3 глава. (1/1)

Солнце так глубоко спряталось в облаках, что совершенно невозможно было понять, зашло оно за горизонт или нет. Мы долго летели вслед за солнцем, которое будто застыло на месте, и я совсем запутался: время стало каким-то растяжимым. Меня застало врасплох появление в лесу первых зданий: мы почти дома.— Ты всю дорогу сидел очень тихо, — заметил Александр. — Не укачивает?— Нет, все в порядке.— Тебя огорчило расставание?— Пожалуй, не столько огорчило, сколько камень с души сбросило.Алек вопросительно взглянул на меня. Бесполезно просить его внимательнее смотреть на дорогу — да, честно говоря, и необходимости нет, как ни грустно в этом признаться.— В некоторых отношениях Рене гораздо… чувствительнее Асмодея. Я уже начинал нервничать.Лайтвуд рассмеялся.— У твоей мамы интересное сознание. Вроде детского, но очень проницательное. Она видит многие вещи не так, как другие.Проницательная — это в самую точку. В тех случаях, когда мама обращает на что-то внимание. Большей частью она настолько погружена в собственные проблемы, что вокруг себя почти ничего не замечает. Однако в эти выходные Рене не спускала с меня глаз.Фил был занят: повез на соревнования школьную команду по баскетболу. В поле зрения Рене оставались только мы с Александром. Когда закончились объятия и восхищенные вопли, мама стала за нами наблюдать. И по мере наблюдения в ее больших голубых глазах вспыхнуло сначала недоумение, а потом озабоченность.Утром мы пошли гулять по пляжу. Рене горела желанием выставить напоказ все прелести своего нового дома — наверное, все еще надеялась переманить меня из Форкса во Флориду. А еще хотела поговорить со мной наедине, что не составило труда: Алек выдумал срочный реферат, чтобы не выходить днем на улицу.Я снова вспомнил разговор с мамой…Мы неторопливо шли по дорожке, стараясь держаться в тени редких пальм. Хотя утро было раннее, солнце жарило вовсю. При такой влажности воздуха вдох и выдох казались серьезной физической нагрузкой.— Магнус, — промолвила Рене, разглядывая набегающие на песок волны.— Что, мам?Она вздохнула, не поднимая на меня глаз.— Я волнуюсь…— Что-то стряслось? — тут же встревожился я. — Тебе нужна моя помощь?— Со мной все в порядке. — Она покачала головой. — Я волнуюсь за тебя… и Алека.Назвав его имя, Рене наконец посмотрела мне в глаза с виноватым выражением на лице.— Вот как, — пробормотал я, уставившись на пару пробегающих мимо и насквозь пропитанных потом сторонников здорового образа жизни, и вдруг, устыдившись, вспомнил, что сам давно забросил пробежки.— Похоже, у вас гораздо более серьезные отношения, чем я думала, — продолжала Рене.Я нахмурился, припоминая последние два дня. Мы с Александром едва прикасались друг к другу — по крайней мере, на глазах у Рене. Неужели и мама решила прочитать мне лекцию об ответственном поведении? Это не смутило бы меня так, как разговор с отцом. С мамой смущаться нечего: ведь это я последние десять лет все время твердил ей об ответственности.— Вы как-то странно себя ведете, — произнесла мама с озабоченным видом. — Он так следит за тобой… будто готов броситься тебя защищать. Готов подставить себя под пули, чтобы спасти тебя, или что-то в этом роде.Я засмеялся, хотя так и не сумел посмотреть Рене в глаза.— Разве это плохо?— Нет. — Она нахмурилась, подбирая слова. — Не плохо, просто… необычно. Он с тебя глаз не сводит… и ведет себя очень осторожно. Я не могу понять ваши отношения. Точно в них есть какой-то секрет, о котором я не знаю.— Мам, ну что ты себе напридумывала? — торопливо ответил я нарочито беззаботно.Сердце у меня екнуло. Я и забыл, как наблюдательна моя мама. Ее незатейливый взгляд на вещи проникал в самую глубину, и она видела все насквозь. Раньше мне это не мешало: до сих пор у меня не было секретов, которыми я не мог бы с ней поделиться.— Дело не только в нем, — оправдывалась Рене, поджав губы. — Видел бы ты, как сам ведешь себя в его присутствии.— А что такое?— То, как ты двигаешься — поворачиваешься вокруг него, даже не думая об этом. Стоит ему шевельнуться, как ты уже подстраиваешься. Точно магнит… или будто под действием тяготения. Ты словно луна или искусственный спутник. В жизни не видела ничего подобного.Рене уставилась себе под ноги.— Так, а не начиталась ли ты детективов? — поддразнил я с натянутой улыбкой. — Или сейчас ты читаешь фантастику?Рене порозовела.— Да при чем здесь это!— Попалась какая-нибудь хорошая книжка?— Ну, была одна, какая разница? Мы о тебе разговариваем.— Мам, тебе не стоит читать ничего, кроме женских романов. Ты ведь такая впечатлительная.Уголки ее губ слегка приподнялись.— Я болтаю глупости, да?На долю секунды я онемел: Рене так легко переубедить! Иногда это к лучшему, потому что не все ее идеи воплощаются в жизнь. Но теперь мне стало больно от того, как быстро она поддалась — ведь в этот раз мама попала прямо в яблочко!Она подняла взгляд, и я взял себя в руки.— Почему же глупости? Просто ты мама.Рене засмеялась и махнула рукой, показывая на белый песок, протянувшийся до голубой воды.— Разве всего этого недостаточно, чтобы убедить тебя переехать обратно к своей глупой маме?Я театральным жестом вытер лоб и сделал вид, что отжимаю волосы.— К влажности привыкаешь быстро, — пообещала мама.— К дождю тоже можно привыкнуть, — возразил я.Она игриво толкнула меня локтем в бок, взяла за руку, и мы пошли обратно к машине.Если не считать беспокойства за меня, мама казалась вполне счастливой. Удовлетворенной. Она все еще смотрела на Фила огромными влюбленными глазами, и это утешает. Рене наверняка довольна жизнью и вряд ли сильно по мне скучает, даже сейчас ***Моей щеки коснулись ледяные пальцы Александра. Я моргнул, приходя в себя, и поднял глаза. Он склонился и поцеловал меня в лоб.— Спящий красавец, мы уже приехали. Пора просыпаться.На крыльце горел свет, а на подъездной дорожке стояла патрульная машина Асмодея. Разглядывая дом, я заметил, как в гостиной пошевелилась штора и на темную лужайку упал яркий луч света.Я вздохнул: папа, разумеется, сидит в засаде.Алек, должно быть, отметил то же самое: он выглядел напряженным и думал о чем-то другом, когда открыл мне дверцу.— Он очень злится? — спросил я.— С Асмодеем проблем не будет, — пообещал Александр ровным голосом без намека на шутку. — Он по тебе соскучился.Сомнительно. Если так, то почему у Алека такой вид, словно он готов броситься в драку?Сумка у меня была маленькая, но Александр настоял на том, чтобы занести ее в дом. Асмодей придержал для нас дверь.— Добро пожаловать домой, сынок! — воскликнул отец вполне искренне. — Как там в Джексонвилле?— Влажно. И мошкары полно.— Значит, Рене не удалось убедить тебя поступать в университет Флориды?— Она попыталась. Но воду я предпочитаю пить, а не вдыхать.Асмодей неохотно перевел взгляд на Лайтвуда.— А ты как провел время?— Хорошо, — безмятежно отозвался Алек. — Рене очень гостеприимна.— Ну ладно. Рад за тебя. — Отец отвернулся от него и неожиданно заключил меня в объятия.— С ума сойти! — прошептал я ему на ухо.— Магс, я очень по тебе соскучился. Без тебя в доме с голоду умереть можно.— Сейчас я это исправлю! — пообещал я, как только он выпустил меня из объятий.— Может, сначала Джордану позвонишь? Он каждые пять минут названивает с шести утра. Я пообещал, что ты свяжешься с ним, как только приедешь — еще до того, как распакуешь чемодан.Мне не понадобилось смотреть на Александра: я и так почувствовал его полную неподвижность и ледяное молчание. Так вот почему он напрягся!— Джордан хочет поговорить со мной?— Я бы сказал, рвется изо всех сил. Он так и не объяснил мне, в чем дело. Твердит, что, мол, очень важно.И тут пронзительно и требовательно зазвонил телефон.— Готов поставить всю следующую получку, что это он, — пробормотал Асмодей.— Я возьму, — ответил я, бросаясь на кухню.Алек последовал за мной, а папа удалился в гостиную.Я схватил трубку и повернулся лицом к стене.— Алло?— Ты вернулся, — произнес Джордан.От знакомого хрипловатого голоса по спине побежали мурашки. В голове вспыхнули тысячи воспоминаний, переплетаясь друг с другом: каменистый пляж и стволы прибитых к берегу деревьев; гараж; банки теплой ?колы? в бумажном пакете; крохотная комнатка с потертым диванчиком. Искорки смеха в глубоко посаженных черных глазах Джордана, лихорадочный жар его ладони на моей руке, блестящие белые зубы на темном лице и широкая улыбка — она всегда была словно ключ к тайной дверце, куда могут войти только родственные души.Мной завладело чувство, похожее на тоску по дому — желание увидеть место и человека, которые приютили меня в самый черный период моей жизни.Я сглотнул комок в горле.— Вернулся.— А почему мне не позвонил?Его сердитый тон моментально заставил меня ощетиниться.— Потому что я вошёл в дом ровно четыре секунды назад, и твой звонок как раз прервал сообщение Асмодея о том, что ты хочешь со мной поговорить.— А, извини.— Да ладно. Чего это ты вдруг Асмодею покоя не даешь?— Мне нужно с тобой поговорить.— Об этом я уже догадался. Давай, выкладывай.Он помолчал.— Ты завтра в школу идешь?Я нахмурился: что за дурацкий вопрос?— Конечно, иду. Почему бы нет?— Да так, просто интересно.Снова молчание.— Джордан, так о чем ты собирался поговорить?Он заколебался.— В общем-то, ни о чем таком. Я… Мне захотелось услышать твой голос.— Понятно. Джордан, я очень-очень рад, что ты позвонил…Я запнулся, не зная, что добавить. Вот бы взять да заявить, что я прямо сейчас приеду в Ла-Пуш, но этого я сказать никак не мог.— Мне пора, — внезапно выпалил Джордан.— Что?— Попозже позвоню, ладно?— Но…Он уже повесил трубку. Я недоуменно слушал короткие гудки.— Разговор, однако, получился короткий, — пробормотал я.— Все в порядке? — тихо спросил Александр.Я медленно повернулся.— Не знаю. Интересно, зачем он звонил?Неужели Джордан весь день не давал Асмодею покоя лишь для того, чтобы спросить меня, иду ли я завтра в школу? А если он просто хотел услышать мой голос, то почему так быстро повесил трубку?— Тебе виднее, — отозвался Алек, едва заметно улыбаясь.Я хмыкнул. Что верно, то верно. Джордана я знал как облупленного. Не составит труда вычислить его мотивы.Мои мысли бродили далеко отсюда — миль за пятнадцать, в Ла-Пуш, — пока я копался в холодильнике и готовил ужин для Асмодея. Александр привалился к кухонному столу, и я смутно сознавал, что он не сводит глаз с моего лица, однако был слишком занят, чтобы беспокоиться о том, что он увидит.Вопрос о школе показался мне ключевым: это все, о чем спросил Джордан. А он наверняка отчаянно хотел получить ответ на какой-то вопрос, иначе не стал бы так упорно названивать.Но какое ему дело до моей посещаемости?Будем рассуждать логически. Допустим, не пошёл бы я завтра в школу — что это меняет с точки зрения Джордана? Перед отъездом Асмодей отругал меня за пропуск уроков в конце учебного года; я с трудом убедил его, что одна пропущенная пятница аттестата не испортит. Джордану такие вещи и вовсе до лампочки.В голову ничего не шло. Может, не хватает каких-то важных данных?Что могло измениться за последние три дня? Причем это нечто настолько важно, что Джордан, который упорно игнорировал мои звонки, сам решил мне позвонить! Что же произошло?Я застыл на месте прямо посреди кухни, и упаковка замороженных гамбургеров выскользнула из моих онемевших пальцев. Однако удара об пол не последовало: Александр поймал пакет и бросил на стол. Потом мгновенно обхватил меня руками и прошептал на ухо:— В чем дело?Я растерянно покачал головой.Три дня могли изменить все на свете.Ведь я сам недавно думал, что не смогу учиться в колледже. Не смогу находиться рядом с людьми после болезненного трехдневного превращения, которое подарит мне бессмертие и возможность вечно быть с любимым. После превращения, которое навсегда сделает меня заложником собственной жажды…А если Асмодей сказал Билли, что я исчез на три дня? Не поторопился ли Билли с выводами? А вдруг на самом деле Джордан хотел узнать, остался ли я человеком? Хотел убедиться, что перемирие не нарушено и ни один из Лайтвудов не посмел укусить человека? Укусить, а не убить…Но неужели Джордан допускал, что в таком случае я вернусь домой к Асмодею?Алек потряс меня за плечи.— Магнус?— Я думаю… наверное, он проверял, — пробормотал я. — Хотел убедиться. В том, что я по-прежнему человек.Александр окаменел и медленно, со свистом, выдохнул.— Нам придется уехать, — прошептал я. — До того, как. Чтобы не нарушить договор. Мы никогда не сможем сюда вернуться.Алек крепче сжал меня в объятиях.— Я знаю.За нашей спиной громко кашлянули.Я подскочил и, заливаясь краской, высвободился из объятий.— Если не хочешь готовить ужин, то можно заказать пиццу, — намекнул Асмодей.— Нет, не надо. Я уже начал.— Ладно, — отозвался отец.Он привалился к косяку и скрестил руки на груди.Я вздохнул и принялся за работу, стараясь не обращать внимания на зрителей. ***— Если я попрошу тебя кое-что сделать, ты мне доверишься? — тихо спросил Александр напряженным голосом.Мы почти доехали до школы. Всего секунду назад Алек беззаботно шутил, а сейчас его руки вдруг вцепились в руль так, что, казалось, вот-вот разорвут на части. Он выглядел встревоженным, и смотрел вдаль, будто прислушиваясь к отдаленным голосам.Сердце у меня заколотилось, но я осторожно ответил:— Смотря в чем.Мы заехали на школьную стоянку.— Я боялся, что ты именно так и скажешь.— Что я должен сделать?— Оставаться в машине. — Лайтвуд вырулил на свое обычное место и заглушил мотор. — Жди здесь, пока я за тобой не вернусь.— Но… почему?И тут я увидел его. Трудно было не увидеть: даже если бы не черный мотоцикл, в нарушение правил припаркованный на тротуаре, Джордан все равно на целую голову возвышался над окружающими.— Теперь понятно, — пробормотал я.На лице Скотта застыло хорошо знакомое мне выражение. Он использовал эту маску, когда хотел держать себя в руках, не давая воли чувствам. И потому становился похож на Сэма, старшего из волков, вожака квилетской стаи. Однако Джордану никогда не давалось такое безмятежное спокойствие, которое исходило от Сэма.Хотя за время отсутствия Лайтвудов я довольно близко познакомился — и даже подружился — с Сэмом, я так и не сумел отделаться от неприязни, вспыхивавшей во мне, когда Джордан начинал подражать вожаку. Он переставал быть самим собой.— Вчера ты поторопился с выводами, — пробормотал Александр. — Джордан спросил про школу, потому что знал: я буду там, где будешь ты. Ему надо поговорить со мной — в безопасном месте, в месте, где есть свидетели.Выходит, вчера я неправильно истолковал мотивы Джордана. Проблема в недостатке информации. Например, какого черта ему говорить с Лайтвудом?— В машине я не останусь, — заявил я.Александр тихонько застонал.— Ну еще бы ты остался… Ладно, не будем тянуть кота за хвост.Лицо Джордана окаменело, когда он увидел, как мы идем ему навстречу, держась за руки.Вокруг я заметил и другие лица — одноклассников. Глаза у них вылезали на лоб при виде всех шести футов семи дюймов долговязой фигуры Джордана с налитыми мускулами, которые и не снились ни одному нормальному парню шестнадцати с половиной лет. Взгляды ощупывали обтягивающую черную футболку (с короткими рукавами, несмотря на необычно прохладный день), потрепанные джинсы с масляными пятнами и блестящий черный мотоцикл. На лице Джордана взгляды не задерживались: что-то заставляло людей быстро отводить глаза. И никто не решался подойти близко — все обходили его стороной.Я с удивлением понял, что на Джордана смотрят с опаской. Ну надо же!В нескольких шагах от Скотта Александр остановился и слегка завел руку назад, заставив меня зайти ему за спину.— Мог бы и позвонить. — В голосе Алека зазвучали металлические нотки.— Извиняюсь, — ухмыльнулся Джордан. — В моей записной книжке нет телефонов пиявок.— Позвонил бы Магнусу домой и спросил меня.Скотт стиснул зубы и нахмурился.— Джордан, здесь не место для разговоров. Давай потом поговорим, ладно?— Можно и потом. Заеду после школы в ваш склеп, — фыркнул Джордан. — Что, и это тебе не нравится?Александр многозначительно оглянулся по сторонам, задержав взгляд на зеваках, которые находились едва за пределами слышимости. Несколько человек с горящими глазами не торопились проходить мимо. Кажется, они надеялись, что скуку очередного понедельника может разнообразить драка. Я заметил, как Тайлер Кроули пихнул локтем Остина Маркса, и оба замедлили шаг.— Я уже знаю то, что ты хочешь мне сказать, — заявил Алек так тихо, что я и то едва расслышал. — Ты свое дело сделал. Считай, что предупреждение мы получили.Александр бросил на меня встревоженный взгляд.— Предупреждение? — озадаченно спросил я. — О чем это вы?— Ты ему не сказал? — Глаза Джордана недоверчиво распахнулись. — Небось испугался, что он встанет на нашу сторону?— Джордан, пожалуйста, не надо, — не повышая голоса, промолвил Алек.— Почему это? — не отступал Джордан.Я недоуменно нахмурился.— Александр? О чем ты мне не сказал?Он продолжал хмуро сверлить Скотта взглядом, словно не слышал.— Джордан?Тот удивленно посмотрел на меня.— Так он не сказал тебе, что его… старший брат пересек границу в субботу вечером? — спросил Джордан с сарказмом и тут же перевел взгляд на Алека. — Пол имел все основания…— Это была ничейная полоса! — прошипел Лайтвуд.— Неправда!Джордан кипел от гнева: руки у него дрожали. Он потряс головой и пару раз глубоко вдохнул.— Саймон и Пол? — прошептал я.Пол — самый вспыльчивый из стаи Джордана. Именно он не смог удержать себя в руках тогда в лесу: в памяти внезапно возник образ рычащего волка.— Что стряслось? Они подрались? — В испуге я повысил голос. — Но почему? Что с Полом?— Никто не дрался, — тихо ответил Александр. — Все живы-здоровы. Не переживай.Джордан смотрел на нас в полном недоумении.— Выходит, ты совсем ничего не сказал Магнусу? Значит, поэтому ты его увез? И он не знает, что…— Уходи! — на полуслове оборвал Лайтвуд.Его лицо внезапно стало действительно ужасным. На секунду он выглядел как… настоящий вампир. И смотрел на Джордана со злобой и неприкрытой ненавистью.Скотт помрачнел, однако с места не двинулся.— Почему ты ему ничего не сказал?Они молча стояли, сверля друг друга взглядами. Вокруг Тайлера и Остина собрались и другие зеваки. Я заметил Рагнора рядом с Рафаэлем: он положил руку ему на плечо, будто удерживая на месте.В полной тишине меня внезапно осенило, и все встало на свои места.Я понял то, о чем Александр не хотел мне говорить.То, что Джордан никогда не стал бы от меня скрывать.То, из-за чего Лайтвуды и волки рыскали по лесу в опасной близости друг от друга.То, что заставило Алека настоять на поездке во Флориду.То, что Клэри увидела на прошлой неделе — и о чем Александр мне наврал.То, чего я и сам ожидал.Я слышал свое собственное учащенное дыхание, но ничего не мог поделать. Здание школы прыгало перед глазами, словно во время землетрясения, однако я знал, что на самом деле трясет меня.— Она вернулась за мной…Камилла не отступится, так и будет наносить ложный удар и убегать — раз за разом, пока не найдет прореху в обороне.Может, мне повезет, и Маттинстейлы доберутся до меня еще раньше: по крайней мере, в их руках я умру быстро.Александр прижал меня к себе, развернувшись и по-прежнему прикрывая от Джордана, и погладил по лицу.— Все хорошо, — прошептал он. — Все в порядке. Я никому не позволю и пальцем тебя тронуть.Потом злобно покосился на Скотта.— Ну что, шавка, теперь ты получил ответ на свой вопрос?— А тебе не кажется, что Магнус имеет право знать? — с вызовом спросил Джордан. — Ведь это его жизнь в опасности.Алек говорил так тихо, что даже Тайлер, который постепенно, дюйм за дюймом, подходил ближе, не мог ничего услышать.— Зачем пугать, если никакая опасность ему не грозила?— Лучше быть испуганным, чем обманутым.Я постарался взять себя в руки, но перед глазами все расплывалось от слез. Из головы не выходило лицо Камиллы: оскаленные зубы и красные глаза, горящие огнем мести. Она считает Александра виновным в смерти своего возлюбленного Себастьяна и готова на все, чтобы поквитаться.Алек кончиками пальцев вытер слезы на моих щеках.— Неужели ты действительно считаешь, будто причинить боль лучше, чем защитить? — пробормотал он.— Магнус сильнее, чем ты думаешь, — заявил Джордан. — Он и в худших переделках бывал.Выражение его лица вдруг изменилось: он посмотрел на Лайтвуда странным взглядом — прищурившись, словно решал в уме трудную задачку по математике.Александр вздрогнул, лицо исказилось от боли. На одно ужасное мгновение мне вспомнился день в Италии, в жутком дворце Маттинстейлов, где Селин истязала Алека, мысленно рисуя перед ним кошмарные картины…Это воспоминание вдруг прекратило начинающуюся истерику и позволило взглянуть на вещи трезво. Пусть лучше Камилла меня тысячу раз убьет, чем Александр будет так мучиться.— Ну и рожу ты скорчил! — засмеялся Джордан.Алек поморщился, но все же сумел придать лицу бесстрастное выражение, хотя в глазах все равно стояла боль.Я перевел взгляд с Александра на ухмыляющегося Джордана.— Что ты с ним сделал? — недовольно спросил я.— Все в порядке, Магнус, — тихо ответил Алек. — Просто у Джордана хорошая память.Скотт усмехнулся, и Александра снова перекосило.— Хватит! Что бы ты ни делал, сейчас же перестань!— Как скажешь, — пожал плечами Джордан. — Он сам виноват, если ему не нравятся мои воспоминания.Я недовольно уставился на него, но Джордан проказливо улыбнулся в ответ: словно мальчишка, пойманный за чем-то недозволенным и знающий, что ему это сойдет с рук.— Директор уже идет сюда, чтобы выгнать посторонних с территории школы, — прошептал мне Алек. — Магнус, пойдем на английский, а то и тебе попадет.— Не слишком ли он заботливый? — сказал Джордан, обращаясь ко мне. — Без проблем жить скучно. Или тебе не разрешают повеселиться?Алек сдвинул брови и слегка оскалился.— Джордан, заткнись, — велел я.Он засмеялся.— Похоже, все-таки не разрешают. Ну ладно, если тебе вдруг захочется развлечься, заходи в гости. Твой мотоцикл по-прежнему стоит у меня в гараже.Эта новость отвлекла мое внимание.— Ты ведь должен был его продать. Обещал Асмодею, что продашь.Если бы я не умолял отца от имени Джордана (который не одну неделю возился с обоими мотоциклами и заслуживал вознаграждения), то Асмодей выбросил бы мой мотоцикл в мусорку, а то и сжег.— Продал, как же! Это ведь твой мотоцикл, а не мой. В общем, пусть у меня постоит, пока ты не решишь его забрать.На его лице вдруг появилась хорошо знакомая мне легкая улыбка.— Джордан…Он наклонился вперед, с лица исчезло выражение злого сарказма.— Знаешь, пожалуй, я ошибался, когда говорил, что нам не быть друзьями. Возможно, у меня получится. Приезжай ко мне.Я остро почувствовал присутствие Александра: его руки все еще обхватывали меня защитным кольцом, хотя ни один мускул не шевельнулся. Бросив взгляд на его лицо, я увидел лишь терпеливое спокойствие.— Ну, не знаю…Джордан совершенно сбросил маску враждебности, словно позабыв про Лайтвуда — или, по крайней мере, нарочито его игнорируя.— Магс, я очень по тебе соскучился. Без тебя все наперекосяк.— Знаю, Джордан, и мне очень жаль, но…Он покачал головой и вздохнул.— Понимаю. Не имеет значения, да?.. Ладно, как-нибудь переживу. Кому нужны друзья? — Он скривился, пытаясь скрыть боль под бравадой.Страдания Джордана всегда вызывали во мне неосознанное желание его защитить. Совершенно иррациональное желание: вряд ли я могу предложить ему какую бы то ни было физическую защиту. И все же мои руки, прижатые Алеком, тянулись к Джордану — тянулись, чтобы обнять его теплую, широкую талию, чтобы молча поддержать и утешить.Укрывающие меня руки превратились в путы.— Давайте-ка все по классам, — послышался суровый голос за нашими спинами. — Проходите, проходите, мистер Кроули.— Джордан, иди в школу, — с тревогой прошептал я, узнав голос директора.Скотт учился в квилетской школе, но все равно мог получить нагоняй за незаконное нахождение на территории чужой школы.Александр выпустил меня из объятий, взял за руку и снова заставил спрятаться за его спиной.Мистер Грин протолкался сквозь толпу зевак. Его брови, словно грозовые тучи, низко нависли над маленькими глазками.— Я не шучу! Те, кто все еще будет здесь стоять, когда я обернусь, останутся в школе после уроков!Толпа рассосалась, прежде чем директор успел договорить.— Так, мистер Лайтвуд. Что-то случилось?— Ничего, мистер Грин. Мы как раз шли на уроки.— Прекрасно. А вот ваш друг мне незнаком. — Мистер Грин хмуро обернулся к Джордану. — Вы наш новый ученик?Директор оглядел его с головы до ног и явно пришел к тому же выводу, что и все остальные: опасный хулиган.— Не-а, — со сдержанной усмешкой ответил Скотт.— В таком случае, молодой человек, потрудитесь немедленно покинуть территорию школы, пока я не позвонил в полицию.Легкая усмешка Джордана расцвела в широкую ухмылку. Он наверняка представил себе, как появляется Асмодей, чтобы его арестовать. Не понравилась мне эта ухмылка: слишком горькая и насмешливая. Совсем не то я хотел бы увидеть на лице друга.— Есть, сэр! — по-военному отдал честь Джордан, сел на мотоцикл и пнул стартер, не потрудившись съехать с тротуара.Мотор зарычал, Джордан резко развернул мотоцикл так, что шины завизжали, и через несколько секунд уже исчез из вида.Мистер Грин играл желваками, наблюдая за представлением.— Мистер Лайтвуд, надеюсь, вы попросите своего друга больше не появляться на территории школы.— Он мне не друг, мистер Грин, но я передам ваше предупреждение.Мистер Грин поджал губы. Безупречное поведение и отличные оценки Александра определенно говорили в его пользу.— Вот как? Если у вас возникли неприятности, то я был бы рад…— Все в порядке, мистер Грин. Никаких неприятностей.— Надеюсь. Ну ладно, идите на занятия. И вы тоже, мистер Бейн.Алек кивнул и быстро потащил меня за руку к кабинету английского.— Ты в состоянии идти на уроки? — прошептал он, когда мы прошли мимо директора.— Да, — пробормотал я, неуверенный, что говорю правду.В состоянии или не в состоянии — уже неважно. Мне надо было срочно поговорить с Александром, и урок английского вряд ли самое подходящее для этого место. Однако за нашими спинами стоял мистер Грин, и ничего другого нам не оставалось.Мы немного припозднились и торопливо сели на свои места. Мистер Берти читал стихотворение Фроста и предпочел не заметить наше опоздание, чтобы не прерываться.Я выдрал чистый листок из тетради и начал писать. От возбуждения мой корявый почерк стал еще менее разборчивым.?Что случилось? Расскажи мне все. И не надо нести чушь про необходимость меня защищать.?Я сунул записку Александру. Он вздохнул и взял карандаш. Ответ занял меньше времени, чем вопрос, хотя Алек написал целый абзац своим изящным каллиграфическим почерком.?Клэр увидела, что Камилла возвращается. Я увез тебя из города просто на всякий случай: у нее не было ни единого шанса до тебя добраться. Сай и Джейс почти поймали ее, но она прекрасно умеет ускользать. Камилла сбежала на самой границе с квилетами, будто по карте читала. Нам помешало еще и то, что способности Клэр не сработали из-за вмешательства индейцев. Надо признаться, квилеты тоже могли бы ее поймать, если бы не мы. Большой серый волк решил, что Сай перешел границу, и собрался обороняться. Из, конечно же, не осталась в стороне, и тогда все прекратили погоню, чтобы защищать своих. Роберт и Джейс утихомирили ссору, пока дело не дошло до драки. Но к тому времени Камилла уже скрылась. Вот и все.?Я хмуро смотрел на исписанный листок бумаги. Все они были там: Саймон, Джейс, Кларисса, Изабель и Роберт. И даже, наверное, Мариз, хотя Алек ее не упомянул. А еще Пол и остальные оборотни. Ссора запросто могла перейти в драку, где мои будущие родственники сражались бы с моими старыми друзьями. Любому из них могло не поздоровиться. Оборотням, скорее всего, пришлось бы худо, но стоило мне представить крошечную Клэри рядом с огромным оборотнем — в драке…Меня передернуло.Я аккуратно стёр весь абзац резинкой и написал поверх:?А как же Асмодей? Ведь она могла охотиться на него.?Не успел я дописать, как Александр покачал головой, явно собираясь преуменьшить грозившую папе опасность. Он протянул руку за листком, но я не обратил внимания и продолжал:?Ты не можешь знать, о чем она думала, потому что тебя здесь не было. Нам не стоило уезжать во Флориду.?Александр выхватил у меня листок.?Я бы ни за что не отпустил тебя одного. С твоим ?везением? от самолета бы и черного ящика не осталось!?Я вовсе не это имел в виду: без него я бы не поехал. Наоборот, нам обоим следовало остаться в Форксе. Однако его ответ меня отвлек и слегка разозлил: как будто я не могу никуда поехать, не попав в авиакатастрофу! Очень смешно.?Ну допустим, мое невезение и впрямь привело к катастрофе. В таком случае что именно мог бы сделать ты???А почему упал самолет??Теперь Алек сдерживал улыбку.?Пилоты напились вдребезги.??Ерунда — я бы сам сел за штурвал.?Ну конечно! Я поджал губы и попытался еще раз.?Оба двигателя взорвались, и мы падаем в смертельном штопоре на землю.??Я бы подождал, пока мы упадем достаточно низко, схватил тебя в охапку, пробил стенку и выпрыгнул. А потом прибежал бы с тобой обратно на место падения самолета, и мы бы, шатаясь, бродили вокруг, изображая парочку самых везучих людей в мире.?Я молча уставился на него.— Что такое? — прошептал Алек.— Ничего, — едва слышно сказал я, ошеломленно качая головой.Я стёр расстроивший меня разговор и написал еще одну строчку:?Обещай, что в следующий раз все расскажешь.?Без следующего раза наверняка не обойдется. Одно и то же будет повторяться, пока кто-нибудь не погибнет.Александр долгим взглядом посмотрел мне в глаза. Интересно, как я выгляжу? Лицо вроде бы холодное, значит, кровь не прилила к щекам. Ресницы все еще мокрые.Он со вздохом кивнул.?Спасибо.?Листок исчез у меня из-под носа. Я удивленно поднял взгляд и увидел, как к нам идет мистер Берти.— Мистер Лайтвуд, что это тут у вас? Что-нибудь интересное для всего класса?Алек невинно посмотрел на него и поднял листок, лежавший сверху.— Это мои конспекты, — с недоумением в голосе ответил он.Мистер Берти бегло прочитал написанное — наверняка безупречный конспект его собственной лекции — и, нахмурившись, отошел.Позже, на математике (единственном предмете, где со мной не было Александра) до моих ушей донеслись кое-какие сплетни. Тайлер, Остин, Рафаэль и еще пара ребят, которые были свидетелями утреннего инцидента на парковке, спорили кто сильнее: Лайтвуд или Скотт? По всей видимости, они решили, что парни собирались подраться из-за меня. Когда я услышал, что они начали делать ставки, то чуть не схватился за голову. Только этого мне еще не хватало.