8. (1/2)
С того разговора всё как-то стало намного мрачнее. Казалось, мир потемнел, потяжелел. Отчасти это было правдой - ведь в Атлантиде наступала осень, за которой надлежало прийти зиме, когда замерзают озёра, а лианы теряют зелёный пушок и становятся твёрдыми и гладкими. В такое время атлантийцы надевали длинные кимоно на подкладке и лёгкую обувь, которую плели из того же материала, что циновки, и ярче разжигали в своих домах очаги.Нинхурсаг осень и зима погружали в какое-то тоскливо сомнамбулическое состояние. Оно, пожалуй, даже доставляло ей удовольствие, но в этот раз-то всё было иначе. На её руках была больная женщина, которая требовала её нескончаемых забот.
Более того, наступающий холод принёс две проблемы. Первая - в зимнее время Нинхурсаг крайне неохотно отпускали из города. Вторая состояла в самом холоде, который превращал пещеры в ледник, в которых было никак невозможно находиться круглыми сутками, тем более - больному человеку.
Выход из такой коллизии был один - открыть тайну. Перенести Хельгу в город, где тепло, светло, где есть еда, и где Нинхурсаг будет рядом, причём уже неотлучно. Хельга, как женщина умная, вроде бы даже соглашалась, что надо с этим кончать, но всё не позволяла Нинхурсаг открыться, призывая подождать ещё один день, ещё, ещё...Хельга замкнулась в себе. Часами она лежала, то глядя на костерок, то вовсе отвернувшись к скале. Будто иссякла таившаяся в ней кипучая энергия. Она сильно похудела, глаза утратили блеск, а губы - свежий алый цвет.
Нинхурсаг нервничала и тревожилась, ругала себя за то, что слушает Хельгу и всё тянет. "Как бы до ещё большей беды не дошло. - думала девочка." Но в итоге - дошло.Казалось, будто бы Хельга просто простудилась - она чихала, кашляла и придвигалась ближе к костру. Но холод пещеры был вездесущ и донимал её, как мошкара в лесу. Мало-помалу женщина захрипела, а потом раз обронила, что дышать ей больно.Одним холодным утром над Атлантидой собрались тучи, полные снега. Нинхурсаг убежала, когда все спали, одетая в плащ с подкладкой и тугие сапоги. Когда она увидела в пещере Хельгу, ей показалось, что женщина спокойно спит, с румянцем на щеках, но вблизи мягкая розоватость щёк превратилась в красные пятна, и стало слышно, какое свистящее у неё дыхание. Хельга не заметила, что к ней подошла Нинхурсаг.
- Хельга?! - крикнула Нинхурсаг, падая рядом с ней на колени. Казалось, прошла вечность, прежде чем Хельга приоткрыла глаза.
- Привет. - хрипло прошептала она. - Как делишки?- Хельга... ты горишь...- Да, у меня сильный жар. Мне кажется... Я думаю... возможно, у меня воспаление лёгких. - выдавила женщина и закашлялась.- А это очень плохо?Хельга смерила девочку тяжёлым взглядом и кивнула.- О Хельга, надо немедленно! Я сейчас...- Как хочешь. Что-то мне всё равно. - выдавила женщина и закрыла глаза.
- Хельга?!Та не ответила.Нинхурсаг прижала пальцы к вискам. Стало ясно - сейчас или никогда. И именно сейчас она заколебалась.
Действительно, так ли великодушны её соплеменники? Станут ли они тратить своё время и силы на лечение женщины,которая желала их убить? Будет ли к ней милостива королева? А король? Насчет королевы она глубоко сомневалась.Но ясно было одно - если оставить Хельгу тут, она точно умрёт.
Наконец Нинхурсаг приняла решение. Но перед тем, как срываться с места, она снова поглядела на Хельгу. Тут ей показалось, что та уже умерла.
Это был самый ужасный момент в жизни Нинхурсаг.
Тогда, подстрекаемая невесть чем - может, верой - она сняла свой кристалл иповесила его на шею Хельги. Та будто бы и не заметила, но кристалл замерцал синим, и это был плохой знак. Нинхурсаг пожала ей руку и бросилась прочь.