Глава 20 (1/1)

Земля была жесткой и неуступчивой. Мерзлой, покрывшейся трещинами и коркой льда, с которой можно было безуспешно сражаться хоть до Пасхи без какого-либо результата. Лопата все время отскакивала в сторону, едва выдирая маленькие комки из этой плотной спрессованной массы, больше похожей на бетон. Истоптанный снег вокруг, вперемешку с мелкими комочками земли, был серым, грязным и только усложнял и без того сложную работу. Мальчик уже давно пришел к выводу, что его сил тут не хватит, но если бросит копать сейчас, то сегодня останется голодным, как и его многочисленные родственники. Напомнив себе об этом, он принялся за лопату с большим усердием, но какого-то ощутимого результата это не принесло.Когда солнце где-то там за серыми облаками достигло зенита, он на мгновение остановился, чтобы перевести дух, и утер тыльной стороной ладони взмокшее под кепкой чело. Громко вздохнул и оперся на лопату, чтобы немного выровнять дыхание. Все мускулы горели от напряжения, и он чувствовал, как неприятно липла к телу от пота рубашка под парой старых свитеров. За почти три часа беспрерывной работы, он едва достиг полметра вглубь. Земля, пронизанная морозами, плохо поддавалась, но мальчик считал, что потом будет проще. Он позволил себе короткую передышку, пока его хозяин был в часовне. Окинул взглядом не потревоженную снежную равнину, с едва заметными шапками в виде маленьких холмиков; отметил кривое дерево, неподвижные ветви которого устало клонились к земле под тяжестью снега, а на самой верхушке ствола деловито покачивались два ворона. Часовня посреди всей этой белизны и мерзлоты выглядела суровым каменным монолитом: стерегущим, ждущим и беспрерывно наблюдающим одним крохотным оком-витражом под самой черепицей. Мальчик какой-то момент без выражения разглядывал ее, а затем снова обернулся на дерево и, закрыв глаза, слегка нахмурился, будто пытался что-то услышать.Едва ощутимо подул легкий ветерок, и верхние ветви дерева самую малость колыхнулись в такт. Нахохлившиеся вороны возмущенно закаркали и снялись с места, громко хлопоча крыльями. Мальчик открыл глаза и провожал их взглядом до тех пор, пока они не скрылись за шпилем часовни.Он стянул с себя кепку и пригладил волосы. Вздохнул и надел ее обратно.Всего лишь птицы. Нечего бояться.—?Эй, мелкий! Тебе не за простой платят!..Тимоти мгновенно обернулся и склонил голову.—?Извините.—?Давай, пацан, пошевеливайся,?— кричал старик с порога часовни, для пущей убедительности махая руками. В своей большой черной шубе с кучей заплат, и всклоченными редкими волосами с проседью, торчащими в разные стороны, хозяин напоминал мальчику одного из недовольных воронов, только что улетевших вдаль. —?У нас сегодня не один клиент!Хотел бы Тимоти разумно заметить, что их ?клиенты? вряд ли будут возражать против небольшой задержки, но не стал ничего говорить. Вместо этого он просто молча принялся копать дальше.Убедившись, что мальчик новь взялся за работу, старик снова ушел в часовню и закрыл за собой дубовую дверь. Несмазанные петли едва слышно скрипнули, и воцарилась тишина.Это было старое кладбище, где хоронили людей, которые могли позволить себе при жизни раскошелиться на скромную могилку. Сейчас надгробий не было видно?— похороненные под толщей снега, кое-где выглядывали лишь маленькие, едва заметные холмики, свидетельствующие о чьей-то смерти. Копать могилы было тяжело, но эта работа устраивала Тимоти по одной простой причине: здесь всегда было тихо. Ни демонов, ни артефактов, никаких посторонних звуков в голове. Лишь частое биение сердца, собственное учащенное дыхание, да резкие, рассекающие воздух, удары лопаты о твердую землю.Как оказалось, хозяин не соврал?— клиентов оказалось трое. Через несколько часов тяжкого труда, мальчик был и сам абсолютно не против свалиться в ближайшую яму и проспать в ней как минимум дней пять, но у него не было такой роскоши.К тому моменту как он закончил, хозяин прикатил телегу, на которой покоилось три мешка.—?Так, первый?— булочник. Хех, ну и тяжеленный, зараза!.. —?Старик взял завернутый в мешок труп, туго перевязанный веревками, за плечи, тогда как Тимоти помогал тащить за ноги. С кряхтением и пыхтением они дотащили мертвеца к первой яме и, особо не церемонясь, сбросили его вниз. Мальчик, не сдержавшись, поморщился от запаха. Хозяин, тем временем, громко шмыгнув носом, подошел к тележке и принялся стаскивать следующего клиента.—?А это у нас торговка… Давай, парень, шевелись!Тимоти утер лоб тыльной стороной ладони и поспешил следом, стараясь не обращать внимания на то, что силы его были на исходе. На дворе смеркалось: и без того унылый серый день подходил к своему завершению. Проделав ту же операцию, что из первым трупом, Тимоти устало присел около телеги, совершенно не заботясь о том, что от снега штаны промокнут насквозь.—?Не могу больше,?— с придыханием произнес он, чувствуя, как давит в груди и как горят легкие. Он смотрел прямо перед собой, но краем глаза отметил, что хозяин остановился.—?Еще один, пацан, и будешь свободен. За троих?— тройная оплата, сам знаешь.Тройная оплата. Ведь именно поэтому он и согласился работать сегодня в одиночку. Ему очень сильно нужны были эти деньги.Стиснув зубы, он вздохнул.—?Ладно.—?Вот, другое дело,?— прокряхтел хозяин и сплюнул. —?Давай, парень, еще одного устроим, и иди себе с Богом.Старик взял последний труп за плечи, а Тимоти привычно поднял его за ноги. Они потащили его к могиле?— на улице уже потемнело настолько, что яма сливалась с окружающей ее снежной белизной. Молодой месяц едва проглядывал из-за туч.—?А этот у нас безымянный,?— пробормотал старик, тяжело дыша. —?Кто-то заплатил, но не оставил никакой приписки.Тимоти, который в этот момент думал лишь о том, как бы побыстрее добраться домой и завалиться спать, машинально кивнул.Дотащив клиента до ямы, старик и мальчик сбросили его вниз. Тело глухо ударилось о землю. Старик, отряхиваясь и что-то невнятно бормоча себе под нос, вернулся к телеге и зажег лампу. Тимоти потер замерзшие ладони друг о друга, радуясь, что ему хотя бы не придется их закапывать. Он подошел к могилам и какое-то мгновение рассматривал их?— грязные человеческие силуэты на фоне тьмы и с некоторым отстранением думал о том, что однажды тоже окажется среди них. Эта мысль не вызывала у мальчика особой тревоги: в конце концов, тетя Элис, уходя в очередной запой, часто повторяла, что он родился среди мертвецов и что все они ему как семья.Молодой месяц показался из-за туч, и стало самую чуточку светлее. Тимоти слышал, как около телеги старик в свете масляной лампы тщательно отсчитывал его деньги: монетки слегка позвякивали, ударяясь друг о друга. Мальчик едва стоял на ногах, а взгляд бездумно блуждал по снегу и вырытым могилам. Даже морозу не удавалось полностью перебить запах, шедший от гниющих тел, но Тимоти был настолько вымотан, что практически не обращал внимания. Потоптавшись на месте, он, через какое-то мгновение, поковылял обратно к телеге, где старик заканчивал отсчитывать его деньги, и вдруг неожиданно его взгляд за что-то зацепился. Что-то маленькое блеснуло в нескольких шагах от него среди снега под светом месяца.Застыв, Тимоти покосился на хозяина: тот бормотал себе под нос, и не обращал никакого внимания на происходящее, стоя к нему вполоборота. Воспользовавшись моментом, мальчишка неспешно подошел к блестящему предмету и, сделав вид, что поправляет застежку на сапоге, наклонился, чтобы подобрать его. В темноте он толком не мог понять, что это: оно было блестящим и объемным, округлой формы, гладким на ощупь и не издавало никаких звуков. Поспешно спрятав находку в карман, он встал и, обернувшись, предположил, что предмет выпал у третьего безымянного трупа, когда они с хозяином несли его к могиле.—?Твоя плата, мелкий,?— прокряхтел старик, и закашлялся. Тимоти на негнущихся ногах подошел к нему и протянул руку. В ладонь со звоном посыпались монеты.—?Все, ступай,?— хозяин снова замахал руками, отгоняя мальчишку. —?Я дам знать, когда для тебя будет работа.Тимоти кивнул, засунув деньги в тот же карман, где лежала находка.Он жил недалеко от кладбища и все то время, пока шел домой, думал о том, что лучше узнать, что же он нашел сейчас, вдали от любопытных глаз братьев и сестер. Они не умели держать язык за зубами и, если ему повезло найти что-то ценное, могли тут же проговориться тетке Элис. У Тимоти не было желания делиться с ней чем-либо, поэтому, дойдя до первого фонарного столба, который освещал жилую улицу, он остановился. Немногочисленные прохожие шли по своим делам и не обращали на одинокого мальчишку никакого внимания. Продолжая украдкой оглядываться по сторонам, он достал предмет и внимательно принялся его разглядывать. Через какое-то мгновение до Тимоти с легким шоком дошло, что круглая вещица была не просто блестящей, а желтой, вероятно, золотой, а в следующий миг она с легким щелчком открылась.Это были часы и они оказались сломаны. Стрелки застыли на двух семнадцать, а поперек циферблата тянулась неровная трещина. Тимоти, нахмурившись, вертел их в пальцах еще пару секунд, пока не заметил, что на внутренней стороне крышки было что-то написано. Мальчик поднес находку ближе к глазам. Красивый убористый почерк был самую чуточку косым.Герберту от отца, с любовью***—?Ты уверен, что мудро влезать во все это? Ну, то есть, не то чтобы Китти не пригодилась твоя помощь, просто… Ай, черт, ну да я не знаю. Мне кажется, ничего хорошего из этого не выйдет.Тимоти, засунув руки в карманы куртки, покосился на своего собеседника. Якоб Гирнек был настолько не похож на всех, кого мальчику доводилось знать в своей жизни, что иногда казался нереальным. Он был совершенно обычным, обычным во всех отношениях, но в то же время и чем-то отличался от, например, всех его братьев. Может быть, потому что Якоб не смотрел на него свысока, и не смотрел со снисхождением, как смотрели друзья по группе, как мистер Пеннифезер. Это было что-то новое для Тимоти. Пожалуй, впервые он чувствовал себя абсолютно комфортно разговаривая с другим человеком.—?Если не рискнем, то ничего не узнаем,?— сипло ответил он, как и полчаса назад, будучи абсолютно уверенным в своих словах. Заметив, что Гирнек смотрит на него с откровенным сомнением, он поинтересовался:?— Что?—?Ты сейчас был до ужаса похож на Китти. ?Если не рискнем, то ничего не узнаем?,?— передразнил он с легким пафосом и деловито добавил:?— Не делай так больше.Уголки губ Тимоти дрогнули, и он пожал плечами.—?Не вижу в этом ничего плохого. Она хорошая.Якоб в ответ громко фыркнул.—?Что б ты знал, именно хорошие люди чаще всего попадают в неприятности.Они только покинули мастерскую и неспешно шли снежными улицами, мимо торопливо снующих прохожих, детворы, играющей в снежки, и уличных торговцев-зазывал. В последние дни Тимоти много размышлял над тем, что ему довелось услышать при встрече с Биллом, и чем дольше он об этом думал, тем больше понимал, что не может это просто игнорировать. Один из принципов, которым он всегда старательно следовал, был в том, что он должен использовать дар, с которым родился и выжил. Даже если это значило подвергнуться смертельной опасности.Все когда-нибудь умрут, но он хотя бы сделает это не напрасно.—?Что ж, я попытался,?— внезапно заявил Якоб, остановившись у перекрестка и Тимоти несколько недоуменно обернулся, мгновенно вернувшись мыслями к настоящему. —?Тебя не переубедить, да?Мальчишка через какое-то мгновение пожал плечами.—?Наверное.—?Эх, ладно,?— Якоб подошел ближе и, порывшись в карманах, вытащил на свет пару свертков. —?Вот, это тебе. С меня, пожалуй, хватит на сегодня пирожков, а тебе наоборот, не помешает.Тимоти какую-то секунду раздумывал, слегка удивленный подобным жестом, но пакеты все-таки взял.—?Спасибо,?— искренне сказал он, на что Якоб махнул рукой.—?Пустяки,?— он шмыгнул носом и обмотал свою мощную шею еще несколькими слоями шарфа. —?Не болей и береги уши,?— он многозначительно подмигнул. —?Еще увидимся.Гирнек неловко помахал на прощание и свернул в переулок. Немного неуклюжий и похожий на шарик из-за многочисленной одежды, призванной скрыть его габариты (в чем был парадокс, ведь из-за нее он казался еще большим), Якоб был хорошим другом и Тимоти был рад, что им довелось познакомиться. Он перевел взгляд на свертки у себя в руках и, попрятав их по карманам, быстро зашагал прочь.Они справятся. С демонами, с волшебниками, с тем, кто зовет себя Благодетелем и прочими. Хотя бы ради того, чтобы нормальные люди вроде Якоба могли жить спокойно.***—?Отдай, Джеймс, это мое!—?Попробуй отбери, мелкая глупая шмакодявка!—?Дурак!.. Отдай!—?Что упало, то пропало! Ха-ха! —?с издевательским смешком возликовал Джеймс.—?Если не отдашь, я… я… все расскажу маме! —?в девчоночьем голосе был уже хорошо различим намек на слезы.—?О-о, посмотрите-ка, кто нюни распустил!.. ?Я все расскажу маме…?,?— передразнил он. —?Расскажи-расскажи, если она не будет пьяна вдрызг. Расскажи, если она хоть твое имя вспомнит. Я бы даже хотел посмотреть на это!..Тимоти, лежащий на кровати, разглядывал сломанные часы, которые нашел на кладбище почти две недели назад, и задумчиво водил пальцем по инициалам на задней крышке?— Г. У. Затем открыл их и снова прочел надпись. Кем бы ни был этот Герберт, покоившийся в безымянной могиле, а своему отцу он видимо был не особо нужен, судя по тому, как его хоронили. Золотые часы при жизни ему наверняка подарили, чтобы манипулировать чувством благодарности. Чтобы сделать вид, будто его жизнь была важна для дарителя. Тимоти хорошо это понимал, ведь сам был в похожей ситуации.Он родился на кладбище. По крайней мере, так утверждала тетя Элис, когда доходила до той кондиции, когда следить за словами было недосуг. А она по доброте душевной (точнее, по пьяни, как всегда считал сам мальчик), случайно нашедшая его там, взяла к себе. У нее уже был сын в то время?— Джеймс, и она, очевидно, решила, что будет здорово, если у ее ненаглядного сыночка будет брат. Однако тетя Элис не рассчитала своей популярности в борделе, где она работала, и вместо одного брата у Тимоти в конечном итоге их оказалось трое, плюс две сестры в довесок. Тетя Элис никогда не скрывала, что не была ему матерью, но часто попрекала тем, что спасла ему жизнь в голодные годы. Среди всего ее выводка он считался старшим, хотя они с Джеймсом были ровесниками, поэтому с ранних лет Тимоти только и делал, что работал, лишь бы отдать этот дурацкий жизненный долг.В плохие дни он полагал, что не отдаст его никогда. Но теперь, когда у него были эти часы, он не знал, как поступить. Первым его порывом было спрятать их подальше от тетки и ее отпрысков, но потом он начал думать, что они могли бы стать гарантом его свободы. Однако… Не было никакой уверенности, что ему дадут спокойно жить своей жизнью, даже если он откупится своим трофеем. Тимоти продолжал размышлять над этим в свете лампы, но отвлекся, когда звуки за дверью стали уж совсем невыносимы.Спрятав часы в дырку в матрасе, он вздохнул и вышел из комнаты. Сара, младшая из дочерей тетки Элис, громко ревела сидя на полу в гордом одиночестве.—?Что он опять забрал? —?устало спросил Тимоти, и помог девочке подняться. Ее платье в заплатках было изодрано, она терла руками свое опухшее, покрасневшее лицо и не переставала плакать. Светлые волосы были спутаны и походили на птичье гнездо.—?Ро… Ро… Рожка.Смутно в памяти Тимоти всплыло воспоминание о маленькой деревянной лошадке, которую ему отдал хозяин несколько лет назад, когда взял на работу. Поскольку у него самого не было ни сил, ни времени на игры, он отдал ее Саре?— на то время самой младшей в семье. Отчего-то Джеймс всегда больше всего изводил именно ее: наверное, потому, что внешне она была совсем не похожа ни на свою мать, ни на других ее детей.—?Ясно,?— Тимоти вздохнул. Ему бы ее проблемы.—?Ты его вернешь, б-братик? —?с робкой надеждой в голосе спросила она, взглянув на него полными слез умоляющими глазами.—?Конечно,?— без особой уверенности произнес он. —?Сиди здесь и никуда не уходи.—?Угу,?— всхлипнув, кивнула Сара.Тимоти никогда не ладил с Джеймсом. Они были полными противоположностями: Джеймс был задирой, часто воровал, шумел и закатывал грандиозные истерики, когда что-то шло не так, как он хотел. К своим младшим братьям и сестрам он относился с большой долей презрения, впрочем, они отвечали ему тем же (кроме трехлетнего Джона: тот был еще слишком мал, для того, чтобы понять, как нужно проявлять это самое презрение). В основном, вся грызня в их тесном доме почти всегда начиналась именно с Джеймса. Тимоти, по большому счету постоянно отсутствующий ввиду работы и тренировок своего дара, нечасто бывал свидетелем или участником подобных сцен, но был в подробностях о них наслышан от других детей. Он всегда держался от них чуть в стороне, и очень скоро они перестали видеть в нем того, кто мог бы их защитить от нападок старшего брата. Вступать в драки или ругаться с кем-либо было не в его характере, поэтому с переменным успехом ему удавалось игнорировать все выходки Джеймса, считая, что того, что он делает все, чтобы прокормить этих детей, вполне достаточно.Но иногда бывали и исключения.—?Отдай ей Рожка,?— без предисловий сказал Тимоти, когда полчаса спустя нашел Джеймса во внутреннем дворе, в компании каких-то двоих парней постарше. Старший сын тетки Элис обернулся и смерил его насмешливым взглядом.—?Как мило. Маленькая сестренка попросила недо-братика помочь,?— просюсюкал он, а затем выражение его лица мгновенно изменилось, и он холодно бросил:?— Шел бы ты отсюда, Тимоти, пока цел.Джеймс снова повернулся к своим дружкам. Будучи от природы более коренастым и крепким, он мог быть большой проблемой для Тимоти. Мальчик знал, что если вдруг дойдет до драки, то парой синяков не отделается, но несмотря на это решил попробовать снова. Как бы он ни отгораживался от детей, с которыми вырос, но на слезы Сары смотреть спокойно все еще не получалось.—?Просто отдай,?— он сделал несколько шагов вперед, стараясь выглядеть уверенно, и все трое синхронно взглянули в его сторону,?— она же твоя се…Он вдруг замер, не договорив, поскольку внезапно в голове низким прерывчатым звоном прокатился знакомый звук, предупреждающий его.Демон.Тимоти пару раз моргнул, стараясь ничем не выдать мгновенно охватившего его страха. Демон был близко, очень близко. Мальчик медленно перевел взгляд с Джеймса на его знакомых, пытаясь определить, был ли это кто-нибудь из них. Звук был сильным, громким, каким-то… объемным и очень отчетливым. Тимоти спустя пару секунд пришел к выводу, что, скорее всего, это действительно был кто-то из собеседников Джеймса, а может (от этой мысли он буквально похолодел) и оба?— являлись не теми за кого себя выдавали.—?Твой брат, Джим? —?произнес один из них и Тимоти отмер, вспомнив, что должен дышать.—?Угу, вроде того,?— откликнулся Джеймс и с мрачным видом подошел к мальчишке. Порывшись в карманах, он вытащил на свет маленькую фигурку лошади. —?Возьми и катись отсюда. У меня тут дела.Тимоти открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же и закрыл. Джеймс хмыкнул и, поманив своих спутников, направился к выходу, что вел в сторону улицы. Демоны в обличьях подростков последовали за ним, но один из них перед выходом на какое-то мгновение обернулся. Тимоти часто приходилось делать вид, что он их не замечает: звуки всегда были где-то на краю сознания, отдавались эхом то чуть громче, то чуть тише. Но впервые ему довелось встретиться с теми, кто их издает, так близко.Тимоти сильно сжал лошадку в пальцах. Зачем бы им ни нужен был Джеймс, это было явно не к добру.***Еще было темно, когда он утром бесшумно выскользнул на улицу. До встречи с Китти было еще много времени, поэтому, остановившись на перекрестке, мальчик еще какое-то мгновение раздумывал, куда податься. Сжав в пальцах сломанные часы, которые он уже по привычке стал носить с собой, опасаясь, как бы их не нашел кто-нибудь из домашних, Тимоти решил сперва наведаться в часовню. Не то чтобы ему очень хотелось выяснить, кто был владельцем этих часов, но ничего другого в голову не приходило. Оставаться сейчас под одной крышей с Джеймсом ему совершенно не хотелось. Особенно теперь, когда выяснилось, что он имеет с демонами какие-то таинственные ?дела?. Мальчик успокаивал себя тем, что никому из родственников никогда не говорил о своем даре, страшась мысли навсегда поселиться в дурдоме, поэтому вряд ли причина той встречи, невольным свидетелем которой он стал, имела к нему отношение.Он говорил себе это всю недолгую дорогу до кладбища, но отнюдь не чувствовал никакой уверенности.Тимоти просидел в часовне все утро, пытаясь вытянуть из вечно хмурого пастора Эдвина хоть какие-то подробности о трупе мужчины двухнедельной давности, но очень скоро пришел к выводу, что с тем же успехом можно было расспрашивать могильную плиту покойного. Когда пастору надоело назойливое внимание мальчишки, который все время отвлекал его от подготовки к рождественской проповеди, он буквально вытолкал своего гостя вон. Тимоти это особо не огорчило: в конце концов, он изначально прекрасно знал, что шанс что-то узнать был мизерным.Вздохнув, он снова нащупал часы в кармане, и пошел прочь.К мастерской Китти Тимоти пришел несколько раньше, чем планировалось, но девушка даже этому обрадовалась.—?Садись, поставлю чайник,?— бодро сказала она и мальчик, забравшись на стул по другую сторону прилавка, стянул с себя шапку. Когда какое-то мгновение спустя Джонс снова показалась из-за шторки, вид у нее был немного взволнованный.—?К нам кое-кто заглянет через полчаса,?— сказала Китти, закусив губу, словно не знала, стоит продолжать говорить дальше, или нет. Немного подумав, она все же добавила:?— Это касается нашей грядущей вылазки. Мой… Один мой старый друг хочет нам помочь.Тимоти моргнул.—?Друг?—?Угу,?— Китти отхлебнула из чашки, и Тимоти последовал ее примеру. Она не стала вдаваться в подробности, и мальчик решил не расспрашивать. Джонс, считал Тимоти, хорошо разбиралась в людях, а значит, кем бы ни был этот друг, ему можно доверять. Да и помощь им определенно не помешала бы, учитывая, что они собирались сделать.—?Хорошо,?— просто кивнул он. Китти слабо улыбнулась в ответ. Она поставила на прилавок блюдце с печеньем, и Тимоти задумчиво грыз его, пока девушка приводила в порядок мастерскую. Привычная тяжесть в кармане куртки успокаивала. Он так никому и не рассказал о часах, ставших ему за это время своеобразным талисманом, и этот секрет стал для мальчика новшеством. У него никогда не было чего-то действительно своего: даже его собственный дар был достоянием их маленькой группы. Совесть слегка тяготил тот факт, что он не рассказал ничего о своей находке друзьям, но он умел затыкать ее вескими аргументами, которые периодически приводил сам себе.В конце концов, это не имело никакого отношения ко всему происходящему. А вот вчерашняя встреча…Тимоти перестал грызть печенье и искоса взглянул в сторону Китти, которая в противоположной стороне мастерской занималась тем, что протирала подоконники. В памяти еще свежо было ее ошарашенное лицо, когда он сказал, что демоны среди них. Это была правда. Он не стал уточнять, что теперь, вне кладбища, слышал низкий мелодичный гул беспрерывно. Тот стал настолько привычным, что Тимоти практически перестал обращать на него внимание и вчера был просто-напросто застигнут врасплох неожиданной встречей. Если расскажет еще и о том, что его брат имеет что-то общее с демонами, она переполошится куда больше и наверняка запретит ему идти не только на встречу с Биллом, но и на саму вылазку.Вернув взгляд печенью, Тимоти вздохнул и принялся грызть его дальше. Нет, не вариант. Он разберется с Джеймсом позже, когда их маленькая спецоперация закончится.—?О… А вот и он,?— вдруг донеслось до мальчика, и он поднял голову, мгновенно выбрасывая из головы все лишнее. Китти быстро вытерла руки о передник и открыла дверь прежде, чем высокий гость, мелькнувший за окном, успел взяться за ручку. Колокольчик, звякнувший в мастерской, практически в унисон вторил гулу в голове Тимоти.—?Ну и холодина там!.. —?клацая зубами, воскликнул друг Китти, переступив порог. Она поняла намек без слов, бросив тряпку за плечо.—?Уже иду ставить чайник,?— проворчала Джонс, а затем кивнула в сторону прилавка. —?Только сначала познакомлю кое с кем.Тимоти с интересом ждал, когда девушка и ее гость пройдут через лабиринт из мольбертов, выставленных в несколько рядов.—?Это мой друг, о котором я говорила,?— без предисловий начала Китти, когда вместе со своим спутником оказалась у прилавка. —?Тимоти, это Джон. Джон… Ну, я думаю, ты и так понял.—?Привет,?— одними губами улыбнулся он и протянул руку,?— я Джон Мэндрейк.Тимоти какой-то момент с любопытством его разглядывал: худой и высокий, закутанный в черное пальто, с темными глазами и темными волосами, которые резко контрастировали с его бледным заостренным лицом; в целом, он выглядел каким-то лихорадочно бодрым и энергичным. Даже легкая припухлость под правым глазом не портила общего впечатления, которое он производил?— человека с деньгами и секретами, даже учитывая тот факт, что по прикидкам Тимоти подростку не было еще и шестнадцати. Однако все остальное было совершенно очевидно.—?Тимоти Смит,?— он пожал руку, не вставая со стула, ощутив слабый приступ дежавю.—?Что ж,?— сказал Джон, расстегнув пуговицы пальто. Сняв шарф, он прошелся рукой по волосам, после чего сел на соседний стул, в то время как Китти занималась новой порцией чая на кухне, периодически звеня чашками и ложками,?— рад нашей встрече. Слышал о тебе много интересного.—?Не могу ответить тем же,?— без обиняков произнес мальчик и, потянувшись за печеньем, краем глаза заметил, что привел подростка в замешательство. Но продлилось это недолго: уже в следующее мгновение Джон Мэндрейк вдруг тихо рассмеялся.—?Это хорошо. А то я переживал, что Китти наговорила обо мне всяких ужасных вещей.—?Мог бы и сказать спасибо,?— пробормотала Джонс, появившись из-за шторки с подносом в руках, и Джон тут же бросился помочь ей. Тимоти наблюдал за ними с легким интересом: Мэндрейк не был похож на Якоба, но на первый взгляд казался неплохим человеком. —?Что я забочусь о твоей репутации.—?Она шутит,?— заговорщицки подмигнул Джон и сел на место. Китти закатила глаза, но выглядела совершенно благожелательно, из чего Тимоти сделал вывод, что подобные маленькие колкости в порядке вещей. Он машинально коснулся пальцами прохладного металла часов, после чего тут же потянулся к своей чашке.—?Итак,?— вдруг произнесла Китти несколько звонче, чем обычно, когда они втроем, наконец, устроились и грелись, попивая чай. —?Теперь, когда мы все здесь, нам нужно обсудить план. По крайней мере, ту его часть, о которой мы не расскажем Биллу. Раз уж мы решили, что ему пока нельзя доверять.Тимоти моргнул.—?А Якоб к нам не присоединится?—?Позже,?— уклончиво ответил Джон, и взгляд его заметно помрачнел. —?Для него это будет еще опасней, чем для любого из нас.Мальчик не мог с этим не согласиться, хотя кое-что все же оставалось для него непонятным. Он повернулся к Мэндрейку всем телом.—?Китти сказала, ты хочешь помочь нам, но почему? Каким образом это касается тебя лично?Джон какую-то секунду просто смотрел на него, а затем с тяжелым вздохом потянулся за чашкой и сделал глоток. Китти, поджав губы, наблюдала за ним с непонятным сочувствием, а затем тоже перевела взгляд на свой чай. В воздухе повисло что-то неопределенное и тягучее, словно невидимое темное облако или недоброе предзнаменование грядущих событий. Тимоти поспешил отмахнуться от этого чувства, списав все на собственное воображение.—?Благодетель хочет моей смерти,?— будничным тоном отозвался Джон после недолгой паузы. —?Как по-твоему, все происходящее касается меня достаточным образом?Тимоти еще разглядывал Мэндрейка какой-то момент, а затем вздохнул и потянулся за печеньем.—?Пожалуй,?— согласился он. —?Добро пожаловать в клуб.Китти вымучено усмехнулась краешком губ и покачала головой. Джон же, следом потянувшись за печеньем, отсалютовал мальчику чашкой.—?Спасибо, Тимоти.