Глава 12 (1/1)

—?Сиди здесь и не высовывайся,?— бросил Бартимеус мальчишке, прекрасно зная, чтот тот наверняка не поленится и проигнорирует сказанное слугой, потому что от самого начала знакомства поступал именно так. Оставлять его одного в компании этого чертового ящика и несносного беса не особо хотелось, но обстоятельства требовали немедленных действий. Возможно, невероятно богатый словарный запас вкупе с блистательным остроумием спасёт сегодня им жизни.Снова.Вылетев беспокойной мухой прочь из комнаты, Бартимеус миновалкоридор, а затем вылетел наружу сквозь небольшую щель в подоконнике.Он увидел их издалека: две очень хорошо знакомые сущности, от встречис которыми у джинна были не самые радужные воспоминания. А это было-товсего пару недель назад! Он был морально не готов сражаться с нимисегодня, да еще и в одиночку. С большой неохотой Бартимеус признал,что не отказался бы сейчас от помощи одного крайне раздражающего типаво фраке. И этот факт раздражал его даже больше, чем само признаниеэтого самого факта.Впрочем, Бартимеус прекрасно знал, что рассчитывать ему былобольше не на кого. Ну не выйдет же сам мальчишка против духов с голымируками?.. Разумеется, нет. А других слуг, помимо вульгарного беса,запертого в гадательном зеркале, у него не было. Что сводилосьпримерно к одному и тому же выводу: от чертового младенца на передовойпримерно столько же пользы, как и от Натаниэля. Лучше уж по старинке водиночку да напролом. Может, хоть так у него будет какое-то подобиешанса на успех?..Для неискушенного в подобных сценах зрителя, вся эта эпическаякартина выглядела примерно так: вот два могущественных африта ссомнительным вкусом в подборе обличий, неспешно направляются кметаллической коробке, в которой засел один бесконечно испытывающийсудьбу волшебник. И враждебных духов от него отделяет лишь один весьмасообразительный джинн четвертого уровня, да упомянутая вышеметаллическая коробка, которая сейчас, по прикидкам Бартимеуса, быладля парня самым надежным убежищем в мире. Это, конечно, пока ее неразнесли на маленькие железные щепки.Как ни крути, а шансы пережить эту ночь, как для волшебника, таки для его слуги, с катастрофической скоростью приближались к нулю.—?Вечер добрый,?— Бартимеус, вновь принявший облик дворецкого, вышелна темную безлюдную улицу. Огоньки фонарей, стоявших вдоль проезжейчасти и ранее ярко освещавших дорогу, теперь казались какими-тотусклыми. Впрочем, может, все дело было в игре воображения, а может,кто-то из этих двоих решил поиграть на нервах джинна, но, тем неменее, ничто не отменяло факта, что темнота, расползающаяся вокруг,становилась какой-то слишком уж темной и зловещей. Немногопоразмыслив, Бартимеус пришел к выводу, что его воображение тутопределенно было ни при чем.—?Хорошая нынче погода, не правда ли?Обычно, он был очень хорош в игре ?потянуть время, дабыпридумать, как сбежать?, но сегодня что-то в этой отработанной годамисхеме давало сбой. Может, присутствие мальчишки поблизости, а можетвсе дело было в том, что Бартимеус сейчас самым гнусным образомнарушал собственный принцип, по которому никогда не переходил дорогусущностям, более могущественным, чем был он сам.Да уж, годы проведенные с Натаниэлем, давали о себе знать.—?Не сотрясай понапрасну воздух, Бартимеус,?— скучающе протарахтелГонорий, челюсть которого, как и тогда, двигалась абсолютно не в тактего словам. —?Все мы знаем, что ты любишь языком почесать, но в этотраз он тебе абсолютно без надобности. Мы пришли за твоим хозяином.Его спутник по имени Паттернайф, в этот раз принарядившийсякакой-то невзрачного вида девицей африканской наружности с кучейпобрякушек на шее вместо одежды, важно кивнул гладковыбритой,практически лысой головой. Уж кто более неуместным выглядел назанесенной снегом улице посреди Праги, так это чернокожая голаяженщина. Даже скелет, постоянно брякающий костями, менее бросался вглаза.Но, разумеется, говорить кому-либо из них свое мнение Бартимеусне собирался.—?Мы знаем, что Джон Мэндрейк здесь. Отойди с дороги, джинн,?—громогласным басом пророкотала девица. —?И возможно тогда у тебя ещебудет шанс вернуться обратно в Иное Место.Бартимеус картинно нахмурился и задумчиво провел рукой по подбородку.—?Мм… не думаю, что у хозяина найдется в расписании время на вас,мальчики. Без обид, но он сейчас очень занят и не жаждет никоговидеть. Особенно вас обоих.Гонорий захихикал. Как-то на редкость гнусненько. Челюсть скелетавновь зажила своей отдельной жизнью. Африканка бросила на своегоспутника недовольный взгляд.—?Зачем ты потакаешь ему, Гонорий? Этот нахальный джинн заслуживаетлишь того, чтобы почить в брюхе одного из нас!..—?Да полноте,?— перестав греметь костями, второй африт развел руки…кости рук в стороны. —?Ты слишком долго пробыл в Ином Месте и поэтомууже забыл, что можно получать удовольствие не только от гибели своихврагов.—?Эй-эй,?— Бартимеус скрестил руки на груди. —?Не хочу васрасстраивать, но я сегодня совершенно не в настроении становитьсяужином кого-нибудь из вас. У меня, видите ли, немного другие планы,так что…—?А тебя никто не спрашивает!.. —?внезапно рявкнула африканка, и безовсякого предупреждения метнула в него мощным Взрывом.Чертыхнувшись, Бартимеус в следующую секунду сменил облик и шар,слегка опалив ему сущность, пролетел мимо и врезался в дом аккуратрядом с банком. По тихой улице пронесся сильный грохот, и частькирпичей градом попадала на мощенный брусчаткой асфальт. Вернув себеоблик дворецкого, Бартимеус слегка отряхнулся, невольно напомнивсамому себе одного небезызвестного демона с болезненным пунктикомвыглядеть идеально при любых обстоятельствах.—?Похоже, у кое-кого от долгого пребывания в Ином Месте не толькочувство юмора заржавело,?— как бы между прочим заметил Бартимеус и ужев следующий миг пытался увернуться от очередного мощного заклятия,летевшего в его сторону. Он нарочно пытался отвести этих двоихподальше от Натаниэля, но, очевидно, эта тактика сейчас не приносилаособого успеха.—?Займись мальчишкой, Гонорий, не стой столбом! —?рявкнул Паттернайф,хаотично пуская в ход Конвульсии. Те летели в разные стороны, врезаясьв дома, деревья, фонарные столбы, но Бартимеуса все еще не задевали.Где-то вдалеке послышался шум сирен: наверняка кто-то издобропорядочных жителей вызвал пожарных и полицию. Африты не станутподвергать опасности раскрытие существование волшебников без прямогона то приказа, а значит, их просто еще немного нужно было подержатьподальше от банка. Увы, проще было сказать, чем сделать. Бартимеус непытался отбивать атаки африканки, стараясь экономить силы ииспользовать только Щит, но, если к Паттернайфу присоединится иГонорий?— ему конец.Впрочем, скелет, перестав изучать фаланги своих пальцев, лишьпожал суставами, словно плечами.—?Не кипятись. Никуда он не денется.Бартимеус от души надеялся, что мальчишка наплевал на все и ужеуносит ноги со всей возможной скоростью, но в то же время прекраснознал, что нынешний Натаниэль уже давно разучился бегать от опасности.Он попытается что-то предпринять и джинн с неким подобием сожаленияпонимал, что у него не будет ни единого шанса. Краем глаза он видел,что Гонорий, особо не церемонясь, принялся громить банк со всемвозможным усердием, на которое был только способен. Мальчишканаверняка все еще был там. Интересно, промелькнула в голове запоздалаямысль, выяснил он хоть что-то важное? Стоило ли это всех затраченныхусилий?..—?Тебе конец, Бартимеус из Урука,?— африканка без особого воображенияшвырнула в него очередным заклятием. То, в свою очередь сбилопоследний столб, который с отвратительным металлическим скрежетомпогнулся, словно сломанная на ветру веточка и, не успевший убраться сего пути Бартимеус охнул, когда чертово железо пронзило ему сущность.Повсюду полыхал огонь. Звуки сирен были все отчетливее: у духовосталась минута, не более, чтобы убраться туда, откуда они пришли.—?А я… так не думаю,?— на выдохе произнес джинн, став Птолемеем. —?Носпасибо за передышку, вышло очень кстати.Паттернайф раздраженно хмыкнул и бусы на его груди загремеликак-то уж слишком зловеще.—?Твой хозяин слаб, раз призвал в свою защиту настолько жалкоесущество как ты, и я…—?А ты знаешь… —?откашлялся Бартимеус, изо всех сил стараясь необращать внимания на боль и вид сущности, растекающейся в разныестороны с того места, где у египтянина должно было быть левое плечо.Плохо дело. —?Ты знаешь, что оскорбления?— это компенсированиесобственных недостатков? А что касается моего… господина, тохочу заметить, что он весьма богат на сюрпризы, так что я бы на вашемместе был поосторожнее… Уверен, и ты, и твой скелетообразный друг ещепожалеете о том, что когда-то решили перейти ему дорогу.Еще немного потянуть время… Да, пожалуй, сарказм слегка хромал,да и угроза была не очень впечатлительной, но сложно былососредоточиться, когда сущность буквально уплывала в пространство, ався выдержка уходила лишь на то, чтобы поддерживать ухмыляющуюсяфизиономию Птолемея.В этот момент Бартимеус пообещал себе, что если они с Натаниэлемоба выживут, то он задаст чертовому сумасброду хорошей трепки. Ивдобавок всенепременно расскажет о том, что видел на картине вкабинете Фантомхайва. Ибо поделом ему.Из уст африканки раздалось что-то уж совсем не переводимое нашумерском, и мысли Бартимеуса перескочили в более мрачное русло. Чтоони сделают с парнем? Убьют? Отдадут Благодетелю?.. А может, и то, идругое?.. В любом случае, уже ничего не исправить, но он хотя бы будетзнать, что попытался…—?Он сопляк по сравнению с моим хозяином,?— Паттернайф был упрям,непреклонен и чем-то неприятно напоминал Джабора. —?Я хотел дать тебешанс, но дух, якшающийся с демоном, не достоин возвращения домой.Хотелось между прочим упомянуть, что ?якшаться? с Себастьяномбыло не его инициативой, но в этот миг Гонорий, судя по всему,окончательно потерял терпение, и одним точным заклинанием, сорвавшемсяс костлявой ладони, разнес банк в щепки. Улицу озарила белая,ослепительная вспышка, заглушившая своим звоном даже вой сирен.И в этот миг Бартимеус внезапно почувствовал, что узы,связывающие его с Землей, исчезли.Он был свободен.Мгновенно рана стала казаться сущим пустяком, а собственноебедственное положение?— не таким уж и важным. Он возвращался домой!Впервые за этот долгий изнурительный месяц он ликовал, предвкушаязаслуженный отдых. Хоть какое-то время побыть в исцеляющем потокеродного дома было благодатью.—?Аривидерчи, амиго,?— подмигнул напоследок джинн, ощущая какпритягивает его обратно Иное Место. Он видел, как африканка зловыплюнула ему что-то в ответ, с широко распахнутыми глазами, но онничего не услышал. Боль от пронизанного металлом плеча потихонькууспокаивалась, и когда земля исчезла из виду окончательно, Бартимеусмысленно выдохнул, осознав, что на какое-то время в безопасности.С ума сойти, а мальчишка и правда оказался полон сюрпризов!Упертый безрассудный придурок, неужто решил, что сможет справитьсясам?.. Бартимеус очень сомневался в этом, но не мог не бытьблагодарным. Ведь еще чуть-чуть и ему был бы конец…Мысль, неожиданно пришедшая в голову после того, как ондействительно осознал, что спасся, на какой-то миг оглушила джиннаничуть не меньше, чем звон заклятия, которым Гонорий разнес банк. Онабыла настолько невероятной и настолько правдоподобной, что небудь он существом из другого мира, ему бы точно перехватило дыхание.Узы распадались только в двух случаях. Во время произнесенногозаклятия Отсылания и… гибели волшебника.Значило ли это, что Натаниэль мог… умереть во время взрыва?..Хаос и непостоянство Иного Места благоприятно влияли напострадавшую сущность джинна, однако были совершенно не в состоянииунять смятение его разума. Казалось бы, он должен был полностьюотдаться покою и заниматься лишь тем, чтобы ощущать, как постепенноисцелялось все его существо после всего, что ему пришлось пережить помилости мальчишки. Однако сделать это было не так-то просто.Натаниэль… С него сталось бы совершить такую глупость, какотпустить слугу в самый неподходящий момент. Бартимеус по многимпричинам не хотел верить в то, что мальчишка умер, но ему с лихвойхватало и одной: рисунок в кабинете Фантомхайва. То, что былоизображено на нем, до сих пор не сбылось, а джинн как никто другойзнал, что предначертанного с помощью Уджат нельзя было избежать.Значит, мальчишка был жив. Он просто не мог умереть вот так иперестать трепать нервы окружающим, нет, это было бы для него слишкомлегко…И все же, это не отменяло того факта, что Натаниэль остался одинна один со слугами Благодетеля, что для него фактически приравнивалосьсмерти. До сих пор никто из них до конца не понимал целей этогозагадочного человека, чего конкретно он добивался и каким именнообразом. Пусть они и были родственниками, но Бартимеусу весьма слабоверилось в то, что добрый дедуля прислал двух афритов только за тем,чтобы пригласить мальчишку на чашку чая.Мысли беспокойно кружились в пространстве, вторя хаотичноперемещающейся сущности. Хотелось усмирить этот вихрь внутри себя, ноБартимеус понимал, что в ближайшее время ему этого сделать не удастся.Так было, когда кто-нибудь из этих беспокойных людишек задевал его заживое. Всегда хотелось посмотреть, на что же еще они способны. Чтомогут вынести и преодолеть в своей вере, на пути к цели и жажде жизни?Натаниэля сильно изменили последние годы, и джинну отчасти хотелосьувидеть его взрослым. Каким волшебником он станет однажды и чтосделает, когда все тайны раскроются?..Бартимеус не мог особо отсчитывать время, поскольку в Ином Местетакого понятия просто-напросто не существовало, но он интуитивночувствовал, что прошло совсем немного, прежде чем он снова ощутилудавку вызова. Как обычно, он инстинктивно попытался воспротивитьсяпризыву волшебника, но была и другая часть, которая выдохнула соблегчением. Паршивец все-таки был жив. И, судя по всему, каким-тоневероятным образом вновь сумел выскользнуть из лап Благодетеля… Что,пожалуй, почти восхищало. Разумеется, со стопроцентной уверенностьюджинн не мог знать, что его вызывал именно Натаниэль, но кому бы ещеон мог понадобиться?..Позволив крюкам заклинания беспрепятственно втянуть себя обратнона Землю в узы пентакля, Бартимеус решил не тратить время надополнительные спецэффекты. Он принял облик Птолемея почти сразу же,как только увидел знакомый до оскомины на зубах кабинет графаМэндрейка в его лондонском особняке.А владелец этого самого особняка стоял жив-живехонек в центресоседнего пентакля с все тем же бледным лицом и восхитительнымтемно-фиолетовым фингалом под правым глазом.Как-то сразу же захотелось ввернуть какую-нибудь остроумную фразочку.—?Звезды и луны, ты все-таки не помер! А я уже сочинил целую эпитафиюи довольно хорошую, стоит признать… А, впрочем, это все не так важно,—?Бартимеус прищурил глаза. —?Гораздо более интересно то, каким жечудом ты спасся от двух афритов и заработал этот обязательный атрибутлюбого лондонского бродяги?Мальчишка выглядел усталым и еще более бледным, чем обычно, из-зачего синяк сильно выделялся на его заостренном лице. Темные волосыбыли слегка растрепаны, а еще он чуть-чуть кривился, будто испытывалболь. Или несварение. А может и все сразу, кто их разберет, этихлюдей…Натаниэль улыбнулся. И улыбкой настолько слабой и вымученной,будто она стоила ему полжизни.Он пробормотал заклинание, и Птолемей уверенно вышел из своего пентакля.—?Ну? Я ведь даже и исцелиться-то толком не успел, так что будь добр,хозяин, раз вытащил меня обратно, то утоли уж мое неумное любопытство,я весь во внимании. И обещаю, что не буду прерывать, даже если будетневыносимо скучно.—?Я… —?на выдохе произнес Натаниэль, после чего, снова морщась,медленно и слегка прихрамывая, поковылял обратно к столу. Завалившисьв кресло с негромким стоном, он указал на соседнее, стоявшее по другуюсторону стола. Недолго думая, Бартимеус устроился, продолжаявнимательно изучать молодого волшебника. Натаниэль прикрыл глаза.?—Наверное, стоит начать с того, что я действительно умер.***Когда Натаниэль закончил рассказывать все, что случилось, в общихчертах, джинн громко присвистнул.—?Ничего себе! Черт возьми, так это была всего лишь случайность? Ну,то что ты нормально помереть не можешь с одного раза я и так знал, новсе остальное? Я-то наивный полагал, что ты меня специально спастирешил…Птолемей картинно приуныл, и для достоверности еще состроил изсебя обиженного. Какой-то части волшебника просто хотелось посмеятьсянад его миной, после всего, что довелось пережить в последние дни, носил на это не было. Прошло почти четыре дня, два из которых онпотратил на путешествие обратно в Англию, а легче ему все равно нестало. По пути домой он много думал над тем, что случилось в Праге, ивзвешивал варианты. Мнимая смерть давала ему немного форы. Он мог бызабыть обо всей этой истории и скрыться, оставив все гореть синимпламенем. Натаниэль умел исчезать, он проделывал это не единожды, ночто ему это даст, кроме чувства вины и ложной свободы? Родители так иостанутся не отомщены, Эрик?— брат, о котором он ничего не знает,?—будет обозначен в памяти лишь фактом биографии Сэмюеля Эскандриана.Благодетель, что бы он ни замышлял, победит, а Китти никогда непростит ему очередного предательства. Натаниэль не мог оставить всеэто так легко. Он смог разрушить планы Лавлейса три года назад исобирался проделать то же самое с Благодетелем, кем бы он ни был. Этоего долг?— распутать клубок нитей прошлого.Как и выяснить, каким образом на самом деле пересеклись его путис Сиэлем Фантомхайвом.Пока воспоминания об этом долгом изнурительном путешествиипроносились в сознании, Бартимеус продолжал негодовать, в краскахописывая сражение с враждебными афритами.—?…а потом эта чувырла африканская воткнула в меня фонарный столб!Натаниэль скептически приподнял бровь (что стоило емуопределенных усилий), но не успел даже рот открыть, чтобы хоть как-тоэто прокомментировать, потому что Бартимеус не дал ему ни единогошанса.—?Да, знаю, я джинн культурный, но это самое подходящее слово дляэтого черствого пижона. Ну кто прикидывается полуголыми тетками скучей побрякушек в нынешнем тысячелетии?..Натаниэль открыл было рот, чтобы справедливо заметить, что впрошлом кое-кто и сам не брезговал подобными обличьями, но Бартимеусснова заговорил первым.—?В общем, я не желаю иметь дело с подобными личностями в дальнейшем инастоятельно советую закрепить свое ?мертвое? состояние на деле и какможно быстрее, пока никто не пронюхал, что ты жив и более того, сновавернулся в Лондон…—?Я не собираюсь сбегать,?— произнес волшебник на одном дыхании, илицо осекшегося Птолемея мгновенно скисло.—?Так и знал,?— мрачно заметил лже-египтянин. Он немного подалсявперед, одну руку положив на стол, а другую поставив под голову. —?Ипоэтому не могу взять в толк. Ты же умер, черт тебя дери, неужелиничего не екнуло, не дрогнуло внутри после пробуждения? Не очнулосьвместе с осознанием собственной везучести? Чувство самосохранения,например? Любой другой на твоем месте был бы уже за тридевять земельот этого вшивого города, и с глупой улыбкой на лице талдычил каждомувстречному о том, как важно всепрощение. А потом бы прикупил маленькийдомик где-нибудь глубоко в лесу, завел бы садик на заднем дворе иударился бы в религию на нервной почве.—?Весьма… печальная перспектива,?— заметил Натаниэль и Бартимеус закатил глаза.—?Ой да брось, Нат, ты меня прекрасно понял!—?Понял,?— он прошелся рукой по волосам, отмечая, что было бы неплоховсе-таки подстричься. —?И я ценю то, что ты пытаешься сделать, но яправда устал бежать. Мне сполна хватило истории с Амулетом, чтобыпонять, что я должен принимать реальность такой, какой она есть, а нескрываться всякий раз, когда она оказывалась слишком ужасной, чтобыпринять.Бартимеус какую-то секунду смотрел на него не мигая, а затемкрасноречиво возвел глаза к потолку.—?Какой же ты все-таки идиот.Натаниэль кое-как выдавил из себя улыбку. Он долго думал о том,может ли позволить себе и дальше держать Бартимеуса подле себя, ведьставки с каждым разом только повышались, и он очень не хотел, чтобыджинн, сделавший для него столь много и ставший ему едва ли не самымблизким существом на свете, погиб в какой-нибудь схватке. Мысль,потихоньку зревшая в мозгу последние дни, сейчас сформироваласьокончательно. Волшебник был готов поставить вопрос ребром. После всегопроизошедшего он больше не хотел рисковать, но сначала следовалорасставить все точки над ?i?. Чтобы Бартимеус понимал, что моглоожидать его в том случае, если он согласится на его предложение.—?Я хочу спросить тебя кое о чем,?— тихо произнес Натаниэль и в горленеожиданно пересохло. Откашлявшись и поморщившись от боли в ребрах, онпродолжил чуть громче. —?Но сперва покажу одну вещь.Немного наклонившись, волшебник потянул второй ящичек стола испустя пару секунд достал из него аккуратно сложенную вчетверо древнюютряпицу. Вздохнув, он все также осторожно положил ее на стол иразвернул, предоставив Бартимеусу созерцать нарисованные темнымичернилами круги и линии пентакля, в несколько рядов опоясанногомножеством рун.Второй раз за это утро Бартимеус присвистнул, увидев вещицу. Но вшоколадных глазах лже-Птолемея промелькнуло что-то еще помимоудивления, что Натаниэль не успел идентифицировать.—?Ты знаешь, что это?Какое-то мгновение джинн продолжал глазеть на знаки, а затем снепрошибаемым видом скучающего знатока задал встречный вопрос.—?Знаю ли я, что это клочок высушенной человеческой кожи? Конечно. Ядаже могу сказать, сколько было тому жрецу лет, и что он ел на завтракперед тем, как накарябать эту несусветицу на себе.Где-то за окном защебетали птицы. В комнате становилось заметносветлее. Приближался рассвет.Натаниэль сглотнул.—?Это… кожа?Бартимеус фыркнул.—?Ну, знаешь ли, с письменными принадлежностями в то время былодовольно туго. И чего это ты весь сморщился? Книги с заклинаниями ипрочей фигней, обтянутые в кожу цыплят, тебя вот почему-то не смущают!Мальчишка несколько раз моргнул и, тщательно подумав, с небольшойдолей неуверенности произнес:—?Волшебники не обтягивают свои книги кожей цыплят.Лже-Птолемей показательно громко выдохнул, словно это Натаниэльбыл сейчас этим самым цыпленком, только что сморозившим несусветнуюглупость.—?Давай ты не будешь спорить со мной о том, что я знаю лучше тебя всилу своего возраста. Цыплята, горностаи, крокодилы, люди… Невеликаразница.Натаниэль пробормотал что-то нечленораздельное и откинулся наспинку кресла, стараясь не думать о словах Бартимеуса и том, сколькораз таскал в руках чертов кусок,?— о Господи, человека!.. —?за все этидни.Заметив его реакцию, лже-Птолемей понимающе ухмыльнулся.—?Да… Подобные штучки часто выводят нынешних волшебников изравновесия. Вы ведь давно забыли, что все ваше искусство основано накровавых жертвоприношениях и садистских пытках рабов, которыеиспытывали на своей шкуре новоизобретенные заклинания жрецов,повернутых на том, чтобы угождать своим правителям.—?Может быть, пожалуй,?— согласился Натаниэль, откашлявшись, и решил,что будет лучше смотреть на слугу, чем на лежащий перед ним лоскуток…кожи. —?Но что насчет содержания?—?Ах да,?— лже-египтянин махнул рукой. —?Довольно занимательнаяистория. Владелец… эм… этого участка части тела только-только прошелобряд и был допущен к так называемому высшему знанию,?— проворчалБартимеус, обрисовав последние два слова воздушными кавычками. —?Тобишь, его посвятили в тайны вызова духов. Имени я его, разумеется, незнаю, но он был фанатиком из фанатиков. Он, как и многие до него,небезосновательно полагал, что Уджат можно использовать как оружие,если подобрать необходимую комбинацию из заклинаний, благовоний имагических знаков. И хорошенько перемешать все это с собственнойжизненной силой, естественно, то бишь кровью.Натаниэля невольно передернуло. В голову сразу же полезликрасочные воспоминания о треугольнике, который плавал в золотой чаше сего кровью. Почувствовав подкативший комок к горлу, волшебник зажалрот ладонью.Бартимеус понимающе хмыкнул.—?Раньше для волшебников не существовало границ, пойми. Вон, этоткусочек кожи, от которого ты так рьяно стараешься держаться подальше,тому прямое доказательство!—?Ты отвлекся,?— несколько резко напомнил Натаниэль, и лже-Птолемейвстрепенулся.—?Да, точно. В общем, многие жрецы годами экспериментировали снеобходимой комбинацией, используя разные варианты, пытая при этом какдухов, так и иноземных волшебников. Да и вообще всех, кого моглизаподозрить в наличии необходимых знаний. Цари только потакали им вэтом, поскольку сама мысль о власти над всем и всеми, была необычайнопритягательной. Но наш герой,?— Бартимеус снова кивнул на ?тряпицу?,?—зашел в этом деле дальше других. Уж не знаю, фанатичным гением он былили просто неврастеником, которому однажды пришла в голову дельнаямысль, но этот пентакль, вкупе с заклинанием,?— джинн обвел пальцемцепочку рун, которая опоясывала круги,?— заставлял Уджат работать. Ноего работы хватало всего на пару минут, а сам волшебник после этогоумирал. Выгорал изнутри,?— пояснил джинн. —?Это очень сложный и, какты уже понял, весьма опасный уровень магии, поэтому, понятное дело,последователей у этого горе-экспериментатора было очень немного. Он поглупости начертал свои измышления на себе, опасаясь доверять ихсвиткам и даже собственной памяти. Полагал, что никому не придет вголову пристально рассматривать его… хм… пятую точку.—?Даже знать не хочу, откуда тебе известно обо всех этих деталях,?—заявил Натаниэль, который уже был совсем не рад, что вообще поднял этутему. Бартимеус же непринужденно пожал плечами.—?Что бы ты там себе ни думал, но в те времена, секреты касательно наси всего, связанного с магией, оберегались особенно ревностно. А чтокасается деталей смерти этого парня, то он был одним из моихмногочисленных хозяев какое-то время. Даже как-то странно, что я сновас ним встретился, пусть и в не совсем цельном виде.Бартимеус будто бы на пробу потыкал кожу указательным пальцемнесколько раз. Натаниэль скептично поинтересовался:—?Оставить вас наедине?—?Иди ты,?— буркнул лже-Птолемей и, сев по-турецки, обижено скрестилруки на груди. —?Ты спросил, знаю ли я, что это?— вот я и ответил!—?Можно было и без душещипательных подробностей,?— проворчал Натаниэльи закашлялся. —?Я эту гадость теперь в руки не возьму!Один из краешков ?ткани?, по-прежнему сиротливо лежащей в центрестола, слегка загнулся от пробежавшего сквозняка. До Натаниэля вдругдошло, что уже достаточно рассвело и Дороти, судя по всему, уже всталаи открыла на кухне окно.—?Ну? —?лже-Птолемей, поджав губы и прищурившись, испытующе смотрел наволшебника. —?Так ты хочешь знать, все остальное?Громко вздохнув, Натаниэль утешил себя тем, что хуже уже бытьпросто не может, после чего кивнул. И где-то на краю сознаниязакралась мысль, что Бартимеус наверняка получал не дюжее удовольствиеот того факта, что сейчас может рассказывать всю эту историю глядя начастичку человека, издевавшегося над ним многие столетия назад.Наверняка он испытывал при этом сильное злорадство.—?В общем, когда этот парень эпично окочурился, многие захотели узнатьсекрет. Его смерть стала для остальных скорее чудом, нежелипредупреждением. Я даже не уверен, что остальные жрецы вообщесообразили, чему были свидетелями: их фанатичные глаза горелилихорадочным блеском, а ненасытные умы желали понять, как наш геройзаставил Уджат покориться. Они, глупцы, были очарованы. И, когда ненашли никаких записей, решили осмотреть тело бедолаги. Как видишь,?—Бартимеус громко вздохнул, взглянув на лоскуток кожи,?— проделали ониэто со всей тщательностью.Натаниэль снова, не удержавшись, скривился.—?Я был вызван через несколько месяцев обратно, одним из выживших. Кслову, этот ритуал сильно проредил количество жрецов в свое время, нопотом, поняв тщетность усилий, было решено искать другой путь. Ужепочти две тысячи лет прошло, но никто так и не смог егоусовершенствовать. Это заклинание бесполезно для любого волшебника,ведь вытянет из него жизнь за считанные минуты.Натаниэль нахмурился. Ему это что-то напоминало.—?Похожее случилось и с Джеком Норблом…Бартимеус в раздумьях покачал головой.—?Да, что-то вроде того. Это заклинание и то, которое использовалосьна художнике, слегка схожи, но цели и уровень магии?— разные. ПоэтомуНорбл протянул месяцы, до того как спятил и убил себя.Натаниэль выдохнул и провел руками по волосам, не обращаявнимания на то, как болели мышцы. Как ему хотелось, чтобы эти ранынаконец зажили!.. Но времени прошло еще слишком мало и синяков повсему телу еще слишком много. С тоской он вспомнил, чтоблаготворительный бал, на который он был просто обязан явиться пораспоряжению королевы, должен был состояться всего через несколькодней.—?Так… это заклинание не опасно? —?медленно проговорил Натаниэль.Комнату стал постепенно заливать яркий солнечный свет.—?Если не собираешься использовать его сам, то нет.Столько усилий… Столько усилий было потрачено на то, чтобыдержать артефакт и эту… кожу с рисунком отдельно друг от друга, в товремя как на самом деле в этом не было никакого смысла. Из-за всего,рассказанного Бартимеусом, у волшебника начинала раскалываться голова.—?Ты уверен? —?на всякий случай переспросил Натаниэль и лже-Птолемейкартинно закатил глаза.—?Поверь, я знаю, о чем говорю. Ни одному волшебнику такое не подсилу. Количество энергии, требуемое для того, чтобы заставить Уджатпродержать в нужном состоянии хотя бы день, должно быть простоневероятно огромным и…Джинн вдруг осекся и его глаза на мгновение будто остекленели.Натаниэль наблюдал за ним какой-то момент, недоуменно моргая, и не могпонять, в чем дело. Голова все еще туго соображала и была словночугунная, но граф полагал, что это пройдет, стоит ему нормальноотоспаться.Лже-Птолемей внезапно крайне заковыристо выругался надревнеегипетском, что заставило Натаниэля нахмуриться.—?Мы идиоты! Ну, то есть, с тобой и так все понятно, но я бы могдодуматься быстрее…—?Эй! —?возмущенно воскликнул волшебник, но Бартимеус не обратил нанего внимания.—?Машина,?— с нажимом произнес он, взглянув графу прямо в глаза. —?Вотдля чего она была нужна.Натаниэль еще какое-то мгновение сидел неподвижно, будтооцепенело не только его тело, но и разум, а потом медленно частимозаики стали складываться в картинку. Однако…—?Но ты же сказал,?— неуверенно начал волшебник,?— что жизненнаяэнергия?— это кровь.Джинн громко фыркнул.—?В те времена у волшебников не было другого выбора, как использоватьединственное доступное им средство, но машина, выкачивающаяспособности?— это совершенно другой уровень. Это жизнь одаренногочеловека в самом ее понимании. Один знакомый нам демон сравнил бы ее сдушой и, я думаю, в каком-то смысле он тоже был бы прав.—?То есть,?— медленно начал Натаниэль, до которого постепенно сталадоходить вся грандиозность затеи,?— Благодетель собирает все эти…жизни, души, способности?— не важно?— для того, чтобы заставитьзаработать Уджат с помощью этого заклинания?.. Но ведь… Он проделывалэто годами, сколько же нужно ему этой энергии?..—?Много,?— лаконично сказал Бартимеус. —?Очень много. И речь для негоидет уже далеко не об одном дне. Сотне. А может, и тысяче.Натаниэль смотрел на кусочек кожи и не мог поверить в то, до чегоони с джинном только что дошли. Они понятия не имели, сколько летБлагодетель занимался этим, но волшебник не сомневался в том, что вконечном результате использоваться сила Ока будет определенно не вблагих целях.Тысячи дней.Годы.—?Ты сказал, это твой отец нашел Уджат?Натаниэль рассеянно кивнул, все еще не в силах вымолвить и слова.Бартимеус же, только тяжело вздохнул.—?Мда. Ну и свинью же он нам подсунул!