Глава 28 (1/1)

В просторном кабинете действующего премьер-министра приятно пахло свежезаваренным чаем и мягкими нотками корицы. Большой дубовый стол, являвшийся главным украшением и самой заметной достопримечательностью этой комнаты, сейчас был сервирован на двоих. Настенные часы едва слышным цокотом отмеряли уходящие в прошлое секунды, но, пока что, единственный находящийся в кабинете человек был слишком отягощен своими мыслями, чтобы обращать на них внимание.Звуки музыки сюда едва доносились: этаж был перекрыт, чтобы обеспечить комфорт и безопасность самой важной гостье. Викторию не слишком тяготила собственная изолированность. Давно привыкнув быть для других на недосягаемой высоте, она смотрела на мир как на большую шахматную доску. Очень сложную и многоуровневую, с огромным количеством слабых и сильных фигур, которыми она могла воспользоваться в любой момент, чтобы атаковать или защищаться. И многие годы с начала правления, в этой невероятно масштабной партии по ту сторону доски она могла разглядеть лишь неясную тень, которая время от времени составляла ей компанию. Тень действительно достойного соперника, который в ответ на ее ходы делал свои, нещадно жертвуя пешками. Тень, за почти сорок лет ни разу не раскрывшая свою личность. Виктория была заинтригована тем, что какой-то человек не только посмел бросить ей вызов, но смог удерживать все ее внимание на протяжении многих лет. Она настолько привыкла к своему вечному загадочному оппоненту, что даже и представить не могла, что когда-нибудь он решится на какой-нибудь отчаянный, радикальный шаг.И вдруг, однажды это случилось.Виктория стояла у окна, которое выходило во внутренний двор, спиной к дверям. Стояла неподвижно, будто была не живым человеком, а мраморной статуей, с всего лишь намеком на чувства: вдумчивой, сосредоточенной, терпеливой. Ее взгляд был устремлен наверх, в темные небеса, где проносились редкие облака, гонимые ветром. Сейчас королева Англии была в удивительной гармонии с замершим ледяным миром, который разглядывала из своего теплого убежища. Замершим, будто в ожидании перемен. Виктория могла почти осязаемо ощутить, как они витали в воздухе.Сегодня она собиралась сделать решающий ход против соперника, уже десять лет открыто играющего против нее по другую сторону доски. Соперника, который был так близко, но все же оставался недосягаем несмотря на все ее уловки. Соперника, который благодаря своему расчетливому уму теперь, после многих лет, действительно представлял угрозу правлению королевы. И если она ничего не предпримет сейчас, то новый, 1889 год, ознаменует для всей Англии начало эпохи зла.Виктория не могла этого допустить.Ее мысли прервал негромкий стук в дверь. Слегка повернув голову, Виктория бросила взгляд на часы и улыбнулась самым краешком губ. Мальчик прибыл как нельзя вовремя.—?Входи.Она по-прежнему оставалась стоять у окна. Даже когда услышала, как щелкнул замок, и по начищенному до блеска паркету ее вечерний гость сделал несколько несмелых шагов.—?Прошу прощения, Ваше Величество,?— Виктории не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что он преклонил колено, прежде чем заговорить. —?Господин Фиппс сказал мне, что вы хотели меня видеть.Королева на мгновение прикрыла глаза. Когда они виделись в последний раз она не могла сказать ему всего. Даже сейчас, когда на карту было поставлено будущее страны, она все равно не могла рассказать все до конца. Потому что тогда ей бы пришлось избавиться от одной из самых ценных своих фигур, а сейчас она не могла допустить подобные растраты. Королева Англии от всей души надеялась, что он будет оставаться в спасительном неведении до самого конца.Обернувшись, Виктория благосклонно улыбнулась.—?Встань, мальчик мой.Сиэль Фантомхайв поднялся, вытягиваясь во весь свой невеликий рост. Внешне совсем еще ребенок, но в свои юные годы он уже мог бы составить достойную конкуренцию своему отцу. Он был идеальным шахматным конем: незаметным для большинства, имеющим в своем распоряжении опасные связи, которые опорочили бы его, узнай о настоящей сущности владельца компании сладостей и игрушек кто-нибудь из посторонних. Но мальчик был умен и осторожен: если он и совершал промахи, то только поддавшись эмоциям, что случалось сравнительно нечасто. Виктория могла закрыть глаза на эти глупые детские выходки, потому что выгода всегда была больше принесенного ущерба.Она была уверена, что пока все козыри у нее, этот голубоглазый мальчик со стальным характером не подведет ее.—?Прошу, присаживайся,?— Виктория плавным жестом указала на сервированный стол и Сиэль, не мешкая, тут же повиновался.—?Благодарю.Она наблюдала за ним какой-то момент, с некоторой теплотой отмечая схожести и различия с предыдущим главой рода Фантомхайв, а затем и сама последовала его примеру. Им предстоял довольно долгий и трудный разговор, а лучше всего подобные беседы велись под чашку хорошего чая. Виктория впервые собиралась быть с ним откровенной настолько, насколько позволяли обстоятельства. Наверное, потому что сегодня был памятный день. Тот самый, который в корне изменил расстановку сил на доске десять лет назад.—?Пирожного? —?добродушно поинтересовалась Виктория, самостоятельно разлив чай. Даже если мальчика привели в замешательство ее действия, то он сумел благополучно это скрыть.—?Да, спасибо,?— с едва заметной заминкой ответил он и протянул руку к вазочке с угощениями. Сиэль оставался, как всегда, сдержан и любезен. А вот Винсент чаще всего отказывался от предложенных вкусностей. Он не слишком любил сладкое…Поняв, что воспоминания вновь уводят ее в сторону, Виктория мысленно вздохнула в укор себе.—?Я рада, что ты сумел выкроить для меня немного времени в этот чудесный вечер, мальчик мой,?— Виктория продолжала тепло улыбаться, глядя в небесно-голубой глаз. —?Надеюсь, леди Мидлфорд не слишком расстроится из-за твоего отсутствия?Сиэль, торопливо вытерший губы салфеткой, невозмутимо ответил:—?Конечно, она все понимает, Ваше Величество. Вам не о чем беспокоиться.—?Я рада,?— Виктория сделала глоток, а затем поставила изящную фарфоровую чашку на блюдце. Та едва слышно звякнула. —?Ведь то, о чем я хочу поговорить, действительно очень важно. И мне будет крайне приятно знать, что никакие посторонние мысли не будут отвлекать тебя.—?Разумеется,?— он слегка подался вперед, всем своим видом выражая заинтересованность. Виктория и так знала, что Сиэль будет очень внимательно ее слушать, но все же не помешало убедиться в этом лишний раз. От того, правильно ли он все поймет, зависело много жизней.Виктория несколько дней представляла себе этот разговор. Она тщательно продумывала и подбирала каждое слово, чтобы у Цепного Пса не возникло ненужных вопросов. Она хотела, чтобы у него сложилась четкая картина о том, что сейчас происходило, хотела, чтобы он ясно представлял себе, на чьей стороне находится. Оставалось только подобрать хорошее начало… Ранее это было проблематично, поскольку эта история пестрила важными ответвлениями, которые с определенной точки зрения можно было считать первым звеном длинной и запутанной цепи из предательств и заговоров. Но сегодня, пожалуй, Виктория допускала мысль, что должна была последовать не за головой, а за сердцем. Хотя бы ради того, чтобы выразить признательность мертвым, сложившим головы ради того, чтобы сейчас она могла быть здесь и пить свой восхитительный чай.—?Десять лет назад в этот день произошло одно очень трагичное событие,?— начала она, подмечая, что Сиэль весь обратился в слух. —?Теперь, когда ты немного больше знаешь о своем напарнике, возможно, ты догадываешься, о чем я говорю?Сиэль едва слышно вздохнул.—?19 декабря 1878 года были убиты Сэмюель и Хелен Эскандриан,?— хмуро заметил он. —?Я видел дело, когда был у комиссара Рэндалла.Виктория медленно кивнула, подтверждая его слова. Она знала, что Сиэль, как ему и было положено, копался в прошлом этой несчастной семьи. Винсент многое сделал для того, чтобы спрятать все концы, скрыл даже больше, чем она от него хотела. И сделал это специально, дав отсрочку не только собственной королеве, но и ее врагам. Это была одна из самых больших ошибок в его жизни.—?Много всего случилось после того рокового дня,?— после небольшой паузы ответила Виктория и взгляд ее погрустнел. Ровно настолько, чтоб Сиэль это заметил и принял во внимание. —?Ты как никто другой можешь понять Джона… Но я решила познакомить тебя с ним не только потому, что ваши судьбы во многом схожи.Сиэль был полностью сосредоточен на ее словах. Виктория снова выдержала небольшую паузу, прежде чем продолжить.—?Ты видел уже достаточно, мой мальчик, чтобы понимать, как опасны могут быть волшебники. Пока что они тайно живут среди нас, проводят свои обряды в темных подвалах, и пользуются своей силой скрытно, стараясь не привлекать к себе внимания. Для несведущих посторонних это может выглядеть как оккультизм, к которому прибегают для развлечений, или некая эксцентричная причуда?— мы живем в удивительную эпоху открытий и должны идти навстречу всему, что может принести нам пользу и выгоду. Однако… У этой медали есть две стороны, ты понимаешь?Сиэль моргнул и отвел взгляд.—?Я думал об этом. Кто-то, воспользовавшись преимуществом, может попытаться… устроить переворот.Виктория кивнула. Конечно, это было очевидно. Всегда было. Смерть Сэмюеля Эскандриана открыла ей глаза на истинную природу того, с кем она так долго сражалась. И тень, ранее непроницаемая для ее взора, начала приобретать очертания.—?Мистер Энтони наверняка попытался донести до тебя эту мысль в вашу последнюю встречу.На этих словах Сиэль не смог сдержать удивления. Всего на мгновение его глаз расширился от неожиданности, хотя стоило отдать ему должное?— мальчик хорошо умел владеть собой и почти сразу же взял себя в руки. Однако его небольшой реакции вполне хватило, чтобы Виктория поняла, что попала в цель.—?Он сказал, что вы падете, Ваше Величество,?— без обиняков сказал Сиэль таким тоном, что не возникало никаких сомнений в том, что он считает эти слова абсолютной ерундой. —?Это было одно из многих его бредовых заявлений.—?Твоя уверенность в моем праве на власть очень воодушевляет, мой мальчик, но я должна тебя предупредить: прими во внимание то, что услышал.Сиэль нахмурился. Наверняка, ему не слишком пришлось по душе то, что она сказала.—?Что вы имеете в виду, Ваше Величество?Виктория отвела взгляд и перевела его на свою чашку. У нее вдруг возникло сильнейшее чувство дежавю. Когда-то давно она уже вела подобный разговор… Когда-то давно она надеялась раз и навсегда пресечь угрозу своему правлению, выбрав идеальную цель. Тогда она тоже свела их вместе?— свое лучшее оружие и мишень, от которой зависело слишком многое, чтобы просто позволить ей жить. И сейчас она снова идет по той же проторенной дороге, что и многие годы назад. История всегда повторяется и на этот раз Виктория собиралась учесть все свои ошибки.—?Я расскажу тебе, как все было,?— Виктория слегка склонила голову и взгляд ее стал несколько расфокусирован. Сейчас было важно сказать Сиэлю ровно столько, сколько нужно… Ровно столько, чтобы он не совершил ту же ошибку, что и его отец.—?Как все было?.. —?эхом отозвался он. Юный граф был неплохим актером, но Виктория видела его насквозь, да и к тому же имела некоторое представление о том, на какой стадии своего расследования он находился. Мальчика все еще грызли сомнения. От катастрофического недостатка достоверных фактов он мог строить только шаткие теории; мог лишь догадываться, какие из разрозненных сведений, полученных им в результате кропотливого труда, были действительно важными. И чтобы добиться от него действительно безоговорочного доверия, королева должна была дать ему взамен что-то такое же ценное.Правду. Хотя бы отчасти.—?Я узнала о Сэмюеле Эскандриане от своего давнего и очень хорошего друга,?— с печальной улыбкой начала Виктория, погрузившись в воспоминания. —?Его рекомендовали как эксперта в области истории и археологии. В Вестминстерском аббатстве под строжайшей охраной хранится множество древних предметов, о подлинной ценности которых я могу только догадываться. Встретившись с юным Сэмюелем, я хотела проверить, действительно ли это настолько исключительный человек, как о нем говорили, поэтому разрешила ему пройти в хранилище, куда имели допуск лишь несколько избранных. И он с блеском прошел мое испытание. Он действительно оказался весьма… одаренным молодым человеком. Некоторое время он даже неофициально работал в Британском музее, что само по себе говорит о многом. Однако все же меня кое-что беспокоило. Слава, порой, создает не меньше проблем, чем пользы и, как это часто бывает, она может вскружить голову любому, даже самому неискушенному уму.Виктория замолчала. Она полагала, что небольшой паузы хватит для того, чтобы Сиэль остальное додумал сам.—?Чтобы уберечь юное дарование от беды, я попросила присмотреть за ним твоего отца, графа Винсента Фантомхайва. Несмотря на разницу в возрасте и социальном положении, мне кажется, они очень быстро поладили,?— она улыбнулась чуть шире, в то время как Сиэль, не сдержавшись, тихо хмыкнул. Его скепсис был вполне предсказуем. Виктория знала, что сейчас отношения между Сиэлем и Джоном Мэндрейком были натянуты до предела и все, что ей оставалось?— оборвать эту тонкую незримую нить насовсем. В подобных обстоятельствах это было не так уж сложно.—?Но все же я не смогла предотвратить трагедию,?— королева тяжело вздохнула и сложила руки на коленях, не поднимая взгляда на мальчика. —?Сэмюель Эскандриан пошел по опасному пути, связав свою жизнь с людьми, о существовании которых я долго не подозревала. Возможно, он лелеял мечту о лучшей жизни?— у него была семья и он хотел сделать все для того, чтобы они ни в чем не нуждались. Я не знаю наверняка, могу лишь предполагать. Вероятно, те люди могли бы дать ему то, чего он хотел в обмен на свои таланты.—?Те люди… Вы говорите о волшебниках,?— тут же вставил Сиэль, задумчиво проведя рукой по подбородку. —?Значит, это все же правда, что он был с ними заодно?Виктория взглянула на мальчика, зная, что на этот вопрос не существует однозначного ответа. Но чтобы победить в игре с таким опасным противником, которым являлся Благодетель, она должна исключить из этой истории любые полутона.—?Как бы тяжело ни было это признавать, но да,?— печально кивнула Виктория. —?Это было ужасно, но мне пришлось заставить Винсента пройти через одно из самых тяжелых испытаний… Когда ситуация стала безвыходной, он должен был устранить Сэмюеля Эскандриана и всю его семью.На этот раз Сиэль даже не пытался скрыть, насколько сильное впечатление произвели на него ее слова.—?Прошу прощения, Ваше Величество,?— быстро заговорил он, сразу же заметив оговорку. —?Вы сказали ?должен был??..—?Он опоздал. К тому моменту, как твой отец прибыл к дому, где жили Эскандрианы, чтобы исполнить мой приказ, господин Сэмюель и госпожа Хелен уже были мертвы, а их дети бесследно исчезли.Сиэль сглотнул и рассеянно сделал глоток из чашки. Виктория внимательно изучала его: ему должно было стать гораздо легче, ведь руки его отца все же были чисты. Теперь мальчик мог не терзаться сомнениями относительно роли своей семьи в этой истории. Это, на самом деле, была очень правдоподобная комбинация: Сэмюеля Эскандриана сгубила жадность до власти, которую могли дать волшебники со своими знаниями, а королева и Цепной Пес только и хотели, что помочь ему увидеть истинную сущность этих так называемых ?друзей?… Но когда не смогли, им не оставалось ничего другого, как принять сложное решение. Все было предельно просто.—?Простите меня, Ваше Величество, но я все еще не совсем понимаю,?— медленно произнес Сиэль, подняв взгляд на Викторию. —?Почему именно Сэмюель Эскандриан был так опасен? Насколько мне известно, он не имел дворянского происхождения и никакое его слово или действие не могло бы запятнать вас.—?Ты прав, конечно, мой мальчик,?— со вздохом заметила Виктория. —?Все дело в том, что молодой Сэмюель Генри был опасен для меня только в союзе с волшебниками. Он обладал удивительным даром, который мог бы существенно помочь им достичь того, чего они хотели всегда?— власти творить все, что угодно. Как твой отец был моим оружием, так Сэмюель был их. Увы, я не могла просто закрыть глаза на такую угрозу. И это одна из причин, почему я сейчас решила тебе все это рассказать.В небесно-голубом глазу юного графа застыл немой вопрос, и королева продолжила.—?До сих пор я была уверена, что семена, посеянные десять лет назад так и не взошли, но события последних месяцев были весьма показательными… Зло все еще не искоренено, мой дорогой Сиэль. Машина, о которой я читала в ваших с Джоном отчетах, не могла продолжать работать без вмешательства кого-то, кто был бы равен по силе покойному Сэмюелю. А значит, что-то страшное все еще назревает. И теперь, когда ты услышал всю историю, я могу тебе ответить, почему ты познакомился с Джоном Мэндрейком.Помедлив, королева взглянула на часы. Оставалось всего ничего до назначенной речи. Нужно было подвести итог.—?Я хотела, чтобы ты понял, с кем тебе доведется сразиться, мой мальчик,?— грустно сказала Виктория. —?Я хотела, чтобы ты узнал своего врага до того, как обретешь его. Во чтобы то ни стало ты не должен повторить ошибки своего отца. Потому что ты?— Цепной Пес и ты мое оружие в этой войне, в то время как Джон…—?Их?.. —?внезапно эхом вырвалось у Сиэля, но он едва ли заметил. Он смотрел куда-то поверх левого плеча королевы расфокусированным взглядом и ей сложно было понять, о чем он мог думать в этот момент. Виктория и правда считала, что по-своему это было ужасно несправедливо. И именно эта самая несправедливость делала новою страницу этой истории настолько прекрасной. В прошлый раз их с Благодетелем противостояние завершилось ничьей, но сейчас все будет иначе. В этот раз подобной осечки не случится.—?Ты ведь знаешь, кто Джон на самом деле,?— добавила Виктория после небольшой паузы, и мальчик вновь перевел взгляд на нее. —?И теперь ты можешь понять, почему он стал волшебником. И чтобы отомстить за смерть родителей, и чтобы привести других к власти. У тебя не должно остаться никаких иллюзий относительно его роли во всем этом, мальчик мой.—?Но ведь… —?запнулся на мгновение Сиэль, будто то, что он хотел сказать, застревало где-то в горле. Виктория терпеливо ожидала продолжения. Она должна была развеять последние крохи сомнений, если они у него еще были. —?Если его родителей действительно убили по приказу кого-нибудь из волшебников, разве не должен был он… помочь вам и наоборот, остановить назревающий переворот?—?Уверена, Джону известна другая версия этой истории,?— печально произнесла Виктория, стараясь выглядеть сочувствующей. —?И вряд ли он тебя послушает, даже если ты сам ему все расскажешь. Боюсь, ваше сотрудничество окончено, мой дорогой Сиэль.Юный граф молчал. Почему-то Виктории казалось, что она так и не смогла убедить его до конца в правдивости своих слов. Но даже если это действительно было так, мальчик ничем этого не выдал.—?Ладно,?— он вздохнул и снова посмотрел на королеву Англии ясным голубым глазом. —?И что я должен сделать?***Уильям Глэдстоун, бывший премьер-министр Британии, был раздражен. Это случалось с ним нечасто, но, когда все же случалось, обычно всем, кто находился поблизости, от него всегда доставались какие-нибудь едкие, а порой даже и откровенно жестокие замечания. Он был человеком резким, и всегда говорил в лицо собеседнику все, что думал, за что снискал себе славу эдакого сурового правдоруба, которого никто бы не мог смутить или поставить в неловкое положение.Но вся правда была в том, что его собственный сын проделал это без особого труда и каких-либо угрызений совести. Чертов мальчишка. Еще одна обрушившаяся надежда, еще одно сильное разочарование, что бы он там ни плел перед всеми ранее. Все его дети (включая официальных и внебрачных), в конечном итоге оказались либо бесполезными, либо предали его доверие самым гнусным образом. Он бы вряд ли мог сказать, что из этого было хуже?— ведь злился все равно одинаково.Он время от времени следил за Джонатаном и его спутниками краем глаза, медленными глотками попивая бренди и попутно вполуха слушал разговоры коллег, не забывая вставлять комментарии, когда требовалось. На устроенный бал королева пригласила действительно очень много гостей?— вдоволь насмотревшись на весь этот пестрый высший свет еще в первые полчаса, Глэдстоун пришел к выводу, что, если бы кто-то убрал половину из присутствующих, картина осталась бы точно такой же. Уж точно бы от отсутствия виконта Друитта мероприятие бы только выиграло, мрачно думал он, случайно зацепившись взглядом за светловолосую шевелюру. Но, конечно, первое место на личной шкале раздражения Уильяма Глэдстоуна не менялось уже многие годы и наверняка не изменится до самой его смерти.Бросив хмурый взгляд на часы,?— а близилось уже девять вечера?— Глэдстоун допил бокал. В толпе несколько раз были им замечены дворецкие Ее Величества?— Фиппс и Грэй, и это значило, что совсем скоро Виктория должна спуститься к ним для произнесения праздничной речи, после которой можно будет наконец-то спокойно разойтись по домам, ну или выкурить сигару в компании коллег-министров, если, конечно, у него еще возникнет для этого подходящее настроение.Глэдстоун полагал, что настроения у него не будет. Больше всего на свете именно в этот конкретный момент он хотел переписать свое завещание и вычеркнуть из него всех своих недалеких отпрысков.—?О, смотрите,?— внезапно произнес кто-то неподалеку,?— это же Ее Величество!Глэдстоун поджал губы и кустистые брови привычно сошлись у переносицы. Он поднял голову как раз вовремя, чтобы заметить, как медленно и величаво Виктория спускалась с лестницы, бережно придерживаемая под руки своими верными телохранителями. Маленькая и хрупкая на вид, она была безжалостна и беспощадна, когда дело доходило до ее трона и права на власть. Благосклонной улыбкой и теплым взглядом эта старая карга могла обмануть кого угодно, поэтому неудивительно, что она продержалась на троне столько лет даже после смерти мужа.Музыка смолкла на торжественной ноте, гомон в холле заметно усилился. Многие из присутствующих вытягивали шеи, чтобы лучше видеть свою ненаглядную королеву, снизошедшую до того, чтобы показаться своим простым смертным поданным. Отовсюду только и слышались что восхищенные восклицания, да охи и ахи. Глэдстоун лишь презрительно хмыкнул, полагая, что вся эта нелепая комедия повторяется из года в год только потому, что Виктории не надоедает забавляться, глядя на все эти подобострастные, преданные взгляды ее личного стада овец.Когда она заговорила, приветствуя собравшихся с легкой улыбкой, казалось, даже воздух замер. Никто не говорил, не моргал, не дышал.Ну, или почти никто.Внимание Глэдстоуна внезапно привлекло едва заметное дуновение ветерка, которое заставило всколыхнуться несколько волосков на висках. И прежде, чем он успел привычно нахмуриться, то заметил голубую бабочку, аккуратно севшую ему на плечо и пропищавшую тонким голоском в самое ухо:—?Прости, хозяин, в особняке беда!Подвижные брови Глэдстоуна на мгновение взмыли вверх, совершая практически немыслимый кульбит, прежде чем снова вернулись на свое привычное место. Невысокий лоб тут же прорезался сеточкой глубоких морщин, а взгляд потемнел. Посыльный фолиот (и кто только надоумил идиота обратиться бабочкой, когда на дворе минус десять?!), даже в облике насекомого каким-то непостижимым образом умудрился съежится и отодвинуться от уха волшебника как можно дальше, едва произнес новость. Все рабы господина Глэдстоуна знали, что он был приверженцем наказаний тем несчастным, кто смел приносить ему дурные вести.Он прикрыл рот ладонью, делая вид, что прочищает горло. В его голосе угадывался металл, даже когда он говорил едва слышным шепотом:—?Что там такое?Бабочка затрепетала крыльями и с некоторой опаской подползла ближе к уху волшебника. Глэдстоун в сотый раз пожалел, что призвал это недоразумение себе на службу?— Симпкин был единственным фолиотом среди прочих духов, имевшихся у него в распоряжении, и самым недалеким, хоть по большей части был послушен и старательно пытался угождать. Мысленно пообещав себе задать рабу хорошей трепки, как только представится возможность, Глэдстоун взглядом вернулся к хрупкой фигурке королевы, в то время как его слух был полностью сосредоточен на словах слуги.—?Кошмар, хозяин! Я толком ничего не знаю?— высшие духи, имени которых я, простой фолиот, не посмею набраться наглости произнести, послали меня к тебе, чтобы сообщить о том, что в дом проникли посторонние!—?Какие еще посторонние? —?он негромко откашлялся, чувствуя нарастающий гнев. У кого это, интересно, хватило наглости забраться к нему в дом? Хотелось немедленно уйти отсюда, но, Виктория все еще что-то говорила и поэтому Глэдстоуну ничего не оставалось, как терпеливо слушать невнятные объяснения горе-посыльного.—?Ээ… Люди? —?неуверенно начал Симпкин, и бабочка задумчиво потерла лапкой свою крохотную головку. —?Это… Еще какой-то джинн, вроде как… И кот.На миг, у бывшего премьер-министра возникло непреодолимое желание хорошенько прихлопнуть ладонью букашку, посмевшую говорить ему такие несуразные вещи.—?Надеюсь, ты удосужишься подобрать себе адекватное наказание за то, что посмел отвлекать меня подобной чушью!Должно быть, в этот раз громкий шепот удалось замаскировать не так хорошо, потому что он поймал на себе несколько любопытных взглядов гостей, находящихся поблизости. Внутри все просто клокотало от гнева. Если к нему в дом действительно забрались воры, то им очень не поздоровится. Однако, лучше все же было поймать виновников живыми и лично выяснить, что именно они искали, прежде чем сторожевые духи размажут этих несчастных идиотов по стенке…—?Помилуй, хозяин, передаю слово в слово то, что сам слышал! —?тихо пищал фолиот, и от этого звука у волшебника уже начинала болеть голова. —?Все случилось очень неожиданно, стража была сильно занята злоумышленниками, поэтому сообщаю только то, что успели сообщить мне!..—?… Я искренне надеюсь, что вы подарите мне свою поддержку и в следующем году,?— едва донесся до него голос королевы. Виктория благосклонно склонила голову. Музыканты, как по команде, заиграли гимн. Все присутствующие практически синхронно приложили правую руку к груди и запели хвалебную оду своей королеве. Глэдстоун последовал их примеру, чтобы не выделяться. Бабочка, тем временем, перепорхнула на другое плечо и только сейчас благоразумно сменила свой кричаще-голубой цвет на черный, соответствующий наряду хозяина.Когда вся эта утомительная процедура закончилась и гости, наконец, снова имели честь говорить, моргать и дышать, бывший премьер-министр, коротко извинившись перед всеми, стремительным шагом направился к выходу. По пути он отправил фолиота обратно, мысленно обдумывая его слова.Люди, джинн, кот… Что за ерунда? Пусть наличие какого-то опального джинна говорило в пользу того, что к нему в дом зачем-то хотел попасть какой-то волшебник. Не менее безрассудный, чем его раб, если рискнул провернуть подобное, имея в своем распоряжении столь скудную силу. Но что за волшебник будет сопровождать слугу лично? Вряд ли это кто-то из людей, о которых говорил Симпкин, скорее, неизвестный как раз находился на приличном расстоянии, в относительной безопасности. Что же до кота…Глэдстоун не додумал свою мысль. Около Парламента стоял один-единственный кэб?— видно, кто-то из гостей тоже собирался сбежать пораньше,?— волшебник прямиком направился к нему, прикидывая, что придется отдать все деньги, что у него сейчас имелись на то, чтобы добраться до особняка в кратчайшие сроки. Кто бы и что бы ни хотел найти у него в доме?— ему в жизни не удастся этого сделать, в этом Глэдстоун был уверен. А вот в том, что он обязательно выяснит, кто этот смельчак, он нисколько не сомневался.Уж этой ночью никто не посмеет его обокрасть!—?Отец, постой!Уильям Глэдстоун остановился и обернулся, сурово взглянув на троицу, показавшуюся в дверном проеме. Его ненаглядный предатель-сын, вместе с графом сомнительного происхождения и его не менее сомнительной спутницей, которая сейчас явно была не в том состоянии чтобы стоять самостоятельно.—?Что бы ты ни хотел мне сказать, у меня нет на это времени. Я немедленно еду домой,?— строго отрезал Глэдстоун и вновь направился в сторону кэба. Сам возничий с некоторым замешательством наблюдал за развернувшийся сценой какой-то момент, а затем отвернулся и принялся деловито поправлять сбрую на ближайшей лошади, всем видом показывая, что на него смело можно не обращать внимания.—?Отец, подожди! Мисс Джонс стало плохо, господину Мэндрейку нужно отвезти ее к врачу!..И как у него только язык поворачивался произносить такое?.. Глэдстоун от всей души хотел влепить неблагодарному сыну затрещину и не только за то, что тот сейчас так не вовремя лез под руку со своим благородным порывом помочь ближнему.—?Господин Глэдстоун,?— вдруг очень звучно произнес Мэндрейк, и волшебник впервые за весь вечер внимательнее пригляделся к нему. Граф без роду и племени, выскочка, смеющий обращаться к нему только потому, что мог это сделать, пользуясь своим титулом и положением. Виктория, очевидно, была действительно в полном отчаянии, раз осмелилась пойти на такие меры и втянуть этого юнца в свои игры. —?Мы с вами лично не знакомы, но я прошу вас войти в мое положение. Это первый прием мисс Джонс, возможно, она просто немного переволновалась, но я все же очень волнуюсь за ее здоровье.Он говорил уверенно и твердо, глядя прямо в глаза. Очень немногие незнакомцы осмелились бы на подобное. Глэдстоун перевел взгляд на девушку, которую он поддерживал. Из-за спадающих волос, сложно было разглядеть, в каком она была состоянии, но он был полностью уверен, что, что бы это ни было, это не его проблема и уж тем более она не должна его волновать.—?Отец! —?вдруг подал голос Джонатан. —?Не знаю, зачем тебе так срочно понадобилось домой, но разве это важнее здоровья человека?Желание влепить поганцу затрещину стало куда отчетливее.—?Уверен, если вы дадите ей пару минут полежать, она снова придет в норму,?— отрезал Глэдстоун, бросая кэбмену кошель. Когда возничий поймал его, было слышно, как звякнули монеты. —?У меня нет времени на всякую ерунду.—?Ерунду?.. —?глаза у Джонатана сделались круглыми, как блюдца. Зашелестел ветер, срывая с деревьев мелкие снежинки. В тусклом свете фонарей было едва заметно вырвавшееся у него изо рта облачко пара. В этот момент девушка вдруг протяжно застонала и внезапно упала прямо на снег. Оба Джона тут же бросились к ней. Глэдстоун наблюдал за сим действом какой-то миг, гадая, за что Бог, если он был, так сильно ненавидел его в этот момент.—?Отец! —?с явным укором в голосе снова воскликнул Джонатан. —?Прошу, уступи кэб! Разве ты не видишь, что ей действительно очень плохо?Мэндрейк смотрел исключительно на девушку, но взгляд у него был какой-то отсутствующий. Это было немного странно, но мысли о состоянии собственного особняка беспокоили его куда больше.—?Наш дом в этот момент грабят, сын, а ты хочешь, чтобы я уступил им кэб?!..Повисла пауза. Ветер зашелестел сильнее, разгоняя темные облака, скрывающие луну. Джонатана явно ошеломила эта новость, а вот граф Мэндрейк даже не дернулся. Он склонился слишком низко над своей спутницей, так, что выражения его лица в тот момент не было видно.—?Ты… —?запнулся Джонатан и перевел взгляд на своих новых друзей. —?Думаю, мы не обеднеем, если вдруг лишимся пары безделушек.—?Ты слишком мягкотелый и неблагодарный! —?гневно воскликнул Глэдстоун, обвинительно ткнув в сына пальцем.—?А ты слишком жестокий! —?в тон ответил Джонатан. Немедля, он помог графу Мэндрейку поднять девушку и, миновав пылающего праведным негодованием бывшего премьер-министра, они вместе осторожно занесли ее в кэб.—?Ты не посмеешь… —?начал было старик, но в этот момент паршивец достал деньги и щедро отсыпал остолбеневшему кэбмену. Когда он повернулся к отцу, то его взгляд был холоден, а губы сжались в тонкую линию.—?Посмею.—?Спасибо,?— едва слышно произнес Мэндрейк и натянуто кивнул, явно чувствуя себя не в своей тарелке, а затем перевел взгляд на Глэдстоуна и почтительно склонил голову. —?Прошу прощения. Обещаю, если в ваш дом действительно забрались грабители, я обязательно помогу их поймать.—?Не обещайте то, чего не сможете выполнить, мальчишка,?— сурово откликнулся Глэдстоун и Мэндрейк бросил на него в ответ взгляд, который волшебник из-за скудного освещения не смог толком интерпретировать.—?Поезжайте, господин Мэндрейк,?— кивнул Джонатан и закрыл дверь экипажа. Когда тот тронулся, а затем исчез в темноте, юноша повернулся к отцу.—?Я немедленно раздобуду тебе другой…Эхо от пощечины в вечерней тишине практически сразу потонуло в шелесте ветра.—?Ты самое большое разочарование в моей жизни,?— пророкотал Глэдстоун и испытал громадное облегчение от того, что наконец-то произнес это вслух. —?Не смей больше попадаться мне на глаза!Оставив незадачливого отпрыска в одиночестве, бывший премьер-министр Британии, пылая гневом, поспешил обратно в холл Парламента, чтобы одолжить у дворецких Ее Величества одну из королевских лошадей.***Натаниэль позволил себе выдохнуть, только когда они отъехали на приличное расстояние.—?Я уж думала, они подерутся,?— сказала Китти. Она уселась прямо, шурша юбками, и с остервенением принялась выдергивать заколки из своих волос, будто мечтала об этом весь вечер.—?Может, так и случилось,?— задумчиво ответил волшебник, откинувшись на спинку сиденья. —?Кто знает. В любом случае, не хотел бы я быть на месте Джонатана. Впрочем, то, что нам сейчас предстоит, тоже меня не слишком радует.Китти тряхнула головой и блаженно выдохнула.—?Думаешь, Бартимеус и остальные успели хоть что-то узнать? —?в ее голосе проскочил заметный намек на беспокойство. —?В смысле, прошло не так уж много времени, а у нас осталось максимум всего полчаса в запасе…—?Будем надеяться,?— Натаниэль скрестил руки на груди, и хмуро уставился в окно, из которого практически ничего нельзя было разглядеть. —?С большим трудом представляю, как бы мы выкручивались, если бы не Джонатан. Ты, кстати, тоже хорошо постаралась?— такой картинный обморок… Театр многое потерял.Китти громко фыркнула.—?Вообще-то я не особо что-либо изображала. В этом платье действительно очень сложно дышать!Натаниэль слабо усмехнулся, но его улыбка тут же исчезла. Вместо этого он снова стал каким-то задумчивым и сосредоточенным. На некоторое время вновь воцарилась тишина, пока волшебник вдруг не заговорил.—?Все-таки, молва о Глэдстоуне ни капли не лжет. Не хотелось бы мне иметь такого врага, как бывший премьер-министр. Однако…Он вдруг замолчал. Китти склонила голову, ожидая продолжения.—?Однако?Неопределенная пауза висела какое-то время, будто волшебник все никак не мог подобрать подходящие слова, чтобы выразить то, что было у него на уме.—?Однако у меня такое чувство, будто он знает,?— в конце концов произнес Натаниэль, что озадачило девушку еще больше.—?Знает о чем?Вздохнув, волшебник повернулся к спутнице.—?Что я действительно не смогу выполнить своего обещания. Не знаю почему, но… Меня слегка тревожит та брошенная им фраза. И… —?он сделал неопределенный жест рукой,?— практически все, что мне сегодня так или иначе довелось услышать, нужно как следует обдумать. Потому что сейчас, мне кажется, я не способен разобраться в том, что действительно происходит, понимаешь?Китти поджала губы и устало помотала головой.—?Прости, но нет. Не очень. Я понимаю только то, что мы сейчас нужны нашим друзьям, не так ли? А все остальное может подождать до утра.Натаниэль все также задумчиво кивнул, мыслями пребывая очень далеко. Так много вещей нужно было разложить по полочкам и понять, что на самом деле творилось у него перед глазами. Как Фантомхайв был связан с Дювалем? Действительно ли он виновен в смерти волшебника? Хочет ли Дизраэли только отомстить Цепному Псу за смерть друга, или же здесь что-то другое? И почему Фантомхайв так категорически не хочет объединять усилия, чтобы разрешить ситуацию с картиной?..Вздохнув, Натаниэль устало провел рукой по волосам. Китти была права. Это могло подождать до утра.А вот у Бартимеуса и остальных не было такой роскоши.