13 глава. (1/1)

— То же самое, что и с тобой, — тихо ответил Джейс. — Но не один раз, а тысячу. — Он засмеялся немного грустным смехом и провел пальцами по руке. — Только наш яд оставляет отметину.— Как же так? — в ужасе выдохнул я.Вопрос прозвучал не очень вежливо, но я не мог отвести взгляд от его обезображенной кожи.— Мое прошлое… не совсем такое, как у моих названых братьев и сестер. Для меня все началось по-другому, — жестко закончил он.Я смотрел на него с раскрытым ртом. — Магнус, — сказал Джейс, — понимаешь, в нашем мире есть такие места, где бессмертные живут не века, а недели.Остальные уже слышали все это. Роберт и Саймон снова уставились в телевизор. Кларисса молча села у ног Мариз. И только Александр внимательно слушал вместе со мной: я чувствовал на себе его изучающий взгляд.— Попробуй взглянуть на мир с другой точки зрения. Представь себе, как он выглядит для обладающих властью, жадных… ненасытных.Видишь ли, в мире есть места, более привлекательные для нас — места, где мы можем меньше сдерживаться, оставаясь незаметными. Представь себе, например, карту Западного полушария. Поставь маленькую красную точку, чтобы обозначить каждого человека. Чем больше красных точек, тем легче нам — ну, тем, кто ведет такой образ жизни — кормиться, не привлекая внимания.От картинки, сложившейся в голове, я вздрогнул — не говоря уже о слове ?кормиться?. Однако Джейс не боялся меня испугать, не пытался оградить меня от всего, как это делал Алек. Джейс просто продолжал рассказывать.— Банды вампиров на Юге не очень-то беспокоятся о сохранении тайны. Только Маттинстейлы могут их приструнить — больше они никого не боятся. Если бы не Маттинстейлы, то всех нас давно бы уже обнаружили.Я нахмурился: Джейс произносил это имя с уважением и чуть ли не с благодарностью. Мысль, что Маттинстейлы в каком-то смысле делают доброе дело, не укладывалась у меня в голове.— По сравнению с Югом, Север более цивилизован. Большинство из нас бродят с места на место, причем не только ночью, но и днем, общаясь с ничего не подозревающими людьми — для нас очень важна анонимность.На Юге все по-другому. Бессмертные выходят исключительно по ночам. Днем они разрабатывают планы или пытаются предвосхитить действия противника: на Юге идет война, которая не прекращалась ни на мгновение вот уже много столетий. Вампиры там едва замечают присутствие людей: люди для них, что пасущиеся поблизости коровы для солдат — бесплатный корм. И только из-за Маттинстейлов вампиры прячутся от стада.— А за что же они воюют? — спросил я.Джейс улыбнулся.— Помнишь карту с красными точками?Он ждал моего ответа, и я кивнул.— Они воюют за то, чтобы захватить самые красные места. Однажды кому-то пришло в голову, что если бы он был единственным вампиром, скажем, в Мехико, то мог бы кормиться каждую ночь и даже два-три раза за ночь, и никто бы ничего не заметил. И тогда он задумал избавиться от конкурентов. Другим пришла в голову точно такая же идея. И кое-кто придумал более действенные способы добиться своего. Однако самую действенную тактику разработал довольно молодой вампир по имени Бенито. О нем впервые услышали, когда он пришел откуда-то с севера от Далласа и уничтожил две небольшие группы вампиров возле Хьюстона. Две ночи спустя Бенито напал на гораздо более сильный клан, которому принадлежал Монтеррей в Северной Мексике. И снова победил.— Как ему это удалось? — спросил я с настороженным любопытством.— Бенито создал армию новорожденных вампиров. Ему первому пришла в голову эта идея, и сначала никто не мог с ним справиться. Совсем молодые вампиры — вспыльчивые, дикие и почти неуправляемые. С одним новорожденным можно как-то сладить, научить его сдерживаться, но группа из десяти—пятнадцати молодых — это настоящий кошмар. Они набрасываются друг на друга так же легко, как и на врагов, на которых их натравливают. Бенито должен был создавать все новых вампиров, потому что они дрались между собой, а кроме того, проигравшим противникам все же удалось уничтожить больше половины его войска. Хотя молодые вампиры очень опасны, их все-таки можно победить — если знать как. Они невероятно сильны физически, примерно первый год или около того. Если они дерутся в полную силу, то могут легко раздавить вампира постарше. Но они рабы своих инстинктов, и потому их действия предсказуемы. Драться они обычно не умеют и берут силой и злостью. А в случае с Бенито еще и числом. Когда вампиры в Южной Мексике поняли, что их ждет, то нашли один-единственный способ противостоять Бенито — сделать армии собственных вампиров. И тогда начался настоящий ад — в прямом смысле этого слова. У нас, бессмертных, тоже есть своя история, и эта война навсегда останется в памяти. Разумеется, в то время людям, жившим в Мексике, тоже пришлось не сладко.Меня передернуло.— Когда из трупов начали образовываться горы — в человеческой истории резкое уменьшение количества населения свалили на эпидемии, — Маттинстейлы наконец приняли меры. Все их охранники приехали сюда и выследили каждого новорожденного на юге Северной Америки. Бенито окопался в Пуэбла, лихорадочно увеличивая свою армию, чтобы захватить лакомый кусок — Мехико. Маттинстейлы начали с него, а потом перешли к остальным. Всех, у кого находили новорожденных, убивали на месте, а поскольку каждый пытался защититься от Бенито, Мексику на время очистили от вампиров. Я однажды разговаривал с очевидцем, который издалека наблюдал за тем, что случилось, когда Маттинстейлы пришли в Кулиакан.Джейса передернуло. Я впервые видел его испуганным, чуть ли не дрожащим от страха.— Хорошо уже то, что безумная жажда завоеваний не вышла за пределы Юга. Остальной мир не потерял рассудок. Мы обязаны им нашим нынешним образом жизни. Однако после возвращения Маттинстейлов в Италию выжившие вампиры, не теряя времени, стали расхватывать территорию на Юге. Вскоре снова начались раздоры. Недовольных хватало: вендетты следовали одна за другой. Идея создания армий новорожденных вампиров уже распространилась, и некоторые не смогли устоять. Но и вмешательства Маттинстейлов не забыли, так что в этот раз действовали осторожнее. Новорожденных тщательно отбирали среди людей и лучше готовили. Их использовали скрытно, и люди большей частью ничего не замечали. Создатели армий не давали Маттинстейлам повода вернуться. Войны возобновились, хотя и с меньшим размахом. Время от времени кто-нибудь заходил слишком далеко, в газетах появлялись статьи с разнообразными домыслами, и тогда Маттинстейлы возвращались и зачищали город. Но при этом не трогали остальных, более осторожных.Джейс уставился в пространство.— Так вот как тебя превратили, — прошептал я, когда до меня дошло.— Да, — подтвердил он. — Когда я был человеком, я жил в Хьюстоне, штат Техас. В тысяча восемьсот шестьдесят первом году мне почти исполнилось семнадцать, и я вступил в армию Конфедерации. Вербовщикам я соврал: сказал, что мне уже двадцать. Я был рослым парнем, и мне удалось их провести. Моя армейская карьера оказалась недолгой, но весьма многообещающей. Я всегда… нравился людям, и они прислушивались ко мне. Отец говорил, что у меня есть обаяние. Теперь я, конечно, понимаю, что дело не просто в обаянии. Как бы то ни было, я быстро продвигался по службе, обгоняя более старших и опытных. В то время армия Конфедерации еще только образовывалась, и это давало определенные возможности. К моменту первой битвы при Гальвестоне — вообще-то это была всего лишь стычка — я стал самым молодым майором в Техасе, даже если не учитывать мой настоящий возраст. Когда подошли минометные корабли северян, я руководил эвакуацией женщин и детей из города. Понадобился целый день на подготовку, а потом я поехал вместе с первой колонной штатских, чтобы проводить их в Хьюстон. Эту ночь я помню очень отчетливо. В город мы пришли уже после заката. Я убедился, что всех прибывших разместили в безопасном месте, взял свежую лошадь и помчался обратно в Гальвестон: отдыхать было некогда.Едва отъехав от города, я заметил трех женщин. Они шли пешком, и я решил, что это отставшие беженцы. Я спешился, собираясь предложить им помощь. А когда рассмотрел в свете луны их лица онемел от изумления: никого прекраснее я в жизни не видел. Помнится, я удивился, заметив, какая белая у них кожа. Даже черноволосая девчушка с явно мексиканскими чертами лица в свете луны казалась фарфоровой. Все они выглядели очень молодо — девушки, а не взрослые женщины. Я знал, что они не могли отстать от нашей колонны: таких красавиц я бы запомнил.?Да он дар речи потерял?, — сказала самая высокая.Ее нежный голосок прозвучал как колокольчики на ветру. Волосы у нее были светлые, а кожа белоснежная.У второй волосы были еще светлее, а кожа такая же белая. И ангельское личико. Прикрыв глаза, она склонилась ко мне и глубоко втянула в себя воздух.?Ммм, — вздохнула она. — Какая прелесть!?Самая маленькая, брюнетка, взяла девушку за руку и быстро заговорила. Голосок у нее был слишком тихий и мелодичный, чтобы звучать резко, но, похоже, она именно этого добивалась.?Нетти, сосредоточься?, — сказала она.Я всегда хорошо чувствовал, как люди относятся друг к другу, и сразу понял, что каким-то образом брюнетка командует двумя блондинками. Если бы речь шла об армии, то я бы сказал, что брюнетка была выше рангом.?Кажется, он вполне подходит: молодой, сильный, офицер… — Брюнетка замолчала, и я безуспешно попытался заговорить. — А кроме того, есть еще что-то… Чувствуете? — спросила она остальных. — Он… притягательный?.?Да уж!? — быстро согласилась Нетти, снова наклоняясь ко мне.?Терпение! — предупредила ее брюнетка. — Этот мне еще пригодится?.Нетти нахмурилась: похоже, разозлилась.?Мария, лучше ты сама, — сказала высокая блондинка. — Если он тебе нужен. Я их убиваю в два раза чаще, чем оставляю?.?Хорошо, я сама, — согласилась Мария. — Этот мне очень нравится. Уведи Нетти, ладно? Я должна сосредоточиться и не могу все время оглядываться через плечо, ожидая нападения?.У меня волосы встали дыбом, хотя я не понял ни слова из сказанного прелестными созданиями. Интуиция подсказывала, что я в опасности, что ангелочек вполне серьезно говорила об убийстве, но рассудок возобладал: меня научили защищать женщин, а не бояться их.?Пойдем поохотимся?, — с готовностью согласилась Нетти и взяла высокую девушку за руку.Грациозно повернувшись, они помчались к городу — так быстро, что, казалось, полетели по воздуху, а их белые платья развевались позади, как крылья. Я изумленно моргнул, и девушки исчезли из виду.Я повернулся к Марии — она с любопытством наблюдала за мной.До этого момента я считал все сверхъестественное — всякие привидения и прочие глупости — полной чепухой. И вдруг почувствовал неуверенность.?Как тебя зовут, солдат?? — спросила Мария.?Майор Джейс Уитлок, мэм?, — заикаясь, выдавил я, не в силах нагрубить женщине, даже если она оказалась привидением.?Джейс, я искренне надеюсь, что ты выживешь, — сказала она нежным голоском. — Ты мне нравишься?.Она сделала шаг вперед и наклонила голову, словно собираясь поцеловать меня. Я замер, хотя все во мне вопило, что надо бежать.Джейс замолчал и задумался.— Через несколько дней, — наконец сказал он, и я не понял, то ли кусок рассказа был вырезан для моего же блага, то ли Джейс отреагировал на напряженное состояние Александра, — началась моя новая жизнь.Девушек звали Мария, Нетти и Люси. Вместе они собрались недавно: все трое выжили в проигранных сражениях, и Мария подобрала двух других — так было удобнее. Мария хотела отомстить и получить свои владения обратно. А остальные… им не терпелось увеличить свои стада, скажем так. Девушки создавали армию и делали это осторожнее, чем обычно. Идея принадлежала Марии. Ей нужно было превосходящее противника войско, поэтому она тщательно отбирала людей с особыми способностями. А потом натаскивала их лучше, чем все остальные. Мария научила нас сражаться и становиться невидимыми для людей. Когда мы делали успехи, нас вознаграждали…Он замолчал, снова пропуская часть рассказа.— Правда, Мария торопилась. Она знала, что огромная сила новорожденных вампиров начинает убывать примерно через год, и хотела приступить к делу, пока мы еще не потеряли форму. В группе Марии я стал шестым. За две недели она добавила еще четверых — только мужчин, ведь Марии требовались солдаты. Но мужчин труднее удержать от драки. Мои первые схватки были с соратниками. Я оказался быстрее остальных и дрался лучше. Мария была мной довольна, хотя ей и приходилось заменять тех, кого я уничтожил. Меня часто вознаграждали, и от этого я становился сильнее.Мария хорошо разбиралась в людях. Она решила назначить меня командиром над остальными — то есть повысить в ранге. Командовал я неплохо: количество убитых в драках значительно уменьшилось, и число солдат возросло примерно до двадцати.Для тех осторожных времен мы собрали довольно большую армию. Моя способность управлять чувствами, которую я тогда еще не осознавал, оказалась очень полезна. Вскоре мы работали вместе так, как новорожденным вампирам еще никогда не удавалось. Даже Мария, Нетти и Люси лучше ладили.Мария ко мне привязалась — стала от меня зависеть. А я, в некотором смысле, готов был целовать землю, по которой она ходила. Другой жизни я и представить себе не мог. Мария объяснила нам, как обстоят дела, и мы поверили.Она попросила меня сообщить ей, когда я и мои братья будут готовы сражаться, а мне не терпелось показать себя. В конце концов я набрал войско из двадцати трех вампиров — молодых, невероятно сильных, организованных и обученных, как ни одна другая армия. Мария не помнила себя от радости.Мы незаметно подошли к Монтеррею, где Мария жила раньше, и она спустила нас на своих врагов: парочка вампиров постарше командовала всего девятью новорожденными. Мы справились с ними гораздо легче, чем ожидала Мария, потеряв всего четверых — неслыханно маленькие потери!И мы были хорошо натасканы: никто ничего не заметил — город перешел в наши руки, а люди этого даже не поняли.Успех сделал Марию жадной. Вскоре она положила глаз на другие города. В тот первый год ее территория расширилась и покрыла большую часть Техаса и Северной Мексики. Потом с юга пришли соперники и попытались отобрать эти владения.Джейс провел двумя пальцами по едва заметному узору из шрамов.— Схватки были жестокие. Многие вампиры забеспокоились, что вернутся Маттинстейлы. Я оказался единственным из двадцати трех, кто пережил первые восемнадцать месяцев. Мы выигрывали и проигрывали попеременно. В конце концов Нетти и Люси напали на Марию — но эту схватку мы выиграли.Нам с Марией удавалось удерживать Монтеррей. Война немного затихла, хотя боевые действия продолжались. О завоевании новых территорий уже не думали, основными причинами схваток стали месть и раздоры. Многие потеряли своих возлюбленных, а у нас такое не прощают…Мы с Марией всегда держали десяток новорожденных наготове. Для нас они очень мало значили — всего лишь пешки, которые легко заменить новыми. Когда они переставали быть полезными, мы от них избавлялись. Годы шли, а моя жизнь оставалась все такой же, полной жестокости и насилия. Мне все это давно опротивело, но…Через несколько десятков лет я подружился с новорожденным вампиром, по имени Питер, который, вопреки всему, выжил в первые три года. Питер мне нравился: он был… я бы сказал, утонченным. Не любил драться, хотя получалось у него неплохо.Мы поручили ему новорожденных — как бы сделали его нянькой. Хлопот с ними было по горло.А потом пришло время устроить новую чистку. Новорожденные начали терять силу, и их следовало заменить. Питер должен был мне в этом помогать. Мы отводили их в сторонку по одному… Такие ночи всегда тянулись очень долго. В этот раз Питер попытался убедить меня, что некоторые из новорожденных еще могут пригодиться, однако Мария приказала избавиться от всех, и я отказал ему.Мы сделали почти половину работы, и я видел, что Питеру это далось нелегко. Я подумывал, не отослать ли мне его и самому все закончить. Когда я вызвал очередную жертву, Питер внезапно рассвирепел. Я приготовился к худшему: Питер умел драться, хотя куда ему до меня…Шарлотта, наша следующая жертва, вампиром была чуть больше года. Когда она вошла, настроение Питера резко изменилось, и это выдало его с головой. Он закричал, приказывая ей бежать, и сам помчался за ней. Я мог бы броситься за ними вслед, но не сделал этого. Мне… не хотелось убивать Питера. Мария рассвирепела…Через пять лет Питер тайком навестил меня. И появился как раз вовремя.Мария не могла понять, почему мне становится все хуже. Она сама никогда не испытывала депрессии, и эта разница между нами меня удивляла. Отношение Марии ко мне изменилось: я ощущал в ней то страх, то злобу — те же самые чувства, по которым заранее почуял измену Нетти и Люси. Я собирался с духом, чтобы уничтожить моего единственного союзника, смысл своего существования — и тут пришел Питер.Он рассказал, что они с Шарлоттой начали новую жизнь, и описал возможности, которые мне и в голову не могли прийти. За пять лет они не разу не вступали в схватку, хотя и встречали на севере много других вампиров: все вполне мирно уживались друг с другом.Питеру не пришлось долго меня уговаривать. Я созрел для того, чтобы уйти. На душе даже полегчало: не придется убивать Марию. Мы провели вместе столько же лет, сколько Роберт прожил с Мариз, хотя между нами никогда не было такой сильной привязанности. Когда ты живешь ради схваток, ради крови, то отношения с другими остаются поверхностными и связи легко рвутся. Я ушел от нее без сожаления.Несколько лет я путешествовал вместе с Питером и Шарлоттой, привыкая к новой, мирной жизни. Однако непонятная депрессия не проходила. Пока однажды Питер не обратил внимание на то, что мне всегда становится хуже после охоты.Над этим стоило поразмыслить. За многие годы убийств и кровопролития во мне не осталось почти ничего человеческого, я превратился в жуткое чудовище. И в то же время каждый раз, когда я находил новую жертву, в памяти всплывали смутные воспоминания о прежней жизни. Наблюдая, как глаза людей изумленно распахиваются при виде моей красоты, вспоминал Марию и двух ее спутниц и как я сам смотрел на них в ту последнюю ночь, когда еще был Джейсом Уитлоком. Эти взятые взаймы воспоминания значили для меня гораздо больше, чем для остальных, потому что я чувствовал все, что ощущали мои жертвы и жил эмоциями людей, которых убивал.Магнус, ты ведь почувствовал на себе, как я могу управлять эмоциями окружающих, но понимаешь ли ты, как их эмоции действуют на меня? Каждый день я живу в окружении чужих чувств. Первое столетие моей жизни прошло в мире кровавой мести. Я все время кого-то ненавидел. После расставания с Марией это немного сгладилось, но я не мог не ощущать ужас и трепет своей добычи.Мне это стало действовать на нервы.Депрессия все усиливалась, и я ушел от Питера и Шарлотты: хотя они и были цивилизованными вампирами, но все же не чувствовали того отвращения, которое появилось у меня. Они всего лишь устали сражаться. А мне надоели любые убийства — даже убийства людей.И все же я не мог перестать охотиться. Что еще мне оставалось? Я попытался убивать реже, но так страдал от жажды, что в конце концов не выдерживал. После целого столетия легкой жизни самоконтроль оказался… делом нелегким. Он у меня до сих пор хромает.Джейс увлекся рассказом не меньше меня. И я удивился, когда на его грустном лице расцвела улыбка.— Я был в Филадельфии. Вышел на улицу днем, хотя еще не успел по-настоящему привыкнуть к этому. Началась гроза. Я знал, что под дождем оставаться нельзя, чтобы не привлекать внимания, и заскочил в ближайшую, наполовину пустую закусочную. Глаза у меня потемнели и никому бы не показались подозрительными, хотя на самом деле это означает, что я очень проголодался.Она сидела там и, конечно же, ждала меня. — Джейс усмехнулся. — Не успел я войти, как она спрыгнула с высокого стула у стойки и двинулась мне навстречу.Я остолбенел: никак наброситься на меня хочет? Мое прошлое научило меня, что только это могло быть причиной такого поведения. А она улыбалась. И от нее исходили такие эмоции, каких я никогда раньше не ощущал.?А я тебя заждалась?, — сказала она. Я вдруг обнаружил, что Кларисса стоит у меня за спиной.— А ты склонил голову, как и подобает воспитанному джентльмену с Юга, и ответил: ?Простите, мэм?. — Клэри засмеялась.Джейс улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.— Ты протянула руку, и я взял ее, не успев подумать о том, что делаю. Впервые за почти сто лет я почувствовал надежду. — Джейс взял Клэри за руку.Она усмехнулась.— А у меня гора с плеч свалилась. Я боялась, что ты так и не появишься.Они улыбались, не сводя глаз друг с друга, а потом Джейс посмотрел на меня, и на его лице все еще отражалась нежность.— Клэри рассказала мне свои видения о Роберте и семье Лайтвудов. Я не мог поверить, что такое возможно, но она меня обнадежила. И мы отправились на поиски.— И перепугали Лайтвудов до полусмерти, — сказал Александр Джейсу с притворным укором и объяснил мне: — Мы с Саймоном уехали на охоту. Вдруг появляется Джейс, весь покрытый боевыми шрамами, и приводит с собой эту чудачку, — он шутливо пихнул Клариссу локтем, — которая называет их по имени, знает о них все на свете и с ходу интересуется, в какой комнате будет жить.Клэри и Джейс рассмеялись в унисон — сопрано и бас.— Я приезжаю домой, а все мои вещи в гараже! — добавил Алек.Кларисса пожала плечами.— Из твоей комнаты открывался самый лучший вид.Теперь засмеялись все трое.— Занятная история, — сказал я.Три пары глаз уставились на меня как на сумасшедшего.— Я имею в виду последнюю часть, — стал оправдываться я. — Счастливый конец с Клэри.— Да уж, если бы не Клэри, все было бы совсем по-другому! — согласился Джейс. — Рядом с ней я расцветаю.Однако отвлечься от проблем нам удалось ненадолго.— Армия, — прошептала Кларисса. — Почему же ты мне ничего не сказал?Все остальные снова повернулись к Джейсу.— Подумал, что неправильно истолковал ситуацию. Потому что не вижу мотива. Зачем бы кому-то создавать армию в Сиэтле? Здесь никогда не было войны и некому мстить. Завоевывать город тоже никакого смысла нет, ведь никто не предъявляет на него прав. Кочевники приходят и уходят, но никто за него не сражается. И защищать город не от кого. Но я видел подобное раньше, и ничем другим происходящее объяснить невозможно. В Сиэтле появилась армия новорожденных вампиров. Думаю, их меньше двух десятков. Хуже всего то, что они совсем ничему не обучены. Кто бы их ни создал, он просто предоставил им полную свободу. Дела будут идти все хуже, пока не вмешаются Маттинстейлы. Честно говоря, я удивлен, что они до сих пор ничего не предприняли.— Что же нам делать? — спросил Роберт.— Если хотим избежать вмешательства Маттинстейлов, то надо уничтожить новорожденных — и лучше поскорее. — Лицо Джейса окаменело. Теперь, зная его историю, я понимал, как ему трудно в такой ситуации. — Я могу научить, как это сделать. В городе нам придется трудно: молодым плевать на конспирацию, а нам придется вести себя очень осторожно — и мириться с ограничениями, которых не будет у противника. Может, их удастся выманить за город.— А может, нам не придется этого делать, — удрученно сказал Александр. — Никому не приходит в голову, что единственная угроза в округе, ради уничтожения которой нужно создать целую армию вампиров, это мы сами?Джейс прищурился. У Роберта глаза стали круглыми от удивления.— Семья Алины тоже неподалеку, — напомнила Мариз, не желая соглашаться с предположением Алека.— Мариз, новорожденные устроили бойню не в Анкоридже. По-моему, нам следует рассмотреть возможность того, что удар будет направлен на нас.— Они не собираются нападать на нас, — убежденно возразила Кларисса… и задумалась. — По крайней мере, они не знают, что нападут на нас. Пока не знают.— Что ты имеешь в виду? — с напряженным любопытством спросил Александр. — Что тебе вспомнилось?— Отдельные вспышки, — ответила Клэри. — Когда я пытаюсь заглянуть в будущее, то не вижу цельной картины, ничего определенного. Только обрывки, из которых ничего толком не поймешь. Такое впечатление, что кто-то постоянно меняет планы, причем так быстро, что я не успеваю ничего рассмотреть…— Они никак не могут решить, что делать? — недоверчиво спросил Джейс.— Не знаю…— Нет, нерешительность здесь ни при чем, — прорычал Александр. — Они точно знают. Кому-то прекрасно известно, что ты не можешь ничего разглядеть, пока не принято окончательное решение. Кто-то прячется от нас. Использует прорехи в твоих видениях.— Но кто может это знать? — прошептала Кларисса.Взгляд Александра заледенел.— Валентин знает тебя не хуже, чем ты сама себя знаешь.— Но я бы увидела, если бы они решили приехать…— А может, они не хотят пачкать руки.— Одолжение, — вставила Изабель, впервые подав голос. — Кто-нибудь с Юга… кто уже нарушил правила и кого должны были уничтожить, но дали возможность искупить вину — достаточно всего лишь разобраться с небольшой проблемой… Тогда понятно, почему Маттинстейлы не спешат вмешиваться.— Не может быть! — ошеломленно воскликнул Роберт. — Им вовсе незачем…— Еще как есть зачем, — тихо возразил Александр. — Я удивлен, что это случилось так скоро, ведь другие мысли были сильнее. Валентин мысленно уже видел меня и Клэр рядом с собой. Знание настоящего и будущего одновременно — это почти всезнание. Валентина опьянила эта идея. Мне казалось, он не откажется от своих планов так быстро: уж слишком соблазнительная мечта. А кроме того, он думал о тебе, Роберт, о твоей семье, которая так быстро растет и становится сильнее. Валентин завидует и боится: у тебя есть… нет, не больше того, что имеет он сам, но все же то, чего у него нет. Он старался не думать об этом, однако не мог спрятать все свои мысли. Валентин хотел бы искоренить конкурентов: не считая самих Маттинстейлов, мы самая большая семья, с которой они встретились…Я в ужасе уставился на Александра. Он никогда не говорил мне об этом, и кажется, я знаю почему — легко представить себе мечту Валентина: Александр и Кларисса в черных, развевающихся одеждах идут рядом с ним, их глаза холодны и налиты кровью…Голос Роберта развеял мой кошмар наяву:— Маттинстейлы слишком преданы своим целям. Сами они никогда не нарушат правил: это противоречило бы всему, ради чего они так старались.— А они потом все подчистят. Двойное предательство, — мрачно заявил Алек. — И никаких проблем.Джейс покачал головой.— Нет, Роберт прав. Они не станут нарушать правила. Кроме того, работа очень небрежная: тот, кто это сделал, понятия не имел, что делает. Могу поспорить, что действовал новичок. Мне не верится, что здесь замешаны Маттинстейлы. Но они скоро вмешаются.Все в отчаянии уставились друг на друга.— Ну тогда пошли! — оглушительно рявкнул Саймон. — Чего мы ждем?Роберт и Алек пристально посмотрели друг на друга. Алек кивнул.— Джейс, ты должен научить нас, — наконец произнес доктор Лайтвуд. — Как их уничтожить.Он говорил решительно, но в его глазах я заметил боль: Роберт терпеть не мог насилия.Меня что-то смутно беспокоило, и я никак не мог понять, что именно. Несмотря на оцепенение и смертельный ужас, я чувствовал, что упускаю из виду нечто важное — нечто такое, что поможет разобраться в происходящем. И тогда все станет ясно.— Нам понадобится помощь, — сказал Джейс. — Может, семья Алины согласится?.. С их помощью мы почти без труда справимся с новорожденными.— Давайте спросим, — ответил Роберт.Джейс протянул ему сотовый телефон.— Нельзя терять время.Я никогда не видел рассудительного и спокойного Роберта таким потрясенным. Он взял телефон и отошел к окну. Набрал номер, прижал телефон к уху и уперся другой рукой в стекло, с расстроенным видом уставившись в утреннюю дымку.Александр взял меня за руку и потянул к белому двухместному диванчику. Я сел рядом, не сводя с него глаз, а он, не отрываясь, смотрел на Роберта.Роберт заговорил быстро и тихо — ничего не разберешь. Я расслышал, как он поздоровался с Алиной, а потом с пулеметной скоростью принялся описывать ситуацию, и я почти ничего не понял, кроме того, что вампиры на Аляске были в курсе событий, происходящих в Сиэтле.Голос Роберта вдруг изменился.— А! — удивленно вскрикнул он. — Мы и понятия не имели, что… Радж так к этому относится.Александр застонал и закрыл глаза.— Черт побери! Провалился бы этот Ходж в адское пекло — там ему самое место!— Ходж? — прошептал я, чувствуя, как кровь отливает от лица.Алек не ответил, поглощенный мыслями Роберта.Я никогда не забуду мимолетную встречу с Ходжем в начале весны. В памяти все еще живо каждое слово, которое он сказал до того, как появился Джордан вместе со стаей.?Именно она послала меня сюда…?Камилла. Сначала она использовала Ходжа: послала его, чтобы выяснить, хорошо ли меня охраняют. Однако волки помешали ему вернуться назад с докладом.И хотя Ходж продолжал поддерживать отношения с Камиллой после смерти Себастьяна, он завязал и новые знакомства: отправился на Аляску к Алине, семья которой была для Лайтвудов ближайшими друзьями, можно сказать, родственниками. Ходж прожил у них почти год перед смертью.Роберт продолжал говорить: убедительно и настойчиво, но не просительно. Потом решительность перевесила.— Об этом и речи быть не может, — отрезал Роберт. — Мы заключили договор. Они его соблюдают, и мы тоже нарушать не станем. Очень жаль услышать от вас такое… Конечно. Мы сами сделаем все, что в наших силах.Не ожидая ответа, Роберт отключил телефон и замер, не отрывая взгляда от тумана за окном.— В чем дело? — тихо поинтересовался Саймон у Александра.— Радж и Ходж завязали гораздо более тесные отношения, чем мы думали. Он в обиде на волков за то, что они убили Ходжа, чтобы спасти Магнуса, и хочет… — Алек замолчал и посмотрел на меня.— Продолжай, — как можно спокойнее сказал я.Он прищурился.— Радж хочет отомстить. Уничтожить стаю. Они согласны нам помочь, если мы позволим им это сделать.— Нет! — ахнул я.— Не волнуйся, — ответил он бесцветным голосом. — Роберт никогда на такое не согласится. — Он помедлил. — И я тоже не соглашусь. Ходж сам виноват, — почти прорычал Александр. — Мы в долгу у волков.— Плохо дело, — ответил Джейс. — Силы слишком равны. На нашей стороне умение, а на их — число. Мы победим, но какой ценой? — Он бросил взгляд на Клэри и отвел глаза.Когда до меня дошло, что имел в виду Джейс, я едва не закричал.Мы победим — и проиграем. Кто-то не доживет до победы.Я огляделся: Джейс, Кларисса, Саймон, Иззи, Мариз, Роберт… и Александр.Моя семья.