4. (1/1)
Плечо ломило безумно, боль отдавалась в позвоночнике и жгла горло, которое стискивали слёзы. Но вместе с тем Хельга ощущала облегчение - вроде того, которое она чувствовала в восемь лет. Ей понравился материн красивый флакон с духами, она его стянула, а потом случайно разбила. Фриде Синклер пришлось искать его три дня, прежде чем дочь созналась. Девочку высекли, и всё-таки это была хорошая боль. Сродни той, которую Хельга Синклер испытывала теперь.
А девочка по-прежнему сидела рядом и смотрела на неё, только взгляд её стал из весёлого печальным.
- Иди-иди! - прикрикнула женщина. - Ты не слышала? Ты не поняла, что ли? Пошла прочь!- Но ведь... но ведь вы этого не сделали.- И что это меняет?- Хельга... - со слезами в голосе проговорила Нинхурсаг, - ведь тебе же жаль, правда? Жаль?Боль в горле стала невыносимой, и женщина почувствовала, как по её щекам течёт что-то горячее.Где-то на периферии мелькнула мысль:"Как - я плачу?!", но у Хельги Синклер не было сил сдерживаться. Её вымотало пребывание в пещере, постоянная боль, холод, новое знакомство и злость на самого себя. А потому она просто закивала, закрывая левой рукой глаза.
- Ну вот... так зачем ты тогда такие гадкие вещи говоришь? Не плачь, не огорчайся. - пробормотала Нинхурсаг и внезапно прижалась к ней. После постоянного сквозняка девушка казалась тёплой, как маленькая печка. Девочка пролежала с ней довольно долго, пока Хельга окончательно не успокоилась. Потом она ласково предложила:- А теперь ты, может быть, хоть что-нибудь съешь? Я даже не знаю, когда в последний раз ты ела. А потом спать ляжем. Одеялом укроемся - ничего, что одним?- Я тут не распоряжаюсь. - усмехнулась Хельга Синклер.
Нинхурсаг вручила ей чашку со сладким картофелем и стала есть сама. Начав есть, Хельга вдруг поняла, насколько была голодна. И эта еда, которую принесла Нинхурсаг, показалась ей изумительной.Насытившись, она стала внимательно изучать саму себя, как анатом - тело на кафедре. У неё продолжало всё ныть, однако Хельге, несколько подкованной в полевой медицине, было понятно, что вся эта боль - следствия общего сотрясения организма. А так же было ясно, что со временем это пройдёт. По-настоящему её интересовало только одна - повредила ли она позвоночник? А если да, то серьёзно ли? Хельга успела заметить, что её ноги странно потяжелели - но продолжала надеяться, что это ещё пройдёт.А Нинхурсаг убрала остатки еды и улеглась рядом с Хельгой. Её белые волосы лезли Хельге в лицо.
- Не огорчайтесь, пожалуйста. - прошептала Нинхурсаг сразу после того, как Хельга решила, что та спит. - Всё образуется. Вы замечательная. Вы - мой секрет. У меня ещё никогда не было секрета, да ещё такого интересного. Я вам говорила, что у Вас волосы янтарные?...