Глава 9 (1/1)

—?Сиди здесь и не высовывайся,?— глухо сказал Бартимеус и, превратившись во что-то мелкое, поспешил исчезнуть из комнаты, прежде чем Натаниэль успел открыть рот, чтобы хоть что-нибудь возразить. Волшебник какое-то мгновение продолжал сидеть на полу с ячейкой в руках и чувствовал, как бешено пустилось вскачь сердце и вспотели ладони. Ответы здесь, у него в руках, впервые так близко!.. И он не собирался упускать их просто так только потому, что кто-то угрожал ему. Не в первый раз же. Натаниэль еще какое-то мгновение колебался, но затем все же отставил ящик в сторону и снова вытащил гадательное зеркало. Он должен был знать, что там происходит, чтобы придумать, как отсюда выбраться. Что ни говори, а грабитель из него получился ничуть не лучше, чем волшебник.Натаниэль сделал над полированным диском несколько пассов, и в нем появилось миленькое личико младенца.—?Покажи мне, что происходит снаружи, сейчас же!—?Не уверен, что это мудро, хозяин,?— вяло пролепетал бес, скривившись. —?Там такие легендарные сущности собрались, что, думаю, меня сразу же размажут по стенке, как только я рискну показаться…—?Ты не слышал, что я сказал? —?Натаниэлю очень хотелось сейчас запустить диском об стену, но он сдерживал себя изо всех сил, понимая, что это пока его единственная связь с внешним миром. Кто бы ни пришел по его душу, он наверняка не хочет, чтобы граф узнал содержимое ячейки. Плевать на план, волшебник собирался взять ее с собой, потому что сейчас у него совершенно не было времени возиться с замочным механизмом.Но сперва нужно было выйти из банка живым.—?Может, ты и самоубийца, но не я,?— заявил младенец. —?Я туда ни ногой. Лучше уж я рискну попасть под Испепеляющее Пламя, чем там появиться. Хочешь узнать, каких врагов себе нажил? Вот выйди и посмотри сам, если кишка не тонка! Но вряд ли ты это сделаешь, проще ведь рисковать жизнью духов, чем своей собственной…Натаниэль прошипел заклинание, и провел рукой над диском. Изображение младенца исчезло. Не хотелось это признавать, но в чем-то бес был все-таки прав.Он посмотрел на ящик, лежащий у ног и, недолго думая, взял его в руки. Нельзя больше отсиживаться в стороне, ведь он так далеко зашел… Приехал сюда, несмотря на риск, потащил с собой Бартимеуса, хотя тот всячески этому сопротивлялся. Волшебник знал, что это может закончиться плохо, если кто-то узнает, о его присутствии здесь и если раньше он просто мог позволить слуге разобраться с ситуацией, то сейчас он нутром чувствовал, что должен что-то сделать. Отплатить как-нибудь за все те сложности, через которые он провел Бартимеуса.И мысль о том, что это поспешное решение может стать последним в его жизни, даже близко не посетила Натаниэля. Он держал под мышкой прохладный ящик и тот, как бы странно это ни звучало, придавал какой-то уверенности. Что бы ни находилось внутри, это стоило того, чтобы встретиться с врагами лицом к лицу.Пора было показать Благодетелю, что он его не боится.Едва волшебник выбрался из хранилища, как где-то совсем рядом что-то сильно громыхнуло, заставив его инстинктивно прикрыть руками голову. С потолка посыпалась штукатурка, из окон сквозь решетки вылетело стекло и со звоном раскрошилось по полу. Попадали несколько шкафов, а сам Натаниэль еле устоял на ногах, продолжая крепко сжимать свою ношу. Если это снова африты, то Бартимеусу в одиночку против них не выстоять… Уже не в первый раз граф ощущал, как смерть буквально дышала ему в затылок, но при всем этом отказывался признавать, что действительно настал его час.Он видел вспышки света на улице, слышал громкие невнятные восклицания, но все еще упорно продвигался к выходу. Да, Бартимеус определенно не будет в восторге от затеи своего горе-хозяина, но Натаниэлю было все равно. Сейчас он просто не мог стоять в стороне.Очередной громкий взрыв сотряс банк, и где-то совсем рядом сработала сигнализация. Натаниэль подумал о том, что сейчас это место наводнит полиция, а ведь меньше всего ему нужно было привлекать к себе внимание властей. Он и без того был им уже весьма обличен… Остановившись по пути к выходу, волшебник вновь перевел взгляд на металлический ящичек у себя в руках. А ведь Бартимеус говорил не высовываться… Черт, но это ведь было до того, как все полетело к чертям из-за слуг Благодетеля. Только лишних жертв ему на совести не хватало…Натаниэль на секунду прикрыл глаза. Ему претило бежать и бросать слугу здесь одного, но внутренний голос с хорошо знакомыми ехидными нотками советовал именно так и поступить. Волшебник замешкался, разрываясь между желанием смыться и чем-то помочь джинну, и в этот момент ослепительная белая вспышка резанула по глазам графа. Ничего не видя, он почувствовал, как ударной волной его оторвало от пола и швырнуло обо что-то твердое. Голову на миг пронзила сильная тупая боль. Его оглушило, а из глаз брызнули слезы. И последним, что он запомнил, прежде чем окончательно провалиться во тьму, было ощущение выскользающего из пальцев металла…***Он все еще жив.Эта мысль первой пришла Натаниэлю в голову, когда из груди вырвался сдавленный хриплый кашель, своим звуком, казалось, расколовший черепную коробку на несколько маленьких кусочков. Во всем теле ломило, кололо в груди, и больно было даже пошевелиться. Если бы кто-то спросил волшебника, он бы сказал, что его переехал паровоз, если не целый состав, поскольку нестерпимо ныл каждый нерв в его бренном теле. Сосредоточившись на своем плачевном состоянии, Натаниэль не сразу понял, что помимо собственного хриплого стона, слышал что-то еще.Где-то совсем рядом кипел чайник.Одно за другим, память подсовывала графу картинки из пережитого прошлого. Они с Бартимеусом приехали в Прагу… Прокрались в банк… а дальше…—?Бар… ти…Вспомнив о том, что его слуга сражается где-то там со слугами Благодетеля, первым порывом Натаниэля было немедленно что-то предпринять. Вызвать еще духов, чтобы отправить джинну на подмогу и плевать на то, что это вытянет из него последние остатки сил, он ведь должен что-то сделать…—?Тише,?— сказал рядом чей-то странный незнакомый мужской голос и Натаниэль ощутил, как что-то прохладное коснулось его губ. —?Пить.Парню не нужно было повторять дважды. Он ощутил, как чья-то рука аккуратно скользнула к нему под голову, чтобы немного ее приподнять и при этом не потревожить рану. Во второй же руке незнакомец держал какую-то холодную посудину, из которой поил графа. Натаниэль попытался открыть глаза, чтобы посмотреть на этого человека, и когда открыл веки, резко дернулся, разлив на себя часть слегка горьковатого напитка.Он ничего не видел.—?Я… ослеп?Голос слушался немного лучше, хотя все равно прозвучал примерно на октаву ниже обычного. Но сейчас Натаниэля куда больше напрягала темнота, которая окружала его отовсюду, даже несмотря на то, что он чувствовал, что его глаза открыты.—?Это временно,?— в тоне незнакомца слышались успокаивающие нотки,?— зрение вернуться.Волшебник несколько раз заморгал, будто бы это помогло ускорить процесс восстановления, и только сейчас понял, что акцент, с которым мужчина говорил на английском, казался ему весьма необычным. Натаниэль резко отполз назад, понятия не имея, как ему защищаться в подобном состоянии, если этот человек и есть Благодетель. Он не обращал внимания на боль, а в голове билась только одна мысль: если он в руках врага, то Бартимеус, скорее всего, мертв.—?Не бояться,?— как-то растерянно пробормотал незнакомец. —?Я не чинить вред.—?Причиню вреда,?— машинально поправил Натаниэль и громко сглотнул. По ощущениям казалось, будто проглотил наждачку. —?Кто вы?Едва он произнес это, как из горла вновь вырвался приступ кашля. Волшебник был почти уверен, что еще чуть-чуть, и он выкашляет собственные легкие. Он определенно переоценил свои силы. В таком состоянии он и на ноги не встанет, не то чтобы призвать еще духов…Сердце Натаниэля сжалось. Была ли в этом еще необходимость? Или же Бартимеус?..—?Пить,?— снова настоял незнакомец, и, когда кашель немного утих, волшебник без сопротивления позволил себя напоить, отстраненно признавая, что все равно хуже уже не будет. Вкус этого, чем бы оно ни было, был необычным: чуточку горьковатым, но приятным. Натаниэль полагал, что ему заварили чай из каких-то трав, но даже будучи специалистом по благовониям и специям, он не узнавал запах. Возможно, из-за слабости, а может, из-за чего-нибудь другого… Но помимо всего прочего его изрядно нервировал тот факт, что он не мог ничего видеть.—?И все же,?— удостоверившись, что голосовые связки вновь вернулись под его контроль, Натаниэль нахмурился:?— Кто вы? И где я нахожусь?Волшебник слышал, как незнакомец гремел совсем рядом какой-то посудой.—?В безопасности,?— лаконично поведал мужчина, что совершенно не удовлетворило болезненное любопытство графа. —?Ты нуждаться в отдыхе. Все потом.—?Ну уж нет,?— Натаниэль не собирался валяться неизвестно где, больным и слепым, остро чувствуя собственную беспомощность и беспокойство. —?Ответьте мне! Если я пленник, то имею право на ответы.Прозвучало не так важно, как хотелось бы. Даже наоборот, он слышал, как по-детски слабо и с обидой слетело с языка его требование. Он был уверен, что сейчас даже весь его вид вызывал у неведомого спасителя одну лишь чертову жалость. Пожалуй, только сейчас он понял на самом деле, что испытывал Фантомхайв тогда, в работном доме, пытаясь казаться сильным и несгибаемым под давлением обстоятельств.—?Спать,?— тон мужчины стал суровым и непререкаемым и Натаниэль ощутил, как его укрыли одеялом. —?Когда очнуться?— будут ответы.—?Но я должен знать, что случилось с Бартимеусом! —?воскликнул волшебник. Сердце гулко стучало о болящее ребра, но Натаниэль стоически держался. Помимо всего прочего он начал понимать, что тот чай совершенно определенно имел какие-то снотворные свойства, поскольку сознание путалось, и мысли становились какими-то тягучими. В довершение всего его окружала тьма, и было очень непросто сопротивляться усыпляющему эффекту, но граф все же пытался на остатках своих сил:?— Скажите, пожалуйста…—?Спать,?— уже мягче произнес голос. —?Завтра будет лучше.—?Но я должен знать сегодня,?— заплетающимся языком ответил Натаниэль. Ему было очень тепло и уютно, боль постепенно отступала. Ноздрей коснулись запахи корицы и еще каких-то сладковатых специй, которые в сознании так и остались безымянными. Где-то недалеко весело потрескивали сухие ветки. —?Это важно… я должен знать…—?Спать,?— тихо пробормотал голос и волшебник, больше не в силах сопротивляться, провалился в сон, оставив все свои страхи и беспокойство на милость следующего дня.…Его разбудили чьи-то тихие шаркающие шаги и какой-то невнятный глухой стук, их сопровождающий. Натаниэль глубоко вздохнул и, стараясь не издавать никаких резких движений, для начала решил попробовать открыть глаза. Он все еще сильно боялся, что вновь увидит лишь непроглядную тьму, но незнакомец, спасший его, все же оказался прав. Слепота оказалась временной. Должно быть, все случилось из-за той белоснежной вспышки, которая выбила из него дух, как раз прежде, чем он отключился… Господи, сколько уже времени прошло?..Натаниэль попытался сфокусировать взгляд. Ему все еще давалось это с трудом, и на окружающую его обстановку он смотрел будто сквозь очень мутные стекла очков. Но то, что он уже хотя бы мог это делать, все равно было благом.Чуть приподнявшись на локтях и при этом тихо зашипев, волшебник спустя пару секунд понял, что находится отнюдь не в доме, и даже не в комнате, как ему казалось до этого. Да, его первое пробуждение было достаточно обрывочным, но он полагал, что незнакомец держит его в каком-нибудь укромном безлюдном месте, однако… Да, может эта лачужка и была укромной, но уж точно не безлюдной. Натаниэль и до этого видел бараки бездомных, а в одном из подобных даже прятался, во время истории с Амулетом, пока Бартимеус…Выбросив из головы пришедшую мысль как определенно не имеющую право на существование, волшебник протер глаза и осмотрелся пристальнее. Он лежал на большой куче старых, изодранных и съеденных молью одеял, которые лежали еще на каких-то досках. Над головой и по краям висели прибитые на кольях пара больших покрывал неопределенного цвета, и ветер трепал их по краям. Судя по цвету кусочка неба, который периодически видел граф, могло быть как раннее утро, так и поздний вечер. По периметру комнаты стояло несколько расплавленных свеч, огражденных камнями и кирпичами. Свет от них устремлялся вверх, словно от чудных ламп. Натаниэль взглянул на небольшой костерок, который располагался в самом дальнем углу ?комнаты?, и на казанок, из которого чем-то вкусно пахло. Желудок Натаниэля внезапно требовательно заурчал и волшебник поморщился.Кое-как сев, он принялся искать взглядом хозяина лачужки, который о нем позаботился, но того в поле зрения не наблюдалось. Зато где-то за пределами одеял слышалось множество приглушенных голосов, женских и мужских. Натаниэль понял, что был определенно не в руках Благодетеля, поскольку тот, обладая всем своим могуществом и влиянием, вряд ли бы жил в подобном месте… Даже представлять такое было смешно. Но если его не схватили враги, то кем же был этот незнакомец?..Волшебника так и подмывало пойти выглянуть наружу, но он не был уверен в том, что тут же не поцелуется с землей, как только сделает шаг. Он был еще слаб и признавал это, хотя все его инстинкты вопили и кричали о том, что нужно двигаться вперед, пока никто не узнал где он и не пришел за ним. Сейчас Натаниэль и завалящую букашку для своей защиты призвать бы не смог, что вызывало в нем сильную досаду и злость. Если бы он послушался Бартимеуса и сидел на месте, вместо того, чтобы попытаться выбраться, может, все бы сложилось иначе… Ведь комнаты с ячейками действительно были укреплены лучше, чем все остальные помещения банка…Граф опустил голову и прикрыл глаза. Нет причин полагать, что слуги Благодетеля убили Бартимеуса. Нет даже причин полагать, что во всем этом вообще он был замешан. Ведь у Лавлейса оставались союзники, которые желали отомстить за сорванный план, и если хоть один из них узнал о том, что граф приехал обратно в Прагу, за ним бы определенно явились. Может, это был кто-нибудь из них?..В душе Натаниэля плескалась отчаянная надежда на то, что так оно и есть, поскольку в таком случае у джинна был шанс выжить. И гораздо больший, чем при встрече с афритами Благодетеля. Ведь Бартимеус был достаточно умен и изобретателен между своими сородичами, и обвести вокруг пальца таких же джиннов как он сам было для него плевым делом…Где-то совсем рядом с покрывалом, которое заменяло стену, раздался знакомый мужской голос и Натаниэль на мгновение растерялся. Он не знал, как лучше поступить: прикинуться спящим, чтобы немного понаблюдать за хозяином этих ?апартаментов?, или же сразу огорошить его потоком вопросов. В итоге любопытство вкупе с нетерпением возобладало и волшебник, гордо выпрямив спину (насколько ему позволяла это сделать боль в мышцах), повернулся к импровизированному дверному проему, сделанному из пары сшитых между собой старых зеленых в цветочек полотенец.Неизвестный спаситель показался в поле зрения волшебника секундой спустя. Он был смуглым, средних лет, болезненно худощавым и сильно заросшим. Темные волосы ниспадали ему до плеч, почти так же, как и борода. Одет он был в старые поношенные вещи: шерстяные брюки темно-лилового цвета, растянутый серый свитер с непонятными пятнами, а сверху была накинута дырявая меховая шуба мышиного цвета со следами чего-то горелого. Он опирался на самодельную трость и когда шел, то тихо шуршал сношенными ботинками по многочисленным, склеенным в один толстый слот, газетам, которые были здесь чем-то вроде ковра и пола одновременно.Заметив, что гость очнулся и определенно готов к конструктивному разговору, мужчина на какой-то миг оцепенел, будто не ожидал, что давать ответы ему придется так скоро, но потом его лицо несколько просветлело. Натаниэль отметил, что у незнакомца были большие темно-карие глаза, почти такие же черные, как и у него самого. А еще они показались волшебнику добрыми. Впрочем, последний вывод вполне мог оказаться всего лишь последствием сотрясения мозга, что тоже было глупо отрицать.—?Кто вы? —?в лоб спросил Натаниэль, поскольку у него просто не было терпения ходить вокруг да около. Теперь, когда голова соображала куда более ясно, он не мог позволить себе просто разлеживаться здесь… где бы оно ни было.Мужчина выглядел растерянным. Внезапно он слегка улыбнулся, и быстро поковылял в сторону казанка. Пустой желудок волшебника был определенно рад действиям хозяина лачужки, и пришлось на время ему уступить. Силы ему еще понадобятся, если придется освобождать джинна из какой-нибудь ловушки. Или мстить за него.—?Есть,?— снова со своим странным акцентом сказал незнакомец и протянул миску Натаниэлю. Вздохнув, волшебник принял еду и кивнул.—?Спасибо,?— он неловко начал орудовать ложкой, пытаясь покончить со своей порцией как можно скорее, чтобы вернуться к разговору. Краем глаза он заметил, что хозяин лачужки, бросает на него любопытные взгляды из-за своей тарелки. Даже длинные грязные волосы не мешали ему подглядывать за своим гостем, что слегка нервировало Натаниэля. Быстро покончив с едой, волшебник отставил свою миску в сторону.—?Итак. Кто вы такой и почему спасли меня?Незнакомец не спешил отвечать. Он поставил казанок на груду кирпичей, которые служили своеобразной подставкой, а на освободившуюся жердочку повесил чайник. Волшебник нахмурился, мысленно давая себе зарок не пить чего-либо, пока не услышит ответы на свои вопросы.—?Маду,?— внезапно сказал мужчина, указав на себя пальцем. Он слегка улыбнулся. Натаниэль склонил голову набок, внезапно осознав, почему ему показался странным его акцент.—?Вы араб? —?спросил волшебник и получил утвердительный кивок в ответ. В голове тут же возникла мысль, связанная с недавним посещением банка. В документах, которые он читал, тоже фигурировало арабское имя… Как же его?.. Натаниэль не мог вспомнить сейчас, пока голова раскалывались от самой незначительной умственной деятельности. Поэтому решил перейти к основному.—?Почему вы спасли меня? Где я? Что случилось с моим слугой, Бартимеусом? И где… —?сердце волшебника в очередной раз пропустило удар,?— …банковская ячейка? У меня с собой была ячейка… Точнее, я ее выронил, когда вырубился, но, может, вы видели?..Он задавал вопрос за вопросом и только потом понял, что для Маду, наверное, сложновато было уследить за всеми его мыслями. Натаниэль присмотрелся к нему пристальнее. Представителей арабской национальности нечасто встретишь бродягами на улицах. И все же… Этот человек его спас и держался так, будто он, граф, был ему как-то особенно интересен.—?Сильно удариться головой,?— сказал Маду, сел на ворох покрывал рядом с гостем, и указал на затылок. —?Смерть забрать в свои руки на пару мгновений. Но потом отпустить обратно к жизни. Очень тяжело,?— с тихим вздохом добавил араб,?— но ты все же вернуться. Сильный воля. Не у всякого такой есть.В его голосе сквозило что-то очень похожее на благоговение. Но Натаниэля сейчас беспокоило совсем другое.—?Что?.. —?на выдохе произнес волшебник, не веря своим ушам,?— Я умер?..Если все было действительно так, как говорил Маду, то Бартимеус был обязан вернуться обратно в Иное Место. От этой мысли у волшебника немного отлегло от сердца. Он не хотел быть виновным и в гибели одного из самых близких ему существ на планете. Он мог представить себе, как сильно удивился джинн, получив внезапно свободу. Интересно, обрадовался ли он?.. Натаниэль предпочел не додумать эту мысль.—?Короткий миг,?— подтвердил Маду. Когда чайник вскипел, он снял его с жердочки и принялся разливать свой травяной чай по большим металлическим кружкам. Хоть волшебник и зарекся его пить, но холод, расползающийся по лачужке и пробирающийся своими щупальцами даже сквозь слой одеял и одежды, делал свое дело.—?Спасибо,?— Натаниэль повертел горячую посудину в пальцах, а затем осторожно поинтересовался:?— Я не усну снова, если сделаю пару глотков? Я очень вам благодарен, но сейчас у меня нет времени на длительный отдых.Если неведомые враги увидели, что узы Бартимеуса пропали, они, вероятно, пришли к тому же выводу, что и сам джинн: волшебник умер. Это было с одной стороны очень хорошей новостью. Мнимая смерть даст ему немного форы, но с другой стороны, он лишился всех своих слуг: даже бес, запертый в зеркале, наверняка благополучно свалил… Впрочем, это можно будет проверить немного позже.Араб, тем временем, отрицательно покачал головой.—?Не спать,?— сказал он и сделал несколько глотков, будто подтверждая свои слова. —?Согреться.Натаниэль решил довериться новому знакомому. И правда, эта была какая-то трава, или смесь трав, которые были неизвестны волшебнику. Но среди них он определенно уловил и нотки ромашки. Взглянув на Маду, он вновь задался вопросом: кто этот человек и почему он его спас?—?Почему вы меня спасли? Как вы там вообще оказались? И сколько времени прошло, с тех пор как я здесь?Араб отставил чашку в сторону, внезапно поднялся и прохромал куда-то к дальнему краю ?кровати?. Он нагнулся, немного повозился, что-то отдвигая, а затем вытащил на свет небольшую металлическую ячейку. Сердце Натаниэля пустилось вскачь, когда он узнал ее.—?Вы забрали ее с собой!..—?Она быть нужна Натаниэлю Эскандриану,?— внезапно сказал Маду и протянул графу ящичек. От неожиданного обращения волшебник удивленно распахнул глаза. Вот уж никогда он и представить себе не мог, что его настоящее имя известно какому-то арабу-проходимцу, обитающему где-то на затворках Праги. Если, конечно, он действительно был в Праге, а не где-нибудь еще…—?Откуда вы?.. —?настороженно начал было граф, с неким подозрением глядя на протянутую ему ячейку.Увидев, что Натаниэль смотрит на него с опаской, араб, немного помешкав, положил ячейку на кипу одеял, после чего провел пальцами по шее. Через пару секунд он вытащил из-под слоев одежды черный шнурок, на котором болтался маленький ключ серебряного цвета. У волшебника не было никаких сомнений в том, что он наверняка именно от этого ящичка.—?Открыть его,?— Маду положил ключ на ящичек. —?Если остаться вопросы, я ответить.Снова несмело улыбнувшись, он взял свою тросточку и поковылял прочь из лачужки. Натаниэль продолжал неподвижно сидеть на месте, а в его голове царил такой сумбур, что он не мог привести свои мысли в порядок даже после того, как прошло несколько минут после ухода араба.Натаниэль смотрел на ячейку еще секунду, а потом схватил ключ и открыл ее без особых проблем. Когда раздался тихий щелчок, волшебник выдохнул и снял крышку. Он и сам толком не знал, что именно ожидал увидеть, но самое последнее место в его предположениях занимали немного пожелтевшие газетные вырезки. В основном все они были на немецком, а пара была и на чешском языке. Натаниэль, пробежавшись по ним глазами, сумел уловить общий смысл. Речь почти во всех них шла о трагедии, которая постигла археологическую экспедицию в Египте в конце 60-х. Просматривая одну старую бумажку за другой, граф все никак не мог взять в толк, почему это так важно. Да, песчаная буря унесла жизни многих арабов, а также нескольких лингвистов из Берлинского университета, но какое это имело к нему отношение?..Так и не сумев понять этого, волшебник отложил вырезки в сторону и вновь заглянул в ящичек. Следующим, что Натаниэль принялся изучать с гораздо большим любопытством, оказался сильно потрепанный снимок. И он тоже, судя по пескам на заднем плане, имел какое-то отношение к той самой экспедиции, о которой упоминалось в газетах. На переднем плане стояли европейцы-ученые: археологи, лингвисты, историки. Они все были примерно среднего возраста, с большими шляпами, в светлой одежде, которая на фотографии практически сливалась с песком. На заднем плане, стараясь попасть в кадр, толпились несколько десятков арабов. Волшебник некоторое время пристально вглядывался в лица, пытаясь узнать хоть кого-нибудь, но тщетно. Он подумал о том, что Маду, вероятно, мог быть на фото, раз хранил ключ от ячейки с ее изображением.Он обернул карточку и заметил на ней кем-то нацарапанные строки.1866-1867, Танис, Египет.Раскопки храма Гора.Мюллер, Картрайт, фон Оберг, Эбельзидер, Лепсиус, Морган, Шнайдер, Хофманн, фон Тиссен. Нахмурившись, Натаниэль снова вернулся к изображению. Он не слишком сильно интересовался последними египетскими находками, да и тем, что в последние двадцать лет находили археологи, перебирая толщи песка, однако… Уджат по-другому назывался Оком Гора и вряд ли совпадение, что на этой фотографии изображены члены экспедиции, которые имели отношение к раскопкам храма этого древнеегипетского бога. Неужели именно тогда, двадцать два года назад, кто-то нашел тот чертов амулет? От воспоминаний о нем у Натаниэля пробежал мороз по коже. Если Маду действительно там был, он наверняка мог знать что-нибудь об этом…Отложив фотографию поверх газетных вырезок, волшебник вновь заглянул в ящичек и увидел на дне какую-то тряпицу. С виду она была очень и очень старой, сделанной из чего-то, что было с виду не особо похоже на ткань. Натаниэль осторожно взял ее двумя пальцами и развернул у себя на коленях. То, что он увидел в неверном свете костра и нескольких свечей, заставило его сдавленно охнуть.В центре изображался сложный пентакль с несколькими кругами, и с цепью из большого количества рун, которые опоясывали каждый из кругов. Волшебнику в жизни не приходилось видеть ничего подобного, да он и понятия не имел, кого можно было вызвать, учитывая всю громоздкость рисунка. Даже пентакль, который использовал Энтони, чтобы запечатать Иное Место, выглядел не таким масштабным. Любопытно. Маду знал, кем он был, что значило, что и его отец имел какое-то отношение и к этой экспедиции, и Уджат. Вот теперь, пожалуй, граф начинал понимать, почему так сложно было выяснить хоть что-нибудь из жизни Сэмюеля Эскандриана.?Разумеется, если его действительно звали именно так?,?— пришла в голову слегка запоздалая мысль.Натаниэль понял, что эта тряпица слишком важна и не должна попасть в руки к Благодетелю. Стоило бы для начала показать ее Бартимеусу: он ведь кучу времени провел в Египте и определенно точно должен что-то об этом знать…Вспомнив о слуге, волшебник едва не застонал от досады, когда осознал, что тот сейчас наверняка благополучно отдыхает себе в Ином Месте. И вызвать его сейчас у волшебника не было сил.Натаниэль еще несколько минут провел, изучая руны на древней тряпке, а потом, когда у него снова неприятно загудела голова, аккуратно свернул ее и положил в ящик. В этот же момент дверь из полотенец снова качнулась, и взору графа вновь предстал Маду.—?Я ничего не понимаю и у меня есть вопросы,?— сходу начал Натаниэль, отметив, что взгляд араба неуловимо изменился, когда наткнулся на пожелтевшие газетные страницы и фотографию. —?Расскажете мне?Маду какое-то мгновение стоял, опираясь на свою тросточку, а затем неторопливо поковылял к волшебнику и сел рядом. Взял в руки фотографию. Какое-то время молча разглядывал ее, и его веки слегка подрагивали, когда он проводил темными шершавыми пальцами по мятому снимку.—?Я,?— сказал он и указал на лицо, которое было едва заметно за плечом кого-то из европейцев. Натаниэль бы в жизни не признал в парнишке на фото своего нового знакомого. Маду там определенно не было и двадцати.Его палец переместился, скользнув к самой крайней фигуре, которая стояла в первом ряду. Волшебник внимательней присмотрелся к невысокому молодому человеку, но лицо было размытым, да и тень от полей шляпы мешала разглядеть черты как следует.—?Сиид Хенрик,?— сказал он определенно по-арабски, а затем спохватился и добавил отчетливее, но с сильным акцентом:?— Хенрик фон Тиссен.—?Кто он? —?поинтересовался Натаниэль, а потом в его мозгу забренчала догадка. —?Он был тем, кто нашел Уджат?Маду немного помедлил, а затем сильно кивнул, и в этот момент его пышная борода коснулась груди. Он снова взглянул на Натаниэля, и волшебник отчего-то испытал неловкость, будто сказал какую-то несусветную глупость.—?Сиид Хенрик найти Око Гора,?— со вздохом произнес араб после недолгой паузы, вновь вернув взгляд желтоватому снимку. —?Но не только его.Натаниэль нахмурился и взглянул на ящичек, в который пару минут назад положил древнюю тряпицу. Проследив за его движением, Маду утвердительно качнул головой.—?Око и рисунок рун быть связаны,?— пояснил араб, хотя волшебник и так догадался. —?Сиид Хенрик решить, что быть лучше разделить их. Он забрать Око с собой, а мне отдать изображение рун и запретить рассказывать кому-либо. Мы быть ранены и еле унести ноги из Египта много лет назад на судне рабов,?— взгляд темных глаз на мгновение помутнел, будто Маду перенесся воспоминаниями в то время. Сейчас, приглядевшись к нему внимательнее, Натаниэль мог заметить измененные временем черты лица мальчишки, едва заметного на старом снимке. Араб, тем временем, взял себя в руки и продолжил:?— Мы приплыть в Англию вместе, но там наши пути разойтись. Я стать Назиир Расул аль Шахин,?— сказал Маду и Натаниэль удивленно взглянул на него. —?С арабского это значить ?тот, кто хранит тайну сокола?.Волшебник открыл было рот, чтобы спросить, а затем вопрос отпал сам собой. Он бы в жизни не догадался, что это имя могло служить ему подсказкой. Тот, кто хранит тайну сокола… Гора изображали человеком с соколиной головой, а Уджат по-другому называли Оком этого самого чертового бога. Намек более чем тонкий.—?Сиид Хенрик тоже взять себе другое имя,?— продолжил Маду и Натаниэль вернулся мыслями в настоящий момент. —?Он обладать удивительным даром понимать силу Ока, но... очень бояться ее. Он решить не возвращаться на родину в Германию, где его все считать погибшим в несчастном случае во время страшной песчаной бури. Сиид Хенрик остаться в Англии и стать Сэмом Генри Эскандрианом.Натаниэлю показалось, что его сердце пропустило удар. Он перевел взгляд на фотографию, которую Маду по-прежнему держал в темных грубых пальцах и пытался осмыслить услышанное. Так все это началось… из-за его отца?—?Хенрик фон Тиссен,?— медленно произнес граф, будто пробуя имя на вкус. Ему все еще не верилось, что завеса прошлого хоть немного приоткрылась перед ним. Его отец был немцем, он нашел Уджат и… И наверняка умер именно из-за чертового амулета. По крайней мере, теперь становилось ясным, почему Благодетель интересовался им. Но если верить словам Уорни, Благодетель был отцом Сэмюеля Эскандриана… Хенрика. То есть, получается, его нужно было искать в Германии? Или же он все-таки где-то поближе?..—?Сиид Хенрик быть хороший человек,?— будто что-то подтверждая про себя, сказал Маду, и волшебник моргнул, возвращаясь к реальности. —?Из безопасности мы не видеться много лет. Но однажды он прислать мне весточку о том, что его сыну Натаниэлю грозить беда.—?Что?..Граф во все глаза уставился на араба. Он не помнил родителей и практически ничего до того момента, как оказался у Андервудов. Натаниэль полагал, что был слишком мал, чтобы запомнить что-либо, однако… Было ли это так на самом деле или он просто по каким-то причинам забыл свое прошлое? Ведь чета Эскандриан погибла при очень загадочных обстоятельствах, и это дело было закрыто полицией почти сразу же после самого преступления. Волшебник не отрицал, что без предыдущего Цепного Пса там не обошлось, хоть пока и не добрался до того, чтобы выяснить подробности. Но почему он ничего не помнит об этом?..—?Он сказать, что объяснит все, когда приедет, но мы так и не встретиться. О том, что он умер, мне рассказать его друг несколько недель спустя.—?Друг? —?подобрался Натаниэль, слегка прищурившись. —?Что еще за друг?Маду пожал плечами.—?Он не назвать своего имени. Он сказать, что Натаниэль Эскандриан жить в Праге и что однажды ему может потребоваться помощь. Я тогда путешествовать по Румынии с цыганским табором, но, когда я услышать эти слова, сделать все, чтобы добраться до Чехии,?— его взгляд заметно потеплел, и волшебнику снова стало неловко. В последний раз на него подобным образом смотрела миссис Андервуд, казалось, целую вечность назад и он малость отвык от подобного. —?Я наблюдать за тобой издалека много лет,?— он вздохнул. —?Но затем ты исчезнуть, а я остаться здесь, на всякий случай.—?Вы подоспели как никогда вовремя,?— глухо пробормотал Натаниэль, протерев лицо руками. Ему казалось, что из-за всей этой новой информации его голова будто постепенно наливается свинцом. Пожалуй, слишком много откровений за такой небольшой срок. Он вымучено улыбнулся, надеясь, что Маду не примет это на свой счет. —?Спасибо вам.Маду закивал в ответ, после чего протянул Натаниэлю фото.—?Сиид Хенрик спасти мне жизнь и быть моим другом. Это все, что у меня остаться в память о нем.Волшебник взял фотографию, стараясь не смотреть на араба. И этот человек всю жизнь шел за его отцом, хранил опасный предмет, огромную по своей важности тайну, все двадцать лет подвергался смертельной опасности, живя в бегах и в ужасных условиях… Разве к этому обязывает дружба? Натаниэлю было жаль, что Маду пришлось пройти через это. Было жаль, что Хенрик фон Тиссен стал причиной еще одной сломленной жизни. А все из-за того, что ему не хватило храбрости нести этот груз в одиночку!..—?Маду,?— тихо произнес Натаниэль, через некоторое время. Совсем не так он представлял себе правду о своем отце. Совсем не эти слова ожидал услышать. Кто был этим ?другом?, который сообщил арабу о нем? О том, что он в Праге? Кто мог знать об этом из близкого круга Эскандриана? Волшебник понятия не имел, кому было не плевать на то, что случится с маленьким сиротой. Впрочем, он и это однажды выяснит.Маду вопросительно взглянул на него и Натаниэль выдохнул.—?Что значит ?сиид?? Вы добавляли это слово перед именем Хенрика.—?Эта приставка иметь много значений,?— араб слегка нахмурился, отчего по цвету его кустистые черные брови почти слились с темными глазами. —?В самом широком варианте она переводиться как ?мастер? или ?эксперт?. Иногда так обращаться к старшему другу, тому, кто может чему-либо научить тебя.Натаниэль хмыкнул, оценив иронию. Эксперт… Да, он определенно был сыном своего отца.