Отражения и искажения (1/1)

Несколько лет спустя, в Вопящем Вихре.Фиррентис доложил, что необратимые изменения в мозге офицера стратегиума вызваны дурной болезнью, истоки которой уже обнаружены - в борделе для старшего командного состава. Как, Нургл побери, если санитарные и карантинные меры были утверждены еще во времена ?Шёпота Демонов?? Что помешало просто им следовать? Зо Сахаал с печалью вспоминал славные времена, когда его знания о жизни корабля и команды ограничивались тем, что корабль должен доставлять бессмертных воинов к месту грядущего боя, а команда — оказывать оным воинам должное почтение. После захвата пустого и поврежденного ?Шепота? еретех и Рал провернули воистину титаническую работу, и легионер поневоле оказался вовлечен в суетливую деятельность смертных. Теперь он замечал сотни досадных мелочей, на которые в былые времена не обратил бы внимания. Опытные техники выбывали из-за несчастных случаев и болезней, на планетах не удавалось купить нужного еретехам оборудования, трофейные команды хватали по верхам, забывая обеспечить долгосрочные нужды флота... Виновные всякий раз бывали выявлены и примерно казнены, но на общем положении дел это не отражалось. А по ?Шепоту Демонов? Сахаал точно помнил: при всём своём несовершенстве, люди могут работать эффективно! Спятивший прямо на боевом посту офицер стал последней каплей. Фиррентис получил приказ и с сожалением отложил создание очередной своей копии.Человек очнулся около десяти минут назад. Этого времени ему хватило, чтобы осознать себя и оглядеться. Светлая обивка стен и несколько знакомых предметов интерьера — эта комната не была его каютой, но старательно имитировала привычную обстановку. Человек снова прикрыл глаза и восстановил последние события: до того момента, как лёг в капсулу для снятия биологической и ментальной матрицы.Вошедшего легионера Лем приветствовал, уже стоя в центре комнаты.- Что пошло не так, капитан?- Всё прошло так, как задумано, я полагаю.На броне Сахаала немного сместился рисунок молний, а шлем полностью изменил свои очертания. Лицевой щиток был снят, и Лем видел, что капитан смотрит испытующе и словно бы несколько смущенно.- В норме меня должны были встречать Рал и ...Лем, - оказалось странно и трудно говорить о себе в третьем лице.- Они встретили парня по имени Дэнни. Лет шесть назад. И дальше у них тоже всё прошло по плану, - Сахаал протянул человеку кусок тонко выделанного пергамента.Достославный Зо Сахаал!В силу обстоятельств, я самовольно забираю некоторые вещи, приобретённые в процессе совместных действий. Надеюсь, что я взял не слишком много и не оставляю тебе повода для ненависти и мести. Это было бы крайне прискорбно, тем более что ты был мне отличным капитаном. Да будет Четверка благосклонна к тебе.Рал,Рал.Умение держать лицо, хвала Четверке, сохранилось при ?снятии копии? и не подвело. Лем кивнул и вернул капитану записку.- Не всё. Матрица Лема должна была быть уничтожена.- Они старались! - Сахаал пренебрежительно усмехнулся. - Даже Уриэль им помогал. Но у меня уже семь, что-ли, штук Фиррентисов, так что восстановить информацию они справились.Человек молча кивнул и замер, прямой и спокойный, выжидательно глядя в глаза Повелителя Ночи. Работа демонической машины требует времени и ресурсов. Не слишком ли дорого для мести?Сахаал понял немой вопрос, стер с лица усмешку и заговорил нарочито холодно:- Если твоё создание настолько тебя печалит, я могу отправить тебя обратно в небытие. Ты ничего не успеешь почувствовать, обещаю, - он сделал паузу, однако Лем никак не отреагировал на прозвучавшее предложение. - Если тебе невыносимо моё общество, давай обсудим, где тебя высадить. И с какими ресурсами. Рал действительно был достаточно скромен, но я предпочитаю сам участвовать в дележе... Если ты пожелаешь уйти и взять с собой кое-что на первое время, я хочу знать об этом. Я не буду тебе препятствовать, но не делай этого в тайне.Лем поднял бровь, изображая вежливое изумление, и Сахаал закончил еще более холодно и равнодушно:- Если же есть такие условия, на которых ты готов остаться в должности моего первого помощника на ?Черном Ветре?, я хочу их услышать.Лем смотрел на капитана долго, очень долго. - У тебя есть вопросы, смертный? - Раздраженно прервал легионер затянувшееся молчание.- Нет, чтимый Зо Сахаал. Ты позволишь мне некоторое время подумать над твоим предложением? - Сколько угодно, я не спешу. Терминал на стене.- Да, капитан. Благодарю.Легионер покинул каюту. А человек подошёл к зеркалу и почти минуту рассматривал отражение. Да, биокоррекцию мы тоже обсуждали. Затем человек вернулся к кровати и снова лёг, на этот раз лицом в подушку. И замер так на несколько часов. В наличии наблюдателей Лем не сомневался и не хотел давать им ни крупицы лишней информации.Еще некоторое время спустя, в пространстве Коронус.- Прозвучало мерзко, согласен, но это же Торрестус. Никогда не известно, что воспринимать буквально, а что делить на сто или вообще игнорировать.- Прозвучало очень похоже на правду. Рал помогал этой твари усмирить следующего клона, Рал сам ему советовал делать копию с копии. Не вижу причин не верить, что в результате у мутанта взвод его клонов в подчинении. А каждый из них вряд-ли слабее меня.- А если мы верим книжке, то тем более все нормально. Твердо же сказано, что Зо Сахаал не имеет к нам вражды. - Но неуклонно приближается.- Мало-ли…- И младший из белых людей, которого создали и назвали братом, будет, вопреки воле старших, верен ему.- ТиииБ! Клянусь тебе, там грамматика решает, предлоги и согласование времени. СОЗДАН вопреки воле старших, УЖЕ верен Зо Сахаалу, но БУДЕТ назван братом. А ты – дылда необразованная!- Ты мне говорил, что матрица уничтожена.- Нет ничего невозможного, тем более там Фиррентис и Уриэль, если они вдвоём упрутся. Слушай, хватит, а? Это Торрестус, реально может быть всякое. - Игнорировать обещанное приближение Зо Сахаала в компании моих младших копий я в любом случае не могу. Я тут за силовые операции отвечаю.- Пока мы не планируем с ним воевать. - Но план ?Б? подготовить надо.- Это да. Он, небось, за это время еще краше стал…- Может и не стал, - нехотя ответил я. – Я старался избегать. Когда еще был им.- Извини. Я хмыкнул и мягко ткнул его кулаком в плечо. Дэнни вернул мне жест, и мы заговорили о более практических вопросах.Но когда я оказался один в своей каюте, мои размышления вернулись к Зо Сахаалу, вернее к тем несчастным, чью судьбу я должен был принять первым. Я не мог винить Рала в пособничестве этому гнусному делу, в конце концов, это действительно было платой за мою жизнь. Но предопределенная судьба тех, кого я мог бы с полным правом называть братьями, вызывала в моей душе горечь и ярость. Обреченные на покорность изначально, не имевшие шанса осознать ужас содеянного с ними, послушные воле недостойного мутанта. Наследники Легиона Повелителей Ночи. Те, кем я мог бы оказаться, если бы Рал не счел, что ломать меня уже поздно. Меня спасло лишь промедление, самоуверенная слепота проклятого кхорнита. Ничто иное не помешало бы человеку скомкать мой разум и швырнуть к ногам Зо Сахаала. Ни один смертный не должен иметь такой власти над Легионером. Ни один смертный не должен жить, обладая такой властью. Зо Сахаал совершил еще одно преступление, позволив жалкому червю копаться в разуме Повелителей Ночи. Смерть будет достойной наградой человеку, долгой агонии в небытии Хаоса заслуживает предатель из Легиона. Я приду за ними.Дэнни вошел в каюту и укоризненно покачал головой.- Всё никак, да? Выкинь его из головы, Тиб. Ему не место здесь, без него было лучше.Я молча смотрел на безрассудного человечка. Брата того, кто искалечил МОИХ братьев. Того, кто будет верен Зо Сахаалу. Уже верен. - Тиб!Дэнни ухватил меня за прядь волос у виска.- Тиб! Будь со мной, пожалуйста. Не уходи, не уступай ему место! Он всем телом прижался ко мне, привычно запрокидывая голову. Мне понравилось, как беззащитно отрывается в этом движении его горло. Но покорность не искупает предательства. Он был нежен и призывал к соитию, и я внял его призыву. Но мой темный гнев не отступил под его руками, и его слова не имели обычной силы. Я могу уверенно сказать: даже тогда я не пожелал ему смерти. Если бы я хотел убить его – он был бы мертв.Но я пожелал причинить ему боль. И все искусство, унаследованное от Зо Сахаала, было со мной.Мое помрачение длилось лишь несколько минут, этого было достаточно.Не думаю, что в его теле осталось много целых костей.Я обнажил его полностью, лишил и одежды, и большей части кожи. Я взял его и растерзал изнутри тоже.Он не смог бы не кричать, но я помню лишь, что он повторял ровно, почти монотонно: ?Тиб, остановись. Не делай этого, Тиб.?И когда он замолчал, я очнулся и увидел изломанное тело на полу и кровь повсюду. Но я еще не пришел в себя полностью. Я оставил его и вызвал медицинскую бригаду, а сам отошел вглубь комнаты, зная, что люди могут испугаться. И когда медик замер на пороге, все же не решаясь войти, я лишь тихо приказал ему выполнить свою работу. Очень быстро появилась медицинская гравиплатформа, и его увезли, оставив дверь распахнутой. Я закрыл ее и сел на край кровати.Только тогда я понял, что скользкое от крови тело, сминавшееся в моих руках, было - Дэнни. И мир исчез. Я упал во тьму внутри себя, и она обрушилась на меня и вонзила стальные когти в мой разум и в мою душу. Я знал, что Даний будет жить, и знал так же, что Дэнни уже умер. Он говорил: ?Я – Лем, которого не ломали?, говорил, что его тело не помнит страха и боли. Теперь – помнит. Он бежал от Повелителя Ночи, но я настиг его. Теперь и на веки мне не прикоснуться к нему ни в спарринге, ни на ложе, он будет ненавидеть самою мысль о том, что я могу оказаться рядом. Он узнал теперь, как наивно было его доверие. Отныне и навеки – взгляд, полный ужаса и отвращения. Он не боялся быть рядом со мною, когда я чувствовал тьму в себе. Теперь и навеки я наедине со своею тьмой.Живая плоть корабля чувствует волю своего владельца. Дверь в мою комнату не открылась, а лопнула, как человеческая кожа под моими руками, и в разрыв шагнул Рал в ауре ярости и мощи. Его светлые глаза стали фиолетово-черными, и в его взгляде боль сменялась гневом, а гнев - отвращением. Рал сказал, что отныне я свободен от всех клятв и обязательств. Что я и дальше могу делать всё, что мне нравится. Я услышал его, но там, во тьме, где я был, его слова не имели значения. Он остался стоять у двери, глядя на меня, и я не знаю, сколько времени прошло так, но кажется долго, очень долго. Потом пришел Лем и принес два длинных нейробича. Близнецы сделали по шагу в сторону от двери, однако не приблизились ко мне, и в этой подчеркнутой дистанции было не опасение, а лишь брезгливость. Они избивали меня, а я так и сидел на своем ложе и лишь чувствовал, как тьма внутри вздрагивает в такт ударам. Боль медленно пробуждала меня, она была благом, эта боль. И я снова не знаю, сколько времени прошло так. Должно быть, они просто устали, эти маленькие разгневанные человечки. Бичи они синхронно швырнули к моим ногам, и в этом снова была брезгливость, словно они не желали больше держать в руках испачканные орудия. Они ушли, а тьма снова начала сгущаться. Я понял, что опять упаду в нее и уже не вернусь. Я поднялся и накинул плащ, чтобы не смущать людей своим видом. Я прошел в медицинский блок, и медики расступились, не остановив меня. Дэнни лежал в регенерационной ванне, и видны были лишь его лицо и плечи. Он увидел меня и секунду молчал, а потом приказал медикам выйти. Им было сложно, потому что я стоял в дверях, преграждая им дорогу. Но Дэнни взглядом позвал меня, и я сделал шаг внутрь. Он дождался, пока мы остались вдвоем и дверь закрылась.- У тебя были мои братья. Молчи. Я видел, какие они отсюда уходили, и я не хочу знать, что они тебе наговорили. Пожалуйста! Я всё равно останусь их третьим маленьким братом, но если я их сейчас возненавижу, возвращение гармонии потребует долгих усилий. Не рассказывай мне, хорошо? И я кивнул, не понимая толком, о чем это он. Я почти не слышал его слов, полностью поглощенный тем, что Дэнни жив. А взгляд, полный ужаса и отвращения, – мне привиделся там, внутри моей тьмы. Которой теперь не было. Я просто стоял в растерянности, не находя слов и не зная, что делать. - Разберемся, Тиб. Я сейчас не в форме, но через пару дней мы сядем, обстоятельно поговорим и всё вот это разгребем. Пока потерпи нервничать, хорошо? Всё будет нормально. Давай, Тиб. И медика позови.Я послушно кивал, а потом ушел, проследив, чтобы в дверь за моей спиной тут же нырнул врач. Я вернулся к себе, снова сел на кровать, снова увидел пятна крови и засохшие уже ошмётки ткани и плоти. И понял наконец, что сделал с Дэнни я и что сказал мне Дэнни. Это понимание потрясло меня, и я бегом вернулся в медблок, но врач сказал мне, что Дэнни уже спит. Ему надо было дать наркоз сразу, сказал врач, но сначала у него были господа Рал и Лем, а потом он отказывался от глубокого обезболивания, утверждая, что вы скоро придете и ему обязательно надо поговорить с вами. Теперь он, наконец, под наркозом. Его погрузили в искусственную кому на пять стандартных суток. Все эти дни никто не приходил ко мне, а я сам не покидал своей каюты. Рабов я выгнал, приказав беспокоить меня только по приказу одного из близнецов.Выпроводив всех, я заблокировал дверь и начал тщательно убирать свою комнату. При должном усердии и прилежании это может занять много времени, а я был очень усерден. Я вычистил стены и мебель, вымыл пол, обходя лишь брошенные гневными близнецами бичи. Их я убрал только на шестой день, когда Дэнни приказал сообщить мне, что он снова в сознании и скоро сможет принимать посетителей. Но это было потом.Я многое передумал в дни затворничества, и вопросов осталось больше, чем ответов. Почему присутствие Дэнни не оказало своего обычного воздействия? Почему он даже не пытался остановить меня с помощью корабля или хотя бы позвать на помощь? Почему я поступил с ним так – жестоко, но бережно, почему не убил? И раз уж ничего непоправимого не случилось, и человек вскоре полностью поправится – почему мне так больно и страшно сейчас? Словно весь Легион пришел за мною и приступил к медленной казни… Я не знаю имени тому, что происходило в моем сердце в те дни.Дэнни выглядел плохо, а смотрел еще хуже. Не так страшно, как мне привиделось в первый день, но очень близко. Я остался стоять у двери. Почти минуту мы молчали. Потом он произнес очень спокойно:- Медики отпустят меня через пару дней. Я приду к тебе. Пока я просто не знаю, что сказать. - Я тоже не знаю, что сказать, - эхом откликнулся я.Он кивнул. И я ушел из его палаты.Прямо за дверью мне попался медик, у него-то я и спросил, почему Дэнни стало хуже. Кажется, я спросил недостаточно сдержанно, человек вжался в стену и начал отвечать не слишком связно.- Потому что сейчас все его силы ушли на восстановление, – ответил Лем, появившийся в дверях блока. Он сделал мне знак выйти вместе с ним в коридор. - В прошлый раз, когда ты видел его, он был в шоке. Ты знаешь, как это бывает: тело жжет внутренние резервы, игнорируя ранения. Естественно, он выглядел бодрее. То же касается и разума. В прошлый ваш разговор он просто не осознал еще, что произошло на самом деле. Можешь считать, что он бредил, – Лем говорил, как всегда ровно и сдержанно.Разумеется, близнецы слушали слова Дэнни. Они знают своего младшего, как себя, и считают, что он просто бредил. Я очень надеялся, что Лем не увидел, как меток был его удар. Я старался сохранить лицо. - Кстати о бреде. Рал сказал, что освобождает меня от всех клятв. Я так понимаю, что это был эмоциональный порыв, о котором стоит забыть.- Ты действительно считаешь, что Рал может бездумно бросаться словами? РАЛ?- Тогда это не имеет смысла. Моя присяга была нужна ему, а не мне.Губы человека чуть дрогнули, и не ясно было, улыбка это проскользнула или злая гримаса.- Знаешь, присяга ведь - это всё-таки про верность, про принадлежность к команде. Мы считаем, что быть с нами – это честь.Я хотел расхохотаться и сказать ему, что они оба совсем спятили. Я надеялся избавиться от этих обетов с той минуты, когда произнес их. Как Лему удалось превратить слова радостной вести в кинжалы?- И что теперь? – я и сам заметил, что мой вопрос звучит беспомощно. - Ты – гость на Сиянии. И находишься под пристальным наблюдением, как и всякий другой чужак с твоими возможностями. Но ты не пленник и можешь покинуть корабль на любой из стоянок. - А если я не хочу?- Твоё право.- Вы будете ?пристально наблюдать? за мной вечно? Или Рал захочет каких-то других гарантий?- Мы уже знаем цену твоим обещаниям, а какие еще гарантии ты можешь дать?Ублюдок. Ублюдки. Сверх всякой меры обнаглевшие ублюдки. Почему я еще не свернул ему шею?- Даний Рал намерен поручиться за тебя. Ему виднее, и не доверять ему мы не можем. Но только после того, как он наберется сил и поговорит с тобой. Возможно, он изменит свое мнение. Так или иначе, я смогу поговорить с Дэнни, это входит в планы всех троих близнецов. Я понял, что остальное не важно. Просто развернулся к Лему спиной и ушел.Я продолжал оставаться в своей каюте. Дэнни появился через три дня. Медики явно постарались, в его движениях почти не было признаков слабости или скованности. Я был рад видеть, что он в форме. Но его взгляд был ясен и непроницаем. Я помнил эту маску его старших братьев и никогда не видел таким самого Дэнни. Он привычно устроился в одном из кресел, встретился со мной взглядом, потом опустил глаза. Мы оба снова молчали, снова очень долго молчали. Я не выдержал первым.- Я не знаю, что надо делать в таких случаях.- Разве? – чересчур резко откликнулся он. – Очевидно же: красить перчатки в алый и искать достойной смерти.- Это поможет? – спросил я почти с надеждой.- Нет, – ответ прозвучал куда тише.Я повторил:- Я не знаю, что надо делать. Дэнни решился встретиться со мной глазами. Теперь он выглядел очень усталым. - За такое глупо извиняться и сердиться тоже глупо. Можно просто старательно избегать друг друга. Или можно забыть, вычеркнуть, сделать вид, что ничего особенного не произошло. Других вариантов я не вижу. Я очень стараюсь забыть. - У меня не получится, – честно сказал я. - Твои предложения?Я попытался улыбнуться.- В другой жизни я и ты вместе написали целый Устав. Мой взгляд на вопрос ошибок и воздаяний за них тебе хорошо известен. - Ты так и не научил меня отрывать головы, тем более легионерам, – у него тоже не вышло с улыбкой. - Так что достойно покарать тебя я не смогу.- Я советовал тебе пользоваться мечом или топором.- Не смешно.- Ничуть.- Тиб, не дури.- Куда уж больше-то?Дэнни поднялся, в три шага пересек комнату и положил мне руку на плечо. Это был бы его привычный жест, простой знак дружеского присутствия… если бы он не запнулся чуть заметно на третьем шаге, если бы его рука не замерла парализовано в сантиметре от меня и лишь дополнительным рывком достигла потом цели. Если бы не мучительное усилие воли в глазах, не застывшая напряженно спина, неплотно сжатые губы. Ему было трудно прикоснуться ко мне. А я замер и обмяк, чтобы случайным движением не усложнить ему задачу. Положение оказалось мучительным для нас обоих.