Глава 23 (1/1)

Проводив посетителей, задерживаться в кабинете он не стал. Вернулся в свои комнаты и снова прилег на кушетку. Едва полчаса прошло, как его потревожил стук в дверь, и следом — голос Патрика:— Прошу прощения, месье Арман.— Черт возьми! Ну что еще?— Приехал профессор Роше и хочет вас видеть. Я говорил, что вы отдыхаете, но он настаивает.— Что бы понадобилось от меня еще и профессору Роше? — вздохнул он, снова откидываясь на подушку. — Хорошо, пригласи его сюда.Роше отодвинул в сторонку Патрика и прошел в комнату:— С вашего позволения, я уже здесь. Добрый вечер, месье Арман.— Здравствуйте, профессор. Не сочтите за невежливость, но в чем причина столь внезапного визита?— Я думал, вы сами мне об этом расскажете, — произнес Роше, ставя на стол кейс. — Мне позвонила мадемуазель Дана. Сказала, что вам стало плохо во время трудного разговора, и что у вас признаки предынфарктного состояния. Я приехал, как только смог.— Послушайте, профессор. Я никого не просил никуда звонить, в конце концов, если даже... — И осекся, сообразив. — Постойте... Предынфарктное состояние?— Только ее предположение. Но, глядя на вас, я предположил бы то же самое. Сейчас я взгляну поближе и повнимательнее, на правах не только врача, но и друга. Лягте, пожалуйста, поудобнее и расстегните рубашку.Лафонтен, растерявшийся от такого поворота, просто молча смотрел, как Роше аккуратно извлекает из кейса переносной кардиограф. И думал, что да, лучше распознать болезнь сразу, чем пребывать в неведении, пока не станет поздно…— Удивительно, как повторяются события, — заметил Роше, просматривая выползшую из кардиографа ленту. — Пять лет назад я вот так же, по экстренному вызову, приехал к вашему отцу. И сейчас жду, что ваша реакция на мои слова будет тоже похожей.— Вы хотите запереть меня в клинике? Все настолько серьезно?— Нет. Мадемуазель Дана, видимо, ваш семейный ангел-хранитель. Насчет предынфарктного состояния она погорячилась, но, позвав меня, она поступила верно. Сейчас лечение вам требуется по минимуму, и не столько сердцу, сколько расшатанным нервам. Но обследование нужно, и не здесь, на бегу, а в клинике. Собирайтесь и следуйте за мной.Возражать было страшно. Потеря времени печалила, но лучше пролечиться сразу, чем дождаться настоящего приступа и свалиться надолго. И как бы не навсегда.Лафонтен оторвался от подушки и сел:— Хорошо. В клинику я поеду. Но сидеть там в изоляции от внешнего мира не буду. Есть обстоятельства, которые нельзя игнорировать.— Не сомневаюсь, что обстоятельства есть, — мягко прервал его Роше. — На ровном месте инфаркты и нервные срывы не случаются. Держать вас в полной изоляции я и не собираюсь, но важно, чтобы вы были под наблюдением специалистов. С вашего позволения, я отправлюсь в клинику — чтобы к вашему приезду все было готово. Вас же попрошу не задерживаться.— Да, конечно.Избегая резких движений, он встал с кушетки. На столе лежал прибор внутренней связи с кнопкой вызова персонала; Патрик явился сразу — видимо, торчал все время под дверью. — Да, месье Арман?— Патрик, найди, пожалуйста, Жаннет и распорядись подать машину.Он ушел в спальню, принес из гардеробной простой свитер и пиджак. Положил на кровать, скинул рядом халат — и остановился, услышав за неплотно прикрытой дверью шаги и голоса. Один принадлежал Жаннет. Даже не думая, зачем это делает, он шагнул к двери. — ...рискую навлечь на себя ваше недовольство, но молчать не буду. Мадам, вы совершаете серьезную ошибку.— О чем вы, профессор?— Вы слишком бурно реагируете на болезнь супруга. Слишком бурно.— А я должна радоваться?!— Нет, разумеется, но падать в обморок или впадать в истерику нельзя.— Ну знаете ли!— Мадам, дослушайте меня. Я все-таки врач, да и статистика — штука упрямая. Ваш муж сейчас в возрасте, когда риск заболеваний сердца очень велик. Его организм не справляется с нервным напряжением. Пары недель под наблюдением наших специалистов будет достаточно для восстановления. Но если он, видя ваше выплескивающееся огорчение, начнет скрывать свое состояние и держать все в себе, этим лишь увеличивая нервное напряжение, то дело кончится бедой. Понимаете меня?Дальше Лафонтен слушать не стал — вернулся к кровати и занялся одеждой. Подумать только, даже такое простое дело может даваться с трудом… Ему в самом деле место в клинике, или он скоро будет не годен ни на что.Натягивая свитер, услышал, как стукнула дверь, а просунув голову в тугой воротник, увидел прямо перед собой Жаннет. У нее знакомо подрагивал уголок рта и проступил на щеках резкий румянец — как всегда, когда она хотела очень много сказать. Но сейчас молчала. Придвинулась ближе, помогла ему оправить воротник свитера. Наконец спросила:— Это правда, что ничего страшного?— Правда, — ответил он. И продолжил: — Ничего страшного не случилось, но это должны знать только мы. Хорошо? Для всех остальных — я заболел всерьез и надолго.Она кивнула:— Понятно. Кто-то будет интересоваться твоим здоровьем?— Будет обязательно. Пусть думают, что я ушел от дел.— Хорошо.— Так будет спокойнее вам. Я спущусь в кабинет, надо еще кое-какие распоряжения сделать... Пусть Патрик отнесет мои вещи в машину.— Иди. Я присмотрю.Он спустился на первый этаж, стараясь двигаться осторожно и неторопливо. Сердце уже не пыталось выпрыгнуть из груди, но неприятная слабость осталась. В кабинете он сложил в кейс ноутбук и кое-какие бумаги, когда раздался быстрый стук в дверь, и на пороге возникла Дана.— Арман, ты куда-то собрался? В таком состоянии?— Собрался туда, куда только и можно отправиться в таком состоянии. — Он закрыл кейс и вышел из-за стола навстречу Дане. — В клинику. Роше сказал, что будет меня там ждать. — В клинику — это правильно, — кивнула она. — Тебя проводить?— Нет, не стоит. Послушай, Дана...— Да?— О чем мы говорили, ты помнишь.— Конечно. Завтра же спишусь с Дэниелом.— Хорошо. И еще... Связь с внешним миром я буду поддерживать через тебя. Звонить мне напрямую смогут только Бэйкер и Грант, их я сам предупрежу. Для остальных — я недоступен.Она подошла ближе:— Ты нормально доберешься до клиники? Выглядишь неважно.— Если бы было опасно меня оставлять, Роше сам бы со мной поехал. Ничего страшного не случилось, Дана. Просто я думаю... Все эти заговоры и интриги закручиваются персонально вокруг меня. И когда, так или иначе, станет известно, что я удалился от дел, вас тоже оставят в покое.— Может быть, — неуверенно согласилась она. — Хорошо, отправляйся в клинику, я буду на связи. — И, Дана... Будь осторожна и держи глаза открытыми. Смысл может иметь любая, даже пустячная, странность — хоть в событиях, хоть в чьем-то поведении.— Даже в твоем? — в упор спросила она.— Даже в моем.За дверью послышались шаги и голос Жаннет, окликавший его по имени. — Все, мне пора. Машина у крыльца.* * *Устраивать тайные совещания за чашечкой кофе в маленьких кафе с видом на реку стало у них традицией, думала Дана, вдыхая запах свежего эспрессо и глядя на темную, с ветреной рябью Сену. — В больнице? Ты серьезно? А что случилось?— Ничего страшного случиться не успело, но Роше сказал, что обследование и наблюдение нужно. Во избежание.Дэниел вздохнул, покачал головой, помешал ложечкой слишком горячий кофе. Дана продолжила: — Проблема никуда не делась. Сейчас все стало еще хуже. Я боюсь.— Не бойся. Мы что-нибудь придумаем. Месье Арман ничего не говорил о том, кто за всем этим стоит? Хоть какие-то предположения должны быть!— Ничего он не говорил, — досадливо поморщилась Дана. — Мне кажется, он или знает, кто это, или догадывается, но не хочет свои догадки озвучивать. Ну, где там твой приятель?— Задерживается, похоже... О, вон его машина!Пару минут спустя к их столику подошел паренек — среднего роста, щуплый на вид, но с характерной кошачьей грацией в движениях.— Привет.— Лувьер? — удивилась Дана. — Следовало догадаться, что без тебя не обошлось. Ты и качестве трупа времени не терял, похоже.— Ну да, — он ничуть не смутился. — Мы не хотели тебя пугать, инсценировка делалась не для тебя.Бывает же такое! Работали вместе всего ничего, только когда шла подготовка к освобождению Жанны. Потом она считала, что его убили... А теперь кажется, что сто лет с ним знакома!— Ладно, давайте ближе к делу. Я думала рассказать о плане, предложенном Крисом Бэйкером, но раз ты здесь, в этом нет нужды.— Мне этот план известен, я сам участвовал в его разработке, — согласился Лувьер, извлекая из внутреннего кармана куртки пухлый блокнот. — Взгляни, Дэн.Дэниел взял раскрытый блокнот и начал просматривать записи:— Это дополнительный контроль доступа к Центральной Базе?— Он. Технически задача не очень сложная, но нужно определиться с целью. Всех агентов таким образом пасти бессмысленно, нужно ограничить круг посвященных уровнем высшего руководства. И даже их оповещать только лично, не используя технические каналы связи.— Погодите, — остановила его Дана. — Я-то не в курсе подробностей вашей идеи!Лувьер пожал плечами:— Мы предложили ввести дополнительный пароль для подключения к базе. Если пользователь набрал еще четыре символа к основному паролю — доступ есть. Не набрал — запрос отлавливается и перенаправляется на альтернативную базу данных. Оттуда информации не выкачать, а вот букет программных подарочков такой пользователь получит.— И что даст этот дополнительный шифр? Если есть возможность отследить и украсть пароль...— Верно, от кражи пароля взломом такой шифр не защитит. Но о защите трафика мы уже позаботились. По выкладкам шефа, следующей стадией атаки на Орден будут попытки получать пароли угрозами и шантажом. И вот на такой случай этот дополнительный шифр очень даже полезен.— Но если человека вынуждают выдать пароли путем угроз и шантажа — какая разница, сдавать десять символов или четырнадцать?— Разница в том, что десять символов можно сдавать со спокойной совестью. Иллюзия доступа к базе будет полная — ни одного системного сообщения на экране не промелькнет. Главное, чтобы само это предприятие осталось в тайне. Никаких коллегиальных обсуждений, никаких упоминаний в официальных документах, даже если эти документы непосредственно не касаются работы информационных служб.Дэниел захлопнул блокнот, облокотился на стол и задумчиво проводил взглядом катер, двигавшийся вдоль набережной:— Технически-то сделать это несложно… Но вот эффективность такого нововведения мне представляется сомнительной. — Поясни, — прищурился Лувьер.— Слабое место любой охранной системы — это люди. Дана, вот скажи: есть обстоятельства, при которых твой шеф сдаст свои пароли — реально, а не в чьих-то домыслах?Дана кисло поморщилась и покачала головой:— Ты ведь хочешь объективную оценку, а не восторженный вопль типа ?Да вы что, как можно?!?. Увы, есть такие обстоятельства. Мне тоже идея с дополнительным шифром не представляется хорошей защитой. И давайте не будем забывать о ?кроте? в Информационной службе. Разве его существование не лишает смысла все ваши охранные нововведения? — Лишает, если только ими и ограничиться, — невозмутимо парировал Лувьер. — Мы добавим еще одну деталь, о которой не оповестим никого, кроме непосредственных исполнителей.— И что это?— Возможность в любой момент вручную перенаправить потоки информации. Если все спокойно — набор дополнительных символов дает допуск к реальной базе. При малейшем подозрении на ?работу под контролем? потоки меняются местами.— Погоди-ка. Получается так: пользователь N открывает базу и вводит десять символов пароля. Если следом он добавил еще четыре символа — открывается настоящая база. Если нажал ?ввод? после десятого знака — запрос перенаправляется на базу-ловушку. Так?— Ну да.— А если возникнут подозрения, что упомянутый пользователь и дополнительные четыре символа вводит по принуждению, направление запроса меняется вручную на все ту же базу-ловушку?— Именно.— Кто и как сможет понять, что нужно сделать такое переключение?— Это самое сложное, — подал голос Дэниел. — Тут каждый конкретный случай.— Ладно вам ходить кругами! — поморщилась Дана. — У меня перед глазами есть только один ?конкретный случай?. Плюс я сама.— Ты уже ответила на свой вопрос, — заметил Лувьер. — Ты рядом. Вот и будь на связи. Заметишь неладное — сообщи. Ну и время для связи назначим, скажем, ровно в полдень. В другое время — звонок или сообщение с кодовой фразой. Если ты не отзвонишься, либо передашь условное сообщение, мы поймем, что помощь нужна уже тебе.— Да вы все продумали, я гляжу.— Не совсем, — без энтузиазма заметил Дэниел. — Во-первых, нужно время. Допконтроль сделать — дело техники, а вот ручное управление впихнуть так, чтобы не заметили спецы из Информационной службы — хлопотно и требует осторожности. — А во-вторых?— Во-вторых, это риск, Дана. Сама подумай: Гроссмейстер разрешил установку системы дополнительных кодов, а на деле мы установим надзор за высшим руководством Ордена. Выносить на обсуждение такой проект нельзя, затея потеряет смысл. Если же без санкции, и все это каким-то боком выплывет… Исполнителям головы поотрывают, и не фигурально, а в прямом смысле.Дана призадумалась:— Я дам санкцию на этот проект. Единолично и негласно. Если выплывет — не геройствуйте, а валите все на меня.Дэниел поперхнулся кофе:— Дана, ты что? Спятила?.. Ты же не месье Антуан, сожрут с потрохами!— Подавятся. Я отчитываюсь только перед Гроссмейстером.— Так, может, к нему и обратиться? Пусть сам даст санкцию, его полномочия это позволяют!— Он сам мне велел смотреть в оба и замечать любые странности в чьем-то поведении, в том числе и его. Так вот в его поведении одна странность уже есть: он молчит о том, что следовало бы обсудить. К тому же он сейчас в клинике и в делах участвовать будет опосредованно… Надежнее сначала провести все технические работы, отладить систему, а потом сообщить ему.Дэниел с Лувьером обменялись встревоженными взглядами.— Дана, если с Гроссмейстером что-то случится, и выяснится, что ты у него за спиной раздавала такие указания — ты отправишься прямиком следом за Фернандесом!— Ничего не будет. Пока у руля Грант, уж точно. — А если он не будет у руля?Дана с протяжным вздохом обратила взгляд к небу:— Дэн, если ты имеешь в виду масштабный переворот и смену власти, так там все равно будет, кто за кем подсматривал в замочную скважину. Ладно, мне пора возвращаться в особняк. Будь на связи, тебе это привычно. Пока, ребята.Она встала, улыбнулась и помахала рукой. Оба ?заговорщика? тоже натянуто улыбнулись, и выражение ?твою ж мать!? на их физиономиях читалось одинаково.Дэниел догнал ее возле машины.— Дана, постой. — Остановился рядом, перевел дыхание. — Дана, так нельзя. Я уже один раз втравил тебя в историю.— Дэн, в ту историю я втравила тебя, а не наоборот. — Но я отсиделся в тени, а ты едва не погибла!— Я едва не погибла по собственной глупости. Тебе ли этого не знать.— Возможно. — Он явно не был настроен отступать. — Но я не могу позволить тебе рисковать снова. В конце концов, можно поговорить с Грантом, и...— Нет! — гневно перебила его Дана. — Даже не думайте соваться с этим делом к Гранту. Он санкционирует и подпишет что угодно, просто потому, что по уши должен Арману. Но ему-то как раз нельзя влезать в малозаконные интриги! На нем уже висит достаточно. И снова втягивать его в рискованное предприятие — прямой путь к тому самому перевороту, которого ты боялся! — Хорошо, — сбавил тон Дэниел. — Оставим Гранта. Но мне что, снова прятаться за твоей спиной?— Дэн, я сделаю то, что могу сделать — дам санкцию на установку дополнительного контроля доступа к Базе, от имени временно отсутствующего Верховного Координатора. Дальше уже ваше дело.— Дана!— Если вы не хотите, чтобы мне пришлось заслонять вас грудью, сделайте это дело так, чтобы комар носа не подточил. Ясно?— Ясно. Но все это дурно пахнет.— Если бы только это! — нервно хмыкнула Дана. — Ладно, я поеду. Когда родится техническое решение вашей идеи — сообщите.* * *Митос уехал очень рано, намекнув на необходимость проверить некие сведения. Кедвин осталась готовить завтрак-обед и присматривать за гостем.Она накрыла стол к завтраку на кухне и пошла звать своего подопечного, но в гостиной никого не было. Маленькая запасная спальня оказалась пуста.Арсен обнаружился на веранде, приспособленной под гимнастический зал. Кедвин хотела окликнуть его, но передумала и остановилась понаблюдать за его разминкой.Движения ката в его исполнении были ритмичными и отточенными, в некоторые моменты напоминая сложный танец. Но ощущалась в них едва заметная даже опытному глазу скованность… Кедвин, помня о виденной драке с его участием, ждала от него большей энергии и темперамента. Видимо, прыжок из падающей машины и последующее купание в осенней воде даром ему не прошли. И тугую повязку с ноги он еще не снял. Кроме этой повязки и облегающих трусов, на нем ничего не было. Тесьму вокруг лба и резинку, стягивавшую волосы на темени, Кедвин за одежду не посчитала.Сколько же поколений сменилось, прежде чем явился на свет этот образчик физического совершенства, думала Кедвин, стоя в дверях зала. Ведь это не случайная игра генов, дед и отец мальчишки были так же красивы. Не только внешность, но и пластика, и филигранная точность движений… В античной Греции художники передрались бы за возможность лепить скульптуры с такой модели. А сколько осколков разбитых девичьих сердец, должно быть, рассыпано вокруг этой красоты!Арсен закончил последнюю серию движений и остановился. Глубоко вдохнул, выдохнул — и повернулся к стоящей на пороге Кедвин:— Привет. Составишь компанию?— Не в этот раз, — откликнулась она. — Завтрак готов, одевайся и приходи на кухню.На то, чтобы ополоснуться под душем и натянуть джинсы и облегающую майку, Арсену понадобилось минут десять. Свитер он надевать не стал, и Кедвин про себя хмыкнула. Красавец!— Садись.Она поставила на стол блюдо с тостами, потянулась за чайником.— Спасибо. — Арсен уселся к столу, посмотрел на нее снизу вверх. — Почему ты отказалась от спарринга? Не считаешь меня достойным противником? А впрочем, ты права, опыта в настоящих поединках у меня немного.— Опыта в настоящих поединках у тебя пока еще нет совсем, и дай Бог, чтобы никогда и не было, — отозвалась Кедвин, убирая чайник и тоже садясь к столу. — Давно каратэ занимаешься?— С младшей школы.— Черный пояс?— Да… Второй дан.— Ты очень неплох. И в другой раз я тебе составлю компанию в зале. Но сейчас не время испытывать организм на прочность, тебе нужно побыстрее восстанавливать силы. Для настоящего дела, а не для развлечений.Он сник и уткнулся в чашку. Некоторое время молча жевал кусочек тоста, хмурясь и глядя в стол перед собой. Не позирует, подумалось Кедвин. Просто привык к своей внешности и реакции на нее окружающих.— Ты очень музыкально двигаешься, — заметила она, чтобы нарушить затянувшееся молчание. — Наверно, и танцуешь неплохо?— Да, — откликнулся Арсен, не поднимая глаз. — А еще разбираюсь в музыке, живописи, литературе, холодном и огнестрельном оружии и сам умею чинить свою машину.— Да ты не только по дракам специалист!— Ну да. Я всесторонне развитый ребенок. — Арсен усмехнулся, но продолжил уже легче: — У деда был пунктик на этом. ?Алмаз становится бриллиантом только после огранки, а происхождение дает преимущества, но не делает тебя лучшим во всем по умолчанию. Если хочешь действительно быть лучшим — докажи свое лидерство, не называя фамилии...? Я пацаном не понимал, о чем он, потом понял. Случилось как-то искать приключений с парой приятелей, таких вот, из хороших семей и жизнью не озабоченных. — Приключений?— Угу. Надумали три студента попутешествовать на природе подальше от столиц. Ну я-то знал, что делал, а они, как оказалось, не очень. Машина у нас заглохла, на ночь глядя чуть не в чистом поле. Все рухнуло на меня — и ночлег устраивал я, и еду готовил я, и машину утром чинил тоже я... Они только глаза таращили. И смешно, и жалко.— А ты и готовить умеешь? — улыбнулась Кедвин.— Конечно, — ответил на ее улыбку Арсен. — Старина Жано — это повар наш в особняке — меня научил да несколько тонких советов дал. Девчонки просто млели, про диеты свои забывали.Он умолк и снова затуманился. Кедвин помолчала тоже, потом спросила:— Как ее зовут?— Лиз... Элизабет. Она учится в Оксфорде. Хорошо, что она далеко. О приключениях весело рассказывать байки, участвовать в них весело не всегда.Кедвин кивнула:— Да, тем более девушкам. А ты тоже учишься?— Изучаю политологию и международные отношения. Может, пойду потом в дипкорпус, может, во внешнюю разведку. Еще не знаю. — А карьера Наблюдателя? — лукаво прищурилась Кедвин.— Одно другому не мешает, — хмыкнул Арсен. — Даже наоборот. Не век же мне быть младшим агентом на побегушках. В делах Ордена международные связи — штука по важности одна из первых. — И станешь ты этаким Джеймсом Бондом, — с игривой серьезностью заметила Кедвин. — Интеллектуальное занятие.— Если доживу, — непонятно, то ли серьезно, то ли с иронией, заметил Арсен. Выпрямился, отставил пустую чашку. — Спасибо, я сыт.* * *Вернувшегося Митоса Кедвин встретила в прихожей. Он вручил ей пакет с продуктами и снял пальто:— Как наш подопечный?— Мается от безделья. Ты что-то узнал?— Немного, зато интересно. Пахнет вкусно. Обед уже готов?— Ты удивительно вовремя. Накрывать?— Давай. И зови нашего юного гостя, за обедом и поговорим.Арсен, конечно, понял, что Митос вернулся с новостями. Но решил, видимо, явить миру аристократическую выдержку: не лез с расспросами и вообще никак не показывал любопытства, пока от обеда не остались чай и блюдо со сладкими пирожками.— Ну что ж, теперь можно переходить к делу, — заметил Митос, лениво откидываясь на спинку стула и принимаясь помешивать ложечкой горячий чай. — Я был на месте аварии, Арсен. Тот пожал плечами, тоже придвинув к себе чашку:— Полицейские там наверняка все обшарили вдоль и поперек.— Верно. Я после них ничего и не искал. А нашел кое-что в стороне.— И что это?— Дерево. Большое, с толстыми сучьями, способными выдержать человека. И на одном из сучьев — свежесодранную кору. Там недавно крепили что-то. Я прикинул расстояния царапин и положение… Похоже на штатив для фото- или видеокамеры.Арсен переменился в лице:— Штатив для камеры?— Именно. Так что авария твоя — не просто покушение, а покушение тщательно срежиссированное. Согласись, наличие записи придает ситуации особую пикантность.— Тогда мне совсем нельзя обнаруживать свое присутствие на этом свете, — криво усмехнулся Арсен. — Вот же зараза!— А может, наоборот, стоит предупредить родных, что ты жив? — заметила Кедвин. — Сам подумай, что будет, если эту запись передадут, к примеру, твоей матери.— Матери не передадут, — досадливо качнул головой Арсен. — Отец умеет быть удивительно внимательным и заботливым. Мимо такой ?заботы? муха не пролетит, не то что видеозапись. — А он сам? — поднажала Кедвин. — Как у него с нервами и сердцем? — До сих пор было все в порядке. — Арсен снова поморщился, глянул по очереди на обоих собеседников. — Да поймите же! То, что там творится... это просто мистика какая-то! Я до сих пор не знаю, как и через кого стало известно так много о жизни нашей семьи, такого что ни в каких базах данных не значилось! Я анализировал то, что становилось известно. Получалось, что нас могли подслушивать всюду, чуть ли не в туалетных комнатах. И никакой закономерности! Никакой! Если я не знаю, каким образом уходит информация — как я могу быть уверен, что мой телефонный звонок не будет отслежен? Что, если это спровоцирует охоту на меня или новую атаку на нашу семью? — Он помолчал, глядя в чашку и машинально мешая чай ложечкой. — Как воевать с невидимым врагом?— Возможно, враг не столь уж и невидим, — произнес Митос. — Скажи мне, что вам известно о Камилле Розье?— А что о нем может быть известно? — не понял Арсен. — Он получил в свое время хорошего пинка за участие в заговоре Шапиро, но из Франции не уехал. Перебрался из Парижа в Бордо. Я сам пытался его зацепить, затем и в Бордо ездил. Обнаружил, что там же обосновалась Бессмертная по имени Лаура Ботичелли. Но о Розье ничего не разведал. Тупик. Добропорядочный законопослушный гражданин, и только. Живет себе, работает в какой-то мелкой фирме, в выходные дни посещает увеселительные заведения.— А я бы все-таки покопал в этом направлении, — сказал Митос.— Это почему же?— Из всех Бессмертных у Лауры есть хоть какой-то мотив на вас нападать. — Какой мотив? — удивился Арсен. — Эта история с ее любовником-Наблюдателем? Что же это за мотив?— Месть. Мы же, в конце концов, не знаем, что у них были за отношения. Может, она и вправду его любила.— Ну и что? — скептически хмыкнул Арсен. — Мстить-то кому? Стражу, который его убил? Или Трибуналу, по чьему предписанию он действовал? Наша-то семья причем? Отец, я?Митос нахмурился:— Постой-ка... Ты что же, ничего не знаешь?— А что такое я должен знать? — начал было Арсен и осекся. Перестал улыбаться. — Чего я не знаю, Митос?— Стражем, который тогда выполнял предписание Трибунала, был твой дед.Молчание повисло над ними, как коршун-охотник.— Отец знает? — тихо спросил Арсен.— Я узнал от него.Арсен отодвинул чашку с чаем и поднялся из-за стола:— Извините. Я что-то устал. Пойду прилягу. Спасибо...Он вышел за дверь, медленно, словно брел по пояс в воде. Кедвин, которая как раз встала, чтобы принести еще чая, проводила его взглядом, вернулась к столу. Посмотрела на Митоса вопросительно. Тот построил невинную гримасу:— Что? Ну да, я вижу. Господин Верховный Координатор в пылу баталий наделал ляпов, как пшеницы горстями раскидал. От широкой души.— Из тебя вышел бы уникальный семейный психолог, — заметила Кедвин, наливая себе еще чая. Митос пожал плечами и взял с тарелки очередной пирожок.