Глава XXI (1/1)

Кларисса Адель МоргенштернВ лазарете меня продержали больше суток. И это было отвратительно. Приём мерзких микстур и настоек по часам, множество посторонних, которым было жутко любопытно случившееся, и невозможность скрыться от них. Родные постоянно навещали, волновались и никак не хотели оставлять идею установить, кто был отцом ребёнка. Морган и вовсе притащил своего любовника, чтобы тот лишний раз подтвердил, что со мной всё хорошо, и ускорил магией регенерацию.Когда мне разрешили отправиться в свою комнату, я была готова на стены лезть. Хотелось бежать из Института, от этих вопросов, сочувствия или любопытства окружающих. И лишь здравый смысл заставлял сидеть на месте, хватит уже творить чёрти что. Мне надо до конца восстановиться физически, чтобы приступить к тренировкам. Я уже твёрдо решила погонять и намерена приложить максимум усилий для победы. И первым делом надо поправиться. Больным не место на трассе.Ко всему прочему, меня временно отстранили от рейдов. Финн и Безмолвный брат были убеждены, что мне требуется время на восстановление душевных сил. Они боялись, что я могу быть не совсем адекватна. Дураки. Как бы невыносимо ни было на душе, жить мне ещё хочется, и логика не окончательно покинула меня. Но у сотрудников лазарета было своё мнение, и они мне прописали отдых и абсолютный покой. Даже обучение Эрики и то пока поручили кому-то другому.Мне вот интересно, как, по их мнению, заточение в четырёх стенах наедине со своими мыслями способствует моральному восстановлению? Хорошо, что мне есть куда податься, а если бы у меня не было таких замечательных друзей и увлечений кроме охоты? Да я бы тут за пару дней свихнулась!Но главным было острое желание сбежать от отравляющих душу мыслей о случившемся. Они давили на психику неподъёмным грузом вины. Что бы ни утверждали родные, именно я виновна в произошедшем. Я старалась не думать, что у меня мог быть ребёнок. Не вспоминать о трагедии. Окружающие, словно сговорившись, постоянно так или иначе напоминали об этом. Это было лишним поводом вырваться из Института.Но главное?— я не хотела пересекаться с Алеком. Не могла. Боялась увидеть обвинение в голубых глазах. Как бы зла ни была на него, всё равно боялась. Ведь он более чем кто-либо имеет право спрашивать с меня за потерю ребёнка. Да и он сам был подобен той самой соли, которую сыпят на рану, чтобы увеличить муки. Живое и дышащее напоминание о загубленой мною жизни. Мелькнула даже малодушная мыслишка попросить у родных другого напарника, но быстро отбросила её. Ни к чему лишние вопросы. Значит, я должна пережить это. Справиться. Мне просто необходимо победить этот шквал эмоций. Оставить боль и вину на трассе, чтобы потом вернуться к работе спокойной и готовой встретиться лицом к лицу с любым врагом.* * *О, Ангелы! Что он здесь делает? Как нашёл меня? Может, я успею спрятаться, пока Лайтвуд меня не заметил?Появление брюнета за пределами города, на развилке дорог, где мы подготовки ради гоняли друг с другом, стало настоящим потрясением для меня. Уже пять дней в Институт я прихожу лишь ночевать и навестить родных, чтобы не волновались. Я всем сказала, что временно снимаю номер в отеле. Хочется немного отвлечься, необходимо сменить обстановку. И если родители мне поверили, то ни Тони, ни Джона убедить мне не удалось. Брат то и дело караулил меня у выхода, стараясь узнать, где я пропадаю, Морган, который периодически ощущал всплески адреналина, и вовсе пытался вызвать, чем я занимаюсь. Оба строили предположения и были относительно правы. Но я не собиралась посвящать любимых мужчин в детали, тем более рассказывать о гонках. Им это не понравится.И если я ещё могла предположить, что кто-то из братьев решится за мной проследить, то увидеть тут Алека была категорически не готова. Все эти дни я мастерски избегала сталкиваться с брюнетом. Стыдно, конечно, за своё малодушие, но я пока просто не готова к встрече с ним. Только Лайтвуду было плевать на мою готовность, и он, заметив меня, прямой наводкой приближался ко мне.—?Ты чего творишь? —?начал парень без приветствий. —?Ты в курсе, что это опасно? Недавно чудом выжила, снова в лазарет захотела?От такого откровенного наезда я лишилась дара речи. Проснулась злость, благословенная эмоция, заткнувшая маленькую пугливую девочку внутри меня.—?Я не обязана отчитываться перед тобой,?— ответила резко. —?Более того, тебе здесь не место. Возвращайся в Институт и забудь об увиденном, а лучше о моём существовании.—?И не подумаю,?— произнёс Алек, скрещивая руки на груди. —?Уже один раз ты чуть не погибла по моей вине, и я не позволю, чтобы это повторилось.—?И что же ты сделаешь? —?яростно прищурилась я на парня. —?Утащишь отсюда силой? А может, настучишь моим родителям о моих увлечениях? Вперёд. Покажи свою натуру, Лайтвуд.Мои слова заставили парня растеряться. Он открыл было рот, чтобы что-то ответить, но, видимо, передумал.—?Нет,?— наконец разродился словом охотник. —?Я обещал молчать и намерен придерживаться данного слова.—?Молодец, хороший мальчик,?— ехидно произнесла я. —?А теперь стань ещё лучше и оставь меня в покое. Это не твой мир. Ты лишний здесь.—?Я никуда не уйду,?— чётко разделяя слова, ответил Лайтвуд. —?Мне будет спокойнее, если ты будешь на виду. К тому же, никто, кроме меня, здесь не сможет нанести Иратце или быстро доставить в Институт, если вдруг случится беда. Кроме того, мне правда интересно понять эту часть твоей жизни.Что?! Да какого чёрта он прицепился ко мне? С чего вдруг в няньки заделался? Да лучше бы он обвинял меня во всём, как я боялась, чем пытался опекать! Похоже, у парня на фоне потери элементарно поехала крыша. Но это не значит, что я готова терпеть тут его общество!—?В машину,?— скомандовала резко.—?Чего? —?хлопнул Алек своими длинными ресницами.—?Садись, мать твою, в машину! —?рявкнула я, теряя терпение. —?Хочешь понять мою жизнь? Хорошо. Я прямо сейчас устрою тебе экскурс. Или уже передумал?Упрямо поджав губы, брюнет открыл дверь и уселся на пассажирское сиденье. Я же, пылая от злости, устроилась на месте водителя. Принесла же нелёгкая! Наша стычка не осталась незамеченой. На нас уже люди коситься начали. Тот же Рон очень уж пристально приглядывался.Понять, значит, захотел, чем я живу? Ну я ему устрою понимание! До конца жизни не забудет! С этими мыслями я резко стартовала с места, за несколько секунд набирая огромную скорость.Бытует мнение, что стритрейсеры?— конченые отморозки, чуть ли не бандиты. Словно мы не ценим ни свои жизни, ни жизни окружающих. Но всё это совершенный бред! Никто так не ценит безопасность, как люди, привыкшие к риску. Большую часть времени мы дотошно соблюдаем целый свод правил и лишь во время соревнований или экстренных ситуаций позволяем себе шагнуть опасности на встречу. Сейчас именно такой случай. Я намерена наглядно показать Лайтвуду его неуместность тут, чтобы он и думать забыл крутиться рядом. Оттого я на бешеной скорости гнала вперёд, иногда вылетая на встречку, чтобы пощекотать нервы охотника. Уходила в резкие управляемые заносы. И порой оказывалась очень близка к грани, за которой нас бы ждала лишь старушка с косой.Хорошо знакомая эйфория наполнила тело лёгкостью. В крови бурлил адреналин, а душа на время смогла сбросить бремя навалившихся бед. Я забыла про находящегося рядом Алека. Забыла о проблемах внешнего мира. Были только я и скорость, и никого кроме. Самый лучший мой кайф, моя самая сумасшедшая любовь.Мы удалились на приличное расстояние от Нью-Йорка, когда ко мне вернулось чувство реальности. Любимое занятие забрало большую часть напряжения, наполнило душу умиротворением. Пора заканчивать этот показной заезд. Притормозила на обочине пустынной трассы и бросила взгляд на своего пассажира. Алек сидел, сжав кулаки, с огромными глазами, зелёненький такой. Получилось! Вряд ли он захочет когда-нибудь повторить это. Но сейчас надо свети риск для моей красавицы к минимуму.—?Блюй сюда,?— произнесла, протянув парню пакет из бардачка. —?А лучше наружу вылези.Ничего не ответив, Лайтвуд втянул носом воздух и резко вылетел из автомобиля. Отошёл к краю дороги, несколько секунд стоял, замерев статуей. А затем брюнет сложился пополам и его вырвало. Тошнило Алека обстоятельно. Очевидно было, что ему весьма хреново. Чувствовала себя садисткой. На миг проснулась совесть, ведь я намеренно довела его до такого состояния. Но я быстро заткнула её, напомнив, что его никто сюда не приглашал и брюнет сам напросился.—?Видишь,?— тихо и спокойно произнесла я, когда желудочные спазмы Лайтвуда стихли,?— тебе здесь не место.—?Это ничего не значит,?— прохрипел парень, будучи прикольного такого землистого цвета.—?Алек, ты из-за обычной поездки заблевал тут всё вокруг, а это лишь лёгкая разминка по сравнению с настоящей гонкой,?— да, я откровенно врала, так как лёгкой поездку не назвала бы. —?Ты не вписываешься в систему. Мы тут все такие. Тачки?— наша страсть, скорость?— жизнь. В этой тусовке, как и в обществе нефилимов, нет случайных людей. Любой тут, так или иначе, или бредит стритрейсингом, или знает про автомобили всё. Ты же знаешь о машинах лишь то, что у них четыре колеса и что они ездят. Чёрт, да ты даже водить не умеешь, Алек! Так что, просто пойми, здесь ты чужак. Возвращайся в свой мир, Лайтвуд.—?Нет,?— прозвучало как-то глухо, но очень твёрдо. —?Я уже решил, что не уйду. А научить водить меня могла бы ты.От такого ответа захотелось побиться головой о капот. Он просто непробиваем! Издевается что ли? Что мне ещё сделать, чтобы парень убрался восвояси? Как донести, что нет желания лицезреть его физиономию в мире, где я ищу спасения?А эта его заявочка про вождение, а? Что мне, чёрт бы его побрал, делать с этим черноволосым ослом?Александр Гидеон ЛайтвудБыло бы странно, если бы я не переживал за Клэри. Поэтому был искренне рад тому, что девушке запретили ходить в рейды и ограничили физическую нагрузку, передав эстафету обучения Эрики мне.Встретиться с Моргенштерн лично я пока был не готов. Пытался найти какие-то слова, придумать, как лучше поговорить с ней, но любой вариант диалога казался либо тупым, либо провальным, а то и вовсе сводился в моей голове к ругани. Слишком живо ещё было воспоминание о боли от потери ребёнка, и я вряд ли смог бы адекватно вести себя, смотря Клэри прямо в глаза.Да и что я мог ей сказать? Извиниться? Но ведь мы оба виноваты, почему извиняться должен только я? Конечно, не будь я таким мудаком до этого, вообще ничего бы не произошло, но в рамках конкретно ситуации с выкидышем был виноват не только я, и Клэри должна это понимать. Я видел боль в её глазах там, в лазарете, и был уверен: она знает, что виновата не меньше меня.Совсем не интересоваться состоянием напарницы я не мог, это было бы просто свинством. Обходными путями, у Финна или у Эрики, которая иногда посещала своего первого тренера, узнавал, как обстоят дела у Моргенштерн, и когда Гонсалес сообщила, что Клэри выпустили из лазарета, был крайне недоволен. Она же ещё не окрепла от такого потрясения! Это же какой стресс не только моральный, но и физический! Пришлось тихо ворчать себе под нос, успевая ставить блоки от ударов Эрики.А когда Клэри начала днями пропадать где-то вне Института, не на шутку забеспокоился. Вот куда она уходит? Чем занимается? Предположить я не брался, поскольку вариантов было море, и оттого волнение моё росло. Не удержавшись, однажды тайком отправился следом и был дико возмущён и недоволен увиденным. Да какого черта вообще?! Какие гонки?! Я-то думал, прошлый опыт подобных выделываний научил её хоть чему-то, но, очевидно, нет. Стояла перед самой чертой между жизнью и смертью, теперь захотелось побалансировать на грани?Договорился, мать твою. Спустя пару минут после своей гневной отповеди я уже горько пожалел, что когда-то, во время первого рейда, согласился сесть к ней в машину. Эта мадам реально сумасшедшая! Как я раньше не понял?! Клэри вжимала педаль в пол, совершенно не обращая внимания на то, что я был близок к инфаркту. Внутренности стремительно объявили бунт, обед подкатил к горлу, и я уже хотел было позорно попросить девушку остановиться, когда вдруг отринул эту идею. Да она же специально издевается! Хочет показать, что я не готов к реалиям её двинутого мира. Проснулось фамильное упрямство, и я был твердо намерен высидеть эту издевательскую поездку до конца. И у меня получилось. Едва автомобиль замер, я понял, что еще чуть-чуть, и кожаный салон машины Моргенштерн перестанет быть таким безупречным. Оттолкнув руку девушки с пакетом, выполз на улицу. Так плохо мне еще не было никогда. Я видел столько всякой мерзости за свою жизнь, столько вывернутых внутренностей и гадких тварей, но ни разу меня так не тошнило.Позорно, согласен. Но душу немного успокаивало то, что я дожил до конца заезда вместе со своим обедом, а не загадил машину прямо по дороге. Очевидно, видок у меня был тот еще, потому что, вернувшись к Клэри, которая терпеливо ждала меня возле автомобиля, я не мог не заметить ехидную усмешку девушки. Её последующие слова о том, что я не гожусь для её мира, обидели. Извини меня, это была моя первая сумасшедшая поездочка! Не думаю, что в свой первый скоростной заезд напарница чувствовала себя восхитительно. Видел, Моргенштерн в бешенстве просто от одного факта моего нахождения здесь, но отступать не собирался.Как бы там ни было, как бы мне ни было плохо, идея автомобильной езды мне нравилась. Да, помню, как в начале выступал против такого способа передвижения у охотника, но за десятки рейдов с Клэри понял: это жутко удобная вещь. Можно быстро и с комфортом добраться до нужного места, главное?— уметь управлять автомобилем. И слова девушки о том, что я ?даже? не умею водить, подстегнули к очередному бездумному решению. А вот пусть научит! Сама виновата, показала мне все плюсы езды на машине, вот пусть отдувается теперь. Вот чисто из упрямства выучусь!—?Ладно,?— злобно прошипела Клэри, сжимая руки в кулаки. —?Будет тебе школа вождения.Легко улыбнулся, довольствуясь маленькой, но победой. Значит, у меня будет возможность чуть больше времени проводить в обществе напарницы. А это очередной шанс, пусть и мизерный, вымолить прощение.Пыхтя от злости, Клэри забралась в машину, но, когда я сел на свое место, девушка не завела автомобиль. Просто сидела, молча смотря в сторону, и сосредоточенно кусала губы. Меня же глодало банальное любопытство. О чем она так переживает? Что её грызет? Наверное, разумнее было бы отмолчаться, подождать, когда напарница придет в себя, но что-то внутри сигналило о том, что это возможность спокойно поговорить. Клэри уже не кричит, не бесится, может, согласится выслушать? Судорожно собрал мысли в кучку и повернулся к девушке.—?Клэри, послушай.Девушка, еще пребывая в своих мыслях, вяло кивнула, давая понять, что внимает моим словам.—?Нам нужно поговорить о том, что произошло,?— в горле резко пересохло, стоило только увидеть, каким больным взглядом посмотрела на меня собеседница. Решил не сдаваться. —?О том, что предшествовало беременности, о выкидыше. Нельзя вечность вот так молчать об этом.—?Смело, Лайтвуд, очень смело,?— проведя языком по пересохшим вдруг губам, тихо отозвалась Клэри. —?И что ты хочешь мне сказать?Стало очень не по себе. В мыслях до этого и так порядка не было, а под тяжелым взглядом напарницы я и вовсе растерял весь пыл разговора. Но обратной дороги нет, решил поговорить, значит, нужно продолжать.—?В том, что произошло несколько недель назад, исключительно моя вина,?— обреченно произнес я, не в силах поднять взгляд на Клэри. —?До конца своих дней я буду просить прощения за этот поступок, но не жду, что ты простишь меня. Не уверен, что такое вообще можно простить.Моргенштерн молчала, а тишина давила на меня неподъемным грузом. Не знаю, чего ждал от неё, но хотелось увидеть хоть какую-то реакцию на свои слова, потому собрался с духом и поднял голову, робко смотря на девушку. Она все так же недвижимо сидела, устремивнечитаемый взгляд в сторону.—?Если тебе нужна какая-то помощь или поддержка, можешь обращаться, если сочтешь меня достойным после всей боли, что причинил тебе,?— приглушенно произнес, ощущая, как едкое чувство вины и стыда вновь оплетает сердце колючими лозами.—?Мне от тебя ничего не нужно, Лайтвуд,?— глухо отозвалась Клэри. —?Сама виновата. Слишком быстро доверилась тебе. Урок наперед, больше не буду такой дурой.При словах девушки скривился, как от сильной боли. Больше мне никогда не вернуть её доверие, да я и не заслуживаю такой роскоши. Едва мне удалось приблизиться к Клэри, которая никогда не слыла особым дружелюбием, стать ей чуть больше, чем просто напарником, как сам же всё испоганил. Что же, и мне вперед наука?— думать головой, прежде чем пытаться что-то делать.—?Если говорить о выкидыше… —?едва начал я, как Моргенштерн меня перебила.—?Тут я даже не знаю, чьей вины больше,?— грустно отозвалась она и обняла себя руками за плечи, вздрогнув. —?Оба хороши. Не была бы излишне самоуверенной эгоисткой, малыш был бы жив.При словах о шансе на отцовство, так безнадежно упущенном, внутри вновь всё заныло, но я нашел в себе силы не поддаться боли и продолжить разговор. Нельзя утопать в отчаянии, когда ничего уже не изменить. Нужно пытаться жить дальше. А чтобы делать это, мне нужно установить хоть подобие общения с Клэри. Иначе я даже умереть спокойно не смогу, зная, что она всё еще таит на меня обиду.—?В данной ситуации ты даже имеешь право обвинять меня, а не себя,?— хмыкнула девушка после недолгой паузы. —?Ребенок был уже моей заботой, и я не уберегла его.—?Перестань,?— поморщился я. —?Оба виноваты, обоим с этим грузом жить.—?М-да уж,?— поджала губы Клэри, после чего вдруг повернулась ко мне. —?Ну, вроде как, поговорили. Доволен?Я смотрел на неё, пытаясь сквозь напускную маску упрямства и безразличия разглядеть настоящие эмоции, и мне это удалось. Во взгляде девушки читалась немая благодарность за разговор, и я не смог сдержать легкой вымученной улыбки. На безоблачном горизонте моих надежд на будущее мелькнул луч света. Значит, еще есть шанс на то, что все будет хорошо. Мизерный, но есть.—?Так, хватит сантиментов,?— резко отвела взгляд девушка, усаживаясь удобнее за рулем и заводя автомобиль. —?И так задержались с твоим разговором по душам.Откинувшись на спинку пассажирского сиденья, смог лишь улыбнуться в ответ. Храбрится, хочет задеть, но я же вижу, что ей стало чуть легче. Пусть разговор и вышел не особо чувственным, но на большее я и надеяться не смел. Согласилась выслушать и сделала это?— уже большой плюс. А уж то, что ответила и поддержала диалог, и вовсе достижение. Казалось бы, миллиметровая подвижка в огромной проблеме, но я был по-детски счастлив. Хоть что-то хорошее произошло за череду мрачных событий, и это вселяло надежду.