Глава 24. Нетленная любовь (1/1)

Глава 24.Нетленная любовь В комнате стало так тихо, что было слышно только ленивое потрескивание дров в камине, да тяжёлое, прерывистое дыхание молодого красавца-блондина, сидевшего в кресле. Его широкие плечи ссутулились, а голова была скорбно опущена. -Семнадцать лет! Боже мой! Совсем ещё ребёнок,?— хрипло пробормотал он, горестно вздохнув. —?Несчастный малыш! Такая короткая жизнь и такая страшная смерть. О, мой маленький эльф, как же ты отважился снова придти к людям, несмотря на то, что они сделали с тобой?!Старый араб, сидевший за массивным столом, молча кивал головой, не поднимая глаз. Он сложил листки рукописи, задумчиво посмотрел на них, будто в раздумьях, а потом решительно бросил в камин. Пергамент ярко вспыхнул, и через минуту от него осталась кучка пепла. -Что вы… Зачем? —?вскричал Дитер, очнувшись от глубокой задумчивости. -Этого никто больше не должен прочесть, иначе меня могут обвинить в колдовстве. Ну, а если случайно найдут оригинал, то его не смогут расшифровать.Бережёного, как говорится, и Аллах бережёт. Согласен, Дитер?Молодой человек понимающе кивнул головой и воровато, совсем по-детски, попытался спрятать портрет Даниеля под рубашкой. Ахмед усмехнулся. -Рисунок можешь оставить себе. Только надо свести подпись.Блондин поднял на араба невозможно синие глаза, в которых застыли непролитые слёзы, и благодарно вздохнул, нежно прижимая бумагу к груди. Потом опять стал всматриваться в рисунок, с которого через столетия, совсем живые, на него взирали прекрасные глаза его Томми, полные нежности и солнечного света.Могучую грудь Дитера сжимало, будто стальными обручами, от внутренней боли он стискивал зубы, подавляя рвущийся из глубин души отчаянный вопль бессильной ярости и горя. -Ахмед, скажите мне, как господь мог допустить, чтобы это чудесное создание досталось на потеху такому зверю? —?еле выговорил он, дрожащими пальцами обводя контур любимого лица, словно лаская. —?Или ему угодно было так зло пошутить над своим прекраснейшим творением?Араб молчал, давая молодому человеку возможность излить свою боль. Он видел, как потрясла Дитера эта чудовищная, трагическая в своей жестокой несправедливости, история. -Вы читали про Даниеля, а я представлял своего малыша, и от этого мне делалось ещё страшней. Да, их разделяют века, государства, с абсолютно разным укладом жизни, воспитание. Они почти полная противоположность друг другу. Мужественный, несгибаемый Даниель, воин и поэт. Нежный, трогательно-хрупкий Томми, шалун и капризуля. Но я не могу разделить их, они одно целое,?— непостижимо-таинственное создание, благородное и великодушное, мой прекрасный эльф. Я восхищаюсь его отвагой и состраданием к чужой боли. Он не побоялся переродиться в драном шатре нищего шейха, хотя, уверен, у него было право выбора. Маленький небожитель, росший в холе и неге, безоглядно устремился спасать несчастную женщину, зная, что жизнь его будет тяжёлой и полной лишений. Ведь это чудо, что из мёртвого камня забил источник. Говорят, в пустыне вода так же драгоценна, как алмазные россыпи.Ахмед кивнул. -А как вы думаете, если б эльф мог заглянуть в будущее и увидел, какая страшная судьба ему предначертана, он в ужасе испарился бы?Араб отрицательно покачал головой. -Малыш сделал выбор, и встретил бы свою судьбу с достоинством, как и подобает сыну шейха,?— тихо сказал старик. —?Как ты уже сказал, Даниель и Томми,?— это наш эльф, а характер у него твёрдый и мужественный, несмотря на внешнюю хрупкость. Вспомни, ведь Томми чуть не погиб от рук бесноватого монаха, но, однако, вступил с ним в схватку, хоть и безнадёжную. Нет, Дитер, этого маленького эльфа невозможно ни сломить, ни укротить. Он покорится только тому, в чью любовь поверит. -Но он отдался эмиру,?— блондин вдруг скрипнул зубами и, сжатой в кулак рукой, с силой ударил по подлокотнику кресла. —?Он стал его любовником и, судя по описаниям Гаяса, весьма страстным и изобретательным.Ахмед уставился на Дитер, не веря своим ушам. Опять этот неистовый ревнивец готов закусить удила. Ну и ну! -Если ты внимательно слушал то, что я тебе читал, значит должен помнить, что эмир, с помощью Гаяса, долго и упорно соблазнял мальчика, будя в нём чувственность. Юная кровь горяча, тело, созревшее для любви, жаждет плотских утех, а невинная душа доверчива. Малыш поверил эмиру, но, заметь, не до конца. Он держал дистанцию, не позволяя себе полностью открыться перед этим человеком. Эльф ни разу не сказал ему о своих чувствах. А это значит, что он был не готов преподнести своё сердцё на ладошках. Где нет полного доверия,?— там нет истинной любви. И опасения мальчика были не напрасны. Гнусное предательство бросило его в объятия эмира, но ещё более гнусное и циничное вырвало его из них. Круг замкнулся. Бывают обстоятельства, которые невозможно пережить. Я тебе уже говорил, что эльфы не прощают предательства. Он ушёл из жизни, которая потеряла для него всякий смысл. Никакие мольбы и слёзы не заставили его вернуться. Делай выводы, сынок. Даниель погиб не от падения с лестницы, а от разочарования и полного краха надежд, на счастье. Запас его энергии иссяк и внутри ничего не осталось, кроме горькой пустоты. Бороться со смертью у него уже не было сил. Томми же вернулся к тебе потому, что всей душой поверил в твою любовь. Он отдал тебе своё сердце, и это навсегда. И прекрати, пожалуйста, терзать и его и себя необоснованными подозрениями. Чрезмерная ревность до добра не доводит. -Я всё понимаю, дорогой Ахмед! Но как мне обуздать свой характер? Я всё время вижу перед собой эти чистые от лжи и притворства глаза, эти влажные, чувственные губы, эти локоны, чернее ночи. А его тело?! Нежное, гибкое и такое желанное! Он само искушение, пленительный соблазн, вызывающий сладострастное томление в каждой клеточке. И когда я представляю, что кто-то, кроме меня, может прикоснуться к моему сокровищу, я свирепею. Что мне с этим делать? Мне страшно, очень страшно вновь сорваться и причинить малышу боль ещё большую, чем уже причинил. И, хотя он дал мне достойный отпор, погрузив в пучину стыда и отвращения к самому себе, а потом великодушно простил, в надежде, что подобное никогда не повторится, но я в себе не уверен. Я в гневе, в бешенстве! Я дошёл до того, что ревную своего эльфа к человеку, который сдох триста лет назад. Я ненормальный, да?Ахмед улыбнулся. -Все влюблённые ненормальны. Любовь,?— это болезнь на уровне…э., если можно так сказать, животных инстинктов. Стремление сильного подчинить себе более слабого. Иногда она принимает причудливые, в некоторой степени, даже, извращённые формы. Страстное желание полностью и безраздельно обладать любимым, властно подчинить своей воле, заставить безропотно сносить все упрёки и несправедливые обвинения, а самое главное, чтобы все мысли, чувства и мечты были устремлены только к тебе, единственному, порой переходит грань разумного. Такая любовь постепенно превращается в кабалу, если вовремя не сдержать свои амбиции,?— старый лекарь тихо засмеялся. —?Но с твоим эльфом этот номер не пройдёт. У него свободолюбивый, гордый и достаточно стервозный характер, и он не позволит превратить себя в милую постельную игрушку, которая думает лишь о плотских удовольствиях. Помимо любви, ему нужно твоё уважение. Он хочет, чтобы ты гордился им и никогда в нём не разочаровался. Это для него очень важно, поскольку ты стал ему самым близким и дорогим человеком, которому он доверчиво отдал свою душу. Запомни, Дитер, малыш не только твой возлюбленный, но ещё верный и преданный друг. -Спасибо, Ахмед! —?после длительного, тяжёлого молчания сказал молодой человек. —?Спасибо за всё! Но вы, однако, большой хитрец. Теперь я понимаю, почему вы решили поведать мне эту трагическую историю. Не только доказать мне, что Томми волшебное создание, но и предостеречь меня от роковых ошибок. Верно? Вы испугались, что я такой же бессердечный, жестокий негодяй, как эмир. Что я буду снова и снова терзать своего малыша вспышками ревности, причиняя ему боль и душевные страдания, что я тоже могу разбить ему сердце. Мне очень стыдно за свой поступок. Я так обидел своего маленького принца, что мне не хватит жизни, чтобы загладить свою вину. Но теперь я всё-всё понял. Я буду всеми силами сдерживать свои инстинкты собственника, возьму себя в руки, научусь безоглядно доверять малышу и, клянусь, что ни одна слезинка не прольётся из его прекрасных глаз по моей вине, если только это будут слёзы радости. Я ещё раз искренне благодарю вас, мой друг. Вы сняли тяжесть с моей души и показали дорогу к счастью. Пойду к Томми. Я уже страшно по нему соскучился, будто не видел триста лет…Дитер поднялся из кресла и побежал к двери, но на пороге остановился. -Да, чуть не забыл спросить у вас кое о чём.Блондин стыдливо опустил глаза и покраснел. -Слушаю тебя, сынок. Говори, не стесняйся. Поскольку у нас сегодня день откровений, то давай уже выясним всё, до конца. Что тебя ещё волнует? -Меня пугает странное состояние малыша, в которое он впадает после…э…наших, как бы это сказать… -Ты имеешь в виду ваши любовные игры? -Ну…да. Он полностью теряет силы, делается вялым и апатичным. Почти ни на что не реагирует и всё время хочет спать. В своей исповеди Гаяс не пишет, что с Дани происходило что-то подобное. Не хотелось бы думать, что причина тому моя безудержная страсть, что именно моя любовь так пагубно отражается на состоянии моего маленького эльфа. А, самое главное, насколько это опасно для его здоровья?Дитер заходил по комнате, бросая на лекаря встревоженные взгляды.Ахмед задумчиво почесал лоб. -Предполагаю, что подобных явлений, после близости с эмиром, не было, иначе Гаяс непременно написал бы об этом. Но, вспомни, когда Даниель нашёл его в кустах почти мёртвым и таинственным образом вернул к жизни, то после этого впал в такой же полуобморочный сон, практически лишившись сил. -И что это значит?Старик пожал плечами. -Думаю, здесь замешана магия. Мальчик поделился своей энергией с человеком, которого любил, как отца. Похоже, что в минуты наивысшего душевного волнения в нём неосознанно рождаются магические силы. Но, поскольку он ещё слишком юн, то не может пока расходовать их рационально. -Погодите, а как же я?! Меня ведь он не возвращает к жизни, так почему же теряет силы? Неужели я так выматываю его?Ахмед расхохотался, вытирая рукавом выступившие на глазах слёзы, до такой степени обиженным и разочарованным выглядел парень. -А тебя, Дитер, твой эльф возносит в заоблачные дали, к вершинам счастья и блаженства,?— сквозь хохот еле выговорил старый лекарь. —?Ваши астральные тела парят среди звёзд на огромных просторах мироздания, растворяясь в любовной неге,?— араб хрюкнул, не в силах остановить смех.- Наверное, малышу тяжело поднимать такую гору мышц, хоть и астральную. Надрывается, бедненький!Ахмед уронил голову на стол, его плечи тряслись, как в лихорадке. Дитер недовольно засопел и подошёл к окну. -Не понимаю причину вашего веселья,?— пробурчал он. —?Я действительно опасаюсь за здоровье Томаса, а вам смешно. -Прости, сынок. Не знаю, что на меня нашло. Перенервничал, наверное. Ну, а насчёт малыша можешь не беспокоиться. Хоть я и смеялся, но говорил вполне серьёзно. Ты же сам рассказывал о своих видениях, о полётах среди звёзд, о волшебном мире, в который перенёс тебя эльф. Думаю, что всё это было наяву.Томми так любит тебя, что полностью открывает перед тобой свою истинную сущность. Это акт наивысшего доверия. Но его магия ещё слаба, поэтому ему приходиться вкладывать в неё все духовные силы без остатка, после этого и возникает опустошение и усталость. А во сне малыш восстанавливает растраченную энергию. Вот, как-то так. Наверное, …Целуй его почаще и пожарче.В любовном поцелуе заключена волшебная сила и самая древняя магия…С радостной улыбкой на губах, с замирающим от счастья сердцем, Дитер вышел в коридор и, чуть не приплясывая, заспешил к своему эльфу. Вдруг в конце тёмного коридора мелькнула тень и, присмотревшись, блондин тут же узнал точёную фигурку Томаса. В белых штанишках, босой, с развевающимися за спиной волосами, он, будто сказочное видение, летел ему навстречу, едва касаясь пола маленькими ножками. Лёгкий и воздушный, как солнечная дымка, как тёплый, весенний ветерок. Дитер вскрикнул и широко развёл руки, принимая в объятия это маленькое, драгоценное чудо. Вот оно, счастье! Нежное, такое родное тельце,прижатое к груди, бешено бьющееся сердечко и влажное от слёз личико, доверчиво уткнувшееся в шею. Маленький мой, любимый, бессвязно шептал очарованный блондин, покрывая поцелуями блестящие локоны, ты здесь, со мной, чистый и светлый, как родник, наполняющий мою душу жизнью и радостью. Гордый и упоительно-трепетный, неистовый и беспомощный, своенравный и ошеломляюще-чувственный мой прекрасный принц, навеки покоривший моё сердце. -Что с тобой, мой хороший,?— ласково спросил Дитер.- Ты дрожишь, как листик на ветру. И почему ты плачешь? Скажи мне, воробышек мой, что тебя так огорчило или напугало? -Ди, мне приснился страшный сон, но всё было, как наяву,?— Томас судорожно вздохнул и ещё крепче прижался к горячей груди брата.- Чья-то жизнь пронеслась передо мной, будто в жутком, кровавом кошмаре, а мне казалось, что всё это происходит со мной. Череда событий мелькала со скоростью стрелы, выпущенной из лука, иногда я даже не успевал осознать, что происходит. Но я чётко понимал, что это было реально, и от этого ещё ужасней. А от чувства беспомощности, боли и одиночества хотелось кричать во весь голос. Я проснулся и долго не мог понять, где я и что со мной случилось. Мне было нечем дышать, грудь сдавило, будто тисками и я задыхался, а в ушах звучал голос, зовущий кого-то по имени. ?Даниель, Дани…?, и мне казалось, что зовут именно меня.Я испугался, что схожу с ума! Хотел прижаться к тебе, но понял, что я один. Это было ужасно! Вот я и побежал тебя искать.Дитер ещё крепче обнял своё сокровище, и слёзы, так долго и болезненно кипевшие в его небесных глазах, полились по щекам благодатным потоком, смывая мрачные тени далёкого прошлого. Он шёл по коридору, властно прижимая к груди прекрасного эльфа, который уютно и доверчиво устроился в его надёжных руках, и твёрдо знал, что никогда не отпустит свою птицу счастья. -Ди, ты что, плачешь? О, прости, прости! Я не хотел тебя расстраивать. Ну, подумаешь, страшный сон приснился. А я, как маленький, закатил истерику.Томас поднял голову и ласково заглянул в лицо брата, залитое слезами. Тихо вскрикнув, он стал губами снимать прозрачные капли, текущие по щекам любимого. Постепенно это невинное занятие перешло в страстный поцелуй. Дитер застонал и в сладостном изнеможении прислонился к стене, позволяя эльфу исследовать глубины своего рта прытким язычком. Одной рукой он охватил упругую попку мальчика, другой нежно поглаживал спинку, всё теснее прижимая точёное тело к себе, чувствуя, как ему в живот упирается горячий бугорок. Блондин и сам уже был на грани, штаны в области паха буквально трещали, но и от сладких губ у него не было сил оторваться. Всхлипывая и постанывая, любовники вели головокружительную борьбу языками, то нежно покусывая, то едва соприкасаясь кончиками, то с вожделением посасывая, как самое изысканное яство. Томас попискивал и урчал, как котёнок, тонкими пальчиками вцепившись в широкие плечи возлюбленного. Первым не выдержал Дитер. С глухим стоном он накрыл рот юноши губами, вбирая в себя его дыхание, горячее, как летний день, его влагу, сладкую, как мёд, его гортанное мурлыканье, от которого по телу пробегала чувственная дрожь. Не прерывая этой безумной феерии, он побежал к спальне Томаса, ногой захлопнул дверь и упал на постель, продолжая исступлённо терзать розовые бутоны припухших от желания губ. Мальчик нетерпеливо ёрзал по бёдрам блондина, дрожащими руками пытаясь стянуть с него рубашку. Хихикая, чертыхаясь и пыхтя от лихорадочных усилий, любовники, наконец, избавились от одежды и с единым блаженным стоном переплелись жаркими телами, покрывая друг друга быстрыми, как укусы, поцелуями. Они катались по кровати, давая полную волю жадным рукам, исследующим и ласкающим самые потайные, самые интимные местечки. Глаза маленького эльфа пылали расплавленным золотом, глаза блондина горели синим огнём. Их лица, озарённые восторгом обладания, были прекрасны в своём ошеломляющем счастье. Когда Томас оказался снизу, он охватил бёдра любимого длинными ногами и подался к нему всем телом. -Возьми же меня, Ди! Возьми скорей! —?шептал юный красавец, запрокинув голову и рассыпая по шёлковым подушкам чёрный каскад волос. —?Я изнемогаю, хочу тебя безумно, до сердечной боли. Что же ты медлишь, мой властелин! -Но тебе нельзя, малыш! —?застонал блондин, покрывая поцелуями шею и плечи своего эльфа. —?Ахмед запретил… -О-о-о,?— всхлипнул Томас, кусая губы, а потом вдруг вскинул голову и почти зарычал, сверкая колдовскими глазищами.- К чёрту! К дьяволу всё!Любовь не знает слова ?нет?, любовь не ведает запретов, у любви нет стыда и морали, у любви есть только любовь без границ… Бери меня, мой Ди и сделай счастливым, как всегда…И Дитер сделал то, о чём его просил необузданный в своих желаниях маленький эльф. Он перевернул Томаса на живот, провёл ладонями по спине, огладил бёдра и покрыл поцелуями атласные ягодицы. Юноша, уткнувшись разгорячённым лицом в подушки, заскулил и, встав на колени, поднял попку, изящно прогнувшись в пояснице. -Да, малыш, да! Откройся для меня! —?бормотал Дитер, просунув руку между раздвинутых ног мальчика и нежно лаская его аккуратные яички и каменную плоть. —?Покажи, как хочет меня твоя маленькая, сладкая дырочка.Томас беззастенчиво положил руки на округлые полушария, лаская, погладил их, и медленно развёл, при этом призывно вильнув бёдрами. -М-м-м,?— плотоядно облизнулся Дитер.- Потрясающий вид!Он жадно смотрел на крохотное розовое колечко, которое трепетало и сжималось под его восторженным взором. Юноша, повернув голову, поглядывал на любовника из-под ресниц и на его влажных губах мелькала сладострастно-распутная улыбка. Блондин положил ладони поверх рук Томаса, заставляя его развести ягодицы ещё больше, отчего колечко входа даже чуть приоткрылось. Эльф что-то заверещал, прогибаясь в талии и поднимая попу выше. Дитер окончательно ошалел от этой картины и, почти со звериным рыком, проник языком в дырочку, в самую глубину средоточия желаний своего маленького хищника. Томас дрожал и извивался в сильных руках любовника, подаваясь навстречу его исступлённым ласкам и блаженно попискивал от удовольствия. А Дитер то вылизывал бархатную промежность юноши, от яичек до трогательной ямочки на кобчике, то снова нырял языком в увлажнённую дырочку. Мальчишка хрипел, находясь на грани мучительного желания извергнуться, но из последних сил удерживал себя, пытаясь продлить эту ошеломляющую пытку. Любовники чувствовали друг друга на каком-то таинственном, животном инстинкте. Томас знал, что кульминация будет головокружительной и ждал этого момента истины. Дитер тоже понимал, что время пришло и, перевернув эльфа на спину, поднял его ноги себе на плечи и стремительно ворвался в это божественное тело, замерев на мгновение, оглушённый горячей теснотой, которая тут же взяла в плен его орудие, сжимая тугими мышцами до сладостной боли. Молодые люди смотрели в глаза друг друга, не мигая, и их взгляды без слов говорили о вечности, которая их соединяла, о любви, от которой их сердца будут биться в унисон, о нежности, от которой их дыхание всегда будет сливаться в едином вздохе.Красавец- блондин с обожанием смотрел на своего прекрасного эльфа, медленно, с наслаждением двигаясь внутри него, но, подчиняясь властному взгляду, стал постепенно наращивать темп, меняя угол проникновения, от чего Томас буквально заходился в придушенных воплях, закусывая кулачок, чтобы не орать на весь замок. Дитер вбивался в тело мальчика всё яростней и беспощадней, их влажные, блестящие в тусклом свете лампы, тела сплелись в едином древнем танце, полном безумного, всеобъемлющего счастья обладания. Они сгорали на алтаре чувственной любви, как язычники, приносящие в жертву богам свои бессмертные души. На пике наслаждения любовники ещё теснее прижались друг к другу и замерли. Через мгновение Томас опустил ноги с плеч возлюбленного и приподнялся, широко разводя бёдра. Он вцепился пальчиками в бока блондина и с силой подался к нему, насаживаясь до предела на горячий стержень. Дитер рыкнул, сжимая рукой горячую плоть эльфа и, обнажив розовую головку, провёл пальцем по ложбинке, снимая жемчужные капельки. Юноша задохнулся от удовольствия, шипя и с трудом выпуская воздух сквозь стиснутые зубы. Дитер почти полностью вытащил орудие из тела юноши, а потом резко вошёл и в несколько мощных толчков вознёс обоих на вершину блаженства. -А-а-а,?— чуть не зарыдал Томми, сотрясаясь в бешеном оргазме и широко открывая затуманенные глаза.- О-о-о! —?хрипло застонал он, увидев замерших на пороге родителей…?Белобрысый гад не удосужился запереть дверь. Полный пиздец!? С этой оптимистической мыслью эльф улетел в нирвану, подхваченный огненной волной пьянящего освобождения.Часом ранее.Ужин давно закончился, а братья так и не вышли к столу. Кухарка, тётушка Нел,сообщила, что Дитер приходил днём, незадолго до обеда, сказал, что Томми нездоровится, и она собрала ему поднос с едой на двоих, наказав, чтобы он обязательно накормил малыша. Рыцари пожимали плечами, говоря, что с утра не видели старшего брата, а мелкий и вовсе не показывался. Иден заволновалась и решила навестить сына. -Возможно, у мальчика что-нибудь болит. После таких ран, которые ему нанёс проклятый монах, могут остаться последствия,?— с тревогой говорила она, поднимаясь по лестнице. —?Хоть Ахмед и говорит, что Томми абсолютно здоров, но кто знает. Он ведь такой хрупкий, нежный, как былинка. -Ты права, дорогая,?— отвечал лорд Хьюго, поддерживая жену за тонкую талию. —?Надо узнать, всё ли с малышом в порядке. А то, может, и Ахмеда придётся позвать. Мальчонка упрямый, ни за что не признается, если будет плохо.Всё переживает молча. Кремень!Они подошли к спальне Томаса, и леди осторожно постучала в дверь. Им ответила тишина. -Может, спит? —?Хьюго отступил на шаг. —?Не станем его тревожить.Сквозь толстую дубовую дверь не доносилось ни звука. Леди Иден согласно кивнула. -Если малыш не выйдет к завтраку, тогда уже надо бить тревогу. Значит, точно заболел. Пошли, дорогой, время позднее, пора отдыхать.Они уже было собрались уходить, когда из-за двери раздались приглушённые звуки, похожие на стоны. -Всё-таки мальчику плохо,?— испуганно прошептала женщина и более немедля, распахнула дверь. Замерев на пороге, Иден во все глаза уставилась на картину, открывшуюся её ошеломлённому взору. Хьюго чертыхнулся сквозь зубы и тяжело задышал. -О-о-о,?— встретило их растрёпанное чудо с широко разведёнными стройными ножками, между которых двигалась крепкая задница их старшего сына.Лорд выхватил меч и хотел было ворваться в комнату, но Иден мёртвой хваткой вцепилась ему в руку и утащила в коридор, не забыв прикрыть дверь. -Ты что собрался делать, безумец! —?зашипела она, увлекая мужа подальше от кровожадного искушения. -Убью, мерзавца! —?зарычал мужчина. —?Разве ты не поняла, что он насиловал малыша?! Воспользовался его беспомощностью и обесчестил, негодяй! -Тише, милый! Успокойся! Коридор не место для решения семейных вопросов. Пойдём в наши покои, там и поговорим…Томас выплыл из забытья и сладко потянулся, изогнувшись гибким телом, как маленький хищник после удачной охоты. Дитер сопел рядом, разметав светлые пряди по подушке. Его лицо было спокойным и умиротворённым, губы приоткрылись в лёгкой улыбке, от которой на щеках образовались милые ямочки.Эльф склонился над возлюбленным и осторожно поцеловал сначала одну, потом другую. Блондин тихо вздохнул и повернулся на бок, властно прижав к себе хрупкое тело. -Мой, мой прекрасный принц,?— забормотал он. —?Никому тебя не отдам.Никто не сможет нас разлучить.Томас откинулся на подушки и прикрыл глаза длинными ресницами. Он был безмерно счастлив рядом с этим сильным, надёжным и таким любимым человеком. Но что-то в глубине души тревожило юношу, не давая погрузиться в приятную истому. Что-то тягостное и постыдное. Как будто грозовые тучи сгущались над ним, готовые вот-вот пролиться ледяным дождём. Вдруг пелена забвения рассеялась и перед его мысленным взором предстали лица родителей, ошеломлённое?— матери и гневное?— отца. Юноша подскочил, как ошпаренный и заметался по комнате. Что делать? Их тайна раскрыта самым неожиданным и постыдным образом. Ладно бы их застукали целующимися где-нибудь в тёмном уголке! Тоже не очень хорошо, но не так наглядно. Можно было отболтаться. Типа, старший брат учит юнца, как надо целоваться, ну, или ещё что-нибудь. Но то, что лицезрели сегодня родители не поддаётся никаким объяснениям. Это не то, о чём вы подумали, мои дорогие! Мы изучали основы рукопашного боя, я в пылу схватки раздвинул ноги на ширину плеч, а Дитер случайно засунул мне в задницу своё орудие. Томас горько рассмеялся, представив эту картину. Жалкий лепет полного идиота. О, господи, это конец! Дитера отправят в ссылку, его в монастырь. Нет, он не может позволить разрушить их жизнь! Он не может позволить, чтобы Дитер страдал от унижения и стыда, ведь он старше, а значит большая часть вины падёт на него. Надо действовать! Пусть ему придётся хитрить и лукавить, но в данной ситуации все средства хороши. Он спасёт брата, если понадобится, взяв вину на себя. Вот я такой растленный мальчишка, делайте со мной, что хотите. И, самое главное, он спасёт их любовь! Отец вспыльчив, но отходчив. Мама… О, мама обожает Дитера, а в своём малыше просто души не чает. Чтобы сохранить сыновей подле себя, чтобы не погубить семью, она пойдёт на всё. Главное, как говорит Ахмед, это правильно разыграть партию. Ну, Томас, твой ход! Юноша окунулся в купель, быстро оделся, провёл щёткой по влажным волосам, нацепил на лицо скорбное выражение, подмигнул двойнику в зеркале и, захватив оружие, выскочил за дверь.Лорд метался по комнате, сшибая мебель, попадавшуюся у него на пути и сыпал проклятьями, яростно вращая налитыми кровью глазами. Иден стояла у двери, как страж, опасаясь, что муж всё-таки побежит чинить расправу. -Подлец, развратник, грязный насильник! —?стонал он, запуская дрожащие пальцы в свою львиную гриву.- Как он посмел… В моём доме…насиловать брата!Чудовище! Ему, что, баб мало?! Покуситься на малыша! Да как он мог! -А ты уверен, что это было насилие? Ты думаешь, что Томаса так легко завалить? Этого мальчишку никогда не заставишь делать то, чего он не хочет. С его необузданным характером его легче убить, чем сломить.Хьюго замер и уставился на жену, словно видел впервые. -Ты соображаешь, что говоришь? Ты намекаешь на то, что это у них по согласию? -Не намекаю, а абсолютно уверена. Очень уж довольная физиономия была у нашего ангелочка.Мужчина упал в кресло и закрыл лицо руками. -Пожалуй, ты права,?— глухо сказал он.- Томас хоть и мелкий, но постоять за себя может. Значит, мы вырастили избалованного засранца, с наклонностями шлюхи. Позор моему дому! Наверняка, это он соблазнил Дитера. Мальчишка слишком красивый, весь какой-то женственный, манерный. Я давно замечал, что на него пялятся не только бабы, мужики тоже пускают слюни. Вот и Дитер не устоял против его чар. О, маленькая потаскуха! -Ну что ты кидаешься в крайности, милый. То Дитер у тебя насильник, то Томми соблазнитель. Надо разобраться, что к чему, а потом делать выводы. -Да какие выводы?! Всё яснее ясного! Наши сыновья?— любовники, они трахаются без зазрения совести. С этим надо что-то делать. Отправлю Дитера в северный Уэльс, туда стягиваются королевские войска. Говорят, дикие племена снова стали нападать на приграничные деревни, убивают жителей, жгут дома, угоняют скот. Вот пусть там и покажет свою мужскую доблесть. А Томас будет под нашим неусыпным надзором, чтобы ещё к кому-нибудь не прыгнул в постель. Мальчишек надо срочно разлучить, пока не поздно. -Поздно, мои дорогие,?— раздался вдруг чарующий голос, и супруги, вздрогнув от неожиданности, обернулись к двери. На пороге стоял Томас, одетый во всё чёрное. Плотные кожаные штаны, туника с длинными рукавами и глухим воротом, опоясанная ремнём, к которому был пристёгнут меч. За спиной висел лук и колчан со стрелами. Стройные ноги облегали высокие сапоги. Ещё влажные волосы чёрным плащом рассыпались по плечам и груди. Прекрасное лицо юноши было печальным, щёки покрывал нежный румянец смущения, но чудесные глаза смотрели холодно и пытливо. В них не было того солнечного света, который придавал невероятное очарование облику красавца. Чёрные, как ночь и глубокие, как бездна, они были неподвижны и мрачны.Иден невольно отвела взгляд от этого ослепительного создания, такого сейчас чужого и далёкого. Её материнское сердце сжалось от тоски и страха. Малыш всё слышал, он оскорблён их словами и, видимо, принял какое-то решение. Если она сейчас скажет что-то не так, то они потеряют его навсегда. Женщина беспомощно посмотрела на мужа, но тот тоже молчал в растерянности. Оба вдруг поняли, что этот хрупкий мальчик обладает такой внутренней силой, что им его не подмять. С ним можно только договориться. Иден не желала разрушения своей семьи, она хотела, чтобы всё было по-прежнему, она не представляла своей жизни без этогомаленького, своенравного бесёнка. Как женщина, как мать, она должна сделать всё для того, чтобы сохранить мир в своём доме. Мужчины умны, но слишком горячи,?— сначала делают, потом думают, а женщины хитры, и для достижения своей цели пойдут на любые уловки.Иден подошла к сыну и взяла его за руку, нежно заглядывая в глаза. -Ты слышал наш разговор, милый. Прости, что так отреагировали. Но и ты должен нас понять. То, что мы увидели, было так неожиданно… Мы даже не знаем, как к этому относиться. Поговори с нами, сынок! Не закрывайся от нас. Ведь мы одна семья и все проблемы должны решать вместе. Ты сейчас сказал?поздно?. Что поздно? Объясни! -Разлучать нас поздно, матушка! —?тихо сказал Томас, грустно покачав головой. —?Мы с Дитером любим друг друга и наша судьба быть вместе. Нам нельзя расставаться. Я умру без него. Но, если вы решите всё-таки разорвать ту нить, которая нас соединяет, погубить нашу любовь, то мне придётся уехать в изгнание. Дитер должен остаться дома, он ваш наследник и вы не можете рисковать его жизнью. Ну, а я… Да кому я нужен! Нищий приживала, существующий за счёт вашей доброты, пользующийся вашими милостями, ни на что не годный младший сын. Моего отсутствия никто и не заметит, кроме Дитера. От меня одни неприятности. Вам же легче станет, если я исчезну. Только об одном прошу, не вините Дитера и не говорите ему, что знаете о наших отношениях. Так будет лучше для всех. Умоляю!Томас встал на колени и уткнулся лицом в руки матери. Его хрупкие плечи содрогались от рыданий, и женщина почувствовала, что её пальцы становятся влажными. Она требовательно посмотрела на мужа, давая ему шанс принять правильное решение. Лорд откашлялся. -И чем бы ты занялся в изгнании, если б мы оказались такими идиотами, что отпустили тебя. -Я стал бы бродячим певцом. Трубадуром. Пел бы на ярмарках, на праздниках… -И тебя мог бы трахнуть любой негодяй в придорожной канаве! —?зарычал Хьюго. —?Ты соображаешь, о чём просишь?! Да такому красавцу, как ты, и двух шагов от замка нельзя ступить, тут же охотники найдутся. Наслышан я, что на смазливых мальчишек сейчас большая мода. Ох, куда катится мир! Баб что ли им мало? Нет уж, увольте! Мой сын не будет шляться по дорогам и грязным кабакам.Сиди дома! А если у вас с Дитером такая любовь, вот пусть он тебя и трахает. Всё! Иди с глаз моих, распутник малолетний! Хватит сырость разводить. Что сделано, то сделано, ничего не исправишь… Да в следующий раз дверь запирайте, извращенцы.Томас поднял голову и посмотрел на отца несчастными глазами. На длинных ресницах сверкали хрустальные слезинки, взгляд, как у оленя, был печальным и трепетным, розовые губы слегка приоткрыты, словно бутон цветка. Это было убойное зрелище! Такому потрясающему созданию отказать в чём-либо не повернулся бы язык. При виде этой невинной прелести сердце таяло, как снег под горячими лучами солнца. Суровое лицо лорда невольно смягчилось, глаза потеплели. Заметив явные признаки благосклонности, маленький плут решил закрепить успех. Он тихо всхлипнул и умоляюще посмотрел на отца. -Вы обещаете, что Дитер ничего не узнает? Я боюсь, что он не вынесет стыда и убежит из дома. А я, естественно, уйду с ним! -Да, сын, наглости тебе не занимать. Ну, хорошо, хорошо, мы не скажем Дитеру, что знаем о его шашнях с тобой. Иди уже к своему милому, шантажист!Томас радостно пискнул и бросился на шею отца. Тот рассмеялся и ласково погладил мальчика по голове. Ну, что тут поделаешь! Благополучие семьи важнее всяких предубеждений. Чмокнув мать в щёчку, сорванец, подпрыгивая, помчался по коридору к своему любимому Ди. Их любовь спасена, он выиграл!Леди Иден смеялась, не в силах остановиться. Ну и манипулятор, ну и плут! Как же ловко он обвёл их вокруг пальца! Ну что за молодец! И волки сыты, и овцы целы. Их семье больше не грозит раскол. А муж гордится, что сам принял такое мудрое решение. Ох, уж эти мужчины!Хьюго обнял жену и успокаивающе погладил по спине, думая, что с ней случилась истерика. Но когда увидел её сияющие глаза, и сам засмеялся. -Похоже, дорогая, внуков нам придётся долго ждать, а? -А куда нам торопиться? Мы ещё не так стары, чтобы мечтать о внуках. А мальчишки пускай шалят, не будем лезть в их жизнь. С любовью бороться нельзя, любовь может отомстить. -Но Дитеру пора жениться. Ему двадцать семь лет. Да и Томми неплохо бы невесту присмотреть. Есть у меня несколько вариантов. ?— Наречённая Дитера ещё не вошла в брачный возраст, а Томас и вовсе ещё ребёнок. -Ну да, ребёнок! А ножки-то раздвигает по-взрослому.Громкий хохот потряс своды потолка.На сторожевой башне стояли двое, тесно прижавшись друг к другу. По-весеннему тёплый ветерок ласково перебирал чёрные локоны юного красавца и светлые пряди высокого блондина, шаловливо то смешивая их, то разъединяя. -Спой для меня, мой ангел,?— попросил молодой человек.- Так хочется услышать, как твой дивный голос, подхваченный ветром, летит к звёздному небу.Юноша с нежностью посмотрел на возлюбленного и кивнул головой. Живи, любовь! Твоё ли остриё Тупей, чем жало голода и жажды? Как ни обильны яства и питьё, Нельзя навек насытиться однажды. Так и любовь! Её голодный взгляд Сегодня утолён до утомленья. А завтра снова ты огнём объят, Рождённым для горенья, а не тленья!Молодые люди взялись за руки и задумчиво посмотрели в ночное небо, усыпанное сверкающими звёздами. -Ди, видишь вон ту маленькую звёздочку? —?тихо спросил мальчик. —?Она, как изумруд, прозрачно-зелёная. -Да, да, малыш, вижу! Она прекрасна! -Это наша путеводная звезда. Когда мы умрём, то наши души соединятся там, и мы никогда не потеряем друг друга. Ты мне веришь, Ди? -Да, любимый, верю! -Пока душа способна любить?— она бессмертна. Из века в век, из эпохи в эпоху наши души будут стремиться к воссоединению. Ты мне веришь, Ди? -Да, мой прекрасный эльф! -На этом бескрайнем просторе мироздания есть только наша любовь. Я долго искал её и наконец нашёл. Наша любовь вечна, как эти звёзды, как этот прекрасный мир. Наша любовь. Нетленная!