Глава 16. (1/1)

22 января 18… года, Незерфилд-Парк, ХартфордширМистер Дарси — Джорджиане ДарсиДжорджиана, дитя мое!Я счастлив, получив от тебя известия. И мне весьма приятно, что удалось доставить тебе радость, заказав книги. Хотя признаюсь честно, я не слишком искушен в поэзии и дамских романах, поэтому мне пришлось призвать на помощь Элизабет. И я так понимаю, мы с ней вполне угодили твоему вкусу.Теперь о тревожном. Твое письмо кажется мне печальным, а невольные слезы очень огорчают. Но поскольку оно написано в столь доверительном тоне, я отвечу тебе тем же. Милая моя, ты должна помнить твердо одно — то, что ты написала в последней строке своего письма! Тебя окружают замечательные люди. И каждый сможет утешить в трудную минуту и поможет справиться с любой печалью. Твоя новоиспеченная сестра миссис Дарси очень любит тебя, поверь! И когда меня нет рядом, ты вполне можешь обратиться к ней. Уверяю тебя, она оставит все свои многочисленные дела, чтобы помочь тебе с любыми проблемами. Я настаиваю, чтобы ты непременно ей рассказала, о чем болит твое сердечко.Еще ты можешь поговорить со своим опекуном кузеном Ричардом. Я думаю, что он тоже с удовольствием выслушает тебя и утешит. Только не замыкайся в себе. Мне казалось, что твое существование в родном доме совершенно безмятежно, но, похоже, я ошибался, погрузившись в свою семейную жизнь. Мне следует больше заботиться о тебе.Господь да хранит тебя, на радость всем нам.Остаюсь любящим тебя безмерно,Фитцуильям Дарси25 января 18… года, дом пастора, Хансфорд, КентМистер Коллинз — семейству ДарсиС прискорбием должен сообщить о величайшем горе, кое постигло меня накануне ночью. Моя дражайшая супруга миссис Шарлотта Коллинз не вынесла тяготы родов и скончалась, перешедши в мир иной и оставив скорбящих об ее столь скорой кончине. Прошу вас молиться за ее бессмертную душу и упокоение на небесах. Дитя наше, хвала Господу, здорово и будет наречено в честь своей несчастной матери — Шарлоттой.Отпевание состоится ***-го. Прошу вас присутствовать.С глубочайшей преданностью, ваш безмерно скорбящий Уильям Коллинз.29 января 18… г.Из дневника Джорджианы ДарсиВсе кончено. Кончились мои мечтания, тревоги, бессонные ночи. Никогда более я не увижу Его. Отчего же я плачу так горько и так долго? Лиззи уже дважды приходила, но я делала вид, что сплю. Она даже трогала мне лоб, думает, что я заболела. О, да! Я больна, больна! Но как же так вышло, что самый прекрасный человек теперь так чужд мне и так далек от меня?Братец прислал мне очень милое письмо. Он так добр ко мне и так тревожится за меня. И я прекрасно поняла, что он ужасно боится повторения той истории с У. Когда я прочла письмо, меня словно пронзило молнией: как могу я даже помыслить о каких-то мужчинах, о каких-то кавалерах, даже и самых лучших, если в глазах брата я выгляжу такой порочной? Нет! Нет! Никогда я не дам моему бесценному брату повода так обо мне тревожиться и так думать! Я поняла, что должна запретить мистеру Лэнгфорду бывать у нас. Мало того, если он все же станет просить моей руки, как! ну как! я смогу рассказать ему о своем ужасном и порочном прошлом?!Нет, этого не будет никогда. Только не Он! Если Он плохо будет думать обо мне, я этого никогда не переживу!Со страхом ждала я этот злосчастный музыкальный вечер. Поскольку братец в отъезде, компания собралась совсем небольшая: все наши домашние, — Лиззи, тетушка Кэтрин, Энн, кузен Ричард, — и гости — адмирал Брэйви (он так хромал, но все же приехал в коляске, я думаю это из-за тетушки: он был болен и давно ее не видел), миссис Педигрю с племянницами Элен и Мэри, ее муж Генри, замечательный толстяк, который своим веселым нравом очень согрел атмосферу вечеринки.Я же почти ничего не слышала, кое-как отвечала на приветствия и была ужасно рассеянной, так что Элен и Мэри, кажется, даже чуточку обиделись на меня за холодность. А я все ждала, когда же придет Он. Ждала и боялась. Даже молилась, чтобы что-нибудь случилось с Его лошадью, пусть бы она расковалась или захромала, и Он бы не смог приехать. Но шло время, и я, напротив, начала молить Бога, чтобы Он уже пришел, и все кончилось. И в тот миг, когда я горячо взмолилась в душе об Его появлении, распахнулись двери, и объявили о Его приходе. Я в это время уже играла меланхолическую пьеску и тут даже сфальшивила, но быстро поправилась, поймав удивленный взгляд Элен.Он сразу нашел меня глазами, и я не смогла отвернуться. Он словно притягивал меня взглядом. Какие у него были глаза! Еще хорошо, что я знала пьесу наизусть и продолжала машинально перебирать клавиши. Он подошел к Лиззи, которая горячо приветствовала его, потом он перешел к адмиралу и мистеру Педигрю и о чем-то с ними заговорил, а я смогла наконец-то перевести дух. Но пальцы у меня так тряслись, что я с трудом закончила играть и уступила место за роялем Лиззи, которая с улыбкой быстро сменила меня, пожав руку и шепнув, чтобы я выпила холодного лимонада. Наверно, вид у меня был просто ужасный, раз она так обеспокоилась.Я взяла стакан и отошла к окну, чтобы отдышаться, и в этот миг услышала за спиной голос. Мистер Л. подошел ко мне так близко. Он ласково спрашивал меня о моем самочувствии, а я, словно намазанная воском, едва отвечала Ему. Но Он был настойчив, и я все же смогла справиться с волнением и связно ответить на Его вопросы о брате, о погоде, о книгах. Потом Он рассказал о своей поездке на Рождество в Лондон. Я была благодарна Ему, что Он дал мне возможность прийти в себя. Я даже подумала, что мы так и проговорим о пустяках, и мне не нужно будет говорить то, что тревожило меня.Но Он вдруг замолчал и, вздохнув, негромко, но решительно заговорил о том, о чем я так боялась и подумать.?Милая Джорджиана! Вы знаете, как я отношусь к вам. Для меня вы — самое прекрасное создание на всем свете, и я ждал этого вечера, чтобы услышать ваш приговор?.Я попыталась прервать его, но это было не так–то просто: он был очень решителен и видно готовился к этому разговору так же серьезно, как и я. Дальше он тихим голосом признался, что все его сердце занято мной, все его мысли — только обо мне. И я вдруг с ужасом словно перенеслась в то страшное время и будто слушала те сладкие речи, от которых кружилась голова. И я невольно вскрикнула ?Нет!? и отшатнулась от Него. Благо Лиззи играла что-то громкое и бравурное и моего выкрика никто не слышал. Но самое страшное — меня услышал Он. В Его глазах я увидела столько боли, но только на мгновение. Он тут же взял себя в руки и сдержанно поклонился. После этого Он отошел от меня и, пробыв еще с полчаса, незаметно ушел.Я думаю, что я Его больше не увижу. Никогда. И это ужасно. Моя жизнь, мое счастье кончено. Что же так больно, так невыносимо больно? О, Боже, неужели я..? Неужели я люблю Его? Но, Господи, как же поздно, как же все поздно!..29 января 18… года, Пемберли, ДербиширЭлизабет Дарси — Джейн БинглиМилая моя Джейн!Ты верно уже слышала ужасные известия из Хансфорда. Не могу поверить, правда слишком беспощадна и страшна! Неужели моей дорогой Шарлотты больше нет? Ты знаешь, у нас с ней только начали налаживаться отношения, причем почти те же самые, что были до наших с ней замужеств. Мы снова весело перебрасывались шутками, писали друг другу все свои мысли, чувства. Нас так соединило то, что мы обе ожидали прибавления. Она так мечтала стать матерью, и вот все мечты рухнули. Как же все быстро закончилось для нее!Мистер Дарси прислал весточку с дороги и должен с минуты на минуту приехать. Я в совершено разбитом состоянии, но стараюсь всеми силами держаться и не навредить малышу своими слезами. И очень хорошо, что в доме столько людей: я просто не могу позволить себе расклеиться. Меня очень поддерживает в эти минуты Энн. И полковник тоже очень сердечен. Что же касается леди К., она расстроена даже более, чем я ожидала от нее.Она написала очень длинное послание мистеру Коллинзу и даже зачитала некоторые выдержки из письма мне и Энн (хотя мне, честно говоря, было не до этого, но я заставила себя выслушать и невольно поразилась искреннему сочувствию, которое выражала патронесса своему подопечному). Не обошлось, правда, и без всегдашних указаний, как должно поступить, что сделать. Но это леди К.!Кроме этого несчастья, случилось еще одно происшествие, терзающее мне сердце.Причина тому — наша маленькая Джорджиана. Ты знаешь, ведь она отказала лорду Лэнгфорду. Случилось это несколько дней назад на небольшом музыкальном вечере, который я специально организовала, чтобы молодые люди смогли немного сблизиться.После всего случившегося я осторожно пыталась что-то узнать и облегчить ей страдания, которые несказанно велики. Она даже не осознает, какой вред ей наносит эта душевная рана, и не хочет ничего рассказать, только твердит, едва сдерживая слезы, что все кончено. Лэнгфорд очень рано ушел с вечеринки, и я не смогла с ним перекинуться и парой слов. Записка же, которую я отослала ему в поместье, где он гостит, вернулась с пометкой, что адресат отбыл.Наша запланированная поездка в Лондон откладывается, по меньшей мере, на месяц. И это очень жаль, ведь я надеялась, что Джорджиана сможет прийти в себя, и, возможно, все еще изменится. Ведь она влюблена, бедняжка, и не хочет признаться в этом даже себе. Вот такое невеселое вышло у меня письмо, Джейн. Прости, что я изменила своей всегдашней жизнерадостности, но таковы обстоятельства. Какие-то темные тучи сгустились над нашим домом. И я с величайшим нетерпением жду приезда моего дорогого супруга.О, Джейн, кажется, я слышу шум кареты. Прости, дорогая, я прерываюсь: мистер Дарси вернулся! Прощай, моя дорогая сестричка.Со всей любовью к тебе, Элизабет Дарси.12 февраля 18… года, Лонгборн, поместье БеннетовМиссис Беннет — миссис ДарсиДорогая Лиззи!Как ты поживаешь? Как поживает твой великолепный супруг? Оправилась ли ты после похорон твоей дорогой подруги? Лукасы все еще пребывают в величайшем горе, особенно миссис Лукас. Вчера она приезжала ко мне и выглядела очень бледной и подурневшей. Конечно, нелегко пережить такое несчастье, как потеря дочери, когда она только начала жить своим домом и в перспективе могла бы переселиться в свое жилище (я говорю о нашем дорогом Лонгборне).Мистер Коллинз, как ты помнишь, с благодарностью принял приглашение твоего отца погостить у нас после похорон. Я беспокоюсь о его душевном здоровье. Он, всегда такой разумный молодой человек, сейчас совсем не разговорчив и очень рассеян. Он подолгу гуляет окрест, частенько ходит в Лукас-лодж навестить крошку Шарлотту, заботу о которой взяла на себя семья покойной миссис Коллинз. По вечерам же запирается с проповедями Форсайта и иногда только заводит со мной разговоры и то только о тщете всего земного. Одна лишь наша Мэри немного способна отвлечь его от скорбных размышлений. Я и не предполагала, что он был так привязан к миссис Коллинз. Я была уверена все же, что ты ему нравилась больше, чем Шарлотта, упокой Господи ее душу.Вот и сейчас я вижу через окно, как они с Мэри прогуливаются по нашему садику, и мистер Коллинз о чем-то оживленно разговаривает с нею. Хвала небесам, ей удалось его вернуть к жизни. Если так дальше и пойдет, я полагаю, можно будет подумать и о дальнейшей судьбе нашего кузена и моей дочери. И не говори, что слишком рано задумываюсь об этом. Когда у тебя будут свои дочери, ты поймешь, как болит сердце у матери.Хотя о чем это я? Ты никогда не будешь отягощена раздумьями о том, как же пристроить детей, ведь твой муж такой богач! И дети ваши, несомненно, будут очень хорошо обеспечены. Мистер Беннет тоже постоянно отмахивается от моих надежд на возвращение к жизни мистера Коллинза и как всегда говорит все, что придет ему в голову, лишь бы не говорить о том, что так меня занимает!Мэри тоже совсем не разговаривает со мной на эту тему. Да еще она вдруг в последние полгода увлеклась кулинарными делами и постоянно пропадает на кухне, целыми днями не подходя к клавесину. Ну что же, возможно оно и к лучшему, ведь мистер Коллинз, как я успела заметить, обожает вкусно поесть и частенько оживляется при виде какого-то нового блюда, которое приготовила Мэри. Тогда он становится похож на прежнего мистера Коллинза — разговорчивого и любезного. Но поделиться своими мыслями я могу только с тобой, дорогая дочь. Супруг мой передает тебе горячие приветы. Мэри и Китти присоединяются с пожеланиями всего наилучшего. Слава Господу, они обе в добром здравии. Китти большей частью отсутствует и пропадает постоянно в Незерфилде, она стала немного спокойнее и не донимает меня своими капризами, как бывало раньше. Так что моим нервам не грозят никакие потрясения. Только мистер Беннет иногда произносит свои язвительные речи и может огорчить меня. А так, спокойствие в доме — лучшее средство от расстроенных нервов.Целую тебя, дорогая Лиззи. Сообщи о ваших планах на предстоящую весну. Я бы очень хотела посетить твое роскошное поместье. За сим прощаюсь.Твоя любящая матушка.