3. Одарены и отвергнуты. (1/1)

Ноги, руки, и самое главное, голова, отказывались работать. Бетти была никакая от усталости. Но, тем не менее, концентрируя все остатки внимания на дороге, она ехала по пустым улицам ночного города. Сердце колотилось как ненормальное. Когда дом Джагхеда показался впереди, усталость как рукой сняло. Все мышцы сковало от напряжения, тревожное состояние атаковало рассудок. Выйдя из машины, не тратя время, чтобы поставить ее на сигнализацию, Купер кинулась к знакомому крыльцу, пытаясь разглядеть на наручных часах стрелки. Полночь. Не успела. В окнах было темно, и какой-то зловещий холод пробежался по плечам девушки. Не звоня в звонок, она достала связку ключей и нашла среди прочих тот, что был от этой двери. Джаг дал ей его где-то около полугода назад, чтобы она могла приходить в любой момент. Замок щелкнул, и Бетти толкнула дверь вперед. Внутри вкусно пахло – Джонс наверняка приготовил что-то вкусное, причем то, что не делал раньше, Бетти не помнила такого запаха. Света в коридоре не было, лишь только из гостиной в коридор выходила тусклая полоска. Но тишина стояла звенящая. Может, заснул? Засунув ключи в карман, Бетти едва касаясь пола прошла внутрь, озираясь по сторонам – в открытых дверях комнат не было признаков жизни. Это продолжалось ровно до того момента, пока она не дошла до гостиной. – Можешь не красться. От этого голоса мурашки пробежали по спине Купер. Это был голос Джагхеда, но совершенно чужой. Ледяной. В гостиной был включен напольный торшер, интересной изогнутой формы, они вместе его выбирали как-то по осени. Джаг сидел в кресле, спиной ко входу, раскинув руки на подлокотниках. В левой ладони Бетти видела полупустой бокал с коричневой жидкостью внутри. Навряд ли это был чай. Еще не зайдя в гостиную, она видела, что Джагхед сидит перед накрытым столом. Салат в глубоком салатнике, ведерко с бутылкой шампанского в нем (только вместо льда там давно была вода), фрукты, нетронутое горячее на тарелках, пустые фужеры и короткий букет красивейших кремовых роз в прозрачной вазе. И как венец догоревшие свечи. – Джаг… – Бетти почему-то стало трудно дышать, а ноги прилипли к полу. – Прости меня! – Прекрати, – Джонс сидел по-прежнему неподвижно, не поворачиваясь, лишь сделав глоток из бокала за всё это время. Голос не потеплел ни на полградуса. – За что ты извиняешься? Ты же не считаешь себя виноватой. – На работе… – Я не хочу слышать о твоей работе ни слова, – громко вычеканивая каждое слово, прервал ее Джагхед, и от интонации, совершенно чуждой тому Джонсу, которого она знала, Бетти вздрогнула. – Всё так закрутилось, и я совсем забыла… – Бетти попыталась снова оправдаться, приблизившись к Джагу, но вновь была прервана. – Хватит! – рявкнул он, и Купер непроизвольно сделала шаг назад, отшатнувшись. – Говори уже правду! Ты даже не вспоминала! Джагхед резко поднялся на ноги, обходя стол, остановился у окна. Он до сих пор ни разу не посмотрел на Бетти, он говорил так, как не говорил никогда в жизни. Она ни разу не слышала, чтобы он повышал голос, в том числе на нее. – Джаг, ты не прав… Она ринулась к нему, протягивая вперед руку, в надежде дотянуться, коснуться, но он предугадал ее движение, и увернулся. – Не прав? – он резко развернулся, сверля ее пылающими огнем глазами. Желваки ходили ходуном, челюсти плотно сжаты. Бетти даже испугалась. – В чем же? Если ты хотела хотя бы помнить, если бы сегодняшний вечер хоть на толику был важен для тебя, ты не только приняла мои звонки, ответила на сообщение, ты сама бы позвонила и предупредила! А если бы я был дорог для тебя, ты бы плевала на свою ебучую работу, и приехала сюда! Бетти невольно сгорбилась – в груди что-то сжалось. Набрав побольше воздуха, она затараторила: – Хардин сбежал с работы, прислал вместо себя стажера, который полный ноль, и мне пришлось… – Ты вообще слышишь себя? Меня? – взревел Джагхед снова, резко вскидывая руки, что оставшаяся жидкость в бокале подпрыгнула и упала на пол. – Причем здесь Хардин, стажер и кто бы там еще не был?! Я пытаюсь с тобой говорить о нас! Обо мне! О тебе! О том, что я и наши отношения для тебя полный ноль! Ты меня ни в грош не ставишь! Даже тот же Скотт, воплощение полной противоположности романтики, сегодня сбежал с работы! А знаешь почему и куда? Он приготовил Тессе сюрприз, романтический вечер в честь дня мать его святого Валентина! А вот Элизабет Купер слишком озабочена своей карьерой, чтобы замечать чувства кого-то еще, чтобы хотя бы вовремя уйти с работы и приехать на ужин! В Новый год ты дежурила, в рождественскую ночь соскрёбывала кровь убитого парня с моста… А тут какой-то День святого Валентина и я, ждущий ее на ужин! Словно от удара Бетти раскрыла рот, и не сразу смогла его закрыть. В глазах защипало, и она не сразу поняла, что это подступающие слезы. Слишком редкое это было явление в ее жизни. – Не говори так… – еле слышно выдавила из себя Бетти. – Перестань… – Перестать? Ну вот уж нет! Я только начал! И сегодня я скажу тебе всё, – звучало страшно, и Бетти, пытаясь сдержать в себе слезы, закрыла глаза. – Я ненавижу твою работу и всё, что с ней связано. Потому что когда ты уходишь на нее всё! Купер пропала со всех радаров! Ты не можешь ни о чем другом думать! Еще больше я ненавижу, когда ты тащишь эту работу домой. У нас разговоры только о ней! В итоге мне нет места ни когда ты на работе, ни когда ты дома. Когда ты в последний раз спрашивала, как у меня дела? Что я сейчас пишу? Мне порой кажется, что ты вспоминаешь про меня, когда ударяют гормоны и тебе срочно надо поебаться! Но я не ручной зверек, Бетти! Мне не двадцать лет, чтобы использовать меня, потому что тебе так удобно! Потому что я, в отличие от любого другого мужика или бабы, я так и не понял, кто тебе больше по душе, терплю, и молча принимал тебя, ждал! Но всему есть конец, Бетти! В том числе моему терпению. Я честно ждал, когда ты разберешься в чувствах, расставишь приоритеты, но я устал. У тебя просто нет чувств. Тебе с самого начала не с чем было разбираться. – Ты не прав, – замотала головой Бетти. – Да прав я, прав! – закричал Джаг, от злости бросая стакан на пол, который тут же разлетелся осколками около ног. – Ты карьеристка! И кроме карьеры и своих убийц тебе ничего не надо!

– Джаг, Джаг! – опомнившись, Бетти мертвой хваткой взяла его за руку, и не выпускала, даже когда он попытался выдернуть ее. – Я полная дура, сволочь и ты конечно прав и имеешь право злиться! Но пожалуйста, дай мне шанс все исправить!

– Мне кажется, он тебе не нужен, Бетти, – устало сказал Джагхед. Видимо вся ярость выплеснулась из него – глаза стали грустно-серыми, голос тихим и спокойным. – Тебе не нужен ни я, ни моя любовь. Стало нечем дышать. Бетти смотрела на Джагхеда и не верила своим ушам. Он что, любит ее? Ее кто-то способен любить? А она?.. А ей просто нечего было сказать. – Бетти, я устал, – честно сказал Джагхед ей, склоняя голову. – Я устал ждать того, сам не знаю чего. Я считаю, нам надо расстаться или как минимум сделать перерыв. Купер еще сильнее вцепилась в его запястье. Словно это могло его сейчас удержать. – Джагхед, – едва дыша, заговорила она, – я всё поняла. Но пожалуйста, не руби с плеча. Давай остановимся на перерыве. – Ты же понимаешь, что это всё равно ничего не изменит? – Ну а вдруг? – Бетти, у меня был тяжелый день, и я хотел бы уже пойти спать. У меня завтра с утра встреча с издателем. Уходи. Нет сил тебя видеть. Вот теперь ладонь Бетти соскользнула с руки Джонса. Опустив голову вниз, она развернулась и пошла к выходу, невольно бросив взгляд на ужин, который был приготовлен специально для нее.

Заглушив машину, Бетти осмотрелась. Странно и непонятно как, но она приехала не домой. Она была возле дома, в котором жил Чарльз. Наверное, потому что брат был таким же карьеристом, лишенный серьезных отношений, как и она сама. Еле передвигая ноги, Купер остановилась перед дверью его квартиры и позвонила. Чарльз долго не шел, Бетти нажала на звонок еще раз, и только потом подумала, что возможно он на дежурстве. Она уже развернулась, намереваясь уйти, но вдруг дверь распахнулась. На пороге стоял сонный, кутающийся в махровый халат Чарльз. – Бетти? – потирая сонные глаза, он явно был удивлен ночной гостье. – Что-то случилось? – Кажется, мы с Джагом расстались, – пожала плечами Бетти, глупо улыбаясь. – Проходи. Бетти скинула пальто, ботинки, плюхнулась на диван, обняв ноги за колени. Так тяжело ей, кажется, не было никогда. Немые слезы покатились из глаз, и уже не в силах Купер было их сдержать. Чарльз пришел к ней и сел рядом спустя пять минут, протягивая чашку горячего растворимого какао – старший брат всегда поил им ее, когда она приходила к нему. А приходила она к нему в основном с проблемами. Поэтому какао для нее ассоциировалось со средством от всех неприятностей. Смахнув всё еще катящиеся из глаз слезы, Бетти смущенно улыбнулась и взяла в руки чашку. – Спасибо. – Всё настолько серьезно? – вкрадчиво спросил Чарльз, садясь рядом, пытаясь всмотреться в лицо сестре. – Я даже не знала, что настолько. Чарльз, он любит меня, – словно не веря в то, что говорит, с придыханием сказала Бетти, вертя в руках чашку. – Ну так это же вроде хорошо. А ты? – А я всё испортила. Он приготовил для меня праздничный ужин, а я со своей работой забыла! Когда приехала, было уже поздно.

– Ты не поняла, – тряхнул головой Чарльз. – Ты его любишь? Бетти взглядом побитой собаки посмотрела на него. Агенту ФБР стало не по себе – он впервые за жизнь видел сестру в таком состоянии. До сегодняшнего дня он был уверен, что ничто не способно ее привести в такое состояние. Где та несгибаемая, стальная Бетти? – Я не знаю, – призналась она, снова потупляя глаза. Слеза, скатившись по щеке, упала прямо в какао. – Он правильно сказал, мне с ним удобно. А о большем я не задумывалась. – Прости, но значит он правильно сделал. Ты должна разобраться в себе, и понять, нужен ли он тебе. Ты одна должна. И если он тебя действительно любит, то примет назад. Но только если ты сделаешь выбор в его пользу. Бетти хлюпнула носом, сделала глоток обжигающего напитка, и поставила его на журнальный столик рядом. – Я полежу здесь? – она, свернувшись калачиком, заняла не более чем половину дивана. – Я принесу одеяло и подушку. Чарльз подоткнул под голову Бетти подушку, накрыл одеялом, а она продолжала тихо пускать слезы. И он не знал, чем ей помочь, поэтому просто ушел в свою комнату, в надежде снова заснуть. Он всегда говорил ей, зная на собственном опыте, что работа это, конечно, важно, но жизнь вне ее, гораздо важнее. И он тому прямое доказательство. Возраст перевалил за тридцать, а кроме работы ничего у него нет. У него даже нет времени найти постоянную партнершу для секса. И Чарльз так был рад тому, что хоть у нее, Бетти, появился Джагхед. И по его мнению, он был именно тот, который ей нужен, способный вернуть ее к нормальной жизни. И вот теперь это… Но слезы Бетти вселяли в него надежду, что не всё еще потеряно.

С трудом открыв глаза, Бетти осмотрелась вокруг. Квартира Чарльза, значит, ей не приснилось. Дополнительным доказательством служили опухшие от слез веки. За окном начинало светать. Тяжело сев, она нашарила телефон, который выпал из кармана, когда она вчера легла. Почти шесть утра. Проспала она дай бог часа три. Ни одного пропущенного, ни одного сообщения. Проведя по растрепанным от сна волосам, Бетти поплелась в ванную, где ополоснула лицо водой, причесала грязные волосы и собрала их в высокий хвост. Сейчас она поедет на работу и всё пройдет. Она всеми силами гнала прочь от себя разговор с Джагом этой ночью. Надо сосредоточиться на деле. И сосредотачиваться она планировала не одна.*** Где-то беспрерывно жужжал телефон. По инерции, думая, что это будильник, Хардин нащупал источник вибрации, и не глядя смахнул по экрану, продолжая удерживать телефон в ладони. – Надо же! Соизволил! Хардин приоткрыл один глаз, всерьез думая, что ему явилось видение в виде Купер. Но приподняв голову, он приведения не заметил. Домик на дереве, Тесса, спящая у него на груди, плотно прижималась к нему… – Скотт!

Голос снова раздался, и только сейчас Хардин понял, что он исходил из телефона в его руке. Это был не будильник, это был входящий звонок от Купер, который он неосмотрительно принял. – Да, – сбрасывать было глупо, и он ответил. Тесса шелохнулась на его груди, пробуждаясь. – Манда! Ты, блять, охуел? Ты кого мне вчера подсунул? Или ты думал, я подмены не замечу? Если ты через два часа не начнешь вскрывать тело, которое тебя ждет-не дождется, я клянусь, что напишу рапорт на твой вчерашний побег и положу его на стол капитана! Мне кажется, что ты уже вдоволь должен наебаться, поэтому можно и поработать! – Почему-то я слышу зависть в твоем голосе… – прочищая горло, откликнулся Хардин. – Рот закрой! Тебя ждет девушка в морге, и я. И если ты не явишься, обещаю, что ты займешь камеру с ней по соседству. – А чем тебя Мартин не устраивает? – Этот дебил двух слов связать не может! Он даже предположительную причину смерти мне назвать не смог! – Хорошенькая хоть, девушка-то? – Уверена, что с носом смотрелась бы лучше. – А поподробнее? – прохрипел Скотт. – Молодая девушка, неопознанная, на ступенях у свадебного салона в подвенечном платье и без носа. В руках карточка с фразой ?Брак у всех да чтится и ложе да не оскверняется?. Заинтересовала? – Вполне. – Тогда до обеда жду от тебя чего-то большего, чем я тебе сейчас сказала. Хардин отключил телефон. И снова закрыл глаза. – Детектив? – чуть слышно прошептала Тесса, не двигаясь. – Угу. Тесса шевельнула головой и цапнула зубами Хардина в сосок. – Эй! – вздрогнул, Хардин. – Оставь свои игрища при себе. Купер обещала меня убить, если я не положу отчет о вскрытии ей на стол до обеда. – Я хотела всего лишь согреться. У меня задница ледяная. – Ты осквернила мое священное место, – хохотнул Хардин. – Этот домик не знал блуда. – Я? – Тесса возмущенно приподняла голову. – Одна? А ты типа не участвовал? – Действительно ледяная, – пробубнил Хардин, скользнув рукой на голую ягодицу девушки, слегка сжимая ее. – Оставь свои игрища при себе, – повторила его же слова Тесса. – Это всё, конечно, хорошо, но каждая дополнительно проведенная здесь минута повышает наши шансы получить воспаление легких, цистит и прочие прелести. – Тогда на раз-два-три? – заглянул в глаза Тессе Хардин, и крикнул: – Три! Он резко поднялся, сбрасывая с груди Тессу и ворох одежды поверх покрывала, которые прикрывали их обнаженные тела. Клацая зубами, молодые люди обменивались одеждой, находя ее то под собой, то отброшенной куда-то в сторону, быстро одеваясь. Лежать в обнимку было куда теплее. – Что там у вас за новое дело, что она звонит ни свет, ни заря? – спросила Тесса, натягивая через голову джемпер. – Узнаю, когда увижу. Пока могу сказать лишь что нашли девушку у свадебного салона в свадебном платье и без носа. А еще табличка с какой-то написанной бредятиной про брак и ложе.

– Интересно… – задумалась Тесса, что даже забыла, что одевалась.