Финальные аккорды (1/1)
«Бьякуран не обманет. Не должен!»Идти, пробираясь через груды строительного мусора. Кидать отсутствующие взгляды на заделанные наглухо окна. Спотыкаться о разбросанные кирпичи.И думать о тех, кто ему дорог.
Боль прожигала кровь, буквально испаряя её. Лёгкие рвало безмолвным криком. Мысли настойчиво бились в голове, грозя её разнести. А сердце не устало ещё ломиться наружу из тесной клетки рёбер.Цуна знал, что он умрёт.Но самосохранение давно уже рассыпалось в пыль. Теперь парень желал лишь, чтобы всё скорее закончилось. Нервы не выдерживали и прогорали дотла, оставаясь лишь оплавленной медной проволокой. Внутри всё переворачивалось, скручивалось и стиралось, словно ластиком.
Десятый спотыкался, падал, но не чувствовал боли. Коленки давно были разбиты, да и локтям досталось. Пыль осела на одежде, серовато окрашивая её.Вся боль была внутри.Лишь выцветшие янтарные глаза редко-редко вспыхивали прежним живым огнём.Мельфиоре уже были на месте. Бьякуран восседал на ослепительно белом кресле, так выделявшемся среди раскиданного по дому хлама.Цуна уже давно перестал удивляться, почему официальная сделка назначена в столь странном месте. Просто несмотря на любовь Джессо к пафосу и ярким поступкам, это должно было стать обыкновенным убийством.А точнее самоубийством.«Босс семьи Вонгола покончил с собой, после чего семья была распущена. Ты не переживай, Цунаёши-кун. Если ты уйдёшь с нашей арены, остальных мы на неё не допустим...»Конечно, Цуне сложно было поверить в происходящее. Но то, что Бьякуран дал клятву на кольце Маре, придавало ему сил. Уж на чём попало и ради чего-то ненужного осторожный Джессо клясться не будет, это точно.Резкий укол в сердце.– Привет, Цунаёши-кун! – несмотря на всю серьёзность ситуации, босс Мельфиоре решил поиграть в белого и пушистого. Только вот фиалковые глаза так и оставались холодно-расчётливыми, да и желание избавиться от Савады он скрыть до конца не сумел.Десятый остановился в паре шагов от Мельфиоре. Молча. Ни слова – лишь сжатые жёстко губы.«Я не могу сдаться сейчас»А глаза всё ещё жгло.– А, ты говорить не хочешь? – обворожительная улыбка. – Ничего! Мы ведь всё уже подписали, да?Цуна поднял голову, глядя на Бьякурана. В данный момент чувства его заглушались мыслью – наверняка после того, как это закончится, всё будет сделано в лучшем виде. Скорее всего, Вонголе не дадут даже взглянуть на тело...Вздрогнул. Тело... Какой ужас.Парень поймал себя на мысли, что перестал уже думать о себе как о живом. Только вот живое в нём пока ещё сопротивлялось отчаянно, используя все сигналы, чтобы сообщить об опасности. Горечь во рту, скачущий ритм сердца и бурлящая кровь.И мимолётные уколы, словно края души опаляя.«Мне не страшно...»– Давай начнём, – на миг в голосе проскользнула суть. Цуна ясно её увидел.Он был лишь помехой для Мельфиоре.И знал, что они станут главенствующей семьёй.Но он хотел лишь одного – защитить друзей.Рука нырнула в куртку, доставая амулет, подаренный когда-то Киоко. Почему-то сейчас он грел ладонь – уютно так и тепло. Как пальчики Сасагавы-младшей.Не успел уловить момента, когда Джессо оказался рядом. Просто откуда-то слева внезапно пахнуло сладким духом.- Не волнуйся, Цунаёши-кун. А свои условия я выполню.Зажмурился, и только на миг глаза вернули себе прежний живой шоколадный цвет.«Ребята, простите меня...»Сердце скакнуло, заставив паренька судорожно сжать грудь рукой. Но живое не спешило успокаиваться – оно хотело видеть небо, греться на солнце и слышать смех друзей.Горло будто удавкой перетянуло. Воздух вдыхался со свистом, обрываясь, как струна.Во рту – едкая горечь. Кажется, так всегда бывало после поражений.А это поражение – самое крупное.Показалось на мгновение, что в нутро кислоту вылили. Опалило, обуглило – и исчезло, оставив лишь обожжённые кусочки воспоминаний и улыбок.Холодное дуло упёрлось в висок.– Спокойной ночи.Цуна мельком успел подумать, что Бьякуран так и не избавился от привычки всё делать на публику.«Был рад вас знать...»Последняя мысль? Нет. Ни у кого почти не получается умереть желанно.«Мукуро, ты обещал...»И перед глазами на мгновение встали лица родных. Такие знакомые глаза. И голоса. Тёплые, громкие, ворчливые, пронзительные...Разноцветные ниточки расплелись, уколов ещё раз напоследок. Синяя, красная, жёлтая... только рыжей больше не будет.И звука выстрела Небу уже не суждено было услышать.