз по левой,?— Мёрдок наконец-то просыпается.В сознание пополам с головокружением и тошнотой врывается запах палёной ткани, проводки, жареного подгоревшего мяса,?— и Мёрдок судорожно озирается: лестница, где лестница? Бесполезно?— людей на Кингс-Кросс всегда слишком много, а сегодня?— ещё больше, кто-то плачет, кричит, зовёт в давке, гарь затягивает потолок, а голова кружится всё сильнее.Мёрдок медленно сползает по стене.Вдох, выдох.?Вставай, Никкалз, мать твою, поднимай задницу. Кто ж ещё тебя вытащит??Вцепившись в инструмент, Мёрдок с пьяным упорством лезет вверх.Прямо на ступенях валится в обморок мужчина?— не видать лица, молодой ли, старый?— всё равно; только пальто и кожаные ботинки.—?Бля-а-ать,?— выдыхает сквозь зубы Мёрдок?— до выхода остаётся пять ступенек?— и перешагивает через тело, хватаясь за стену; в спину дышит жар, но с улицы тянет неотравленным воздухом и нудным гулом пожарных сирен.Пальто у упавшего в обморок хорошее, недешёвое. Мёрдок с секунду смотрит на это, облизывая пересохшие губы, взваливает гитару на спину и, схватив мужчину за штаны, тащит за собой; пожарный в кислородном наморднике подхватывает пострадавшего под плечи и что-то говорит, орёт даже, глядя в глаза,?— а Мёрдок слушает, не слыша, и пытается понять, зачем он это делает.—?Отпускай. Отпускай уже, чтоб тебя! Оглох, что ль?Едва разжав затёкшие пальцы, Мёрдок вываливается наружу, отползает на коленях подальше и кое-как встаёт, жадно дыша полной грудью,?— чёрт побери, а ведь раньше лондонский воздух в ноябре казался таким сырым и липким.Глаза щиплет, и они протекают мокрым и горячим; Мёрдок трогает их, только сейчас осознавая случившееся, и искренне удивляется.—?Чё?—?Ты в порядке? —?Девушка в полосатой куртке суёт бутылку с водой и трёт рукавом щёки: тушь у неё совсем смазалась, а в сполохах сигнализации не разобрать, хорошенькая она или нет.—?За пару шотов расцеловал бы,?— хрипит Мёрдок, садится прямо на асфальт и жадно пьёт, глядя, как к станции подгоняют ещё одну пожарную машину.—?Тоже с работы, да?—?Ха-а… —?Мёрдок высасывает всё, что было в бутылке, торопливо прощупывает гитару под разорвавшимся чехлом?— цела, господь мой сатана?— и обнимает, горячо целуя в исцарапанный гриф. —?Цыпа ты шестиструнная. Моя славная девочка.—?Ты что, уличный музыкант? —?Шмыгнув носом, девушка садится рядом на корточки.—?Нет, бля, солист филармонии. Каждый день играю в Ковент-Гардене и целую ручку королеве.—?Королева твоего сердца,?— сипло-певуче тянет собеседница, истекая слезами.Кингс-Кросс Сент-Панкрасс охвачена огнём.Мёрдок ржёт, запрокинув голову?— резко, совсем не мелодично,?— и, заходясь в приступе истерического смеха, запускает пальцы в спутанные волосы, и смотрит, как в небе стелется чёрная гарь, а девушка всхлипывает и рассказывает что-то сбивчивое?— про работу и метро, про террористов из ?Ира?, про то, что хочет напиться и переспать с кем угодно, после такого плевать уже,?— пока со станции вытаскивают тела.—?Всё, моя сладкая. —?Истерика обрывается так же легко, как и вспыхивает; Мёрдок отирает лицо ладонью и кое-как встаёт, одёргивая ремень на плече. —?Оттуда живых не достанут.—?Сплюнь,?— хмурится собеседница.—?Тебе увиденного мало?—?Кто-то ж выживет. Эй, а как тебя зову…Мимоходом крепко хлопнув девицу по заднице, из-за чего та ойкает и тут же с сожалением вздыхает, и даже не посмотрев на неё напоследок?— это лишнее, всё равно потом не вспомнить ни голоса, ни лица,?— Мёрдок вваливается в телефонную будку и, не закрыв дверь, с трудом набирает номер.—?Добрый вечер. —?Связи с барабанщиком не было с пятницы?— да, Мёрдок тогда в очередной раз напился и, кажется, даже подрался; Рассел берёт трубку почти сразу же. —?Хоббс у аппарата.—?Рассел, это я,?— буднично сообщает Мёрдок. —?Я чуть не сгорел.—?Чего? Ты был на Кингс-Кросс?!—?Уже разлетелось, да?Сквозь помехи связи и нервное ?а, чёрт? Рассела слышится треск радио.—?Ты сам-то как?—?Тут ёбаный пиздец, но я в норме. Просто хреново малость.—?Знаю я твою малость! За тобой приехать?—?Валяй. —?Телефонная будка, как и везде, измалёвана похабными граффити, хотя иные из них, пожалуй, оказали бы честь самому Энди Уорхолу. —?Я, сдаётся, сам не дойду.—?Ты же ещё там?Кивнув, Мёрдок ковыряет ногтем в зубах.—?Мистер Никкалз, я не слышу ваших кивков.—?И, это…—?Реми, собирайся! Мэдс на станции!—?Рассел, ниггер ты сраный! —?рявкает Мёрдок. — Я не договорил!—?Нуддл, да? Она у друзей, не узнает. Ну, пока что… Или, может, сбежала к тебе, я проверю. Реми сама тебя заберёт. Никуда не уходи, слышишь?Мёрдок завороженно смотрит, как горит станция Кингс-Кросс Сент-Панкрасс?— выпендрёжно прекрасная, грязная, прокуренная и совсем беззащитная,?— и не может ни зажать рукой глаза, ни отвернуться.—?Мэдс! —?Не говори Нуддл про меня. Не надо.