Глава 22. Тайна раскрывается (1/1)

Глава 22.Тайна раскрывается … И что такое красота,За что ее обожествляют люди.Сосуд она, в котором пустота,или огонь, пылающий в сосуде. Заболоцкий.Из сладкого сна Дитера вырвала какая-то возня. Пошарив рукой по еще теплому месту у себя под боком и наткнувшись на пустоту, он открыл глаза и тревожно осмотрелся. Он увидел, что Томас потихоньку, помогая себе локтями и коленками, отползает в темный угол огромной кровати, соблазнительно повиливая бедрами.Перед еще сонным взором блондина мелькала круглая попка, обтянутая белыми полотняными штанишками. Она выглядела такой аппетитной и манящей, что Дитер облизнулся и тяжело задышал.-Малыш! —?тихо позвал он.Томас оглянулся через плечо, но ничего не сказал, продолжая интенсивно перебирать конечностями.-Какой-то новый закидон,?— про себя усмехнулся Дитер, поворачиваясь на бок и устраивая голову на согнутой в локте руке.-Ну, и куда это ты ползешь? —?вслух спросил он, не сводя глаз с точёных ягодиц и едва справляясь с накатившим желанием немедленно овладеть этой красотой. Мальчик с безмятежным видом стал устраиваться среди подушек, поблескивая в полумраке своими бесовскими глазами.-Да вот, хочу спокойно посидеть в этом уютном уголке,?— наконец ответил он, обнимая руками согнутые колени и кладя на них подбородок.—?А зачем? —?удивился блондин.—?Ну, помечтать о несбыточном. —?Томас многозначительно посмотрел на стояк брата и стыдливо опустил ресницы. Но Дитер заметил лукавый огонек, мелькнувший в глазах маленького насмешника.-Да он решил повеселиться за мой счет,?— догадался молодой человек, а вслух, состроив сочувственную физиономию, ласково сказал.-Не думай пока об этом, мой ангел.—?Как не думать Ди,?— захныкал ?ангелочек??— такое добро зря пропадает, а мне нельзя. Жа-а-лко!И ехида спрятал нахальную мордочку за водопадом спутавшихся локонов. Дитер притворно тяжело вздохнул.-Да я потерплю, а ты отвлекись на что-нибудь другое. Например, помечтай о верховой прогулке. Представь, как ты мчишься галопом на своем Лебеде, ветер в лицо, волосы развеваются, а задница болииит. Непередаваемые ощущения!И блондин упал в подушки, захлёбываясь от смеха. Томас поднял голову, обиженно надув губы.-Издеваешься, да? Неблагодарный! Я же за тебя волнуюсь, Ди. Вон какой ты…э. напряженный. Надо нам держаться подальше друг от друга, пока я не поправлю свое здоровье. За это время тебе придётся поближе познакомиться со своей правой рукой.—?А как же ты, Томми? —?вкрадчиво поинтересовался Дитер.-А я буду представлять себе эту картину и уссываться!И, видя, как блондин схватился за пах, наглый мальчишка упал на спину и, дрыгая ногами, закатился от хохота.—?Переиграл! Вот зараза! —?с досадой подумал Дитер, сам не понимая, кого или что имел ввиду, то ли эту черноволосую бестию, то ли свой член, который от возбуждения прижимался к животу и, казалось, обжигал кожу пульсирующим желанием. Томас, вытирая кулачками выступавшие слезы, взглянул на брата и замер.-По-моему, я дошутился. Ой,?— пискнул он, когда Дитер схватил его за лодыжку и потяну к себе. Глаза блондина сузились, а на губах застыла плотоядная усмешка.-Ну, ты попал, маленькая язвочка. Сейчас я буду тебя наказывать за твой острый язычок. Юный соблазнитель прикрыл засиявшие глаза и чувственно пробежал языком по розовым губам, сделав их влажными и готовыми к поцелуям. Дитер пожирал глазами своё прекрасное чудо, жадно впитывая в себя его образ, от черных, блестящих локонов до аккуратных пальчиков на ногах.-Мне никогда не надоест любоваться им, я никогда не устану от его подначек и розыгрышей, его смех всегда будет звучать в моей душе, как чарующая музыка. Самое главное для меня, чтобы мой эльф был счастлив. Котёнок жаждет ласк, а я хочу, чтобы он мяукал и извивался в моих руках от наслаждения.А вслух сказал, осторожно стягивая с бедер мальчика штанишки:—?Ты специально устроил это представление, да? Чтобы довести меня до кипения. Ну, ты добился своего, малыш. Я весь горю, и только твоё тело может остудить мой пыл!Хрупкие плечи Томаса трогательно вздрогнули, будто от холода, но изящная рука была горячей, а тонкие пальчики крепко сжали плечо возлюбленного. Другой рукой юноша пробежал по груди блондина, задев соски, погладил живот и опустился к паху, лаская плоть, от чего Дитер выгнулся и тихо застонал. Ему показалась, что эта маленькая ручка коснулась его обнаженного сердца, которое на мгновение замерло, а потом забилось с удвоенной силой, тая от любви и нежности. Они, не мигая, смотрели в глаза друг друга, и их души, чувства и мысли перемешались между собой в единый мощный поток, унесший их далеко от грешной земли, в заоблачную синеву… Дитер пришел в себя от ощущения легкости и звенящего восторга во всем теле. В паху больше не было тянущей болезненной тяжести, только чувство блаженной неги.Томас лежал все в той же позе, раскинув длинные ноги, и загадочная улыбка блуждала по его губам, а глаза были тёмными, как ночь.-Этот взгляд может вознести к небесам, или низвергнуть в пучину,?— подумал Дитер, пристально всматриваясь в сияющее неземной прелестью лицо своего возлюбленного,?— Неужели Ахмед всё-таки прав? Ладно, потом зайду к нему. Он ведь обещал рассказать мне ещё что-то. Но об этом позже. А сейчас я займусь своим малышом. Залюблю, затискаю, зацелую. Не оставлю без внимания ни одного сладкого местечка на его великолепном, нежном теле. И роскошный блондин принялся осуществлять свои мечты, покрывая легкими, быстрыми поцелуями гладкий лоб, темные брови, трепещущие веки своего ангела. Добрался до полуоткрытых губ, с наслаждением впитывая в себя теплое дыхание, и со стоном ворвался языком во влажные глубины рта, исследуя каждый уголок. Не обидел он и маленькие ушки, точеную шею, хрупкие ключицы и ложбинку между ними, в которой уютно устроилась сапфировая слезинка на тонкой золотой цепочке.-Сладкий мой, ненаглядный, желанный! Люблю, любого тебя! Жить без тебя не могу,?— лихорадочно шептал Дитер, опускаясь все ниже по трепещущему телу своего эльфа и, выцеловывая, казалось, каждый шелковистый завиток в паху юного красавца. —?Моя радость, мое счастье, сокровище мое!С этими словами блондин достиг, наконец, вожделенной цели и прильнул губами к налившейся желанием плоти Томаса.-О-о-о,?— застонал юноша, и этот протяжённый, гортанный звук отдавался в душе Дитера, как песня, полная страстной истомы. Блондин медленно, будто смакуя, вылизывал розовую головку, губами снимая жемчужные капельки, нежно и властно перебирая пальцами яички, а потом полностью вобрал в рот ствол Томаса, глубоко, жадно, яростно. Мальчик изогнулся всем телом, поднимая бедра, его рот приоткрылся в немом крике, зубы засверкали влажной белизной, и он уже не похож на котенка,?— это маленький хищник, завораживающий своим диким оскалом. Пылающие глаза, не мигая, смотрели в раскалённое страстью лицо блондина, будто приказывая, заклиная, умоляя не останавливаться, не прекращать эту сладостную муку. Пик наслаждения настиг любовников одновременно. Их тела содрогались в головокружительном экстазе, уносившем души в огненный водоворот. Потом, обессиленные, они лежали рядом, держась за руки и улыбались, светло и радостно, от того, что они вместе, что они любят, и, что это высший дар, назначенный им судьбой. И прекрасный эльф тихо запел, прикрыв глаза длинными, трепетными ресницами:Только любящий достоин Человеком называтьсяКто живет, любви не зная Совершает святотатство. Только любящим завидуй,?— Им на долю выпадаетНевозможное блаженство, Неразменное богатство. Без любви душа иссохнет, Сердце болью наполняя, И мне жаль всех тех несчастных, Кто живет, любви не зная.Томас открыл глаза, сияющие и влажные, и посмотрел на блондина, замершего от восторга.-Мой принц! Мое божество! Люблю тебя! —?шептал Дитер, прижимая горячее тело своего мальчика к груди.-Спасибо, любимый,?— тихо сказал юноша, впадая в счастливое полузабытье. —?Спасибо за все.Лицо его вдруг побледнело и осунулось. Дитер с тревогой смотрел на своего ангела.—?Малыш, что с тобой? Я замучил тебя, да?-Нет, что ты, Ди! —?еле шевеля заплетающимся языком, бормотнул Томас,?— мне так хорошо. Просто, я немного устал.-А-а, ну ладно, отдыхай, мой маленький. Тебе надо набираться сил. Я сейчас принесу покушать. Хорошо? Юноша вяло кивнул головой и зарылся лицом в подушку.Дитер быстро оделся и выскочил за дверь. Прибежав на кухню, попросил у кухарки, полной, добродушной тетушки Нел, собрать поднос с едой для Томаса.Кухарка радостно всплеснула руками и забегала от плиты к столу, выкладывая на большой деревянный поднос горячие булочки, вареные яйца, жареного цыпленка, кувшин молока и глиняную мисочку с медом, ворчливо при этом приговаривая:—?Накорми мальчика досыта, Дитер. А то он почти ничего не ест. В чем только душа держится. Совсем стал прозрачным, как сосулька. Вот, неси. Да и сам поешь. Вона, тоже одни зенки остались. А все этот паршивый монах, чтоб он сдох. Прости господи! Столько горя принес в наш дом. Чуть не загубил нашего ангелочка. Гореть ему в аду. Ну, беги, беги, милый. Дитер, посмеиваясь над столь бурной речью малоразговорчивой женщины, удалился со своей вкусной добычей.Томас дремал, свернувшись калачиком, но блондин, выполняя наказ Нел, растолкал его и, не обращая внимания на сердитое шипение, усадил в подушки и, с уговорами и угрозами никогда не спать с ним в одной постели, кое-как скормил ему кусочек курицы, булочку с медом и молоком. Остальное с удовольствием умял сам и, откинувшись на спинку кровати, сытно рыгнул.-Ну вот, теперь можно жить дальше,?— с довольным видом произнес он и заглянул в лицо мальчика. Но тот уже спал, крепко и спокойно.-Спи малыш,?— ласково проворковал Дитер, целуя своего эльфа в порозовевшую щечку,?— спи, родной, моя единственная в этом мире любовь. Блондин вышел из комнаты, а за дверью наткнулся на Волка, который внимательно смотрел на него, повиливая хвостом.-Привет, чудовище! Нагулялся? О, да мы, кажется, сменили гнев на милость. Передумал отгрызать мне яйца?Дитер осторожно потрепал зверя за холку и заспешил к Ахмеду. Его мучило любопытство и какая-то недоговоренность. Он чувствовал, что араб хотел рассказать ему нечто сокровенное, но колебался. А еще блондина волновало здоровье Томаса. Почему каждый раз, после их умопомрачительного соития, малыш впадает в полуобморочное состояние, почти полностью теряя жизненные силы?Дитер остановился перед дверью и задумчиво почесал макушку.—?Надо бы расспросить старика, да как-то неудобно. Хотя, он же лекарь, тем более, знает о наших отношениях и не осуждает их, а, кажется, даже рад, что мы с Томми любим друг друга. Вот и пускай почешет свою ученую тыкву и объяснит мне, в чем тут проблема.-Дитер, ты что там замер,?— раздался вдруг голос Ахмеда. —?Проходи, не стесняйся. Блондин вздрогнул и нерешительно открыл дверь.—?А вы откуда узнали, что это я?Араб засмеялся.—?Только ты носишься по замку с такой скоростью, будто тебя ужалили в одно место. Дитер улыбнулся и прошел в комнату.—?Вы обещали рассказать мне какую-то историю,?— сказал он, усаживаясь в кресло.- Не передумали? Ахмед внимательно посмотрел на молодого человека и кивнул головой:-Признаюсь, были такие мысли. Честно говоря, я надеялся, что ты не придешь. Ночью, когда ты позвал меня к Томасу, я был напуган его состоянием и наговорил тебе лишнего. Сам не знаю, что на меня нашло. Потом ругал себя за длинный язык, но успокоился тем, что ты не поверил мне, а посчитал мои слова за бредни выжившего из ума старика. Но ты пришел. Значит, в твоей душе зародились сомнения, и ты хочешь, что б я их развеял, ведь так?-Да, вы правы, дорогой Ахмед,?— Дитер встал и заходил по комнате, нервно потирая руки. —?Вы заинтриговали меня. Я чувствую тайну, которая каким-то образом связывает нас. Уж больно уверенно вы доказывали мне неземное происхождение Томми, будто знаете об этом наверняка. У вас есть какие-то факты, аргументы? Прошу вас, расскажите мне все! Я хочу знать правду, какой бы она ни была.-Ну, хорошо, мой мальчик,?— араб вздохнул и, подойдя к столу, вытащил из потайного ящика свиток и стопку листов, исписанных мелкой арабской вязью. Дитер с любопытством стал разглядывать пожелтевший папирус, свёрнутый в тугую, плотную трубочку.-Что это Ахмед? Какая-то старинная рукопись? Араб кивнул.—?Этому свитку более трехсот лет. Я случайно нашел его в тайнике, скрытом в этом фолианте,?— Ахмед указал на толстую книгу, лежавшую на краю стола.- Это научный трактат моего предка, знаменитого лекаря Гаяса ибн Вели. В нем он описывал симптомы множества болезней и способы их излечения. Здесь рецепты снадобий, настоек, мазей. Гаяс помогал всем страждущим, не глядя на их положение. Он лечил и богачей, и бедняков с одинаковым вниманием и состраданием. А когда он вылечил от проказы правителя города Эль-Куфа, эмира Джафара аль Кадира, слава о нем разлетелась далеко на пределы страны. Он был обласкан при дворах султанов, шейхов, халифов. Ему дарили дома, лошадей, женщин. Но в возрасте сорока пяти лет, в зените славы, он внезапно исчез, оставив все свои богатства семье. На родину Гаяс вернулся спустя много лет, дряхлым стариком. Он тихо умер в окружении родных, завещав этот фолиант своим потомкам. В предсмертном бреду, он шептал лишь одну фразу: ? Ты простил меня, мой прекрасный цветок, мой Гиацинт. Теперь я могу спокойно умереть.? Ахмет вздохнул и посмотрел на Дитер.—?Не удивляйся, дорогой мальчик, что я так подробно все рассказываю, будто сам присутствовал при этих событиях. Но у нас семейные предания передаются из уст в уста и никогда не забываются. Молодой человек задумчиво кивнул головой и тихо спросил:—?Я догадываюсь, что в этом свитке разгадка таинственного исчезновения Гаяса, верно?—?Да, ты прав. Но не только это. Здесь описаны судьбы многих людей, которые замешаны в этой печальной истории. Но не буду забегать вперед. Ты подвинь кресло поближе к столу и устраивайся удобней.—?Вы говорили, что расскажете нечто такое, что потрясет меня и заставит отбросить все сомнения о происхождение Томаса,?— сказал Дитер, усаживаясь в кресло. —?Причем здесь тогда Гаяс?Ахмед улыбнулся-Не беги впереди лошади, сынок. Сейчас ты все узнаешь. Араб взял свиток и осторожно разложил его на столе. Свиток состоял из нескольких листов пергамента, испещренного какими-то непонятными знаками.-Это тайнопись,?— пояснил старик. —?Ее изобрел Гаяс, чтобы записывать особо важные и опасные рецепты ядов и противоядий. Да, да! Не удивляйся. В медицине яды используются, как весьма эффективные лекарства. Но попади такой рецепт в нечистые руки,?— это может быть смертельным оружием. Поэтому Гаяс и зашифровал подобные записи. Секрет тайнописи передавался в нашей семье из поколения в поколение. Он очень сложен, и мне понадобилось почти два месяца на расшифровку этого текста. Но не любопытство заставило меня заняться этим делом, а потрясение, которое я испытал, увидев вот это.И Ахмед вытащил из рулона последний лист и передал его в руки Дитера. Молодой человек взглянул на едва различимые штрихи, нанесенные на пергамент угольным карандашом, и побелел. -Ч…что это?! Не может быть! Полустертое от времени, на него смотрело прекрасное лицо юноши, в обрамлении длинных роскошных локонов. Слегка вздернутый, упрямый подбородок. Точеный нос. Брови вразлет, чудесные глаза, в которых застыло выражение нежности и лукавого озорства, тонко очерченные губы, слегка приоткрытые в легкой, будто ласкающей, улыбке. Маленькая родинка на щеке, придающая дивному образу шаловливое очарование. Под рисунком стояла какая-то надпись и дата?— 879 год.-А что здесь написано? —?замирающим голосом прошептал Дитер.Дрожащими руками он прижал папирус к груди и замер в ожидании ответа.—??Даниель Гиацинт аль Аман, 16 лет?.- Тихо сказал араб. В комнате повисла гнетущая тишина. Дитер бессильно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. По щеке медленно скатилась слезинка и он, как-то по-детски, слизнул ее языком.-Это мой Томми, мой малыш! —?наконец произнес он, еще раз внимательно и трепетно вглядываясь в такие любимые, родные черты. —?Теперь у меня нет никаких сомнений относительно него,?— это мой прекрасный эльф, только в другой жизни. Маленький, отважный романтик, покинувший свой блистательный мир в поисках истинной любви и верящий, что она существует.Ахмед серьезно и, с какой-то тайной надеждой, смотрел на Дитер, потом вздохнул и произнес:—?Ну, раз ты окончательно поверил в то, что Томас?— эльф, может быть на этом и остановимся. Не будем ворошить прошлое.—?Нет, нет?— вскричал молодой человек, резко поднимаясь из кресла. —?Я хочу знать, как жил мой мальчик в то далекое время. Был ли он счастлив, нашел ли свою любовь, сбылась ли его мечта, ради которой он бросил всё, что ему было дорого там, в его поднебесье… О, я болван! Как я сразу не догадался. Вы же не зря решили открыть мне эту тайну. Вы хотели о чем-то предупредить меня, ведь так? Та, другая жизнь моего эльфа не была такой уж безоблачной, если не хуже. С ним случилось что-то страшное, и виноват в этом какой-то человек. Кто он? А может быть это ваш предок, пресловутый Гаяс? Ведь недаром перед смертью он просил прощенья и, кажется, получил его. Ну, не молчите же, ответьте мне.—?Ладно, если ты так настаиваешь, я прочту тебе воспоминания Гаяса и, надеюсь, ты сделаешь соответствующие выводы. А еще поймешь, что любовь бывает не только созидательной, но и разрушительной. Садись, сынок! Окунемся в прошлое.