Глава 3 (1/2)
Новый день обернулся новыми проблемами. Заболела одна из актрис, и пришлось менять план работы. В тех эпизодах, которые собирались снимать, герой Кисэ задействован не был, и парень ходил, как неприкаянный, пока Наката-сан не отправил его в комнату ассистентов искать человека для репетиции. Распахивая дверь, он закричал с порога:- Прошу прощения! Нет ли тут свободных консультантов?- Чего орешь? Мы не глухие. – Аомине держал на коленях какую-то железяку и закручивал в ней винты, а рядом с ним стоял мужчина в берете, лицо которого, заросшее щетиной,выражало удивление и интерес. Ворвавшись в кабинет, Кисэ прервал их разговор и сбил его с мысли.- Так вот, о чем я говорил? Ах, да. Захожу я, значит, в костюмерную, а там девчонки чай пьют. Я их напугать хотел, а они…- Свободных консультантов ищешь? – Перебил рассказчика Аомине. - Замдиректора что-то такое говорил. Мне, вроде как, делать нечего. Но я не знаю, чем тебе помочь.- Ничего, просто послушай меня, и скажи, что ты об этом думаешь. - Стараясь быть холодным и спокойным, сказал Кисэ. Он не ожидал увидеть здесь его, и поэтому самым лучшим решением было сейчас делать так, будто бы ничего произошло и вести себя как можно проще.- Эй, Дайки, ты же обещал починить этот фильтр прежде, чем уйдешь домой! – Оживился замолчавший мужчина, и возмущенно глянул на Аомине, который отреагировал на это тем, что всучил железку ему и встряхнул руки одна об другую.- Готово. И ты в следующий разбудь аккуратней. Это же ты у нас механик, а не я.
- Спасибо! – Довольный ?механик? схватил агрегат и начал собирать отвертки у ног Аомине.- Кстати, - сказал Дайки, - в библиотеке, оставшейся мне от предыдущего владельца дома, была какая-то старая книжка-пособие для начинающих актеров. Я принесу ее тебе завтра, если найду. Эй, Сатоши, какой павильон сейчас свободен?- Только что вспомнил, сейчас параллельно снимается боевик, так что, боюсь, что все занято. – Почесав голову под беретом гаечным ключом, ответил мужчина.- Блин. Придется разместиться прямо здесь. Это место похоже на проходной двор, но деваться некуда.
- Слушай, тебе же все равно нужна книга. – Снова вмешался Сатоши. - Я сейчас поеду за лентами, могу подкинуть вас до дома. Там уже можно будет отыграть по-человечески.
Аомине скривился, и ударил себя по лбу тыльной стороной ладони. ?Да кто тебя только спрашивал!? - говорил его жест. – ?Теперь не отвертишься!?Кисэ было очень неловко. Ему хотелось развернуться и уйти из комнаты, перед этим извинившись, и он уже вдохнул, чтобы сказать ?простите?, но его остановил Дайки.- Поехали. – Сказал он. – Не хочу, чтобы меня потом мучила совесть.- Аомине-чи… - Вздохнул Рета, и робко сжал руку в кармане. Внутренний голос говорил ему, что ничем хорошим это не закончится, но парень заглушил мешающие мысли и пошел за вставшим со стула Дайки и насвистывающим какую-то мелодию горе-механиком.Квартира Дайки была одной из миллионов самых обычных квартир, в которых жило население мегаполиса. Кисэ сам жил в такой же квартире, но ситуацию меняло то обстоятельство, что это было место, в которой обитал тот человек, общаться с которым он очень боялся.- Прости, если внутри не совсем убрано. – Гремя ключами, говорил Дайки. Не включая свет, он вошел во мрак за дверью и исчез в темноте, оставив Рету на пороге. Блондин долго шарил в темноте по стенам, пока наконец не нашел выключатель и не зажег свет, который, видимо, был просто не нужен Аомине. Обстановка внутри оказалась довольно аскетичной: пара крючков для одежды в коридоре, дешевый цветок на полу в глиняном горшке, и корзина, из которой торчал зонти трость. Дайки уже был где-то в комнате и чем-то гремел там, пока Кисэ снимал обувь и оглядывался вокруг.- Прошу прощения за вторжение. – Будто самому себе сказал Рета, и, не дождавшись приглашения, зашел в комнату. Аомине рылся в стенном шкафу, щупая вещи и откладывая их в сторону одну за другой. Услышав, как вошел Кисэ, он закрыл дверцу и переключился на верхние полки, куда обычно складывают самое ненужное.- Черт, где-то здесь была, я помню…Рета мялся у входа какое-то время, не решаясь сделать шага, пока не зазвонил домашний телефон, и Дайки отправился на кухню, чтобы взять трубку.- Поищи пока без меня. – Уходя, сказал он и бросил Кисэ в одиночестве. Волосы на висках взметнулись от ветра, от пролетевшего мимо Дайки, и Рета пригладил их обратно, постаравшись не думать о пренебрежительном отношении бывшего баскетболиста. Впрочем, так было всегда, удивляться было нечему.
С любопытством осматривая обстановку, Рета вышел в середину комнаты.Мебель здесь была довольно дешевой и невзрачной, но зато функциональной. И правда, зачем нужна дорогая и красивая обстановка нынешнему Аомине? Важно только, чтобы все было под рукой, и необходимые предметы не нужно было долго искать. На стенах, выкрашенных однотонной краской не было ни картин, ни плакатов, ни прочих подобных предметов интерьера. В углу стоял треснувший торшер с причудливым узором. Он был будто забыт в самом незаметном месте дома, как самый старый его обитатель, который уже не может служить украшением в силу своей неполноценности, но и выбросить его не решались, из-за ценности памяти о нем. В комнате не было даже телевизора. Зато было радио, подвешенное за гвоздик у дивана, музыкальный центр и несколько книжных полок. На полках стояло всего несколько тонких книг без надписей на корешках, среди которых Кисэ и нашел потрепанное пособие. А остальное место занимали диски с записями музыкальных групп, и Рета улыбнулся, поняв, что вкусы Дайки за эти годы ничуть не изменились. На письменном столе стояло какое-то непонятное устройство, напоминающее пишущую машинку, но на клавишах не было букв – только рельефные точки. Рядом с этим предметом лежало несколько белых листов, и, взяв их в руки, Кисэ увидел, что они покрыты такими же точками, какие были на кнопах машинки, только их было много, и они почти полностью покрывали лист, образовывая своеобразный текст, который невозможно было прочитать глазами.
Интересно, долго ли Аомине учил шрифт Брайля?Из коридора доносились смутные ругательства. Дайки грубо отказывал кому-то в просьбе, но его собеседник был не из робкого десятка – в голос парня стало вмешиваться все больше угрожающих ноток, пугая нарастающей громкостью. Через стену проходили только отдельные фразы, из которых мало что было понятно.
- Что? Да вы знаете, что я никогда больше… ваше мнение меня не интересует… Оставьте меня в покое!Поддавшись своей дурацкой привычке рыться в чужих вещах, Рета открыл самую нижнюю полку комода. Увидев то, что там лежало, он присел на колени, чувствуя, что не может встать. С испугом обернувшись на дверь, как вор, он ощутил вдруг, как громко стало звучать его собственное дыхание. В комоде Кисэ увидел голубую майку средней школы Тейко и черную старшей школы Тоо.
?Даже Аомине-чи хранит старые вещи, а я все свои выбросил? - с жалостью подумал он. Поморщившись от того, как неприятно заболело сердце и запершило в горле, он задвинул ящик, и остался в таком же положении, сидя на полу. Мысли в его голове разделились на два потока, и превратилась в противоречащие друг другу голоса.- Не хочу снова с ним сближаться. – Говорил первый голос.
- Не ври. Ты же сам идешь ему навстречу. – Спорил второй.- Кажется, чем больше я пытаюсь перестать думать о нем, тем становится хуже. Неужели все зря?- Наверное, так и есть.- Нельзя. Не поддавайся ему.- Пусть все будет так, как будет.- Время не отмотаешь назад.- Назад дороги нет.- Пытался забыть о его существовании, а сам постоянно вспоминал его лицо.- А хотел ли ты забыть?- Наверное, да…Я не уверен…
- Не обманывай себя.- Не буду.- Ты обречен?- Да, я обречен.- Это болезнь!- Я болен…- Болен им.- Неизлечимо болен…- Кисэ, ты где? – Усталый, бархатный голос раздался за спиной Реты, поднявшегося на ноги и рассеянно разглядывающего одну точку на стене. Вздрогнув от чего-то, он отшагнул от комода на полстопы, тихо приставив вторую ногу.- Я здесь. – Отозвался он.Аомине положил ладонь на стол, ища что-то на нем, и когда его руки наткнулись на листы, он взял их и потрогал пальцами. Разговор по телефону был явно неприятным, это было видно по раздражению на его лице и нахмуренным бровям. Схватившись одной рукой за подлокотник, Дайки сел на диван и потер лоб.- Кто звонил? – Осторожно спросил Рета.- Никто. Давай лучше займемся делом. Какую сцену будем разыгрывать?
- Все равно. У тебя есть сценарий?- Да, напечатал вчера, под диктовку. Раз так, дай-ка мне свой.
- Зачем?- Выберем сцену. – Открыв папку на произвольной странице, Аомине вернул ее Кисэ, и ткнул пальцем в листок. – Назови страницу.- Пятьдесят шестая. Ах, нет…– Кисэ осекся, и пожалел о том, что сказал номер, не посмотрев реплики. Внутри всколыхнулась неприятная волна - это был разговор с главной героиней, который не хотелось репетировать, тем более с Аомине. Речь в диалоге шла о любви, а разговоров о том, что хотя бы косвенно было связано с этим чувством, Рета избегал всеми возможными и невозможными способами.
- Чего там?- Давай что-нибудь другое, Аомине-чи! Это сцена слишком сложная. – Прикинувшись, что ему просто лень, он зашелестел листами, чтобы Дайки поменял решение.- Дурак что ли? Сложные сцены нужно отрабатывать в первую очередь.- Но…- Никаких ?но?.
- Ну… хорошо.
- Начинай. – Аомине расслабленно тер точки руками. Кисэ еще раз оглянулся в комнате, пытаясь найти в ней что-то спасительное, но взгляд его светло-карих глаз остановился на окне, так и не зацепившись ни за один предмет в этой простой обстановке. Прежде чем начать, Рета решил для себя, что во время своих реплик, на парня, сидящего на диване, он смотреть не будет.
- Знаешь, Сузу, - сказал Кисэ, - ты, кажется, начинаешь меня забывать. Это грустно, когда тебя забывают. Воспоминания обо мне вытесняются новыми, и ты свободно отказываешься от них. Я не хочу, чтобы ты меня забыла.- Я ни на минуту о тебе не забывала, Наоя, почему ты так решил? – Выразительно ответил Аомине.- Твои слова – ложь.
- Наоя!
- Сузу, скажи, что со мной? Я вижу тебя с Ичиро, и мне невыносимо смотреть на тебя. Так больно, что сердце будто протыкают раскаленным стальным прутом, а тело немеет. Хочется отвернуться, убежать, что угодно – лишь бы не видеть. Но когда мы порознь, я постоянно думаю о тебе. Хочется видеть тебя, и это так мучительно…- Меня сейчас стошнит. – Сказал Аомине, закрывая глаза. – Да кто вообще пойдет на этот фильм?- Это ситуация любовного треугольника, герой страдает. – Ответил Рета, проглатывая резкость фразы. Стало еще хуже – теперь ему было не только неприятно от содержания сцены, но и от того, что Дайки этого не понимал.- Ты говоришь так, будто сам себе не веришь, Кисэ. – Перейдя непосредственно к оценке актерских способностей, Аомине отложил листы и ухватил рукой воздух. Сначала Кисэ не понял, что он хотел этим показать, но когда рука уцепилась за его рукав и потянула к себе, он чуть не закричал.- Ты что делаешь? – Заволновался он.- Сядь. Успокойся и посмотри на меня. Если хочешь, можешь закрыть глаза, но только лицо твое должно быть напротив моего. Я конечно не специалист, но я думаю, что в кино такие сцены обычно снимают крупным планом, так что ты должен как можно ярче представить свои эмоции, чтобы зритель ощутил все то, что чувствует твой герой. Ты мучаешься от неразделенной любви, значит, ты должен примерить на себя эту шкуру. Иначе говоря, попробуй представить, что чувствовал бы ты, если бы это происходило с тобой. В этой сцене ты практически признаешься в любви, а как ты играешь? Ты пялишься в сторону, не глядя на любимую, и думаешь, что тебе кто-то поверит? Да ничерта подобного. Обязательно смотри в лицо своей партнерше. Если страшно смотреть в глаза, сосредоточься на точке между бровей. Так будет легче вам обоим. Давай, попробуй еще раз.Кисэ еле сдерживался, чтобы не встать с дивана и не убежать из комнаты. Слова Аомине ввели его в такую панику, что впервые за все время он обрадовался, что Дайки ничего не видит, потому что вся растерянность и страх отражались в его глазах. Было невозможно понять, то ли бывший товарищ за эти годы стал проницательным, то ли действительно ничего не подозревает. Представлять-то было нечего! А он сидел совсем рядом, и не двигающимися зрачками смотрел в лицо Кисэ. Казалось, будто он все понял и увидел, и от этого стало жутко. Рета не знал что ответить, и наконец, взяв себя в руки, просмотрел текст еще раз, и прочитал:- Сузу, признайся честно, что у тебя с Ичиро? – Два темно-синих глаза прямо и неотрывно глядели на него.
- Все серьезно, Наоя. Прости меня.
Кисэ перестал дышать.Этот необыкновенный голос, низкий, рельефный, который хочется слушать и слушать. Тонкие синие брови и вертикальные складочки. Губы, изогнутые в надменной улыбке, очень смуглая кожа, и жесткие короткие волосы, такого же цвета, как глаза.Кисэ любил все это больше всего в жизни.
- Аомине-чи, я…
- Достаточно. Перейдем к другой сцене.Рета понял, что чуть было не совершил ошибку. Сбившийся ритм сердца и дрожь рук и колен, как побочное действие огромного эмоционального напряжения выбило Кисэ из душевного равновесия и не давало успокоиться. Чтобы Аомине ничего не заподозрил, Рета натянул на лицо веселую улыбку, и сказал:- Так быстро?- Да, у тебя голос изменился. Как раз, как надо. Везет же тебе. Быстро учишься, жизнь тебя любит.- Везет? – Кисэ вздохнул. – Конечно, везет.