Самые важные оттенки (1/1)

А яйца Бартимеус принёс и правда. Когда Натаниэль проснулся, первым, что учуял, был аромат жарящихся перца, грибов и лука. В том, что кашеварить демоны умеют отменно, волшебник Мендрейк убедился давным-давно?— ещё тогда, когда был помощником в департаменте внутренних дел и наблюдал за тем, как целый отряд относительно посредственных джиннов занимался приготовлением дармовых угощений для празднования какой-то очередной патриотической даты?— то ли восшествия Деверокса, то ли падения Праги. Торжества и все связанные с этим увеселения волшебника тогда занимали редко, однако же то, что духов можно использовать и для подобных дел в памяти всё-таки отпечаталось. Впрочем, он до сих пор изумлялся, видя Бартимеуса с поварёшкой. Особенно, когда, скривив рожу, джинн предлагал ему попробовать то или иное блюдо на специи, соль и прочее. Дескать, самому ему как минимум по статусу не положено, да и вообще?— для здоровья вредно. Положено ли благородным джиннам деловито помешивать грибной суп, рассуждая о вечном на кухне, обставленной по последнему слову техники, Бартимеуса почему-то совершенно не волновало.Натаниэль вспоминал минувший вечер?— и его незамедлительно, тут же бросало в жар. Ярмарка, костры, шашлыки?— он вёл себя как дитя, и ему конечно должно было быть крайне за это стыдно. Но стыда почему-то не было. Во всяком случае не было такого, какого бы стоило ожидать. Стыдился волшебник совсем другого.Лёжа в постели и принюхиваясь к соблазнительному аромату, Натаниэль боялся того момента, когда Бартимеус придёт будить. Ведь придётся говорить, придётся обсуждать. Придётся… Он был не готов. Щёки пылали, внутри скручивалось что-то необъяснимое. Скручиваясь, этот тяжёлый ком падал и падал вниз живота. Что на Бартимеуса нашло? Зачем наклонялся, касался, смотрел с таким непередаваемо тёмным, глубоким, таким будоражащим выражением? Яйца ему нужны. А то как же. Без яиц?Натаниэль вцепился ногтями в простынь. Бартимеус сбежал так быстро, настолько стремительно испарился, что волшебник даже не успел окликнуть. Джинн впервые оставил его в до крайности неудобном положении, впервые не обратил внимание, что, оттолкнув, бросил Мендрейка далеко от криво лежащей подушки, наискось на постели. Без одеяла.Какое-то время Натаниэль просто лежал, глядя в темноту почему-то увлажнившимися глазами. Он не понимал, что произошло, он не понимал, почему Бартимеус сорвался, почему показался испуганным? Злым? Раздосадованным?Волшебник уснул под утро, всё-таки перетащив себя на локтях ближе к подушке, но даже во сне он видел тяжёлый, глубокий, волнующий тёмный взгляд, от которого дыхание сбивалось, а в низ живота падал, причиняя странно приятную боль, тугой раскалённый ком.И ведь ничего критического не случилось на самом деле, ничего такого, чего не было прежде. Но что-то как будто проскочило, что-то прострелило насквозь, и видеть теперь Бартимеуса Мендрейку абсолютно отчётливо не хотелось.Бартимеус тем не менее как всегда с желаниями волшебника нисколько не считался. Впрочем, справедливости ради стоило отметить, что именно сегодня он не имел о них ни малейшего понятия?— вторгся в помещение вместе с дурманящим ароматом, встал в изножье и принялся колотить здоровенным половником об отвратительно звенящую крышку. Утвари такого исполинского размера, насколько Натаниэль мог помнить, в их доме не водилось. Но когда Бартимеуса подобное останавливало? Звон незамедлительно отдался в голове неприятным эхом, напрочь сметя все прошлые угрызения и сменившись непреодолимым желанием убивать.—?Если бы у меня был пентакль,?— начал угрожающим тоном Мендрейк. —?Если бы. У меня. Был. Пентакль!.. —?Звон продолжался. Судя по ощущениям, жёсткая побудка была ещё и нечеловечески ранней. —?Да хватит уже, извращенец! Встаю! Перестань! Хватит, кому сказал!Звон прекратился.—?Восемь утра, о мой господин и повелитель,?— громовым голосом известил этот несносный демон.—?Восемь… о Господи… Голос у тебя… может бы лучше стучал и дальше?..Бартимеус, передёрнув плечами, с готовностью занёс половник над крышкой. Но громыхать не стал. Отвратительные предметы бесследно исчезли, оказавшись иллюзией.—?Давай просыпайся,?— сообщил джинн голосом гораздо более терпимым. —?У нас на сегодня дела.Занимаясь привычными утренними процедурами, Натаниэль всё время чувствовал на себе пристальный, какой-то изучающий, настороженный практически до враждебности взгляд Бартимеуса. Сам же джинн был короток, резок и даже для него чрезмерно язвителен. Будто предвосхищал любую попытку Мендрейка заговорить. Натаниэль особо и не пытался. Он понимал, что время не подходящее.Выдержки хватило до завтрака.—?Значит омлет. Значит яйца,?— уставился в тарелку, а не на джинна. —?М-да… интересно. Где-то за спиной что-то упало.—?Не надо, Нат. Или лучше нет. Надо. —?Стремительное движение, шорох, голос уже напротив. —?Тресни меня если что хорошенько иглами. Это тебе понятно?—?М… —?Подняв голову, Натаниэль всмотрелся в абсолютно несчастное лицо смуглокожего мальчишки. —?Если… ?что?? Ты уточни конкретнее.—?Да что угодно. Что. Просто тресни?— и всё.—?Ага. Это мы проходили. Помним.—?Я не буду использовать твоё истинное имя.—?А я иглы не буду. Понял?И тишина. Только далёкий шум автострады. Почти неслышимый сквозь плотно затворённые окна. В этой тишине волшебник склонился, не без труда сунул в рот кусок пышного омлета. Омлет оказался вкусным. Медленно проживал, проглотил. Снова кусок. Тишина.—?Тот человек согласился помочь.На третьем куске.—?Тот? —?Натаниэль ответил с набитым ртом. —?Который… Который отказался? Который может видеть тебя?—?Угу.Руки опустились. Тысячи мыслей разом. Главная?— одна.—?Это небезопасно. Он может привести полицию. Может.—?У него было уже две возможности меня убить. И аура у него не плохая. —?Поднявшись, Бартимеус впервые за сегодня приблизился без нужды и, будто осознав это, осторожно поправил вилку в держателе. Вилку, которую поправлять было не нужно. —?Ешь. —?Тут же отстранился, восстанавливая хранимую им дистанцию.Натаниэль вспоминал виденный им однажды отряд?— серебряные колья, шары на поясах, шоковые дубинки и пистолеты. Полицейские-демоноборцы носили оружие на виду. Всякий раз, когда Бартимеус куда-то улетал, Натаниэль с ужасом думал об этих отрядах. Но ведь джинн хорошо умел маскироваться, он был осторожен и был внимателен. Никому не могло быть известно, кто на самом деле Борис Могутен. А вот теперь этот человек… Этому человеку теперь…—?Уедем, Бартимеус. Прямо сейчас уедем.Серебряные колья и пистолеты.—?Он может помочь тебе.—?К чёрту. —?Натаниэль дёрнулся, едва не опрокинув тарелку. Призрачная, фантастическая возможность исцелиться, в которую он не верил, стояла на одних весах с другой?— что Бартимеус погибнет. —?Я не могу рисковать. Тобой.Эти слова. Их было произнести так просто. Но сколько за ними стояло? Сколько?— для обоих?Джинн пошатнулся. Как от толчка. Как от удара. Молча смотрел пронзительным тёмным взглядом.—?Меня не так-то просто убить,?— бросил наконец легкомысленно. Но пауза была слишком долгой. Слишком?— для такого ответа. —?Ничего мне не станется. Глупо переживаешь, сынок. Я от инквизиции знаешь как улепётывал?— было время. И сейчас… Справлюсь.Натаниэлю хотелось возразить. Хотелось сказать что-то ещё. Хотелось спорить до хрипоты.Склонив голову, он медленно продолжил есть остывший омлет с грибами. Прежде ароматный, теперь омлет казался ему бумажным.***Он ждал меня на указанном месте?— стоял и ждал. Видимо ждал давно, хоть я и пришёл заранее.Увидел его издалека?— со сложенными на груди руками, в серой спортивной куртке с эмблемой на плече?— приметной кошачьей мордой. Прежде чем приблизиться, я какое-то время всматривался в его ауру, выискивая оттенки предательства или злобы. Аура бурлила. Тем не менее опасных для себя цветов я, как не пытался, не находил. Он выглядел спокойным, направленным исключительно внутрь себя. Но взгляд его неотрывно пронзал виднеющийся вдалеке силуэт Газпрома, будто появиться я должен был непременно оттуда (да ни за какие коврижки. Исключительно пакостное сооружение сплошь из стекла, бетона… ну и железа конечно же. Этим железом от него за версту разило).Я решил соответствовать ожиданиям лишь отчасти?— вынырнул с толпой из зева подземки?— ставший уже привычным Борис Могутен с чёрными перчатками и чёрной же сумкой через плечо.Я не доверял Бакулину. Бакулин не доверял мне. Потому я предпочёл поздороваться с некоторого расстояния. Доктор будто от выстрела дёрнулся, голову повернул, всмотрелся, сощурившись?— странные глаза, выцветшие почти что до белизны.—?Здравствуйте, Могутен.Шли практически рядом молча. Доктор сунул руки в карманы?— то ли замёрз, то ли припрятал что-то особо пакостное. Я чувствовал при нём нечто для меня неприятное?— быть может вчерашний пистолет, а может и что похуже, но тем не менее враждебности Бакулин не проявлял, с полицией не явился и держался хоть и с ледяным отстранением, однако вполне миролюбиво. Во всяком случае до поры.Около лифта он ненадолго замялся. Зеркальные двери разъехались, а мы продолжали топтаться на пороге, как два барана, глядя то на светлое, оборудованное перилами и даже пафосно-красной скамеечкой нутро, то друг на друга. Я?— с царственным снисхождением, а он?— с плохо скрываемой опаской. Кончилось тем, что двери закрылись. Я раздражённо ткнул в серебристую кнопку вызова. Тотчас движение, писк:—?Проходите, что ли.Доктор едва не перекрестился. Едва. Морда?— камень, он сделал шаг вперёд, удерживая меня в постоянном прицеле своих жутковатых глаз.—?Попытаешься навредить мне?— пострадаешь сам,?— глухо бросил Мстислав, когда кабина начала плавное движение вверх. Он стоял, вжавшись спиной в угол и скрестив руки на груди, но тем не менее поза его казалась почему-то вполне воинственной. Я думал о Нате. О его словах. Думал: мальчишка был готов отказаться от шанса подняться на ноги, чтобы только я не подвергался риску. Думал: Мендрейк, почему? Зачем?—?Сдержи обещание?— и мы разойдёмся.Сколько бы мы ещё угрожали, сверкая глазами в замкнутом пространстве и стараясь держаться друг от друга как можно дальше?— не знаю. Возможность такая нам (к сожалению или к счастью) не предоставилась, так как время было ограничено относительно небольшим количеством этажей. Прежде чем доктор успел что-либо ответить, лифт остановился, двери разъехались, и я грациозно выскользнул на лестничную площадку.—?В вашем специфическом положении,?— осторожно начал Мстислав, пока я возился с ключами,?— опасно жить в Союзе, Борис Евгеньевич.—?Не опаснее, чем где-либо ещё. Многие под носом очевидного не замечают. —?Щёлкнул замок. —?Проходите, уважаемый Мстислав… э-э-э…—?Предпочитаю без отчества. Или просто Доктор Бакулин. Мстислав Елисеевич, как мне кажется, звучит несколько… чересчур.Я мысленно хохотнул. Вполне себе ничего для какого-нибудь африта или по крайней мере выдающегося джинна. А вот щуплому человечишке… Да. Действительно многовато.Врач говорил только по-русски и никак иначе, так что без моей помощи объясняться с косноязычным Натом мог бы при желании лишь на пещерном уровне. Впрочем, он его особо и не осматривал. И не расспрашивал ни о чём. Этот… доктор Бакулин вообще пришёл налегке?— с ручкой, блокнотом, очками и раздувшимся самомнением.—?Его тело здорово,?— Заключил он после пяти минут пристального разглядывания Мендрейка. Хоть бы раздел, чтобы притвориться специалистом. Так нет же?— с расстояния поглазел и делает вид, что что-то понимает.Я, не сдержавшись, скептически хмыкнул.—?И как же это стало вам известно, уважаемый Мстислав… —?захотелось добавить ?Елисеевич?, но я всё-таки сдержался, оставив в конце заметное троеточие.—?Я ещё в первый день видел снимки и ознакомился с прочими выписками, уважаемый Борис Евгеньевич. Ваш,?— гаденькая улыбочка,?— брат физически абсолютно здоров.—?Так что ж он по вашему, отдыхает? Просто так полежать решил?Мы успели оставить пацана в его комнате и говорили, расположившись в гостиной. Доктор?— у окна, а я?— около нашей скромной библиотеки.—?У него вся аура перепутана. Ты этого сам не видишь? На ней места живого нет. В нижней части тела.—?Аура… —?Я призадумался, склонив голову на бок, потёр подбородок,?— хм… А вот тут не ври. Я в человеческих телах смыслю не много, зато в аурах разбираюсь.—?На восьмом плане. Энергетические линии…—?…Ой да ладно… —?Мне захотелось взять его за шкирку и выбросить за дверь. —?На восьмом плане. Ты кто, марид? —?Я в голос насмехался. —?Даже я туда не заглядываю. Во-первых, это чертовски сложно, а во-вторых?— бесполезно. Те, кто используют восьмой план?— просто выделываются.Все мои насмешки разбились о бесстрастный профессионализм Бакулина.—?В таком случае я бы порекомендовал вам, уважаемый Борис Евгеньевич, всё-таки не пренебрегать вашими возможностями. Тогда вы сможете увидеть то, что вижу я.Вопреки расхожему мнению, восьмой план действительно существует, но используют его не часто. В этом и правда нет никакой практической пользы. Сам он размыт и чёрен. В нём почти отсутствуют все привычные понятия, объекты исчезают, полностью сменяясь яркими энергетическими ореолами. Заглядывать на восьмой план?— задачка та ещё. Требуется приложить просто колоссальные усилия, сравнимые с применением самых мощных заклинаний. Использовать же его?— задача по крайней мере для меня непосильная. Я всего-то и могу, что в замочную скважину подсмотреть. Коротко. Несколько секунд. Большее?— не по мне.Нескольких секунд хватило. Аура изменилась. Здесь она не окружала?— сливалась с телом, прочерчивая хитросплетения множества ярких линий. Линии ветвились, пересекались, накладывались друг на друга?— по ним, как кровь по артериям, венам и капиллярам, беспрерывно струилась жизненная энергия. В верхней половине. То же, что я увидел на уровне живота и ниже?— больше напоминало гадючий клубок. Спутанный и беспорядочно шевелящийся.—?Вот из-за этого он и не может подняться. —?Бакулин стоял в изножье, поглядывая на меня сквозь полуприкрытые ресницы. —?Другие специалисты не видели вообще никаких проблем. Потому не могли помочь. От чего он пострадал? Магия, полагаю?—?Да. Бесконтрольный выброс. С последующей травмой.—?Ну вот и всё. —?Бакулин снова направился в гостиную. Нат, спасибо ему огромное, всё то время, что доктор слонялся туда-сюда, терпеливо молчал. Я видел: Мендрейк волнуется, и мне почему-то казалось: волнуется за меня. В очередной раз выходя из комнаты вслед за доктором, я постарался ободряюще подмигнуть. Вряд ли помогло.—?Ладно. Хорошо. Вы показали. А дальше что? —?Я разместился в кресле, но доктор предложения сесть не принял. Замер у окна.—?Его мышцы успели ослабеть. Даже, если аура исправится, ходить ему придётся учиться заново.—?Вы обещали помочь.Доктор кивнул.—?Обещал. И сделал, что мог. Такое масштабное повреждение,?— он бессильно развёл руками,?— мне не исправить.—?Вам. А кому тогда? —?Перед глазами всё ещё стоял ком перепутанных белых линий.Доктор пожал плечами.—?Демону, возможно. Но это вряд ли. Нужна полная самоотдача, полное доверие, полный контакт. Как-то я не встречал целителей среди демонов. Только убийц.Оскорбления я предпочёл пропустить. Дважды. Дело для меня неслыханное.—?Что же этому… демону следует делать?И снова неопределённый ответ:—?Не знаю.С этим он кивнул. Молча развернулся. И молча пошёл на выход. Тоже мне, помощник. А как же. Специалист.—?Я накладываю руки, когда лечу. Чем больше контакт, тем проще. Его жизненную силу нужно восполнять, и тогда аура начнёт исправляться сама собой,?— снова заговорил Бакулин, уже надевая шапку.Он не принёс пользы. Чудесного исцеления, на которое я так долго надеялся и которого тщетно ждал, так и не случилось. Однако же, провожая его, я получил надежду.—?Все функции нижней части тела начнут возвращаться постепенно. Как и положено. —?Присев, он шнуровал ботинки, но продолжал коситься на меня. Он вообще предпочитал держать меня в поле зрения беспрерывно. Впрочем, я занимался тем же. —?Никогда прежде таких демонов не встречал. —?Серая куртка с котом. Чёрные перчатки.—?Это каких же?Он передёрнул плечами.—?Странных.Щёлкнул замок. Приоткрылась дверь. Повеяло холодком. Теперь, получив знания, получив понимание того, что делать для Ната дальше, я бы мог сожрать Бакулина?— ни ножек, ни рожек, ни косточек. Я бы мог, даже несмотря на ощущение оружия, которое он при себе имел. Тем бы я обезопасил себя. Тем бы?— обезопасил Ната.—?Я?— джинн,?— просто произнёс вместо этого на прощание.Запирая за ним замок, я думал, что теперь такого нежелательного для меня близкого контакта с Мендрейком точно не избежать. Я думал, что наверное стоит рассказать ему правду о вчерашнем, правду о том, что теперь я для него опасен. Я думал, что наверное нам стоит сменить место жительства прежде, чем Бакулин всё-таки укажет правильный адрес демоноборцам. Но странная уверенность в том, что этого не случится, внушала мне ощущение безопасности и покоя.Бакулин выполнил обещание. Больше мы ничего не должны друг другу. Больше мы не встретимся.Возвращаясь к Мендрейку, я в этом ни сколько не сомневался.